Формы летописного повествования. Еремин

· Погодная запись

· Летописное сказание

· Летописный рассказ

· Летописная повесть

· Документы из княжеских архивов (литературного значения не имеют)

Погодная запись – древнейшая форма летописного повествования. Предельная краткость изложения. Если погодные известия читаются подряд под одним годом, то отделяются друг от друга формулами «того же лета», «тогда же». У погодной записи своя сфера повествования: она регистрирует смерть князя или рождение княжеских детей, основание церкви, природные явления (затмение) и стихийные бедствия – единичные факты, интересные с точки зрения летописца и заслуживающие упоминания, но не требующие развернутого рассказа. Основное качество погодного известия – документальность. Запись лишена эмоциональности.

Летописное сказание – устно-поэтического происхождения. Сказание – устное историческое предание в «книжной», литературной переработке летописца. Его использовали при отсутствии более достоверного материала, когда излагали события, летописцу не современные. В этих случаях летописец имел один основной источник – устное историческое предание. (Предания об основании Киева, призвании князей, мести Ольги древлянам).

Все летописные сказания устно-поэтического происхождения, но не все – народного. Наряду с историческими преданиями, отражающими народное понимание событий (рассказ о юноше-кожемяке), летописец пользовался и преданиями княжеско-дружинного происхождения и содержания (биография Олега). В народных преданиях герой – простой человек, своей инициативой освобождающий Русскую землю от врагов.

Летописный рассказ – прямое отражение действительности, он документален. Но рассказчик описывает событие так, как сам его воспринял и понял. Летописный рассказ, как и погодная запись, всегда строго фактографичен, конкретен, производит впечатление делового отчета, военного донесения (рассказ о походе Изяслава Мстиславича на Путивль в 1146 году). Некоторые мелкие детали попадают в поле зрения летописца и отмечаются им наряду с остальными фактами. Эти детали дают представление о быте той эпохи.

Одна из характерных особенностей летописного рассказа – речи действующих лиц. Иногда обмен речами и монологи составляют все содержание.

Литературное своеобразие летописного рассказа – в появлении личности автора. В отличие от погодной записи он здесь ощущается – есть его оценки событий, попытки их комментировать, прямые характеристики действующих лиц, индивидуальная манера излагать рассказ. Автор рассказа об ослеплении Василька Теребовльского стремится точно отразить мельчайшие подробности фактов.

Древнерусский автор воспроизводил единичные факты во всей конкретности. Предметом его внимания было не общее, а частное. Он никогда не возвышался до обобщений, до изображения жизненных фактов в их типическом проявлении, только констатировал единичные факты в их поверхностной взаимосвязи.

Летописная повесть (термин условнее) – повествование о смерти князя, «некролог». От рассказа отличается тем, что выдержана в рамках определенного стиля – агиографического. События в ней приобретают новые очертания, далекие от документальности.

Повести выросли из погодных записей о смерти (когда умер, где похоронен, иногда упоминался плач). К погодному известию стала присоединяться «от автора» характеристика покойного князя как человека и как примерного христианина, и оно преобразовалось в рассказ особого типа – некролог. Процесс формирования повести как жанра закончился, когда к некрологу стал присоединяться рассказ о событиях, предшествовавших смерти и об обстоятельствах смерти. Умирают все герои, как того требовал агиографический канон. Повесть, как и житие, стремилась устранить все черты индивидуального характера.

Отдельные формы летописного повествования далеко не всегда строго следуют своему методу. Разнобой имеет место даже в пределах одного повествовательного ряда. Смешение различных литературных манер можно проследить на примере рассказа о крещении Ольги, в котором наблюдается два ее образа – народно-поэтический мудрой девы сказок и агиографический равноапостольной святой.

Красноречие. Еремин

«Золотой век» древнерусского красноречия – XII век, уже в XIII-XIVвв. Этот род литературы приходит в упадок. В XI-XII веке красноречие занимает одно из первых мест в литературе. Все дошедшие до нас памятники церковного и светского красноречия Киевской Руси по своему содержанию и форме делятся на два разряда:

· памятники красноречия дидактического (учительного)

· памятники красноречия эпидиктического (торжественного).

Дидактическое красноречие – литературное ремесло, эпидиктическое – искусство.

Дидактическое красноречие преследовало чисто практические цели. Произведения этого типа обозначались словами «поучение» или «беседа». Они лишены риторических украшений, невелики по объему, писались или произносились на общедоступном, почти живом, разговорном древнерусском языке.

Эпидиктическое красноречие требовало не только глубины содержания, идейного замысла, но прежде всего выучки, большого профессионального мастерства: умения эффектно построить речь, так построить материал, чтобы он мог увлечь, захватить читателя или слушателя, настроить его на «высокий», торжественно-патетический лад. Произведения обозначались термином «слово». Слова составлялись в строгом соответствии с правилами, установленными литературной традицией – многовековым опытом византийского и античного эпидиктического красноречия. Требовалась выучка, школа. Наши витии приобретали ее, изучая образцы более опытных мастеров.

Все произведения торжественного красноречия делились на три части: вступление, повествовательная часть, заключение.

Вступление – обязательная часть речи, непосредственно не связанная с содержанием речи, ее назначение – привлечь внимание к речи, наметить задачу, которую ставит себе автор.

Центральная часть речи – повествовательная, какой-либо рассказ о конкретном событии, всегда приподнятый, лиро-эпический, перемежаемый отступлениями в сторону и пояснениями автора.

Заключение в церковном красноречии – обычно молитва, а в светском – или «похвала» герою, которому посвящена речь, или обращение автора к читателю с призывом.

О единстве литературного стоя памятников торжественного красноречия свидетельствуют одни стилистические приемы, к которым прибегали в целях большего эмоционального воздействия: риторические вопросы, обращения и восклицания, метафоры, антитеза и повтор, ритмический строй речи. Эти особенности подчинены конкретной задаче: сообщить речи более эмоциональный характер, придать ей наибольшую убедительность.

Речи у нас обычно не произносились непосредственно перед аудиторией, в порядке импровизации, как в Греции и Риме. Речи писались и распространялись в многочисленных рукописных копиях.

Расцвет эпидиктического красноречия, какого не знала ни одна средневековая страна Европы – явление не случайное. Древнерусские писатели обратились к той форме, которая давала наибольший простор для обсуждения вопросов текущей современности. Торжественная речь в отличие от дидактической была предназначена для широкой аудитории, требовала постановки проблем широкого общественно-политического охвата. Злободневность – наиболее характерный признак торжественного красноречия. Вопросы внешней и внутренней политики, обороны границ Русской земли, борьбы за культурную независимость от Византийской империи.

Эпидиктическое красноречие возникло в Древней Греции почти одновременно с красноречием судебным и дидактическим. Развиваясь, эпидиктическое красноречие стало вытеснять из литературного обихода не только другие виды красноречия, но и остальные виды литературного творчества – поэзию и драматурги. Зенита популярности этот род красноречия достигает в 3-4 веках нашей эры, в эпоху «второй софистики». На закате античной культуры софисты передали свое искусство христианским мастерам ораторского «слова». Иоанн Златоуст, Василий Великий, Григорий Назианзин были учениками софистов.