Modern Talking: Большая шумиха.

Дитер чувствовал себя так, будто он взошёл на Олимп: Машина Modern Talking функционировала, казалось, сама по себе. В ноябре проходили записи новых альбомов, в январе фотосессии и видеосъёмки для первого сингла, в марте промоушн дома и за рубежом, в мае-июне турне. Ззтем – различные шоу, а в ноябре всё по новой. Даже когда Дитер был «на коне», ему было скучно, ему требовалось что-то новенькое. В то время такой «новостью» стала Наддель. После всех этих историй и метаний к, а потом от Вероны, Наддель фактически стала сменщицей Фельдбуш в программе «Peep».

Дитер занимался менеджментом Наддель, и привёл её в Playboy. Когда мы оказывались вместе раньше, Дитер постоянно звонил по различным телефонам и договаривался о том, как бы сделать Modern Talking ещё успешнее. Но с определенного времени речь стала идти только о том, как сделать Наддель популярнее Вероны. Я не заморачивался. Под девизом: «Новая метла метёт лучше» я знал, что это только вопрос времени – и кот опять перестанет ловить мышей.

Наддель должна была отдавать Дитеру, своему гражданскому мужу, 20 процентов своих гонораров, и – как рассказывали -, даже платить за себя в гостиницах. Правда ли это? Есть очень немного вещей, которые невозможно представить с Дитером. Если это было так, то почему обеспеченный мужчина ведет себя так по отношению к своей партнёрше? Почему Дитер не мог просто давать своей Наддель немного денег, чтобы она могла себе что-нибудь позволить? Чтобы не клянчить у него. Скупость и жадность Дитера в любом случае всегда были легендарными.

Из-за градуса известности Наддель, Дитеру становилось всё сложнее заботиться о своих «фанатках» как раньше: пресса сновала повсюду.

Однако, кое-что всё же случалось. В одном из гамбургских магазинов ковров Дитер «спел песню» с Яниной, которую жёлтая пресса окрестила «Ковровой сучкой». Когда я прочитал заголовок в газете, я позвонил Дитеру и иронически спросил: «Привет, Дитер, а что это ещё за сегодняшний «номер»? «Класс, а что?», спросил он, «Отличная история для прессы, это было так-то и так-то». И он рассказал что-то про обеденный перерыв и цветок Юкка. «Собственно говоря, я нахожу это несколько неловким», ответил я. «Как это, неловким? Я думал, ты тоже считаешь это крутым? Люди же читают теперь обо мне и Modern Talking», - был его ответ.

«Номера» Дитера становились всё более неловкими и неприятными. Однажды мы сидели после одного ТВ-шоу в ресторане и ужинали. Чаще всего Дитер заказывал себе свежевыжатый апельсиновый сок и стейк с чем-нибудь. После ужина он попросил официанта пригласить повара.

Тот покорно пришёл через пару минут из кухни. «Здравствуйте, господин Болен. Вы хотели со мной поговорить?», ожидающе спросил он. «Да», сказал Дитер, «я тебе хотел всего лишь сказать, что так дерьмово меня ещё никогда не кормили». Стыдоба. Мне хотелось провалиться сквозь землю!

В другом заведении ему не понравилось меню, и он заставил официанта принести ему меню соседнего китайского ресторана.

Я всегда задавался вопросом, почему людям такое нравится? Если бы со мной так разговаривали, будь это хоть американский президент, я бы послал его.

Я постоянно слышу, что люди находят это таким классным, когда Дитер Болен рубит правду-матку. Что в этом классного, когда опытный известный человек словесно унижает людей таким образом? Дитер едва ли не с каждым, кто попадается ему на глаза, подло поступает и унижает его.

