Русский романтизм. Общественные и литературные предпосылки его формирования.

Русский романтизм. Общественные и литературные предпосылки его формирования.

Лирика Пушкина времени южной ссылки.

Казалось, ничто не могло омрачить ни светлого настроения Пушкина, ни его искрометной веселости. Но вот Александр I упрекает директора лицея Энгельгардта в том, что бывший царскосельский воспитанник «на­воднил Россию возмутительными стихами», и приказывает генерал-гу­бернатору Милорадовичу арестовать поэта. В апреле 1820 года Милора-дович пригласил к себе Пушкина и доверительно сообщил ему об опасности. Поэт ответил губернатору, что бумаги его сожжены, но что он может восстановить стихи по памяти, и тут же написал все вольнолюби­вые стихотворения, кроме одной эпиграммы. Милорадович просил царя простить молодого поэта, который пленил его своим благородством. Но царь был неумолим. Александр I колебался, куда сослать Пушкина — в Сибирь или в Соловецкий монастырь. Друзья приложили немало уси­лий, чтобы облегчить участь поэта. Хлопотали все — и Карамзин, и Жу­ковский, и Чаадаев. Наконец царь уступил; Пушкин направлялся в юж­ные губернии под начальство генерала И.Н. Инзова. 6 мая 1820 года он выехал в южную ссылку.

В середине мая 1820 года Пушкин прибыл в Екатсринослав (ныне Днепропетровск). Генерал Инзов встретил его дружелюбно. После шум­ной петербургской жизни Пушкин почувствовал в Екатеринославе ску­ку. К тому же он тяжело заболел. В это время в Екатеринослав приехала семья прославленного героя Отечественной войны 1812 года генерала Раевского. Путь ее лежал на Кавказские воды. Инзов согласился отпус­тить Пушкина для лечения, и поэт вместе с Раевскими поехал на юг.

Поэт был окружен дружеской заботой. С живым любопытством слу­шал он рассказы генерала Раевского о военных походах. Внимание его привлекла и юная Мария Раевская. Пушкин любовался ее детской непо­средственностью. На Кавказе к путешественникам присоединился Алек­сандр Раевский, старший сын генерала. По натуре он был прямой проти­воположностью поэта, все подвергал сомнению и скептическому анализу. Но тем больший интерес для Пушкина представляли их беседы.

Путешествие увлекло Пушкина. Все было ново и необычно. Пушкин купался в источниках, поднимался на горы. Он слушал преданья о жизни кавказских народов, знакомился с их обычаями. Кавказская природа, древние легенды взволновали Пушкина.

На юге зазвучал в полную силу его лирический голос. Именно по пути в

ссылку, летом 1820 года, были созданы романтические элегии «Погасло дневное

светило …» и «Редеет облаков летучая толпа …». Последнее стихотворение не

поддается однозначному истолкованию. Но поэт и не стремится к ясности, его

стихи должны быть чуть-чуть туманными, как сам пейзаж в туманных сумерках.

Торжественные образы ночного море и предзакатных гор, утраченная любовь,

трепетная интонация, недоговоренность – всё это «приметы» романтизма, во

 

власти которого пребывал тогда Пушкин.

Стихи, созданные на юге, постепенно складывались в один поэтический

сюжет. Они превращались в лирический роман, повествующий о поэте, изгнанном

властью на окраину империи, не раз обманутом «молодыми ветреницами», но не

изменившем главной своей любви, - внутренней свободы. Власть не может

отнять у него внутреннюю свободу. Чересчур серьёзные друзья-декабристы не

могут поколебать его творческую веру в собственное предназначение.

Единственное, что выше сил Пушкина, - это «даровать свободу» своим

творениям – далеко не все они из-за цензуры появиться в печати, по крайней

мере в неискажённом виде. Возможно в стихотворении «Птичка» (1823) поэт

говорит и об этом.

В лирике этих лет переплетаются разные мотивы. Пушкин говорит о

«демоническом» разочаровании в жизни. Пушкин пишет об свободы и о неволе,

царящей вокруг, об утраченной любви, что одновременно разрывает сердце

поэта и сулит ему блаженство воспоминаний. И о верной дружбе, которая

сквозь пространство и время соединяет разлученных друзей, сводит их в

тайный круг («Друзьям»: «Вчера был день разлуки шумной…», 1822 год).

