Почему эта книга написана так, а не иначе

КАК Я ВСТРЕТИЛАСЬ С КАКТУСАМИ

Всегда имей в доме книгу,

в саду - цветок...

ЭПИИУР

 

Всю жизнь, сколько себя помню, я любила комнатные растения, грунтовыми же мне, сугубо городской жительнице, никогда не приходилось заниматься. Несколько раз вместе с соседями по дому засаживала летниками круглую клумбу во дворе, только и всего.

Зато горшечные растения, которые были у меня, я помню очень хорошо. Была, например, розовая азалеа, отданная мне на попечение, когда мне было семь лет. Это было прелестное деревце с высоким стволиком и густой круглой кроной, цветущее долго и обильно. Я ее не только любила, но и всегда помнила, что она старше меня: ей было 11 лет. А когда мне исполнилось 11 лет, я нашла на песчаной дорожке бульвара треснувшую и проросшую персиковую косточку, из которой вырастила в горшке стройный высокий персик; я очень горевала, когда персик погиб несколько лет спустя, поломанный оконной шторой.

Для утешения тетя принесла мне крошечный горшочек с цветущей розой, которую никто не считал настоящей: уж слишком неправдоподобен был тяжелый пышный бледно-розовый цветок на конце тонкого и слабого стебелька с двумя маленькими листочками. Но, несмотря на то, что роза имела вид срезанной и воткнутой в землю, она хорошо росла. Как я потом узнала, это была неприхотливая и легко цветущая центифолия, и именно с нее началось мое увлечение розами, которое длилось около десяти лет.

Постепенно мне удалось собрать четырнадцать пригодных для комнатной культуры сортов, и летом мое окно представляло восхитительное зрелище, так как все мои розы хорошо цвели.

И не удивительно — ведь я создала им превосходные условия: летом они находились на открытом воздухе в подвешенном за окном ящике, а зимовали — отгороженные от комнатного тепла третьей съемной рамой на подоконнике. Что и говорить, розам у меня было хорошо!

Полгода я наслаждалась буйным ростом и цветением моих питомцев, а остальные шесть месяцев вынуждена была глядеть на окошко, тесно заставленное голыми растрепанными кустиками, напоминающими старые метлы. Год от года это зрелище надоедало мне все сильнее, и я стала подумывать, не лучше ли раздать розы восторгавшимся ими друзьям и заменить их растениями, одинаково красивыми и летом, и зимой. Больше всего мне хотелось завести цитрусовые, которые не только не сбрасывали листья зимой, но и обладали способностью цвести и плодоносить весь год. Но мне не нравились те лимоны, которые я видела в цветочных магазинах: чахлые, почти всегда кособокие кустики с жиденькой листвой, привитые на корявых пеньках. Я мечтала совсем о другом! Поэтому, раздав розы, я несколько лет держала случайные, чем-либо понравившиеся мне растения — аспарагусы, бегонии, колеусы, саксифраги, традесканции и хлорофитумы. Я старательно за ними ухаживала, но особого интереса они у меня не вызывали, так как все время мне очень хотелось завести лимоны или померанцы. И вот, наконец, съездив в г. Павлов на Оке, я привезла оттуда два чудесных кустистых лимона местной древней породы. Уже на пароходе мое платье и волосы пропитались их тонким, специфическим ароматом, который заполнил маленькую каюту сразу, как только растения внесли. И моя московская комната неуловимо изменилась: такая благодатная прелесть излучалась от яркой душистой листвы, от нежных цветков, от бледного золота зреющих плодов.

Каждый раз, смотря на них, я радовалась, радовалась до тех пор, пока не заметила, к своему большому огорчению, что в новой обстановке лимоны явно страдают. Вместе с деревцами я привезла из Павлова несколько мелко исписанных листков из тетради — инструкцию по уходу, записанную со слов их прежней хозяйки, опытного Павловского цветовода. Нечего и говорить, что все ее указания я скрупулезно выполняла — лимоны получали все, что им следовало, вернее, почти все. Невыполнимое заключалось в голландской печи — сухой воздух комнаты с центральным отоплением не годился для них, и никакие придумываемые мной ухищрения не помогали. Чего я только ни делала: и подносы с водой ставила на батарею отопления, и опрыскивала кроны лимонов по три раза в день, и мокрые губки развешивала среди листвы, но лимоны продолжали болеть.