Однажды у нас был концерт в Нюрнберге, и я сидел после него с нашим тур-менеджером и техником в баре. Тут ко мне подходит молодой тип и говорит: «Боо, эй, Вы Томас Андерс?» - «Да». – «Боо, эй, я поверить не могу». Берёт стул и подсаживается к нам. «И вправду, Томас Андерс. А что ты тут делаешь?» - «У нас сегодня вечером был концерт». – «Боо, эй, а Дитер тоже тут?» - «Да, Дитер уже у себя в номере». - «Правда, боо, Дитер Болен в этом отеле?» - «Да-да, мне что, тебя к нему проводить?» - «Чувак, я нахожу его совершенно классным». - «Ага, что именно? Почему ты находишь его классным?», спросил я его специально, хотя уже знал, что тот ответит. «Боо, эй, он со всеми так прямолинеен, так честен, и говорит всегда не витиевато о том, о сём». – «Мммм», ответил я, «ты, значит, находишь классным, когда люди честны и говорят то, что думают». – «Эй, да, это я считаю очень круто». - «Тогда послушай ты, засранец», начал я. «Ты подошёл к нашему столику, взял стул, сел, никого не спросив, к нам, и ездишь мне по ушам. А теперь у***вай! А самое классное в этой истории то, что тебе это так нравится, когда с тобой настолько честны».

На парне лица не было, он никак не мог закрыть отвалившуюся челюсть. Через пару секунд, стоя как обгадившийся пудель, он сказал только: «О’кей, я понял». И ушёл.

 

Глава 29.

Мой самый большой хит: Александр!

Клаудия больше не ездила с нами, она была беременна. Мы ожидали появления в июне 2002 года нашего первенца на свет, и Клаудия расставила новые приоритеты. Она уже провела много часов в телевизионных гримёрках, за кулисами или в аэропортах, и уже долгое время занималась делами моего бюро. Многие думают, что знаменитости наслаждаются беззаботной жизнью, каждый день у них светит солнце, они поздно ложатся, и поздно встают; шампанское, отличная еда, вечеринки, при этом они немного попоют – и получат чудовищно много денег.

Реальность выглядит по-другому. До обеда мы с Клаудией, в основном, работаем в бюро. Клаудия занимается вопросами издательства, налогами, недвижимостью, расчетами, короче, всем. Она разгружает меня, потому что я не могу, закончив концерт или ТВ-шоу, на следующее утро заниматься бухгалтерией, а следующим вечером снова быть в Санкт-Петербурге на сцене.

Таким образом, у Клаудии были свои заботы, и она, как я уже сказал, была беременна. Во время подготовки к нашему выступлению в отборочном туре конкурса Евровидения в марте 2002 года (на самом деле, в 2001 – Пер.) Дитер познакомился с Эстефанией. Это также было по-особенному. Дитер своим девушкам даёт непривычные имена. Эстефанию на самом деле звали Штефани! По крайней мере, так стояло в её паспорте: Штефани Кюстер. Эстефания означала окончательный разрыв с Наддель: она покинула жизнь Дитера ни с чем.

Такого она не заслужила. Она прожила с Дитером двенадцать лет, выносила все его унижения и скандалы, а теперь осталась ни с чем. Штефани, или Эстефания была теперь новой принцессой в королевстве Болена, Наддель канула в Лету. Клаудия сказала однажды: «Надеюсь, что Эстефания найдёт в Дитере то, что она в нём видит». Какое классное изречение! Мы знаем, чем закончилась эта история.

В это же время Дитер увидел новый телевизионный формат в Германии, в котором он должен был стать постоянным членом жюри: «Deutschland sucht den Superstar» на RTL. Это было весной 2002 года, и Дитер стал ныть и злиться по поводу наших шоу всё больше.

Одну историю я не забуду никогда. Это было в июне, и у нас был в Вольфсбурге большой концерт перед 5000 человек. За обедом Дитер с Эстефанией подсели ко мне и Дитер начал увлеченно рассказывать, что наши шоу должны быть более зрелищными и более живыми. «Супер», сказал я. «Но нужно обо всём открыто говорить. У тебя свой сценарий, Дитер, и я никогда не знаю, что будет твоей следующей репликой. Соответственно, это сужает мои рамки реакции». «Да-да», ответил он, «это правда. Нам надо вместе сесть и просто проработать основу наших реплик на сцене». «С удовольствием, Дитер, нет проблем».

Затем мы пошли за кулисы для нашего выступления.

Музыканты уже играли вступление, и по команде «Go» мы вышли. 5000 человек приветствовали нашу первую песню, было весело.

После первой песни мы обычно приветствовали публику. Я крикнул: «Добрый вечер, Вольфсбург» - а Дитер сказал…. Ничего!

Он не сказал НИ СЛОВА! Ни «Добрый вечер», ни «Привет», ни «Как дела?», вообще ничего.

