Спор Апостолов о том, кто из них больше

Сопровождая своего Учителя в Капернаум, Апостолы шли в некотором отдалении от Него и спорили о чем-то. Придя в Капернаум, Иисус Христос спросил Апостолов: о чем дорогою вы рассуждали между собою? (Мк. 9, 33). Они молчали; им стыдно было признаться, что они спорили о первенстве, о том, кто из них больше. Но Иисус сказал им: кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою (Мк. 9, 35). Видя, что от Иисуса не могут скрыться и помыслы их, Апостолы сами уже обратились к Нему за разрешением их недоумения и спора и спросили: кто больше в Царстве Небесном?

Апостолы никак не могли отрешиться от еврейских воззрений на Царство Мессии и потому, уподобляя его царствам земным, интересовались узнать, кто из них и какое место займет в этом Царстве. Им уже сказано, что первым в Царстве Небесном может быть только тот, кто здесь на земле добровольно сделается последним, кто не будет угнетать ближних своих, не будет господствовать над ними, а сам будет служить им чем может, кто будет всем слугою; но они, очевидно, не поняли этих слов, потому что приступили к Иисусу и спросили: кто больше в Царстве Небесном?

Наставление о смирении

Видя такую непонятливость Своих учеников и приверженность их к еврейским понятиям о Царстве Мессии, Иисус взял дитя, приласкал его и сказал: «Вы спорите о первенстве в Царстве Небесном; вы рассуждаете о том, кому из вас, Моих учеников, приготовлено там наипочетнейшее места. Честолюбие, гордость, тщеславие руководят вами в этом споре. Но вы забыли сказанное Мною, что войдут в Царство Небесное, блаженны будут только нищие духом, смиренномудрые, кроткие, а не гордецы и честолюбцы. Повторяю же вам, что если не обратитесь (Мф. 18, 3) от честолюбия и гордости к смиренномудрию и кротости, то не только не будете первыми в Царстве Небесном, но и совсем не будете допущены в него; если не будете так же, как дети, чужды этих пороков, то не войдете в Царство Небесное. Итак, кто отрешится от своего воображаемого величия и станет таким же малым, как это дитя, тот и будет иметь большее значение в Царстве Небесном, тот и будет истинным Моим учеником. Знайте же, что кто примет во имя Мое такого последователя Моего, кто окажет ему помощь в нужде, кто будет ему слугой, тот принимает Меня Самого, а так как Я в Отце и Отец во Мне, то тот, кто Меня принимает — принимает пославшего Меня Отца».

Рассказ Иоанна о том, как апостолы запретили одному человеку действовать именем Иисуса

Слова Иисуса напомнили Апостолу Иоаннну виденного ими человека, который именем Иисуса изгонял бесов, но они не только не приняли его во имя Христа, но даже запретили ему совершать добрые дела. В то время, время явной вражды к Иисусу со стороны главарей еврейского народа, небезопасно было быть Его учеником и всюду открыто следовать за Ним; нужно было иметь достаточно мужества, чтобы преодолеть страх преследования со стороны врагов Иисуса. Поэтому кроме тех учеников, которые не боялись следовать за Иисусом, были у Него и так называемые тайные ученики, к числу которых принадлежал Иосиф Аримафейский. Вероятно, одного из таких учеников, веровавшего в Иисуса, но не имевшего мужества открыто присоединиться к Его последователям, одного из таких учеников и встретили Апостолы, когда он именем Христа изгонял бесов. Находя, что ученик Иисуса должен находиться при Нем и безбоязненно следовать за Ним, Апостолы не признали в нем своего полноправного сотрудника и именем Учителя запретили ему продолжать свою деятельность: «Не ходишь с нами, — значит ты не наш; или открыто следуй за Иисусом, как истинный ученик Его, или перестань действовать Его именем!»

Вспоминая этот случай, Иоанн тотчас же рассказал о нем Иисусу, желая, конечно, знать, хорошо или дурно они поступили, запретив незнакомцу действовать именем их Учителя.