И вот я решила отдать мои лимоны в дом с печным отоплением, окончательно убедившись, что никогда не найду такого растения, которое могло бы жить в условиях городской квартиры, не болея и не нуждаясь в зимнем покое.

 

ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО

Как всегда бывает в жизни, именно когда перестаешь верить в удачу, она тебе улыбнется. Моя удача улыбнулась мне в лице любимой подруги, женщины обаятельной и невероятно суматошной, всегда имеющей про запас что-нибудь новое и интересное.

Во время нашей предыдущей встречи она только и говорила о купленной ею гитаре и о том, как она учится на ней играть, поэтому мой первый вопрос, естественно, касался ее успехов как гитаристки. Но она только отмахнулась от напоминания о гитаре и объявила, что есть на свете вещи, куда более интересные, например кактусы.

«Я собираю коллекцию кактусов, — сказала она. — Вы знаете, что такое кактус?»

Мне тогда и в голову не пришло, что я этого не знаю, и я весьма уверенно выложила все когда-либо слышанное; «Это такое — колючее... и круглое?»

И тут я услышала, что вовсе не обязательно круглое, что кактусы бывают и длинные, и плоские, что у моей подруги есть кактус, по ее словам, редчайший, который называется «кошачий хвост», и многое, многое другое, все такое же для меня новое и интересное. Я слушала, затаив дыхание, и в тот же вечер пошла смотреть её коллекцию

Возвращаясь домой и, глядя из окна полупустого троллейбуса на улицы в сумерках, я старалась разобраться в своих впечатлениях. Конечно, я и раньше видела кактусы: в Ботаническом саду Московского университета каждое лето возле оранжерей высаживали в грунт мощные, старые цереусы и опунции. Но небольшие экземпляры я впервые видела вблизи. И мало того, что они мне очень понравились, они еще и напомнили что-то любимое и хорошее, а что именно, я никак не могла вспомнить.

В этот момент за окном промелькнули деревья на бульваре, и мгновенно все стало понятно: неясные в слабом свете деревья, да еще увиденные из движущегося троллейбуса, были совершенно лишены мелких подробностей — в памяти остался только общий, беглый абрис.

Но ведь именно так и бывают изображены деревья на прелестных рисунках маленьких детей: предельно выразительно и скупо, без всяких индивидуальных деталей.

И, конечно же, кактусы напомнили мне детские рисунки, я увидела в них такую же лаконичность и простоту, такую же поразительную экономию материала и чистоту формы. Из-за отсутствия сучков и листьев их контур был четок и ясен, как у морских раковин, и все же это были растения, но растения, нарисованные пятилетним художником.

Через неделю я позвонила подруге и сказала, что тоже хочу собирать кактусы и что пусть она меня научит, с чего надо начинать.

«Это очень просто, — сказала она. — Прежде всего, купите пинцет для вытаскивания из себя колючек, а потом приезжайте ко мне с большой корзиной — я вам отдам всю свою коллекцию.

Они мне надоели: я вся исколота, как подушка для булавок, а они почему-то мрут. И, кроме того, у меня есть крабиха Лизка, она живет в банке с морской водой и уморительно ест червяков. А злющая — ужас!»

Так я стала счастливой обладательницей первых в моей жизни восьми кактусов. (Собственно, сначала я была уверена, что их у меня двенадцать, но позднее выяснилось, что одно растение из рода алоэ, а три — чистокровные хаворции и что все эти четыре растения принадлежат к ботаническому семейству лилейных, а к кактусам никакого отношения не имеют.)

Итак, у меня было три цереуса, три опунции и два эхинопсиса — все самые обычные и распространенные виды, но радости они мне доставили столько же, сколько я сейчас испытываю, вырастив с превеликим трудом из семян какой-нибудь редкостный, еще неизвестный у нас вид.

Свою микроскопическую коллекцию я мыла и чистила, переставляла и пересаживала и ко всем своим знакомым приставала с одним и тем же вопросом: не знают ли они людей, у которых есть кактусы, и нельзя ли у них достать черенок или отросток.

Так я стала новобранцем многотысячной армии кактусистов - коллекционеров.

 

КАКИЕ БЫВАЮТ КАКТУСЫ

Трудно даже

представить себе,

через какой ряд

переходных форм

тот или другой

орган достиг своего

современного состояния.