Что же опять случилось? Разве не он говорил два часа назад, что мы должны больше развлекать и больше и увереннее говорить со зрителями? Он не сказал ничего. Вообще ничего за весь концерт. Никакого «Спасибо», никаких представлений песен, даже «Да поцелуйте меня все…» не сказал. НИЧЕГО.

Я стоял на сцене и пытался всеми силами сделать хороший концерт. Внутри у меня клокотало от злости.

Мы покинули сцену перед выходом на бис, и у меня вырвалось: «Тебе кто-то насрал в мозг? Ты не можешь быть нормальным. Мы говорим о том, чтобы больше «говорить» на сцене, а теперь ты заткнулся в тряпочку? У тебя не все дома». На это Дитер взял свою гитару и шарахнул ей об пол за сценой. Надо было идти на бис. Пришёл backliner, человек, отвечающий за инструменты, и дал ему новую гитару. Я закричал: «Ты отправишь свою задницу на сцену и сделаешь выход на бис! В конце концов, люди не виноваты, что ты совсем спятил».

Мы отыграли на бис, Дитер сразу же сел в свой лимузин и смылся в Гамбург.

Десять минут спустя от него на мой мобильник пришло SMS: «До сентября мы прекращаем работу». Я ответил лишь: «Делай то, что не можешь оставить».

Всего было отменено выступлений на 400 000 Евро, это подписанные контракты. Я мог обойтись и без этого, но мы отвечали также за наших музыкантов и техников, а также за заказчиков и организаторов.

Подозреваю, он хотел просто провести пару месяцев на Мальорке со своей новой страстью, Эстефанией, и не хотел больше летать туда-сюда с острова в Германию и обратно.

 

***

 

Через пару недель Дитер успокоился, и, наконец, выступления могли продолжаться. Но я стал недоверчивым: что от него ждать теперь? Что он отменит или перенесёт, если ему что-то не понравится? Начались сложные времена.

Это был конец лета 2002 года, и я уже несколько недель был счастливым отцом своего сына. Я рад, что моя профессия даёт мне привилегию проводить с моей женой и своим сыном Александром много времени. Я наслаждался первыми неделями со своим пополнением в семействе. Александр совершенно перевернул нашу жизнь. Помню, как спустя пару недель после его рождения мы с друзьями договорились пообедать. Наш ланч был заказан на 12.30. О чём стараешься не забыть, выходя в свет первый раз с новорожденным? Подгузники, питание, детская вода, смена белья на случай неожиданностей, много сосок на случай, если они упадут в грязь, игрушки, крема, и так далее. Мы с моей женой и сейчас смеёмся над этим: мы собрали столько поклажи, как будто отправлялись в кругосветное путешествие, хотя наше кафе находилось всего в 1700 метрах от нашего дома.

И вот, как по «законам Мёрфи», как раз в то время,как мы уже хотели выйти из дома и взять коляску, ребёнок наделал дел в подгузник. Мы опоздали на 2 часа, и я благодарен своим друзьям, что они восприняли это с юмором.

 

***

 

У Modern Talking были выступления в Вене. В гримёрке Дитер рассказал мне впервые обстоятельно про «Deutschland sucht den Superstar», и что он должен стать судьёй этого кастинг-шоу, пришедшего из Англии, и очень успешного из-за Саймона Фюллера. Он сказал, что не знает, правильное ли это решение, потому что не может оценть, будет ли шоу успешным. Он будет продюсировать победителя, и что он думает, что по уик-эндам он теперь должен будет сидеть в жюри. Теперь я не считаю, что Дитер был тогда полностью честен о раздумьях и неуверенности. Он всегда хочет узнать мнение собеседника. В то же время, если он о чём-нибудь говорит, значит, он уверен уже давно на тысячу процентов.

Той же осенью вышла его книга «Nichts als die Wahrheit». Разумеется, об этом я узнал из СМИ.

Мне повезло, что в первой части его мемуаров, он обошёлся со мной относительно уважительно. Ясное дело, что он не хотел начинать со мной вражду, потому что корова Modern Talking, дающая деньги, была слишком успешна. Однако, по Норе и Наддель он прошёлся хорошо. Я могу точно утверждать, что многое из того, что он написал о Норе, было совсем не так. Тогда его фантазия и желание принимать желаемое за действительное сыграли с ним шутку. Как это восприняла Наддель, я не знаю. Я только знаю, что если бы я прожил с женщиной двенадцать лет, я бы никогда не выставил её в дурном свете в СМИ и не кинул бы её на растерзание любителям жёлтой прессы.