Мотивы свободы и неволи, обманутой любви и вечной надежды звучат в

цикле романтических «южных» поэм. Герои этих поэм во многом похожи на

героев «восточных повестей» (поэм) великого английского романтика Джорджа

Гордона Байрона. Это разочарование европейцы, в поисках свободы бегущие от

цивилизации в естественный «дикий» мир. Там их ждёт роковая влюблённость,

неразрешимые противоречия, новые разочаровании. Именно – роковая, именно –

неразрушимые. Так, герой «Кавказского пленника» (1820 – 1821 года) охладев

сердцем и устремившись вслед за «весёлым призраком свободы», попадает в

черкесский плен. Влюблённая в пленника «дева гор», черкешенка, освобождает

его, а сама бросается в бурные воды Терека… Так, крымский хан Гирей

(«Бахчисарайский фонтан», 1821 – 1823 года), полюбив взятую в плен

христианку Марию, забыл о войне, и наслаждения гарема.

Наложница Гирея наложница Зарема, не в силах простить «измену» хана,

убивает смиренную Марию…

Но уже в «Кавказском пленнике» - первой из «южных» поэм – Пушкин

столкнулся с серьёзным препятствием.

По законам романтизма сквозь образ героя должен обязательно

просвечивать лик поэта-романтика. Многочисленные полунамёки призваны были

заронить у читателя подозревание: нечто подобное пережил и сам автор. Но

Пушкин в письме кишинёвскому другу В. П. Горчакову (1822 год) признавался,

что не может быть героем романтического стихотворения – разочарованным,

поглощенным собой без остатка и потому равнодушному к человечеству. Быть

может, поэтому характер героя вышел бледным, не в пример характеру

черкешенки – живому, подвижному. В следующей поэму, «Бахчисарайский

фонтан», главный герой как будто бы хан (правда, этот характер поэт назвал

позже неудачным). А на самом далев центре поэмы находятся две женщины –

Мария и Зарема.

В поэме «Цыганы» (1824 год), замкнувшей «байронический» цикл,

романтический герой изменяется сам. Предельно сблизившись с ним, связав его

имя (Алеко) со своим (Александр), Пушкин в конце концов отверг его

романтическое устремление, подытожив поэму жёсткими, почти холодными

стихами.

«Дикая» свобода не избавляет от мучений, которые принесла герою

цивилизация. Финал поэмы трагичен и открыт.

Романтизм как литературное направление

См.1-ый вопрос

Романтизм нашел в России подготовленную почву в дворянской среде, где уже к концу ХУШ в. дал зрелые плоды Манифест о вольности дворянства и сложилась генерация дворян - преимущственно из высших аристократических кругов - с обостренным чувством собственного достоинства, личной независимости, высокой самооценкой, повышенной щепетильностью в вопросах чести.

Романтический герой испытывает тягу к путешествиям, к маскараду, к мистификации; он мифологизирует и окружает таинственностью собственную жизнь. Романтизм эстетизирует антигероя - натуру сильную, мрачную, неукротимую, которая в своем протесте против общества не останавливается перед преступлением. Одной из ипостасей этого "байронического"образа был тип русского бретера, всецело принадлежащий эпохе романтизма.

Другой герой романтизма - денди, достигший максимальных высот внешней безукоризненности и внутреннего эгоцентризма, что позволяет ему всегда свысока взирать на копошащуюся внизу людскую массу. Романтизм вобрал в себя как органическую составляющую антикизированный образ экзальтированного и самоотверженного героя и трибуна. Был в романтизме и герой нелюдимый, замкнутый, склонный к меланхолии и созерцательности, мечтательный и неудовлетворенный жизнью.

 

Романтизм Батюшкова

Бесспорно, фигура переходного периода, в его творчестве отразился переход от классицизма к романтизму.

Белинский ставил Батюшкова вслед за Карамзиным, рядом с Жуковским, перед Пушкиным. Он необходимое промежуточное звено.

