Стабильность и кризисность в социально-политическом развитии

Стабильность в политическом развитии

Трудно было бы себе представить политическую жизнь вообще без каких-либо изменений, базисных и событийных, качественных сдвигов или количественных накоплений. При этом подавляющее большинство политических лидеров, как и рядовых граждан, в стратегическом плане заинтересованы в установлении некого устойчивого и стабильного порядка, регулирующего ход политической динамики. В то же время, как это ни парадоксально на первый взгляд, нестабильность нередко служит стимулом поиска общественного согласия и фактором обеспечения эффективных перемен, выступая своего рода прививкой от болезней политической стагнации,

«Политическая нестабильность в специальном смысле производит дух творчества и инновации»¹³, — отмечает этот парадокс американский политолог Д. Аптер в своей книге «Политическое изменение». В чем же состоит внутренний механизм поддержания стабильного порядка и его изменения, а в пределе и разрушения? Каковы основные элементы и параметры воспроизводства устойчивой и неустойчивой динамики политической жизни? Почему конфликтные и кризисные ситуации сменяются периодами стабилизации в политическом развитии одних и тех же стран?

В различных странах на разных этапах их развития встречаются самые разнообразные типы и темпы политических изменений и их комбинации, отражающие сочетания «новых» и «старых» институциональных компонентов. Иногда субъективно даже кажется, что в ином государстве нет вообще никаких перемен, как, например, в Парагвае в период диктатуры А. Стресснера в течение почти сорока лет в 1950—80-е гг. «Трансформация социального порядка — процесс непрерывный, но сам по себе очень медленный,— отмечает по этому поводу И. Шумпетер.— Для наблюдателя, который изучает небольшой отрезок «спокойного» времени, может даже показаться, что социальная система вовсе не меняется, Больше того, процесс часто испытывает откаты, которые, рассматриваемые изолированно, могут даже предстать перед ним как наличие противоположных тенденций»¹⁴. В других случаях перемены и реформы мелькают, как в калейдоскопе, и особенно часто это происходит в революционные эпохи. Все эти формы политических изменений политологами описываются в рамках различных теорий: «транзитологии» и «модернизации», «социологии революции» и «устойчивого развития», «зависимости» и «субразвития» и т. д. (Далее специально рассматриваются некоторые наиболее распространенные концепции, описывающие и объясняющие конкретные виды изменений тех или иных политических структур и институтов.)

Прежде всего надо попытаться очертить контуры категориального ряда, описывающего предельно общий механизм макроизменений в политике. Здесь целесообразно вернуться к уже упомянутым выше, двум основным методологическим подходам: контекстуалистскому и институционалистскому. В первом случае в центр анализа механизма перемен попадает проблема достижения или нарушения равновесия (или «эквилибриума») между политической системой и составляющей ее «внешний контекст» социальной средой, к примеру, между правительством и влиятельными социальными группами (Д. Аптер, X. Линц, А. Галкин и др.). Второй же подход, к числу сторонников которого можно отнести представителей «нового» институционализма (Д. Марч,

Д. Олсен, Д. Норт, Р. Патнэм и др.), ввязывает изучение причин дестабилизации и других политических сдвигов со сменой характера институционального общения людей, в свою очередь, обусловленного обновлением как формальных норм и процедур, так и неформальных регламентов и правил игры. Данные подходы вовсе не разделены «китайской стеной», поскольку многие составляющие их конструкты и понятия попросту переплетаются между собой.

Дихотомия «устойчивостинеустойчивости» в политической жизни

Эти два базовых подхода дают возможность сформулировать исходные теоретические модели и опеределить основные категории, с помощью которых можно построить обобщающую рабочую модель политических изменений: «устойчивость» и «равновесие», «стабильность» и «кризис», «консолидация» и «адаптация» и др. Прежде всего необходимо остановиться на родовых понятиях политической «устойчивости» и «стабильности», оппозицией к которым соответственно выступают категории «неустойчивости» и «нестабильности». Эти понятия проникли в самые разные концепции политической динамики, но наиболее подробно они разработаны в рамках структурно-функционального подхода, идей синергетики и теории катастроф. Исходным пунктом для анализа политической динамики выступает категория «устойчивости» политического процесса, которая обозначает, во-первых, его определенный период, имеющий соответствующие временные рамки и темпоральные характеристики, и во-вторых, уровень поддержания целостности и системной организованности определенного политического порядка.

В соответствии с теорией катастроф (Дж. Касти и др.) устойчивость динамической системы обусловлена действием двух полярных тенденций, одна из которых связана с воспроизводством и сохранением «старых» системных качеств (системообразующих, или так называемых «отрицательных»), тогда как вторая — наоборот обеспечивает «положительную» возможность адаптации политических структур к «новым» условиям, изменениям внешней среды¹⁵. При этом динамическая устойчивость политического порядка на той или иной фазе политического процесса носит относительный характер по отношению к непрерывной изменчивости социальной среды, текучести социального поля. «Динамическая устойчивость» политического процесса служит для различных государств неким идеальным типом или эталонной моделью, дающей возможность эффективно преодолевать кризисы развития и решать социальные проблемы. В связи с этим большую популярность среди теорий социально-политических изменений получила сегодня концепция так называемого «устойчивого развития» (Sustainable development), ближе всех к реализации

 

которой продвинулись развитые страны Европы, Северной Америки, Япония, Австралия и т. д.