ЧАРЛЗ ДАРВИН

 

Ответ на этот вопрос я стала искать в книгах, написанных опытными и знаменитыми кактусистами. Очень скоро, однако,_ стало ясно, что у меня нет даже элементарных знаний, которые помогли бы мне понять ценные советы и указания маститых авторов. Ведь очень много зная, крайне трудно написать книгу для совершенно ничего не знающего читателя и объяснить вещи самые простые наряду с более сложными.

В одной книге, например, говорилось, что «пониженной температуры и пересушивания не выносят кактусы эпифитные», то есть живущие на деревьях. Но у меня были селеницереусы, типичные эпифиты, превосходно выносившие холодную и сухую зимовку. Почему? Я не понимала.

Другая книга советовала не подвергать трудностям суровой зимовки кактусы, «происходящие из тропических лесов Бразилии». У меня было несколько кактусов, родиной которых была Бразилия, но тропическая или нет — я не знала.

Третий автор предостерегал против пересушивания «кустящихся лесных кактусов», но через несколько страниц он же советовал держать зимой «как можно суше» хамецереус — кактус и лесной, и кустящийся! Где было искать ключ к этим загадкам, которые авторы не объясняли,

Первые проблески понимания пришли неожиданно.

Несколько друзей подарили мне случайно оказавшиеся у них фотографии кактусов.

 

Кто-то в шутку посоветовал мне завести альбом с фотографиями «колючих знакомых», и эта идея оказалась очень плодотворной. Фотографий собиралось все больше, но наклеивала я их не в альбом, а на отдельные листы плотной бумаги и туда же записывала все, что мне удавалось узнать об этом кактусе: название, описание, данные по культуре и обязательно родину,

И вот, когда этих карточек набралось несколько сотен, частое их пересматривание и перечитывание мне помогло: я стала узнавать те кактусы, которые болели от сухого холода.

Названия у некоторых были похожи, у других отличались, но внешнее сходство растений бросалось в глаза.

Да, все они были эпифиты и все росли кустиками. Большинство действительно происходило из Бразилии, хотя для некоторых родиной была указана Ямайка, Вест-Индия и даже... Мексика.

Но самое удивительное было то, что все эти кустящиеся эпифитные кактусы, боящиеся сухости, связывал, несмотря на различие названия и происхождения, один общий признак: все они имели голые стебли. Их ярко-зеленая кожица не была защищена ни волосками, ни колючками, ни сизым восковым налетом, весь их «наряд» состоял из нескольких крошечных и тонких щетинок. По сравнению с другими кактусами они выглядели очень беззащитно.

Вот эта самая беззащитность и оказалась тем ключом, которого мне не хватало. Стоило только понять, почему она возникла, и все становилось понятным. А создалась она благодаря условиям жизни в тропических лесах.

 

КАКТУСЫ ТРОПИЧЕСКИХ ЛЕСОВ

Впоследствии мне попалась великолепная фотография, снятая участниками экспедиции, собиравшей новые растения в мексиканских лесах, в районе провинции Чиапас. Фотография изображала эпифитный кактус, свисающий с ветвей опутанного лианами дерева в непроходимых чащах, мало чем отличавшихся от известных мне по книгам и фильмам джунглей на берегах Амазонки или на островах Вест-Индии.

В таких лесах круглый год держится ровное тепло, даже жара. Средняя температура самого холодного месяца не бывает ниже 18°С, разница же между средними температурами самого теплого и самого холодного месяца не превышает 6"С.

Частые теплые ливни бывают либо в течение всего года, либо (в некоторых районах) перемежаются с периодами бездождья. Общее количество выпадающих здесь осадков за год составляет 2000-3000 миллиметров.

Именно в таких сырых и жарких лесах и растут в развилинах ветвей, в дуплах и на пнях эпифитные кактусы - рипсалисы, зигокактусы, эпифиллюмы и другие, близкие к ним.

Поселяясь на скоплениях листового перегноя, они развивают короткие, но густо разветвленные корешки, цепляющиеся за любую трещину или выступ на коре дерева.

Постоянно укрытые от солнца густой листвой, они не нуждаются в ярком солнечном свете, как все остальные кактусы, а, наоборот, страдают от отсутствия притенения: ведь у них нет таких средств защиты от перегрева стебля, как толстая кожица, восковой налет или волоски.

Поскольку они растут в атмосфере, обильно насыщенной влагой, им совершенно нет надобности экономить воду, как это приходится делать их родичам, живущим в засушливых местностях. Окружающий воздух не только не отнимает у них воду, а, наоборот, снабжает их влагой, для поглощения которой на стеблях развиваются многочисленные воздушные корешки.