Определения творческого метода Батюшкова:

- неоклассицизм (современники)

- предромантизм (Фридман, Благой, Томашевский, вообще современные исследователи)

- романтизм (Фохт – гедонистическая разновидность)

- сентиментализм карамзинского толка

- «легкая поэзия»

Из разнобоя в определениях вытекает наличие в его творчестве разнообразных тенденций.

Черты неоклассицизма:

1. Любовь к античности, обращение к мифологическим сюжетам, заимствование у античных поэтов (Феокрит, Анакреон, Сафо, Катулл, Тибулл, Овидий)

Новаторство: античное искусство воспринимается Батюшковым как «отголосок глубоких познаний природы, страстей и человеческого сердца» («Прогулка в Академию Художеств»), т.е. в нем ценится психологизм. Предпочтение «легким» античным поэтам. Любовь к античной элегии. Античные мотивы: дружба, наслаждение жизнью, смерть

2. Стремление к тщательной обработке художественной формы, к идеальной четкости, к строгому плану. «Высокий штиль».

3. Отсутствие нападок на метров классицизма в выступлениях теоретического характера, выражаемые симпатии.

Черты романтизма и сентиментализма:

1. Психологизм, культ чувства, антирационализм.

2. Изображение страстей (следующий шаг по сравнению с сентиментализмом).

3. Осознание существования национальной специфики, стремление раскрыть в стихах национальный дух.

4. Интерес к русскому фольклору (восхищение народными песнями после войны 1812 г. и еще позже сказками).

5. «Культ мечты» (= Карамзин) «Мечта – моя Богиня», переносящая человка в любой уголок по его желанию.

6. Трагические мотивы увядания, разлуки, бренности всего земного, трактуемые в духе романтической недостижимости идеала.

7. Признание прав «легких» жанров наряду с правами «высоких».

8. Предпочтение жанрам дружеского послания и элегии.

9. Приоритет субъективного «вкуса» над регламентом в искусстве.

10. «Земные» краски поэзии, конкретность вещей.

11.

Отчетливое влияние Батюшкова просматривается у Пушкина-лицеиста, который не был чистым романтиком, а мешал романтизм с классицизмом.

• Эстетические декларации Батюшкова:

1815 г. - статья «Нечто о поэте и поэзии»

1816 г. - статья «Речь о влиянии легкой поэзии на язык»

Маленькие трагедии» Пушкина

В творческом наследии Пушкина существует цикл небольших драматических произведений, называемых «маленькими трагедиями». По характеру они близки к философской лирике. В них также поднимаются большие общечеловеческие проблемы, связанные с вопросами о смысле жизни, о смерти и бессмертии, о назначении искусства. «Маленькие трагедии» Пушкин написал в 1830 г. во время знаменитой Болдийской осени, которая оказалась одним из наиболее плодотворных периодов в его творчестве. В центре внимания автора — «драматические изучения», по выражению самого Пушкина, касающиеся прежде всего тайн человеческого характера в связи с определенной исторической эпохой. «Маленькие трагедии» строятся преимущественно не на внешних, а на внутренних конфликтах, как это происходит, например, в «Скупом рыцаре».

Само по себе название «Скупой рыцарь» уже наталкивает на глубокие размышления. Сочетание этих слов представляется неожиданным. В сознании читателей понятие «рыцарь» обычно связывается с представлениями об отваге, чести, храбрости, великодушии, но никак не о скупости. Но в том-то и заключаются оригинальность и новаторство замысла Пушкина, что он лаконично и вместе с тем исключительно глубоко показал, как власть денег и вообще новые экономические отношения, вторгающиеся в европейскую жизнь, превращают Барона в ростовщика и стяжателя. Барон у Пушкина — зловещая, мрачная демоническая фигура, для которого золото заменило все — и родственные привязанности, и просто человеческие связи. Тема растлевающей власти денег, чрезвычайно актуальная и злободневная в XIX в., будет раскрыта Пушкиным и в других его произведениях (например, в «Пиковой даме»), а в дальнейшем станет одной из ведущих для всей русской литературы.