Более узким понятием является категория «политической стабильности». Многие зарубежные и отечественные политологи (А. М. Салмин, Н. Н. Косолапов и др.) различают «устойчивость» и «стабильность» в политике. Стабильность соотносят с ситуативными и оперативными параметрами политической динамики, а устойчивость — со стратегическим, историческим ее измерениями. Стабильность в стране может быть достигнута путем тактического и временного соглашения между основными политическими силами, но до стратегической устойчивости политической жизни может быть еще очень далеко, как это было во Франции в феврале 1848 года, тогда рабочие и буржуа, первоначально составившие Временное правительство, уже в июне этого же года столкнулись на улицах Парижа в баррикадных боях. «Органическая устойчивость, инерционность в отличие от просто стабильности связаны не просто с легко нарушаемым равновесием двух или нескольких общественных сил, их более или менее неустойчивым перемирием, а с действием определенной интегрирующей «формулы», в которую сравнительно надолго отливается политическая культура всего общества»¹⁶. Итак, политическая стабильность выражает такое состояние политической динамики, при котором достигнуто временное равновесие (или баланс) сил основных политических акторов, после которого возможна и последующая дестабилизация, нарушение данного баланса. Процессы установления временной стабильности при отсутствии стратегической устойчивости весьма характерны для многих политических режимов стран Азии и Африки,

Состояниями, противоположными устойчивости и стабильности, являются неустойчивость и нестабильность. Крайней формой неустойчивости политической динамики выступает системный кризис всех сфер общественной жизни, длительный и нарастающий характер которого ведет иногда к революциям и распаду старой политической системы. Классическими примерами подобных политических катаклизмов являются революция 1789 года во Франции, события 1917 года в России или деградация, аномия, а затем и распад государственности в Сомали, разорванной в ходе гражданской войны на части враждующими кланами. А. де Токвиль отмечает две существенные причины, породившие неустойчивость политической динамики Франции, приведшую страну в 1789 году к Великой революции: во-первых, радикальное изменение соотношения сил между двумя ведущими классами, дворянством и буржуазии, когда последняя еще до революции перехватывает бюрократический контроль над управлением французским обществом, и

 

во-вторых, упадок старых политических институтов, поддерживавших прежнее равновесие социальных сил. Он добавляет к этому, что административные реформы 1787 года (провинциальные собрания и т. д.), резко изменившие институциональную структуру Франции, усилили ее политическую неустойчивость, и «таким образом реформы приблизили революцию»¹⁷.

В отличие от состояния неустойчивости политической системы категория «политической нестабильности» выражает кризисные ситуации иного порядка, не обязательно сопровождающиеся ломкой или преобразованием политической системы, а связанные скорее с серьезной перегруппировкой сил. Например, в терминах политической нестабильности можно охарактеризовать текущую ситуацию в Израиле, обусловленную эскалацией актов террора и проблемами Палестинской автономии. В некоторых случаях ситуацию может дестабилизировать острый правительственный кризис, вызванный внезапной сменой кабинета министров.

 

Кризис в политическом развитии

 

Таким образом, как «неустойчивость», так и «нестабильность» политической жизни проявляется в форме кризисных явлений различной степени остроты. Так что же такое политический кризис как фактор социальных изменений? Этимологически термин «кризис» пришел из древнегреческого языка, первоначально означая поворотный, переломный пункт, ключевое решение или резкий исход событий. В.И. Ленин разработал специальное учение о «общенациональном кризисе». Центральным положением учения было утверждение о том, что при кризисе «верхи» не могут управлять по-старому, а «низы» полны желанием изменить порядок государственного управления. Известный французский политолог М. Доган отмечает, что кризисы присутствуют в коллективной памяти любой нации, поскольку новые политические институты и режимы в основном возникают именно в кризисные периоды. «Нет ни одной нации, которая бы не знала коротких или относительно длительных кризисов: военных поражений и переворотов, революционных преобразований, заговоров, переворотов, террора, экономических депрессий, голода, гражданских войн и т. п.»¹⁸.

Политический кризис можно в первом приближении определить как ослабление или потерю равновесия между социальными акторами, сопровождающуюся снижением уровня или даже утратой управляемости страной со стороны государственных институтов. В специальной политологической литературе выделяют самые разные типы политических кризисов, например, кризисы (1) идентичности, (2) легитимности, (3) проникновения, (4) распределения и (5)

 

участия¹⁹. Если использовать описанную в главе III модель публичной власти для интерпретации этих типов кризисов, то все перечисленные кризисные формы связаны с теми или иными асимметричными изменениями внутри порядка властного общения. Это обусловлено прежде всего сдвигами в социальных позициях и потенциалах основных агентов властных отношений — управляющих и управляемых. Во-первых, это кризис и пересмотр базовых ценностей, смена национальных приоритетов и ориентации в государственной политике (например, переход от коммунистических приоритетов к рыночно-капиталистическим). Во-вторых, это кризис легитимности, который связан с утратой доверия и поддержки органов государственного управления со стороны народа. В-третьих, это кризис проникновения, обусловленный неэффективностью политических институтов в осуществлении своих функций на определенном социальном пространстве. В-четвертых, это кризис в распределении коллективных ресурсов, связанный с их дефицитом и несправедливым разделом в обществе. И наконец, это кризис участия, возникающий, по выражению С. Хантингтона, от несоответствия «сильного» общества и «слабых» институтов, не способных адаптировать повышенную активность людей, регулировать растущий уровень их мобилизации.

Итак, равновесие и устойчивость, с одной стороны, и кризисная утрата равновесия сил между основными акторами, ведущая к неустойчивости институтов, с другой, образуют два потенциальных «полюса», которые и образуют «энергетику» политического процесса, векторы его изменений. На этот процесс оказывает сильное влияние тип страны и ее институциональная организация.