Шоу на RTL «Deutschland sucht den Superstar» и его книга «Nichts als die Wahrheit» были мегауспешными – и Дитер стал мегаэксцентричным.

 

***

 

Фирма грамзаписи и мы, то есть, Дитер и я, договорились о будущем Modern Talking. Времена становились всё труднее, и цифры продаж снижались. Мы продали почти три миллиона копий «Alone» и больше двух миллионов копий альбома «Year Of The Dragon», но в будущем эти цифры продаж мы поддерживать не могли. Альбом 2003 года был уже запланирован, а в 2004-м должен был выйти даже двойной альбом, посвящённый 20-летнему юбилею. ZDF запланировал большой документальный фильм про Modern Talking и выступление в «Wetten, dass…». Половина двойного альбома должна была стать хитами прошлых 20 лет, а вторая половина состоять из новых песен.

На 2005-й планировалась идея «Modern Talking meets Classic»: хиты группы в классической аранжировке с заново записанным моим голосом. Про 2006-й год ещё никто тогда не думал, но все эти идеи были очень конкретными, и, следовательно, над ними работали.

В декабре 2002 года я стоял в студии и записывал альбом «Universe».

Мы с Дитером, как всегда в прошедшие годы, обменялись впечатлениями о наших любимых островах. Дитер проводил свободное время на Мальорке, а я – на соседнем остров Ибица.

Он рассказал мне, что его коллеги на острове просто сумасшедшие, и что дома там продаются по слишком высоким ценам. Он бы хотел арендовать там апартаменты. Да пожалуйста, любой, какой хочешь. Я отлично помню его реакцию, когда во время записи альбома в студии, я рассказал ему, что купил дом на Ибице. Он посмотрел на меня вытаращенными глазами и спросил: «Как?» «Что как?», сказал я, «я купил дом на Ибице». «И почём?», спросил он – это было единственное, что его интересовало.

В его голове крутилось: Как это Андерс отважился купить дом на Ибице? При помощи «моих» денег!

В «Hinter den Kulissen», его второй книге, он бросил мне, что, мол «7999 из 8000 кафельных плиток» из моего бассейна на Ибице, были оплачены его деньгами. Мир сошёл с ума. Без Дитера я не был бы там, где я есть сейчас, но и он не был бы там, где он сейчас, без меня. Я вкладывал в работу свой талант также, как и он. Мы оба были равными половинами Modern Talking. Без одного успех другого не был бы возможен.

После записи альбома я полетел домой и сказал Клаудии, что скорый конец Modern Talking неизбежен. Для Дитера это был уже перебор! Он не хотел делать меня ещё богаче! У него был «DSDS», у него была книга и новые рекламные контракты (о которых я, конечно, ещё ничего не знал). Я больше не был ему нужен. Тем не менее, у него не было «яиц в штанах» (так и написано, - Пер.), чтобы сказать мне: «Слушай, Томас, всё изменилось. Я хочу меньше заниматься музыкой и сконцентрироваться на других вещах».

К сожалению, по-видимому, у Дитера не было столько мужества. А как пишется слово «чистосердечно», полагаю, Дитер не знает до сих пор.

Лучше он будет считать чужие ошибки, чтобы найти повод прекратить хорошо функционирующее сотрудничество. Вот так работает, исходя из моего опыта, Дитер Болен.

 

Глава 30.

Чумовые выступления в США.

В мае 2003 года я, как «Томас Андерс из Modern Talking» выступил на Бродвее в Нью-Йорке перед 3000 зрителями. На концерт в Атлантик-Сити пришли 4500 человек. На Дитера напал амок, когда я рассказал ему про этот успех. Он до сих пор уверен, что я провернул всё за его спиной и отправился в американский тур без его ведома. Но это не так.