Кактусам, живущим во влажном воздухе, не только не опасно, но даже полезно иметь большую поверхность стебля: ведь при этом у растения будет большее число устьиц, и оно сможет поглощать больше углекислоты, нужной для питания.

 

Вот почему стебли кактусов из тропических лесов либо состоят из множества тонких побегов, либо имеют вид ветвящихся листовидных пластин. Как при том, так и при другом строении стебля площадь поверхности очень велика по отношению к общей массе растения.

При отсутствии сезонов засух и холодов рост длится круглый год без перерыва, деревья из тропических лесов не имеют концентрического рисунка годовых колец на поперечном разрезе ствола. Немудрено, что рипсалисы, которые я поставила на сухую зимовку при 10° С, сохли и съеживались.

Что делать? Я просто не понимала тогда, что существуют и влаголюбивые кактусы, как бы странно ни звучало такое сочетание слов.

ЛЕСНЫЕ ЦЕРЕУСЫ

Все ли лесные кактусы голы и беззащитны? Нет, далеко не все.

Существует целая группа кактусов, объединенных под названием лесных цереусов (Hylocereinae), которые отличаются особенностями строения, возникшими под влиянием условий жизни. У них тонкий и гибкий ползучий стебель. По всей длине растения развиваются воздушные корни, которые доставляют длинному стеблю дополнительную влагу из воздуха, а в случае падения его на землю укрепляются в почве.

Отдельные представители этих цереусов иногда встречаются и во влажной сумрачной чаще леса, но, как правило, они растут ближе к его окраинам, где больше солнечного света и где воздух, свободно циркулирующий между отдельными деревьями, более сух, чем в тропических лесах. В этих редких, продуваемых ветрами рощах в жаркое время года случаются и засухи, которые живущим здесь кактусам не приносят гибели. Стебли кактусов сморщатся, приобретут лиловатый или бронзовый оттенок, но выживут и с первым же дождем нальются, позеленеют и пойдут в рост.

 

У этих растений уже имеются приспособления, защищающие от излишнего испарения воды или препятствующие перегреву стебля, — ползучие стебли селеницереусов, по немногочисленным ребрам которых сидят крепкие, хотя и короткие колючки, покрыты сизым восковым налетом. Если его стереть, откроется плотная толстая кожица темно-зеленого или сероватого цвета. Под такой неживой на вид оболочкой скрывается сочная мякоть стебля.

Мягкая на вид, густая бахрома тоненьких, свисающих стеблей апорокактуса больно ранит руку, неосторожно схватившую это небольшое растение: каждый стебелек защищен несметным количеством щетинковидных желтоватых колючек.

Низкорослый кустик хамецереуса, образующий дернины мягких сочных светло-зеленых побегов, густо покрыт сеткой белых коротких колючек, образующих ряды крошечных звездочек по низким ребрам каждого стебля. Его нежные на вид стебельки могут длительное время обходиться без воды.

Эти способные переносить засуху кактусы принадлежат уже к другой группе растений, чем кактусы тропических лесов, — ксерофитам (сухоросы).

Именно тем, что кактусы делятся на две группы — малочисленную группу влаголюбивых и обширную — ксерофитов, и объясняется непригодность одинакового для всех режима. Чтобы правильно ухаживать за кактусом, надо знать, к какой из этих двух групп он относится.

КАКТУСЫ ТРАВЯНИСТЫХ РАВНИН

Обширные территории в Южной Америке заняты травянистыми равнинами, которые иногда представляют собой бескрайнее море трав, иногда усеяны разбросанными островками низкорослых деревьев и кустарников. В каждой стране они называются по-разному: где «кампос», где «льянос», где «пампа» но климатологи пользуются общим термином, говоря о климате, — саванны.

Отличительные черты их — резко выраженный сухой, или бездождевой, период, приходящийся на зимние (или на зимние и весенние) месяцы, а также обильные дожди и грозы в летнее время. Годовое количество осадков от 1000 до 2500 мм, колебания температуры значительные: разница между высшей и низшей температурой достигает

20° С и более.

Именно такой климат считается наиболее благоприятным для кактусов, которые и встречаются на этих равнинах в изобилии. Равнинные кактусы в культуре превосходно выносят сухое и прохладное содержание зимой, летом требуют много тепла, солнца и обильных поливов, но боятся застоя воды в почве. Последняя должна содержать меньший процент перегнойной земли, чем почва для лесных кактусов, и обязательно иметь примесь глины.