Конфликт в «Моцарте и Сальери» основан не на теме зависти или уязвленного самолюбия, как может сначала показаться, а на столкновении различных жизненных позиций, противоположных взглядов на искусство, на назначение художника. Моцарт у Пушкина воплощает жизнерадостность и открытость души, подлинный артистизм. Сальери потрясен несправедливостью: «бессмертный гений» достался, с его точки зрения, «гуляке праздному». Сальери убежден, что можно проверить гармонию алгеброй. Правда, для этого нужно разъять музыку, «как труп». Но только таким образом, считает он, должно развиваться и совершенствоваться искусство. Светлый гений Моцарта опровергает эти представления. Для Моцарта музыка — великое искусство, для Сальери — ремесло, которому можно научиться неустанным трудом, подвижничеством. Сальери понимает и высоко ценит гений Моцарта, но, ио его мысли, воспитанию молодых музыкантов Моцарт с его неповторимой гениальностью может принести только вред. Он помешает другим, не обладающим таким же божественным даром, отвратит их от упорного, кропотливого труда, а это приведет к общему упадку искусства. Сальери решается на преступление, на злодейство во имя высшей справедливости (как он ее понимает), Пушкин вовсе не оправдывает Сальери, да и нет ему оправдания, но поэт стремится объяснить причины злодейства путем внимательного и объективного драматического изучения помыслов Сальери. «…Гений и злодейство // Две вещи несовместные». Эти слова Моцарта потрясают Сальери. Он пытается их опровергнуть, но тщетно. Этика и эстетика всегда идут рядом.

В истории мировой литературы образ Дон Жуана был одним из наиболее популярных. В пушкинском «Каменном госте» мы встречаемся с новым и оригинальным истолкованием этого образа. Дон Гуан у Пушкина — человек Возрождения, он бросает смелый вызов старому и мрачному миру средневековья. Это вовсе не традиционный развратник и соблазнитель. Можно даже предположить, что он, искренне полюбив донну Анну, «весь переродился». Во всяком случае, умирает он с ее именем на устах. Но безнравственное приглашение, обращенное к статуе, присутствовать на его любовном свидании с вдовой убитого им Командора вносит дополнительный оттенок в наше представление о пушкинском герое. Прав былБелинский, когда отмечал, что люди, подобные Дон Жуану, «умеют быть искренно страстными в самой лжи и непритворно холодными в самой страсти, когда это нужно». Отсюда и неизбежное возмездие за оскорбление любви как высокого человеческого чувства, за эгоизм. В конечном счете речь идет о нравственной ответственности личности и за свою жизнь, и за жизнь других. Романтический герой не считается с законами, нравами, обычаями, легко переступает через них. Но индивидуалистический бунт способен нарушить не только законы чуждой ему среды, но и общечеловеческие законы. Разоблачение, развенчание безнравственности индивидуалистического бунта также станут одной из традиций русской гуманистической литературы (достаточно вспомнить в этой связи творчествоДостоевского).

«Ппр во время чумы» является вольным переводом одной сцены из пьесы английского драматурга Вильсона «Чумной город». Проблема жизни и смерти на протяжении всего творческого пути постоянно была в центре внимания Пушкина. Поэт прославляет не смирение и покорность перед судьбою, но величие человека, бросающего гордый вызов самой смерти.

Лирика Пушкина 1826-1830

В июле 1826 года были казнены пятеро руководителей декабрьского восстания. Непосредственным откликом Пушкина на это явилось создание знаменитого «Пророка» (24 июля — 3 сентября 1826 г.). Образная система «Пророка» вырастала из всей предшествовавшей пушкинской лирики Михайловской ссылки и времени работы над «Подражанием Корану». Уже в первом из стихотворений этого цикла намечена тема пророка, посланного для утверждения высшей истины:

Не я ль язык твой одарил

Могучей властью над умами?

Мужайся ж, презирай обман,

Стезею правды бодро следуй,

Люби сирот, и мой Коран

Дрожащей твари проповедуй.