Христос не одобрил их и дал наставление, которым они должны были руководствоваться и в будущей деятельности своей. «Не запрещайте (Мк. 9, 39), — сказал Он, — ибо творящий чудо именем Моим несомненно верует в Меня; верующий же в Меня не может быть врагом Моим, не может действовать против Меня, по крайней мере, в скором времени, а если он со временем и отпадает от Меня, если вера его поколеблется, то все это — в будущем; в настоящем же он действует не против Меня, а следовательно и не против вас; а кто не против вас, тот за вас (Мк. 9, 40). Не запрещайте же творить добрые дела во имя Мое даже и тем, которые почему-либо не решаются открыто объявить себя Моими учениками; напротив, содействуйте им как и чем можете; и знайте, что кто окажет какую-либо услугу вам и другим Моим последователям во имя Мое, — кто, сам будучи беден, не в состоянии будет сделать для вас ничего иного, как только напоит вас чашей воды, когда вы будете жаждать, истинно говорю вам, не потеряет награды своей (Мк. 9, 41)».

Речь Иисуса о соблазнах

Продолжая прерванную Иоанном беседу, Иисус сказал: а кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской, так как его ожидает более тяжкое наказание в будущей жизни.

Хотя под именем малых сих Иисус разумел всех вообще имеющих чистую, детскую, чуждую всяких сомнений, веру в Него, но так как речь идет здесь о соблазнах, о совращении верующих, о вселении в души их сомнений в правде Божией, и так как дети наиболее подвержены таким соблазнам со стороны воспитателей и старших вообще, то принято относить это изречение Иисуса Христа преимущественно к соблазнителям детей.

Пример современных соблазнов безбожием

К прискорбию, надо признать, что в нашем образованном обществе немало встречается неверующих людей, которые считают как бы обязанностью своей распространить вокруг себя неверие. Приобретя кое-какие знания из области естественных наук и не умея примирить их с учением Христа, не зная даже этого учения, они насмешливо относятся ко всяким внешним проявлениям веры, издеваются над верующими. Кому не случалось видеть, как мать заставляет ребенка молиться, ставит его перед иконой и подсказывает ему слова молитвы, а отец тут же хохочет над этим. Ребенок слушает хохот отца, и в душу его западает мучительный вопрос: кто же прав? Мама, заставляющая молиться Богу, или папа, смеющийся над молящимися? И мучает его этот неотвязчивый вопрос до тех пор, пока кто-либо из старших не поможет его горю. Но и тут помощь является не всегда с той стороны, которая могла бы укрепить в нем веру. Нередко недоумевающий юноша слышит рассуждения старших о вере, подкрепляемые ссылками на мнения известных ученых, слышит, что будто бы никакой творческой силы не надо было для создания мира, что существовавшая материя, в силу закона постепенного развития, сама образовала весь видимый мир со всеми животными и людьми, что мир управляется законом борьбы за существование, что в этой борьбе слабые должны погибнуть и уступить свое место сильным, что благо в силе и возможности угнетать слабых, что счастье сильных зиждется на несчастье слабых, что жалость, любовь, самоотвержение несовместимы с законом борьбы, и т. д. Слушая это учение, которым новейшие философы хотят заменить учение Христа, юноша окончательно сбивается с толку, а когда попадает в среднюю школу, то чаще слышит повторения тех же рассуждений, чем разъяснения правды Божией. И все эти люди, соблазняющие малых сих, редко дают себе отчет в своих действиях, редко задаются вопросами: а хорошо ли мы, сами не знающие смысла и цели в жизни, делаем, когда своими рассуждениями отнимаем у юноши веру в Бога, веру в указанный Христом смысл жизни? Хорошо ли мы поступаем, когда вторгаемся в мирную детскую душу и, уходя, оставляем в ней мучительную пустоту?.. К сожалению, такими вопросами задаются немногие из соблазнителей. Но если кто из них не вполне еще подчинился идолу силы и борьбы за существование, кто сохранил еще чувство жалости к слабым, угнетенным и обиженным, кто слышит еще по временам голос совести, — тот должен понять, какое зло он причиняет малым сим, отнимая у них веру в Бога, в смысл и цель жизни и наталкивая их, разочарованных, на самоубийство как на единственное средство скорее окончить бессмысленную и бесцельную, по их мнению, жизнь. А если он поймет значение совершенного им зла, если чувство жалости к своей жертве заговорит в нем, а совесть вступит в свои права, то он сам признает, что лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской (Мф. 18, 6).