Я — человек реакции, противодействия.

 

Эта мысль глубоко ранила мою душу однажды, когда я сидела в своем рабочем кабинете. Раньше мне приходилось слышать, как люди обсуждают вопросы реагирования, но до того момента я не понимала, как много я реагировала.

Я реагировала на чувства, поведение, проблемы и мысли других людей. Я реагировала и на то, как они могли чувствовать, думать или действовать. Я реагировала на мои собственные чувства, мои собст­венные мысли, мои собственные проблемы. Особен­но сильно я, кажется, реагировала на кризисы — а я думала, что почти все было кризисом. Я чрезмерно реагировала Это была сверхреакция. Скрываемая паника (а она граничит с истерикой) зрела, назрева­ла во мне большую часть временя. А иногда я недореагировала, т.е. моя реакция была недостаточ­ной. Если я сталкивалась с важной проблемой, то часто использовала такой инструмент психологиче­ской защиты, как отрицание. Я реагировала почти на все, что входило в сферу моего осознания и в мою окружающую среду. Вся моя жизнь была реакцией на жизнь других людей, их желания, проблемы, недостатки, успехи, на их личности. Даже моя низ­кая самоценность, ущербное чувство собственного достоинства, которое я тащу на себе, подобно мешку с разлагающимся мусо}юм, были реакцией. Я была как кукла с ниточками, вывешенными наружу, "привлекающая" любого человека или любое со­бытие и позволяющая им подергать за ниточки.

Большинство созависимых являются людьми ре­акции. Мы реагируем чувствами гнева, вины, стыда, ненависти к себе, тревоги, боли, контролирующими жестами, актами заботы, депрессией, отчаянием и неистовством. Мы реагируем страхом и тревогой. Не­которые из нас реагируют так сильно, что испыты­вают боль, находясь вблизи людей, и сильно муча­ются, если находятся в большой группе людей. Это нормально реагировать и откликаться на наше ок­ружение. Реагирование — это часть жизни. Это часть взаимодействия и это один из признаков того, что мы живы и что мы человечны. Но мы же позволяем себе так сильно печалиться, так отвлекать наше внимание от себя, что это переходит нормальные границы. Маленькие события, большие события — любые обладают властью над нами, чтобы бросить нас на трек, И тот способ, каким мы реагируем после первого импульса, часто не действует в наших луч­ших интересах. Мы, может быть, начали реагировать и откликаться назойливо и компульсивно (почти насильственно, помимо нашего желания) в таких формах, что это причиняло нам боль. И поэтому любое чувство, возникающее назойливо и компуль­сивно, достаточно, чтобы причинить нам боль. Если кто-то сделал что-то, то мы обязаны что-то сделать в порядке противодействия. Кто-то чувствует себя определенным образом, значит, и мы должны чувст­вовать себя определенным образом. Мы вспрыгива­ем на первое попавшееся на нашем пути чувство и затем барахтаемся в нем. Первая пришедшая в голо­ву мысль овладевает нами, затем мы ее развиваем. Мы произносим первые попавшиеся на язык слова и иногда сожалеем об этом. Мы совершаем то дей­ствие, которое первым пришло к нам в голову, обычно не думая. Вот наша проблема: мы реагируем, не думая — не думая честно о том, что нам необ­ходимо делать, о том, как мы хотим поправить ситуацию. Наши эмоции и поведение находятся под контролем, под управлением — на спусковом курке - кого-то или чего-то в нашем окружении. Мы непрямым образом позволяем другим диктовать нам, что нам делать. Это означает, что свой контроль мы утратили. Мы находимся в таком состоянии, что нас контролируют, нами управляют.

Когда мы реагируем, мы теряем право на нашу личную, Богом данную способность думать, чувст­вовать и вести себя в наших лучших интересах. Мы позволяем другим определять, когда мы будем счастливы; когда мы будем спокойны; когда мы будем печальны; что мы скажем, сделаем, подумаем и почувствуем. Мы уступаем наше право чувство­вать себя спокойно по прихотям нашей окружаю­щей среды. Мы похожи на клочок бумаги во время грозы, перекатывающийся при каждом порыве ветра. Вот вам пример того, как я была склонна реаги­ровать (это один из многих способов). Мой офис находится в моем доме, у меня двое детей. Иногда во время моей работы они начинают безобразничать в других комнатах — они дерутся, бегают, перево­рачивают все вверх дном в доме, едят и пьют все, что попадается на кухне. Моя первая, инстинктивная реакция — это желание пронзительно закричать на них "Прекратите!". Моя вторая реакция — это же­лание наорать еще больше. Это приходит естествен­на Реагировать таким образом кажется легче, чем покинуть офис, пройти через прачечную комнату и подняться наверх. Это также представляется более легким, чем потратить время на то, чтобы подумать о том, как я хочу поправить ситуацию. Проблема здесь вот какая: сколько ни кричи, сколько ни ори — не помогает. В действительности это даже и не легче. Если я ору, то у меня болит горло и тем самым я учу своих детей тому, как можно сделать так, чтобы я сидела в своем офисе и пронзительно кричала