Интересно отметить, что большинство растущих в саваннах кактусов, особенно те, которые остаются низкорослыми, например мамиллярии, хорошо растут и в полутени: ведь их родичи прячутся от солнца в гуще трав.

 

 

КАКТУСЫ ПУСТЫНЬ

Когда говорят о пустыне, то обычно представляют себе Сахару или Каракумы — раскаленные пески, лежащие волнообразными сыпучими барханами, лишенными всякой растительности. Но каменистые пустыни Центральной и Южной Америки, в которых растут кактусы, имеют почву, очень богатую всеми нужными для растения солями, только почва эта по преимуществу минеральная, то есть в отличие от наших почв почти совсем лишена гумуса. Нужна только вода, которая растворила бы эти соли, чтобы растение могло их усвоить. Дожди здесь крайне редки, а местами их почти совсем не бывает. Откуда же берется влага, питающая корни кактусов? Обильные росы, выпадающие по ночам, каплями стекают по желобкам между ребрами кактусов да ночные туманы оседают на колючих стеблях — таков скудный водный рацион, на котором годами растут и цветут разнообразнейшие кактусы каменистых пустынь Мексики, Перу, Эквадора.

Корни многих кактусов этих мест либо утолщены в виде удлиненного редьковидного клубня, способного запасать в своей толще влагу, либо, не уходя вглубь почвы, широко ветвятся у самой поверхности.

Такие корни иногда достигают невероятных размеров: у небольшой опунции разветвления поверхностных подпочвенных корней могут покрыть площадь до трех квадратных метров, что и помогает ей собирать больше росы, смачивающей ночью верхний слой почвы.

Пустынным кактусам приходится экономить воду, это сказывается на форме стебля. Чтобы сократить испарение влаги, растущие здесь кактусы стремятся как можно сильнее уменьшить площадь поверхности стебля, а так как наименьшую поверхность при наибольшем объеме имеет шар, то стебли их имеют либо шаровидную, либо приближающуюся к ней короткоцилиндрическую форму.

Палящее солнце им не страшно: ведь у каждого растения имеются свои приспособления, защищающие стебель от нагрева. Один кактус, одетый толстой и плотной кожицей, на время засух становится плоским и как бы прячется, уходит глубже в землю, у другого стебель имеет высокие острые ребра, бросающие на него тень, третий покрыт густыми колючками или щетинками, придающими ему забавное сходство с кухонным ершиком для мытья бутылок.

Кактусы пустынь для правильного развития нуждаются в сильном солнечном освещении. Им нужны почва, крайне бедная перегноем, и очень осторожный полив: прекрасно перенося пересушивание, они легко погибают при переувлажнении, особенно в прохладную погоду. Самым гибельным для них надо считать застой воды в почве, опасный даже в период летней жары.

 

КАКТУСЫ ГОР

Не знаю, задумывался ли кто-нибудь из читателей о том, как и чем, живут березки, растущие на старых домах и стенах. Меня, не раз безуспешно пытавшуюся вырастить березку в горшке с рыхлой и плодородной землей, всегда поражали эти деревца. Растение, не желающее жить в условиях изобильного питания и регулярного полива, растет и развивается на скудной горсточке пыли и перегнивающих листьев, занесенных ветром в расщелину между кирпичами.

Именно эти березки приходят на память, когда смотришь на фотографии, снятые в Андах или Кордильерах: голые, часто неприступные скалы, почти отвесной стеной вздымающиеся над каменистым ущельем, а по этой скалистой стене лепятся,

неизвестно за что цепляясь и чем питаясь, громадные, мощные шерстистые цереусы с усыпанными цветками верхушками. И думается, нельзя ли связать подобное существование многих поколений кактусов с тем фактом, что у большинства шерстистых горных цереусов корневая система слабо развита? Зато особенно пышно и богато их одеяние из волосков, щетинок и колючек. Оно и понятно. Ведь без плотной защитной «бурки» из переплетающихся и свалявшихся волосков любому из них пришлось бы плохо: днем его нещадно палит солнце, особенно яркое и обжигающее в условиях чистого горного воздуха, а ночью донимает холод, сползающий с близких снеговых вершин. Густой шерстистый покров надежно защищает зеленый стебель от солнечных ожогов днем и от сильного охлаждения ночью.

