Действие происходит в соседней квартире

 

 

Вечно Эра Николаевна попадала в дикие истории. Казалось бы, теперь она почтенная женщина, однако - вот новое приключение. Но подождите.

Пытаюсь подобрать нужные слова для описания её личности и как-то ничего не приходит в голову, кроме “большая”.

Ростом она метра два или три, что само по себе уже подозрительно. Широкая кость, какая только возможна, руки, ноги, голова редких размеров. По словам фельдшера - крупный организм. Заметный.

Бывало, идёт она по проспекту и все уже знают: Эра Николаевна стремится куда-то.

Но как обычно случается, промашка с генами вышла: умственные способности не в пример телесным чудесам оказались ничтожны. И от этого Эра Николаевна много страдала.

Да, она далека от образованной жизни, так далека, что даже страшно становится, но надо понять, что ее организм беспрестанно требовал пищи и пищи, и на эту заботу растрачен весь смысл жизни.

Скажете - да что за скотина такая перед нами, животное, а Дарвин добавит: «это моя обезьяна».

А я думаю так - Человек она, и задумана бесконечно.

Первая картина

Большой человек, большая кастрюля. Над столом возвышается Эра Николаевна. С аппетитом ест похлебку, жует, черпает ложкой, кладет в рот. Вдруг чихает в тарелку, летят брызги во все стороны, она ловко и быстро утирается кулаком, икает. Снова жадно, как в последний раз в жизни, ест. Опять поперхнулась. Кашляет в тарелку. Во все стороны летит лапша. Неужели наелась? Наелась. Убирает со стола, оттачивает карандаш и достает тетрадку. Открывает, пишет что-то.

В коридорчике возникла молчаливая фигура в старинном сюртуке. Человек сильно помятый, он озирается, входит в комнату. Смотрит на Эру Николаевну, ласково улыбается.

Эра Николаевна не замечает, увлечена сломанным карандашом. Чистит грифель зубами.

Человек деликатно ждет, когда на него обратят внимание, кашлянул в кулак. Кашлянул второй раз.

Эра Николаевна поднимается голову, видит чужого человека в своей квартире. Выкатила удивлённые глаза.

ЧЕЛОВЕК. Добрый вечер, Эра Николаевна.

ЭРА (тупо глядит на человека, поперхнулась карандашом). Гха! Холера... Ты кто?

ЧЕЛОВЕК. Прошу... деликатно... прощения. Всяческие извинения за... неожиданный визит, но... Дело требует неотлагательно, срочно.

ЭРА. Кого?.. Ты кто такой?!

ЧЕЛОВЕК. Я пришёл серьёзно поговорить с вами.

ЭРА. Серьезно?

ЧЕЛОВЕК. Уважаемая Эра Николаевна....

Эра икнула, выплюнула в тарелку кусок теста, изумленно смотрит.

ЧЕЛОВЕК. Вам может показаться странным, загадочным моё появление... Однако, только вы способны разрешить затруднительное положение, в котором оказался не только я один.

Смотрят друг на друга.

ЭРА. Ленька, ты?

ЧЕЛОВЕК. По законам природы я не должен был являться, но я вынужден. Сложившаяся ситуация требует решительных действий, поэтому я осмелился на этот опасный и рискованный шаг.

ЭРА. Кого?

ЧЕЛОВЕК. Может возникнуть вопрос: почему я обращаюсь именно к вам? Отвечу. Вы самый умный, образованный человек в районе. Ваша внутренняя конституция, жизненный опыт... незаурядная личность - все это внушает доверие и наше расположение.

ЭРА (испуганно). Куда?

ЧЕЛОВЕК. Итак, вы согласны?

Пауза.

ЧЕЛОВЕК. Посмотрите внимательно на мое лицо.

ЭРА. И чо?

ЧЕЛОВЕК. Узнали?

ЭРА. Рожа вроде знакомая...

ЧЕЛОВЕК. Ну, вспоминайте, вспоминайте...

ЭРА. Стеклышки скинь.

Человек снимает очки.

ЧЕЛОВЕК. Узнали?

ЭРА. А теперь боком встань... Погоди... Ты как попал сюда, стручок?

ЧЕЛОВЕК. Дверь была закрыта.