Modern Talking получил запрос на этот тур на октябрь и ноябрь 2002 года. Дитер сказал, что у него нет времени, потому что он увяз в жюри передачи «Deutschland sucht den Superstar» на RTL. Я отнёсся с пониманием. В конце концов я был не только «понимателем» женщин, но и «понимателем» Болена. Следующий запрос из Америки был на февраль 2003 года. У Дитера снова не было желания. «Хех, я не знаю точно. В конце концов мне нужно продюсировать наш новый альбом. Можно перенести запрос на конец весны». И тогда я оставался спокоен. Следующий запрос поступил на май 2003. Без согласования со мной он отказался от лица нас обоих. Я тогда ещё не знал, что Дитер и RTL запланировали тур с DSDS на весну. Ясное дело, что у него не было времени, однако, вместо того, чтобы отпустить меня в тур одного, он снова сыграл, типичную для себя, такую скверную игру. У него просто не было мужества, чтобы сказать мне открыто, что у него другие планы. Это было то, что меня обижало в нём, что он не мог быть честным со своим партнёром.

Короче, я поехал в Америку один, и это было здорово. Никто не скучал там по Дитеру. Напротив. Они сказали: «Who the fuck is Dieter Bohlen?» Они хотели слышать музыку Modern Talking, а голосом был я.

Как этот американский тур повлиял на наши дальнейшие отношения, я уже рассказал в начале своей книги – последовал окончательный финал для Modern Talking!

 

Глава 31.

Дитер Болен показывает своё настоящее лицо!

Во время летнего отпуска в своём доме на Ибице я разрабатывал планы на будущее. Modern Talking ушёл в историю, но я был собой, и у меня был мой голос и мой опыт. У меня уже были идеи относительно сольной карьеры и я созванивался со многими людьми, которые хотели мне помочь. Дитер раздавал интервью различным изданиям, в которых он во всеуслышание заявлял, что никогда не скажет про меня ни одного дурного слова. Времена Modern Talking прошли, и у него были новые цели. Я не верил его словам, потому как знал его слишком долго. Дитер Болен не сдаётся до тех пор, пока не окажется бесспорным победителем и не уничтожит своих конкурентов.

В последующие недели я записывал новые песни для моего альбома. Я сконцентрировался на работе и был полон решимости, это должен был быть великолепный альбом. Прежде всего, это не должно было закончиться как после первого разрыва Modern Talking, когда мой сольный альбом постигла неудача. Первая песня называлась «Independent Girl» и она была современной поп-песней в стиле «Adult-Pop», то есть, «взрослый поп», как это называется в нашем музыкальном мире.

В начале октября мне позвонила Габи Аллендорф, с которой мы познакомились ещё во времена камбэка Modern Talking в 1998-м году. Габи была пиар-советчицей, которая координировала и контролировала наши интервью. Дитер с Габи никогда не ладили. Вот несчастье! Дитер всё знал лучше всего сам, и его «Мир печатных СМИ» состоял только из Bild, Gala и Focus. То, что в Германии ещё сотня других газет и журналов, которые хотели бы получить его комментарии, он просто игнорировал. Остальные издания, на его взгляд, были просто не нужны.

У нас же с Габи сразу сложилось взаимопонимание, и мы договорились, что она будет моей советчицей по делам СМИ. Это Дитеру, конечно, вовсе не понравилось. Зачем ещё этому Андерсу пиар-агент? Однажды мне позвонила Габи и сказала: «Томас, завтра в Bild будет статья про тебя». «И что же там?», спросил я, ещё не совсем понимая. «Нда, мне пока не сказали. Но там будут выдержки из новой книги Дитера Болена «Hinter den Kulissen», и люди из Bild намекнули мне, что пора уже сейчас искать лучших адвокатов Германии».

Ну, что на этот раз?! Много ли времени прошло с дитеровских «я ничего плохого про Томаса говорить не буду!» Я мог бы и сам догадаться.

Я только думал: что обо мне могло быть такого взрывоопасного. Я прокрутил назад прошедшие пять с половиной лет. Не было ничего, совсем ничего, в чём меня можно было бы обвинить. У меня не было трупов в подвале, я не крал сумок у бабушек, у меня не было извращённого секса или скрытых любовниц, таких как у Дитера. Я был в недоумении, и внутренне очень волновался.

Около полуночи уже появилась онлайн-версия газеты Bild, и мы с Габи договорились, что ночью созвонимся. Когда я прочитал заголовок на первой странице в Bild от 25 сентября 2003 года, меня чуть удар не хватил: «Томас Андерс – жадный, ленивый и бессовестный!»