Горные кактусы — столбовидные ореоцереусы и шаровидные лобивии при недостатке солнечного света страдают даже больше, чем пустынные. Они быстро начинают «лысеть», теряя густое опушение колючек и волосков, тянутся, теряют корни и зачастую погибают от загнивания стебля. Особенно страшны для них жирная перегнойная земля и постоянная влажность ее.

Гораздо лучше переносят и то, и другое карликовые кактусы горных районов — ребуции, растущие на высокогорных лугах и в каменистых межгорьях. Многие из них одеты защитным покровом белых или золотистых щетинок, а некоторые обходятся и без него: их маленький сплюснутый стебель размером всего в 3-5 сантиметров так близко прижат к земле, что притенением ему может служить любой лежащий рядом камешек, любая неровность почвы.

При сухом и холодном (3-5°С) содержании зимой и при достаточно ярком солнечном свете летом они превосходно растут и зацветают уже в двухлетнем возрасте.

 

КАКТУСЫ МОРСКИХ ПОБЕРЕЖИЙ

«У самого синего моря», настолько близко к прибою, что иногда вода смывает и уносит некоторые из них, растут мелокактусы. Они встречаются во многих местах теплых побережий — в Мексике, Гватемале, Венесуэле, Колумбии, но больше же их растет на островах Вест-Индии. Именно из этих мест первые мелокактусы, зачастую выловленные из волн моряками, если верить преданиям, и были завезены в Европу.

Мелокактусы были одними из первых кактусов, если не первыми, попавшими в Европу и описанными в ботанических книгах.

Уже в 1588 году Т. Тебернемонтаус описал растение под названием мелкардус, то есть яблоко-чертополох, и дал очень правильное его изображение, в котором легко узнать мелокактус.

В1640 году Паркинсон в книге «Зрелище растений»* писал: «Один из этих плодов был оттуда (из Вест-Индии) привезен к нам, и весил он семь фунтов и двенадцать унций». Видимо, так непривычен был вид шаровидного растения, не имеющего ни побегов, ни листьев, что его приняли за плод!

Чтобы собрать больше пресной дождевой воды, корни мелокактуса далеко простираются под самой поверхностью песчаной почвы. Эта особенность, а также то, что мелокактусам в течение всего года необходима температура не ниже 20°с и постоянный влажный воздух, делает эти кактусы крайне трудными в культуре.

Почву они предпочитают по преимуществу песчаную с примесью глинистой и перегнойной, но не выносят щелочную. На небольшую примесь морского непромытого песка они реагируют хорошо, ведь их предки росли на таких почвах в странах вечного лета, под брызгами морского прибоя.

Все сказанное выше только примеры того, как велико разнообразие кактусов, в каких различных условиях они растут и как к этим условиям приспосабливаются. Сравнивая их, трудно поверить, что все они принадлежат к одному и тому же ботаническому семейству.

По крайней мере, мне было очень трудно понять, что же именно связывает воедино растения такого различного вида и образа жизни, что объединяет их под одним названием — кактусы.

 

· Parkinson. Theatre of plants, 1640

 

ЧЕТВЁРТАЯ «ЛАТИНСКАЯ МИНУТА»

Хамецереус — от греческого chamai — на земле, то есть приземистый, низкорослый.

Рипсалис — от греческого rhips — ивовый плетень, назван так за тонкие, прутьевидные, переплетающиеся между собой стебли.

Эпифиллюм — от двух греческих слов — epi — на и phyllum — лист, за цветки, появляющиеся на краю листовидных пластин стебля.

Зигокактус — от греческого zygon — ярмо, форму которого напоминает строение члеников этого кактуса.

Ореоцереус — от греческого oros — горы.

Лобивия — название этого кактуса представляет собой анаграмму слова Боливия, по названию страны, в которой впервые найдены лобивии.

Ребуция — по имени французского винодела и кактусиста Р. Ребю.

 

 

ЧТО ТАКОЕ КАКТУС

«Это - бугроватая или комковатая масса, или клубень удивительной

плотности, и она сочетает в себе в виде различных форт особенности

Дыни и Репейника, соединяя то и другое в одном теле, сотворенном в виде стога сена».

 

ЖЕРАРД

«КАТАЛОГ РАСТЕНИЙ»,

 

На этот вопрос можно ответить так: кактус — это растение, принадлежащее к семейству кактусовых. Но, чтобы это определение приобрело смысл, надо знать, что такое семейство и что такое кактусовые.