ЭРА. В окно влез…

ЧЕЛОВЕК. Нет.

ЭРА. Нет?!

ЧЕЛОВЕК. Пожалуйста, не пугайтесь. (В сторону.) Нелепое, глупое положение. Она не знает меня.

ЭРА. Петрович?.. Нет... Петрович - он не такой. Он маленько другой... А этот хилый какой-то...

ЧЕЛОВЕК. Ну, что ж. Я вынужден представиться. Доктор...

ЭРА. Доктор?! А где халат?

Пауза.

ЧЕЛОВЕК. Я... (Пауза.) Писатель.

ЭРА. Кто-о-о-о?...

Пауза.

ЧЕЛОВЕК. Писатель.

ЭРА. Врёшь.

ЧЕЛОВЕК. Ну... Теперь-то вы узнали меня?

ЭРА. Господи... Живой писатель?! (Пауза.) Я вашу книжку до сих пор читаю! (Ищет в шкафу, достает тонкую пыльную брошюру, показывает.) Господин Сусленко! Мне сильно понравилось...

ЧЕЛОВЕК (смотрит на книжку). Что это за дрянь?

ЭРА. Я плакала, как Егорка попал под поезд. Вот обложка обрямкалась.

ЧЕЛОВЕК (смотрит на титульный лист). Кто такой Лев Сусленко?

Пауза.

ЭРА. А разве не вы?

ЧЕЛОВЕК. Простите.

Пауза.

ЭРА. А говорил - писатель...

ЧЕЛОВЕК. Я писатель, но другой.

Пауза.

ЭРА. Какой?

ЧЕЛОВЕК. Антон Павлович Чехов.

Пауза. Смотрят друг на друга.

ЭРА. И чо?

ЧЕХОВ. Ну.

ЭРА. Ну?...

Пауза.

ЧЕХОВ. Великий русский классик.

ЭРА. Кто?

ЧЕХОВ. Я...

ЭРА. Ну и чо?..

ЧЕХОВ. То есть как?

ЭРА. Ну-ка, скажи еще раз...

ЧЕХОВ. Я - Чехов... Русский классик.

ЭРА. Чехов... Классик... Русский... (Морщит лоб, вспоминает.)

ЧЕХОВ. Наверняка, читали что-нибудь, да забыли...

ЭРА. “Веселая красотка” - ты написал?

ЧЕХОВ. Нет.

ЭРА. А что написал?

ЧЕХОВ. Рассказы, повести... Пьесы. Могу перечислить названия…

ЭРА. Зачем?

ЧЕХОВ. Как - зачем?

ЭРА. Зачем написал-то?

ЧЕХОВ. Чтоб читали люди.

ЭРА. И читают, поди?!

ЧЕХОВ. Читают.

ЭРА. Молодец...

ЧЕХОВ. Однако раньше читали лучше.

ЭРА. Кого?

ЧЕХОВ. Книги. (Пауза.) К примеру, взять вашу улицу... раньше читали, теперь - нет.

ЭРА. Вот теперь я тебя вспомнила! У меня сестра Тамара Тучкова... Ты ее знаешь? Она работала на шпагатной фабрике. Голый оклад. Видел такую телегу - она катит по рельсам, а Тамара моя толкает взади. Мусор в бочку валится, мотовило ревет... Так вот, она - Тамара моя, вышла за шофера замуж. А шофер-то этот работал в больнице... Дураков возил на белом хлебном фургоне. И однажды так напился, что зашиб милиционера... Передавил всех и скрылся. Искали его. И чо ты думаешь? Нашли. Нашли и посадили. А сестра моя Тамара вышла замуж за другого фургона. И вот этот самый другой тоже пил... Страшенно! И его посадили. За драку в колбасном отделе. Да. Значит, его привлекли, и он сочинял письма моей Тамара оттуда сразу. Вот пишет он о любви разной и сообщает намеком, что да как у него там дела... Сам знаешь. Жила моя Тамара на углу, рядом с той самой фабрикой напротив парка. И парк назывался “Имени Народной Воли”. Мы там гуляли все. А еще наискосок стоял деревянный цирк... Мы и туда ходили... И в этом самом цирке выступали как раз звери... Птицы, коровы эти мохнатые с горбами, медведи… А билеты нам доставала бухгалтер Антонина Петровна Савельева. И вот она... она самая и говорила мне про тебя: “Что ж вы, - говорю, - без мужика?” А она: “Я живу с Чеховым. Едим вместе и спим”. А она баба ничего была, да? И груди, и попка.