Пушкинский образ пророка продолжал и развивал в новых, последекабрьских условиях ту традицию иносказательных использований библейских мотивов, которая была намечена декабристской лирикой, где образ поэта-певца синонимически сближался с. образом библейского пророка. В стихотворении «Пророчество» (1822) В. Кюхельбекер писал:

На то ль тебе я пламень дал

И силу воздвигать народы?

Восстань, певец, пророк Свободы!

Воспрянь! возвести, что я вещал!

Мотив путника в пустыне был непосредственно связан с глубоко личными переживаниями Пушкина и также возникал на основе его работы над восточными образами Корана:

Не я ль в день жажды напоил

Тебя пустынными водами? (II, 352)

Или:

И путник усталый на бога роптал:

Он жаждой томился и тени алкал

В пустыне блуждая три дня и три ночи… (II, 356)

Оба эти мотива — томившегося жаждой путника в пустыне и пророка, одаренного могучей властью над умами,— уже намеченные в предшествовавшей пушкинской лирике, объединялись воедино в новом стихотворении, где путник, влачившийся по мрачной пустыне и томимый уже духовною жаждой, превращался в пророка, способного жечь сердца глаголом высшей правды. Дополнительные детали, характеризовавшие превращение путника в пророка, появились в связи с мотивами из книги библейского пророка Исайи. В лирике Пушкина этого времени «Пророк» занимает исключительно важное место. В условиях наступившей гнетущей реакции он с огромной силой утверждал правоту дела казненных, продолжая линию, уже определившуюся В «Вакхической песне», и провозглашал верность идеалам декабристов, намечая путь к последующему «Ариону».

«Пророк», будучи напечатанным, приобретал характер общественной декларации, с которой Пушкин входил в новую, последекабрьскую действительность:

 

Восстань, пророк, и вождь, и внемли,

Исполнись волею моей,

И, обходя моря и земли.

Глаголом жги сердца людей…

Новая действительность оказывалась несравненно более сложной, чем это представлялось ранее. Поражение декабристов не поколебало веры Пушкина в конечное торжество их целей и не изменило его отношения к самодержавию. Однако Пушкину, как и многим из его современников, казалось, что суровый урок, данный самодержавию декабристами, будет в какой-то мере учтен новым царем. Соответствующие мысли Пушкин и развил в заказанной ему записке «О народном воспитании» (1826).

Показательно, что в этой записке Пушкин даже не счел нужным скрыть свое истинное отношение к событиям 14 декабря. «Вероятно,— писал он,— братья, друзья, товарищи погибших успокоятся временем и размышлением, поймут необходимость и простят оной в душе своей» (XI, 43). Нельзя понять последнюю фразу иначе, как утверждение справедливости дела декабристов, с одной стороны, и признание исторической неизбежности поражения их в связи с ограниченностью средств и несвоевременностью выступления — с другой. Последекабрьская действительность выдвигала ряд совершенно новых задач и приводила к известному смещению плоскостей некоторых прежних общественно-исторических представлений. Целый комплекс важнейших проблем, выдвигавшихся современностью, начинал ассоциироваться в сознании передовых людей того времени с личностью Петра I как монарха-преобразователя.

Для дворянских революционеров последекабрьского периода проблема Петра I была важна как проблема возможности революционных преобразований, осуществляемых непосредственно самодержавной властью. Эта проблема стала особенно актуальной в первые годы после разгрома декабристов. Отдал ей дань и Пушкин. Так создавалась почва, на которой вырастал ряд стихотворений Пушкина с политической окраской.

Первым стихотворением в этом ряду стоят «Стансы» (22 декабря 1826 г.)1. Стихотворение начинается многозначительной исторической параллелью между началом царствования Николая I, переступившего на пути к престолу через кровь декабристов, и «началом славных дней Петра», также омраченных мятежами и казнями. Эта аналогия в свете

последующих заслуг Петра перед Россией приводила к историческому оптимизму и в отношении перспектив нового царствования:

В надежде славы и добра Гляжу вперед я без боязни.
По своей основной направленности «Стансы», являясь политической программой нового царствования, как бы развертываемой поэтом перед новым царем, полностью соответствуют кругу проблем, положенных в основу записки «О народном воспитании». Сознательно ‘ привнося прямо противоположное содержание в реакционную формулу о просвещении высочайшего манифеста от 13 июля 1826 года («Не просвещению, но праздности ума, более вредной, чем праздность телесных сил, недостатку твердых познаний должно приписать сие своевольство мыслей, источник буйных страстей, сию пагубную роскошь полупознаний, сей порыв II мечтательные крайности, коих начало есть порча правок, а конец — погибель»), Пушкин писал и в той записке: «Скажем более: одно просвещение в состоянии удержать новые беззгмства, новые общественные бедствия» (XI, 44). В соответствии с этим в «Стансах» утверждается прямая апология просвещения как общественно-политической основы нового царствования, подкрепленная высоким авторитетом Петра:

Самодержавною рукой
Он смело сеял просвещенье.
«Стансы» заканчиваются советом
Николаю быть, подобно своему великому пращуру, незлобным памятью, т. е. освободить сосланных в Сибирь декабристов. На это письмо Пушкин отозвался в конце 1827—-начале 1828 года в неожиданном контексте — в стихотворении «Друзьям», где в строфе, передающей советы «лукавого льстеца» царю, почти дословно изложил содержание приведенного в письме Бенкендорфа отзыва о вреде просвещения:

С этого времени в пушкинской лирике начинает создаваться устойчивый образ соратника декабристов, избегнувшего гибели и сохраняющего верность движению. В условиях жестокой последекабрьской реакции, когда порицание участников восстания становилось необходимым признаком политической лояльности, мужество Пушкина в открытом утверждении своей связи с сосланными в Сибирь декабристами было поразительно.

29. Сборник повестей «Миргород» как этап в развитии гоголевского реализма

См.49

См.2, 45

Лирика Лермонтова 1837-1841

За свою короткую жизнь Лермонтов создал около 30 поэм - законченных и незавершенных; 6 относятся к позднему периоду, из них он опубликовал 3. В поздних поэмах еще заметнее, чем в лирике, проявляется тяготение поэта к объективизации изображения, к полифонизму художественного мышления. Обращает на себя внимание своеобразная антиномическая «парность» его зрелых поэм. Такими «поэтическими антимирами» предстают «Песня... про купца Калашникова» и «Тамбовская казначейша», «Беглец» и «Мцыри», «Демон» и «Сказка для детей». В них сталкиваются и перекликаются историческое и современное, социальное и философское, лирическое и сатирическое, романтическое и реалистическое.

 

«Тамбовская казначейша» (1837 - начало 1838). В этой поэме Лермонтов вступает на путь последовательного реалистического изображения современной жизни. Нарочитой сниженностью тематики, сюжета, системы образов «Тамбовская казначейша» подчеркнуто противопоставлена романтическим поэмам, в том числе и самого Лермонтова. Примыкая по времени создания к «Песне... про купца Калашникова», «Тамбовская казначейша» предстает по отношению к ней в сложных отношениях отталкивания - притяжения. В одной - далекое прошлое, в другой - современность; в первой - героические характеры, непримиримые конфликты, смертельная ошибка страстей и трагическая развязка, во второй - мелкие характеры, прозаически будничный быт, анекдотический конфликт, венчаемый всплеском городских сплетен и пересудов; реализм одной исполнен высокой романтики, реализм другой предвосхищает сатиру натуральной школы. И хотя в «Тамбовской казначейше» тоже затрагивается тема чести и достоинства личности, но раскрывается она не в героико-поэтизирующем ключе, а в сатирически развенчивающем плане. Воссоздавая в конкретных жизненных подробностях и характерных приметах быт современной русской провинции, Лермонтов вскрывает их неразрывную связь с существующим в России общественным укладом и порождаемым им образом жизни. Провинциальный «микрокосм» отражает сниженно, но зато и более обнаженно «макрокосм» существующей действительности с ее «безгеройностью», засилием бездуховности, меркантильности, мелочных забот и целей.