Говоря образно, ботаническое семейство очень походит на человеческую семью в том ее значении, которое подразумевает наличие кровного родства. Ведь как для людей, так и для растений это слово служит обозначением группы особей, объединенных общим происхождением и наделенных какими-то чертами семейного сходства.

Черты семейного сходства кактусов обнаружить трудно, так как среди трех тысяч членов этой обширной семьи наблюдается неистощимое разнообразие.

Есть кактусы-великаны, достигающие 18-20 метров высоты, и есть кактусы-карлики шириной 3 сантиметра и высотой 1,5 сантиметра. Различны не только их размеры, но и форма стеблей, строение и окраска цветков, условия их жизни, быстрота роста.

Давайте посмотрим...

Вот среди аргентинской гилей покачивает своей гордой кроной высокое стройное дерево — переския. Между его большими блестящими листьями розовеют кисти мелких ароматных цветков...

Вот в чаще тропических лесов Бразилии свисает с деревьев странное растение, похожее на спутанные космы зеленых волос, это эпифитный кактус рипсалис...

Вот среди камней техасской пустыни раскинулась низкорослая непроходимая заросль колючих эхиноцереусов сизо-серого цвета, вся усыпанная крупными рубиновыми цветками...

Вот мощными ребристыми колоннами встают в предгорьях Аризоны многометровые гиганты карнегии, родина которых объявлена заповедником...

Вот в травах мексиканской саванны притаился маленький бугристый шарик маммиллярии. Длинные крючковатые колючки растут из каждого бугорка зеленого стебля, опоясанного венком крошечных нежных цветков...

Казалось бы, ну что может быть между ними общего? И, однако, на их принадлежность к одному и тому же семейству указывают признаки семейного сходства.

Таких признаков современное кактусоведение насчитывает пять.

Чтобы называться кактусом, растение, во-первых, должно быть многолетним суккулентом; во-вторых, принадлежать к классу двудольных; в-третьих, иметь орган, называемый ареолой; в-четвертых, завязь плода должна быть нижней; в-пятых, плод должен представлять собой ягоду.

О каждом из этих пяти условий стоит поговорить подробно.

1. Многолетний суккулент — в этом определении первое слово не требует пояснения: кто не знает, что растения, живущие в отличие от однолетников по нескольку лет, называются многолетниками. Что же касается слова «суккулент», то так называются растения, которые способны запасать в своих тканях влагу, помогающую им переносить засуху.

Неправильно считать слова «кактус» и «суккулент» синонимами. Этой, к сожалению, довольно распространенной ошибки можно избежать, если запомнить, что всякий кактус – суккулент, но не всякий суккулент - кактус.

Суккулентные растения встречаются среди представителей многих ботанических семейств - эуфорбиевых, крассулевых, лилейных и др. В качестве примера можно привести широко известное алоэ древовидное семейства лилейных, которое часто встречается в комнатах и многим знакомо под неправильным названием «столетник».

2. О принадлежности к классу двудольных можно было бы написать длинную главу, выходящую далеко за рамки этой книги, но для любителя практически важны только два признака оба легко запоминающиеся: во-первых, семена этих растений и их всходы имеют две семядоли, во-вторых, у двудольных растений камбий — слой наиболее активно делящихся клеток, в результате деления которых увеличивается диаметр растущего стебля, расположен в виде правильного замкнутого кольца. Такое камбиальное кольцо делает возможной прививку одного кактуса на другой, слаборастущего на сильнорастущий.

3. Наличие у кактуса ареол — особых, одним только кактусам присущих органов. Сточки зрения любителя, именно этот признак принадлежности к семейству кактусовых представляет особый интерес и является наиболее важным. Научиться отличать кактусы от других суккулентов по наличию или отсутствию ареол можно очень легко, стоит только полностью понять, что именно представляет собой этот интересный орган, который каждый кактус имеет на своем стебле с самого раннего возраста, примерно с двух недель, до конца жизни.

Если сравнивать кактус с лиственными растениями, то можно указать, что ареола кактуса соответствует побегу и пазушной почке лиственных растений, то есть на самом деле это не один, а два органа, тесно соединенных и имеющих вид одного целого. (Интересно, что у одной группы кактусовых, а именно у маммилляриевых, обе части ареолы разделены и расположены на стебле порознь: одна в пазушках между сосочками или бугорками, а другая на их кончиках.)