Я снова и снова перечитывал утверждения Дитера, и просто не мог поверить, думая: Этот тип на сто процентов не знает, о чём пишет! Что я сделал??? Покушался на его деньги? Недоплачивал за отели и шофёра? Дитер написал самое настоящее дерьмо.

Мы с Габи обсуждали это до часу ночи, и договорились созвониться снова утром. Естественно, в ту ночь я не сомкнул глаз. К тому же, я никак не мог понять, почему он это сделал. Это всё были безосновательные утверждения и ложь. Я был уверен, что никому не будет интересно это дерьмо. Но я заблуждался.

Около семи утра мой мобильник зазвонил в первый раз, и так продолжалось целый день, без остановки, пока в какой-то момент я его не отключил. В восемь часов позвонила Габи и проинформировала меня: «Томас, к тебе в Кобленц едет водитель. Ровно через час он заберёт тебя и доставит в Кёльн, в мой офис, где я организовала встречу со своими сотрудниками и двумя адвокатами, чтобы обсудить ситуацию. И, прежде всего, сегодня вечером у тебя телеэфир в передаче Йоханнеса Б. Кернера в Гамбурге. Возьми с собой вещи, чтобы там переночевать».

По дороге в Кёльн мы с водителем остановились на заправке, я хотел купить попить. Люди внимательно наблюдали за мной. Когда я стоял у кассы, кассир сказал мне: «Я бы съездил Болену по морде пару раз!»

Совещание у Габи продолжалось четыре часа. Мы обговорили, как мы выступим против Дитера Болена: нам было понятно, что я должен подать в суд. Если бы я ничего не предпринял, миллионы людей подумали бы: «Значит, обвинения правдивы. Если бы всё было не так, как написано, Андерс бы оборонялся». Мы говорили и о предстоящей передаче с Йоханнесом Б. Кернером. Что я должен был делать? Как вести себя?

Габи ненадолго вышла на свежий воздух, а когда вернулась, она засмеялась: «Штефан Рааб только что звонил и сказал, что мы вовсе ничего и не должны предпринимать против Болена. Дитера за границей всё равно знают лишь как гитариста Томаса Андерса». Мы посмеялись над этим, и это выражение родилось! Мы с Габи поехали в аэропорт Дюссельдорфа, чтобы оттуда полететь в Гамбург. Я видел людей в зале ожидания Lufthans’ы, я видел их лица и я видел газеты Bild в их руках. Сколько из них теперь думали: «Так это или не так? Правда ли эти обвинения Дитера Болена?» В этот момент мне стало ясно, что я буду бороться за справедливость, за свою честь и за своего сына. Никогда Александр не должен прочитать в книгах, что его отец, будто бы, вор.

Я прибыл в Гамбург; в телестудии царила суета и шум. Йоханнес Б. Керенер, ухмыляясь, подошёл ко мне: «Дитер позвонил мне и пригрозил, что если я дам тебе выступить, он больше никогда не появится в моей программе», оскалился он, «да я и не позволю ему больше придти».

Ни Дитер, ни Йоханнес не сдержали своего слова…

Я поговорил со своим адвокатом по делам СМИ Доктором Меер-Болем, и у нас было одинаковое мнение: мы хотели добиться судебного запрета на издание, чтобы пассажи обо мне были удалены из книги. Кроме того, я должен был подать ещё иск лично против Дитера Болена.

Эта клевета теперь подробно размазывалась по тысячам газет, радио- и телепередачам, поэтому я хотел, чтобы это поскорее закончилось. Я подал в суд на Болена, и запросил миллион евро в качестве компенсации. Невероятная сумма! Такого в Германии ещё не случалось.

Затем последовал судебный запрет и вскоре – возмещение денежной компенсации. Пассажи, касающиеся меня, в уже готовом тираже издательство должно было за одну ночь, прямо на Франкфуртской книжной ярмарке, закрасить чёрным. Все отправленные в магазине книги были отозваны. Дитер переживал трудные времена: в СМИ он стал персоной нон грата. Он должен был понять: любят предательство, но не предателей…

 

***

 

Меня и сегодня частенько спрашивают, почему я тогда запросил ту неимоверную сумму в миллион евро? Мне было ясно, что эту сумму никто мне не выплатит.