ЧЕХОВ (кашлянул в кулак). Да.

Пауза.

ЭРА. Слушай, вот ты же много книг, наверно, прочел, да?

ЧЕХОВ. Много.

ЭРА. Зачем?

ЧЕХОВ. Как «зачем»?

ЭРА. Что там у тебя в этих книгах было? Что ты там вычитал про такое, чего в жизни не наблюдается? Вот я. За всю жизнь ни одной книжки до конца не прочла. Все наперед знаю! Одни дураки пишут, другие печатают, а третьи, вовсе дурные, читают…

ЧЕХОВ. Досадно. Всю жизнь за столом как каторжанин. Бывало, напишешь одно, потом сразу другое, третье.

ЭРА. А пошто не отдыхал?

ЧЕХОВ. Хотел успеть.

ЭРА. Успел?

ЧЕХОВ. Сгорел. За письменным столом.

Пауза.

ЧЕХОВ. Послушайте, дорогая... будьте милосердны. Вы единственный умный человек во всем районе... Запишитесь в bibliotheke.

ЭРА. А?

ЧЕХОВ. Би-бли-о-те-ка.

ЭРА. Что?

ЧЕХОВ. Закрывается...

Пауза.

ЭРА. Гляди - очки вспотели.

ЧЕХОВ (снимает пенсне, протирает). Дело обстоит так... Крайне нужен хотя бы один читатель, и мы спасены...

ЭРА. И много вас?

ЧЕХОВ. Вся библиотека русской классики. С Рождества стеллажи на дрова, а нас в огонь. Кому повезет, того в подвал. (Пауза.) Самое страшное, знаете - что?

ЭРА. Что?

ЧЕХОВ (шепотом). Уборная. Ивану Сергеевичу не повезло.

Пауза.

Мы думали, мыслили, страдали за вас... (Уговаривая.) У меня рассказы житейские... Про птиц, про собак, про людей и животных. Могу предложить “Чайку”.

ЭРА. «Чайку»? У нее дверца отлипает.

ЧЕХОВ.... Если в обществе любят литераторов и относятся к ним иначе, чем, скажем, к купцам, то это идеализм. Здесь же отец вечной материи - холодильник.

ЭРА. Не пойму.

ЧЕХОВ. Придете?

ЭРА. Куда?

ЧЕХОВ. Библиотека у рынка.

ЭРА. О! Далеко!

ЧЕХОВ. Хотя бы одну книжку... Книга – друг человека.

ЭРА. Да на кой хрен ты мне сдался?! Я таблеток сроду не ела, а тем более книжек.

ЧЕХОВ. Полагаю, теперь можно опустить занавес.

ЭРА. Поешь на дорожку?

ЧЕХОВ. Пожалуй...

ЭРА (Эра наливает Чехову суп, тот ест). Мне что, жалко еды... Мне вас балбесов, жалко. «Классики»! (Заразительно смеётся.)

ЧЕХОВ. Вкусно.

ЭРА. По бороде льется. Ешь нормально. Как там тебя ты сказал? Чухов?

ЧЕХОВ (ест). Чехов Антон Павлович.

ЭРА. Чехов Антон Павлович... Худой, как веревка. Видать там вас вовсе не кормят… (Смотрит на Чехова.) Начни новую жизнь… Пойди что ли в метро рыть туннели. Сначала в подсобники, потом в машинисты, а там и глядишь, при очках-то своих в сигнальщики выбьешься.

ЧЕХОВ (глядит в опустевшую тарелку, поправляет пенсне). Весьма благодарен. Пора.

ЭРА (смотрит на ноги писателя). Ой-ёшеньки!.. В летних сандаликах шлындает! (Даёт войлочные боты.) Ну-ка, завтра снег обещали.

ЧЕХОВ (надевает огромные, безразмерные боты Эры, низко кланяется). Дорогой, многоуважаемый шкаф! Приветствую твое существование!