Верхняя и нижняя части каждой отдельной ареолы имеют строго разграниченные, совершенно различные функции. На верхней части, которую можно сравнить с пазушной почкой лиственных растений, появляются бутоны, а также новый приросту ветвящихся видов.

Нижняя же часть, соответствующая побегу, дает колючки, которые у кактуса легко отделяются от стебля: колючка кактуса — самостоятельный орган, а не вырост эпидермиса, как, например, шипы у эуфорбий. Если у последних такой шип отломить, за ним потянется полоска кожицы — он с нею одно целое.

Верхняя часть каждой ареолы — потенциальная точка роста и в случае удаления или повреждения верхушечной точки роста одна из ареол на стебле, а часто и несколько одновременно берут на себя ее функции и дают начало новому приросту даже у видов, не ветвящихся и не дающих деток при обычных условиях.

Но иногда на радость и удивление кактусистам с ареолами происходит интереснейшая и загадочная вещь: без всякого повреждения верхушечной точки роста несколько ареол начинают расти совершенно таким же образом. На стебле появляются как бы несколько «макушек», и все они растут независимо одна от другой. То, что из этого получается, причудливостью и необычностью форм превосходит самое богатое воображение: в кактусах, принявших неправильную, так называемую скалистую форму, можно увидеть фигуры зверей, птиц, людей. Отчего возникает это явление, ученые до сих пор не знают и вызывать его искусственно не научились.

Если растущие ареолы рассеяны по всей поверхности стебля, форма кактуса называется монстрозной, то есть чудовищной, если же они расположены в один ряд, возникающий в результате их роста гребень, носит название кристатной формы (от латинского crista, означающего птичий гребешок или гребень на шлеме).

4. Нижняя завязь говорит о том, что у кактусов та часть цветка, из которой после оплодотворения разовьется плод, расположена ниже лепестков. Земляника, у которой плод образуется выше лепестков цветка, может служить примером верхней завязи. Примером же растения с нижней завязью является огурец. Каждому из нас случалось находить засохшие лепестки цветка, сохранившиеся на верхнем конце молодого огурца Такое же явление наблюдается и у кактусов: засохшие лепестки иногда сохраняются на плоде, уже полностью созревшем

5. Плод кактуса - ягода. Ради ясного понимания этого последнего условия нужно, пожалуй, оговорить, что ботаническое понятие ягоды зачастую не совпадает с бытовым значением этого слова. Хозяйка, несущая домой кошелку вишен, говорит знакомой: «Вот купила ягод на варенье». И она, конечно, посмотрит на вас с удивлением, если вы предложите ей блюдо с нарезанным арбузом, сказав: «Скушайте кусочек ягоды!»

А между тем арбуз, так же как и помидоры, самая настоящая ягода, в то время как у вишни плод — костянка.

Плоды кактусов, будь они размером с крупную сливу или с крошечную смородину, всегда бывают типичными ягодами: их мелкие семена вкраплены в мякоть, заключенную в кожицу. Размеры этих ягод, окраска, сочность, вкус, поверхность, гладкая или покрытая волосками и колючками, совершенно разные у кактусов, принадлежащих к различным группам. Да и все в кактусах — корни, стебель, колючки, цветки и семена — отличается величайшим разнообразием. Перечисленными пятью особенностями ограничиваются черты «семейного сходства», указывающие на принадлежность растений к одному семейству кактусовых.

 

 

 

ТРИ ПОДСЕМЕЙСТВА

Чтобы легче было разобраться в громадном количестве видов, составляющих это семейство, ученым пришлось разделить его на три подсемейства.

Первое из них получило название подсемейства перескиевых. К нему относятся кактусы, имеющие правильные, полностью развитые листья.

Таких кактусов очень мало, вот почему подсемейство перескиевых самое малочисленное из трех. В него входит всего-навсего 26 видов.

Второе подсемейство — опунциевые, включает гораздо больше кактусов (около 400 видов), которые объединены двумя признаками: во-первых, кактусы, относящиеся к этому подсемейству, имеют рудиментарные (зачаточные) листочки треугольной или шиловидной формы; во-вторых, на верхней части их ареол имеются пучки тонких, зазубренных, как острога, щетинок, называемых глохидиями. Они очень слабо держатся на стебле и при малейшем прикосновении отделяются от него, цепляясь за руки и одежду. Об этом надо помнить при уходе за опунциями во избежание неприятностей.