И сегодня я говорю ясно и понятно: да, я знал, что ни за что не получу компенсацию в миллион евро. Но я хотел подать пример. После моего юридического заключения, такого не должно быть, чтобы какой-либо человек, в данном случае Дитер Болен, обо мне, о своём экс-партнёре, в своей книге в огромном количестве утверждал неправдивые вещи, к тому же получал при этом за свою ложь от издательства миллион евро в качестве гонорара.

Конечно, книга состояла из вранья не только про меня. И другие известные люди выступили против этой публикации. Дело дошло до дюжины судебных запретов. Но моё имя было самым «продаваемым», и оно не сходило с заголовков первых полос Bild три дня подряд. Немедленно после того, как упоминания обо мне были закрашены в книге, её продажи резко упали. Те экземпляры, что издательство отправило в книжные магазины в качестве наспех созданного второго, переработанного и отцензурированного издания, возвращались в издательство обратно нераспроданными. Потому как я был основным объектом интереса для людей.

Суд ясно постановил, что я никаких компенсаций не получу. То есть: возникшие в глубинах мозга Болена, в его эгоцентрическом мировоззрении лживые заявления должны были сделать его ещё на миллион богаче, а я – ни с чем.

Процесс длился больше двух лет и стоил мне 100 000 евро за услуги адвокатов, и завершился он в 2005-м тем, что мне присудили 60 000 евро. Деньги я в течение долгого времени тратил на какие-то вещи.

За это время я выпустил мой сольный альбом «This Time», который достиг 14-го места в немецких чартах, и он был моим самым успешным сольным альбомом. Многочисленные синглы с альбома заняли места в чартах: «Independent Girl», «King Of Love» и «The Night Is Still Young» (Очевидно, «Tonight Is The Night»; Томас опять напутал. – Пер.)

В голове у меня уже давно крутилась новая идея: я хотел записать новый альбом. Альбом, от которого не будет веять затхлой коммерцией поп-музыки, а такой, который можно слушать за ужином. Альбом, который поставят играть, когда друзья придут в гости. Или когда ненастным ноябрьским воскресеньем, укутавшись в домашний халат, с бокалом красного вина в руке, лежишь на диване. Или когда сидишь на террасе летним вечером, наслаждаясь охлаждённым розовым шампанским, и мечтаешь.

Я люблю альбомы Рода Стюарта, особенно «American Songbook» Но почему я должен петь американские стандарты, например, «Night and Day», «I’ve Got You Under My Skin», «Bewitched, Beloved and Bewildered» или «Moonlight In Vermont»? Всё это замечательные, бесценные композиции прошлого века. Но для меня, как артиста, кроме любви к этим песням, не было никаких возможностей создать связь с вами. У меня появилась идея: я был «музыкальным ребёнком» восьмидесятых. Да, я просто должен был выбрать свои любимые песни из этого десятилетия, в котором я стал успешным, чтобы заново их интерпретировать.

Над этой идеей и над продюсированием я работал более полутора лет. Результат я находил превосходным. Это не был типичный поп-альбом на каждый день, нет, это было маленькое сокровище, драгоценность, так называемый «Coffee-Table-Album».

Выпуск планировался на март 2006 года.

В ноябре 2005 года у меня была встреча с моим менеджментом: мы хотели обговорить работу на следующие месяцы, выпуск альбома, промо-кампанию, фотосессии, всё то, что было важно для успеха моего альбома.

За пару дней до этой встречи одному из моих менеджеров, Альфреду Брему, позвонили с NDR с предложением, чтобы я принял участие в немецком отборочном туре Конкурса песни «Евровидение» (КПЕ). Я был удивлён, и мне было любопытно и радостно от интереса к моей персоне. Чтобы принять решение мне нужно было больше информации. Для немецкого отборочного тура КПЕ планировалась передача, в которой должны были выступать три конкурсанта. Кто это должен быть – ещё не было окончательно решено, но NDR подыскивали артистов с уже состоявшимися именами в немецком шоу-бизнесе, то есть, никаких новичков.

Для начала неплохо.