 

«Беглец» (1838) - третья из шести зрелых поэм Лермонтова. После реалистической «Тамбовской казначейши» поэт вновь возвращается к романтизму. Но романтизм здесь особый, необычный даже для Лермонтова. Действие переносится на Кавказ, в обстановку героической борьбы горцев против русского самодержавия. Но в центре изображения на этот раз не романтический герой, а своеобразный «антигерой». Молодой горец Гарун, спасая жизнь, бежит с поля боя, нарушая долг, предавая своих соплеменников. Однако и в этой поэме-притче Лермонтов утверждает высокие народные и общечеловеческие идеалы чести и вольности, верности своему гражданскому и патриотическому долгу. Важной особенностью «Беглеца» является не только превращение центрального персонажа в «антигероя», но и передача его функций носителя высших человеческих устремлений не другому «избраннику», а людям «толпы», представляющих «массу», народ. В поисках сочувствия Гарун последовательно обращается к самым близким людям - и все они осуждают его. В ответ на его признания мать говорит: «Ты умереть не мог со славой; Так удались, живи один. Твоим стыдом, беглец свободы, Не омрачу я стары годы, Ты раб и трус - и мне не сын!» Материнский образ перерастает в поэме в образ-символ родины, бросая отсвет иносказательности на все повествование. Гарун, всеми отверженный, погибает позорной смертью самоубийцы. И после смерти его блуждающая тень нигде не находит себе приюта.

 

«Сказка для детей» (1839-1840). Эта самая поздняя из зрелых поэм Лермонтова осталась незавершенной. В ней обращает на себя внимание широта повествования, сопряжение разных временных пластов - истории и современности.

 

Главное место в повествовании, судя по всему, должен был занять образ Нины, богатой и сложной натуры. В нем намечается дальнейшее развитие лермонтовской концепции человека в его многообразных потенциях, противоречивости и цельности. Белинский высоко оценил «Сказку для детей» Лермонтова, полагая, что это было бы «лучшее, самое зрелое из всех его произведений».

 

Значение Лермонтова, как Пушкина и Гоголя, в развитии последующей русской литературы трудно переоценить. А. Блок написал об этом точно и кратко: «Наследие Лермонтова вошло в плоть и кровь русской литературы». Л. Толстой о нем говорил: «Вот В ком было это вечное, сильное искание истины!» Завету «искать В себе и в мире совершенства» Лермонтов был верен всю жизнь. Он не снимал ответственности с человека - ни за его собственную судьбу, ни за судьбы мира, не перелагал ее целиком на «обстоятельства». Поэт бесстрашной мысли, Лермонтов трезво оценивал несовершенство мира. Глубоко переживая его диссонансы, он умел показать его красоту. Своим творчеством, жизнью-подвигом он утверждал высшую из возможных для человека в неустроенном мире форму гармонии - борьбу за его переустройство, утверждая, что только «в бурях есть покой».

 

Интеллектуально-философская насыщенность поэзии и прозы Лермонтова перекликается с все возрастающей устремленностью современной литературы к социально-психологическим и нравственно-философским проблемам. Лермонтов одним из первых запечатлел процесс многотрудного и противоречивого формирования целостной личности с ее вечной двуединой проблемой: исторически неизбежного обособления в обществе и такого же необходимого единения - с людьми, народом, человечеством, миром. И это обусловило не только историческое, но и непреходящее нравственно-философское и художественно-эстетическое значение его творчества.

 

Южные поэмы» Пушкина

«Южные поэмы» (1820-24).

 

Написаны под сильным влиянием «Восточных поэм» Дж. Г. Байрона (1813-1816 гг.) «Южные поэмы» представляют собой цикл, т.е. произведения, входящие в состав цикла, объединены достаточно тесно.

 

В состав «южных поэм» традиционно включают «Кавказский пленник», «Бахчисарайский фонтан» и «Цыганы». Написанные на юге в то же время «Гавриилиада» (1821) и «Братья-разбойники» (1821-22) в состав цикла не включаются, потому что им не присущи все те черты, которые характерны для цикла как художественного единства.

 

Черты, объединяющие «южные поэмы»:

 

1. Байронический герой.

2. Идея свободы.

3. Экзотическое место действия.

4. Любовный треугольник.

5. Трагический финал.

6. Незавершенность сюжета.