Я ожидал выхода своего нового альбома. Он состоял из кавер-версий, которые для КПЕ никак не подходили. Но было интро. Моей идеей для альбома было то, что я спою вступительную песню, которая бы настроила слушателей на восприятие остальных песен. Незабываемых песен из восьмидесятых. Мы с Ахимом Броххаузеном и Иной Вольф написали «Songs That Live Forever». Интро длилось две минуты и плавно переходило в первую «старую» песню. Таким образом, «Songs That Live Forever» подходила к КПЕ, к тому же являлась хорошей возможностью для промо к альбому.

Мы хотели рискнуть. Песню лишь надо было удлинить, сделать больше стихов и больше музыки. И я снова пошёл в студию петь. Конечно, песня не была написана как классическая поп-песня, а была создана для концептуального альбома. Моя тогдашняя фирма грамзаписи хотела сделать её более коммерческой, поэтому Лукаса Хилберта попросили сделать припев более «хитовым», и не успел я оглянуться, как всё вышло из-под контроля. От моей основной затеи почти ничего не осталось. Я снова отправился в студию, и записал изменённую версию «Songs That Live Forever».

Собственно говоря, я бы охотно нажал на воображаемую кнопку «СТОП». То что я пел мне совершенно не нравилось, однако, моё участие в КПЕ в тот момент было уже не остановить. И драма началась. Моими соперниками были Вики Леандрос и группа Texas Lightning в стиле «кантри-поп» у теле-комедианта Олли Дитриха.

Интерес СМИ был огромный: в последние дни перед выступлением я давал бесчисленные интервью для ТВ, радио, прессы и речь шла о тысяче пресс-релизов. Палитра ТВ-выступлений раскинулась от «Wetten, dass…?» до «Beckmann».

Сама передача, шедшая в прямом эфире, вошла в историю телевидения, потому как из-за маленькой технической неполадки весь эфир пошёл кувырком.

Я ждал за сценой отмашки для выхода, чтобы начать своё представление. Всё было продумано и со всеми отрепетировано. Обе мои бэк-вокалистки выглядели шикарно. Я, одетый в чёрный костюм, сел за рояль, и началось. Спустя около трёх секунд инструментальная фонограмма остановилась.

Что произошло? Этого не могло случиться в принципе, не на такой важной передаче. От режиссёра пришло уведомление, что всё сразу же продолжится.

Итак, сконцентрироваться заново, исходная позиция, и начали! И … через три секунды музыка остановилась снова. Я подумал только: о нет, только не ещё раз! Я догадался, что режиссёр уже в панике. Но что же это такое? Шоу должно продолжаться. С третьей попытки я смог спеть песню до конца. Позже я узнал, что случилось: по глупому стечению обстоятельств, у них было неправильное программное обеспечение, и оно останавливало звуковую дорожку через несколько секунд.

Я не выиграл, и стал вторым. Texas Lightning должны были ехать в Афины и там представлять Германию на конкурсе «Евровидение». Фальстарты моего представления и сегодня мелькают в телехронике. Ужасно неловко.

И вот, я лишь на втором месте; тут тоже принцип «The winner takes it all!» Texas Lightning были в СМИ главной темой, а мы с Вики Леандрос отправились «на свежий воздух». Было очень болезненно для моего альбома, выпущенного спустя неделю, то, что о нём СМИ не написали ни слова. Основание было безапелляционным: «О Томасе мы писали всю прошлую неделю. Снова это не пропустит редакция больше». Конец дискуссии!

Моя ожидаемая маркетинговая кампания пошла прахом: СМИ интересовали участники КПЕ, а не мой альбом. Это причиняло боль! Я любил и люблю этот альбом. Мне постоянно говорят люди, которые его услышали, насколько он крутой. Что они его слушают чтобы расслабиться дома или в машине. Летом и зимой. Именно так, как я себе представлял. Это не тот альбом, который только содержит один единственный хит, а через пару месяцев забыт. Это альбом, ведёт сквозь настроения и года. Это было произведение, оцененное, лучшими критиками в моей карьере, но, к сожалению, не имевший большого успеха.

В то же время, мне поступало больше запросов на концерты за границей. Особенно Россия стала моим огромным полем. Из-за растущего благосостояния в бывшей коммунистической стране, я давал там концерты, выступал на корпоративах и частных праздниках. Но не только в России, также в Польше, Венгрии, Румынии, Эстонии, Латвии, Литве, Израиле, Турции и Южной Америке.

В последующие годы моя концертная деятельность ширилась по всему миру.

 

Глава 32.