7. Противопоставление дикости и цивилизации.

8. Разрушение романтизма.

 

 

«Кавказский пленник»

«Бахчисарайский фонтан»

«Цыганы»

Пленник – одинокий, разочарованный в жизни человек, ищущий свободы, его прошлое неопределенно, на него в тексте поэмы содержатся лишь намеки.

Хан Гирей – страстная натура в байроническом духе (по сравнению с остальными поэмами здесь байронический герой явно отодвинут на второй план).

Алеко – одинокий, разочарованный, с темным прошлым (сообщается, что «его преследовал закон», однако так и остается тайной причина преследования), ищет свободы, ради чего даже бежит в цыганский табор.

Свобода – единственная цель Пленника («ее одной он искал в подлунном мире»). В поисках свободы Пленник оказывается в плену (мотив плена противопоставлен мотиву свободы).

Идея свободы реализуется через ее противоположность – Мария пленница в гареме.

Алеко, как и Пленник, ищет свободу и находит ее у цыган, в живущем по естественным законам цыганском таборе.

Кавказ, черкесская деревня.

Бахчисарай (Крым), ханский дворец.

Бессарабия, цыганский табор.

Треугольник: Пленник –Черкешенка – северная красавица.

Гирей – Зарема – Мария.

Алеко – Земфира - молодой цыган.

Черкешенка бросается в реку и погибает.

Пушкин не уточняет, чьей смертью заканчивается поэма, однако мотив смерти в произведении представлен весьма выразительно – за счет того, что повествование ведется о далеком прошлом, в эпилоге сообщается, что все действующие лица мертвы за давностию лет.

Алеко убивает Земфиру и молодого цыгана, своего соперника.

Судьба Пленника неопределенна, известно, что он выбрался к своим, но как сложится его судьба в дальнейшем – неизвестно.

Неизвестно, что случилось со всеми персонажами, потому что в тексте поэмы содержатся только намеки на их дальнейшую судьбу. Убила ли Зарема Марию? Отмстил ли хан Гирей Зареме за смерть любимой наложницы? Умерла ли Мария своей смертью?

Неизвестна дальнейшая судьба Алеко: табор уходит, оставляя его сидящим в одиночестве посреди степи. Куда он планирует податься дальше – остается тайной.

Противопоставлены Пленник (христианская цивилизация) и Черкешенка (мусульманская культура).

Противостоят два мира: Мария (христианский Запад) – Зарема и Гирей (мусульманский Восток).

Сталкиваются Алеко (цивилизованный мир) и цыгане (дикий народ).

Разрушение романтизма на сюжетном уровне: неромантический поступок Пленника (он не бросился спасать Черкешенку или топиться за ней следом). Разрушение на структурно-композиционном уровне: в поэму включены дополнительные материалы (эпилог, написанный в жанре оды и противопоставленный основной части – элегии; отрывки из стихотворений Г. Р. Державина и В. А. Жуковского о Кавказе)

Разрушение на структурном уровне: в поэму включены отрывки из «Путешествия по Тавриде» (1823) И. М. Муравьева-Апостола и отрывок из письма Пушкина к А. А. Дельвигу от 1820 г., дающие реалистическое описание Бахчисарайского дворца.

Разрушение на сюжетном уровне: Алеко дискредитирован как романтический герой, ибо совершает преступление, руководствуясь принципом абсолютной свободы. Подчеркивается эгоистичность романтических ценностей – Алеко, как романтический герой, признает право на абсолютную свободу только за самим собой, лишая этого права всех остальных.

 

 

Цикл имеет обрамляющую композицию – первая и последняя поэмы похожи между собой за счет одного и того же типа героя, близости героя к автору, связи с настоящим временем, относительной завершенности, ведущей роли, которую играет герой в разворачивающемся конфликте. «Бахчисарайский фонтан» занимает центральное положение, т.к. это поэма абсолютно незавершенная с сюжетной точки зрения, описывающая прошлое вместо настоящего, конфликт в ней смещен в сторону от байронического героя и разворачивается между женскими образами.

Русский романтизм. Общественные и литературные предпосылки его формирования.