Реагирование обычно не помогает. Мы реагируем слишком поспешно, с очень большой интенсивно­стью й"показывае'кГпри этом, что мы в экстремаль­ном состоянии. Редко мы можем сделать лучшее из всего возможного в таком состоянии души. Ирония, по моему мнению, состоит в том, что от нас и не требуется что-либо делать в таком душевном состо­янии. Очень мало в нашей жизни есть такого, что мы могли бы лучшим образом сделать в этом реак­тивном, а не в спокойном состоянии. Немногие ситуации могут быть исправлены нами, если мы будем действовать в состоянии неистовства.

Почему же тогда мы так поступаем?

Мы реагируем, потому что мы испытываем страх и тревогу от того, что произошло, что может про­изойти и что происходит.

Многие из нас реагируют так, как будто они всегда в кризисе, потому что мы слишком долго жили в ситуации кризиса и пережили так много кризисов, что кризисные реакции вошли у нас в привычку.

Мы реагируем, потому что мы думаем, что то, что случилось, не должно случаться, не должно быть такого положения вещей, какое есть.

Мы реагируем потому, что мы чувствуем себя плохо, у нас в душе нет ничего хорошего в отно­шении самих себя.

Мы реагируем потому, что большинство людей реагируют.

Мы реагируем потому, что думаем, что вынужде­ны реагировать.

А мы не вынуждены, мы не должны.

Мы не должны так сильно бояться людей. Они же просто люди, как мы.

Мы не должны терять свое право на спокойствие. Это не помогает. В спокойном состоянии в нашем распоряжении есть все те факты и все те ресурсы, которыми мы располагаем в состоянии неистовства и хаоса. Фактически же у нас даже больше ресурсов, поскольку тогда наш ум и эмоции свободны, чтобы действовать на самом высоком уровне. Мы не долж­ны уступать наше право думать н чувствовать кому-либо или чему-либо. Это также от нас не требуется.

Мы не обязаны так серьезно воспринимать все на свете (себя, события, других людей)."Мы делаем из мухи слона — раздуваем до невероятных пропорций наши чувства, мысли, действия и ошибки. Мы дела­ем то же самое с чувствами, мыслями и действиями других людей. Мы говорим себе, что все ужасно, что у нас трагедия и конец света Многое может быть печальным, очень плохим и неприятным — но един­ственная ситуация, когда наступает конец света, это все-таки конец света Чувства важны, но они — только чувства Мысли важны, но они — только мысли, и мы все думаем очень по-разному, и наши мысли — это предмет изменений. То, что мы говорим и делаем, важно; то, что говорят и делают другие, тоже важно, но земля не вращается на стержне какой-либо конкретной речи или действия. И даже если что-то, что делается или говорится, имеет осо­бую важность, не беспокойся: это случится. Поста­райся рассмотреть ситуацию при ясном свете. Дай себе и другим пространство, в котором можно дви­гаться, говорить, быть теми, кто мы есть — быть людьми. Дай шанс жизни случиться. Дай себе воз-можность насладиться жизнью.

"Мы не должны воспринимать поведение других людей как отражение нашей самоценности. Мы не должны приходить г замешательство, если кго-то, кого мы любим, ведет себя неподобающим образом. Каждый человек ответствен за свое поведение. Если какой-то человек ведет себя неподобающим обра­зом, позволь (ему или ей) почувствовать неловкость за это. Если вы сами не сделали ничего такого, из-за чего вам следует чувствовать себя неловко, то и не чувствуйте себя неловко. Я знаю, это трудная кон­цепция, но ею можно овладеть.

Мы не должны воспринимать отвержение как от­ражение нашей самоценности. Если кто-то очень важ­ный для вас (либо даже кто-то неважный) отвергает вас или ваши выборы, то вы все равно такая же реальная и вы все равно такая же ценная, какой вы были бы, если бы вас не отвергали. Испытывайте любые чувства, которые сопровождают отвержение; говорите о том, что вы думаете; но не теряйте права на самоуважение из-за того, что кто-то не одобряет или отвергает вас такую, какая вы есть, или то, что вы сделали. Если даже самый важный в вашем мире человек отвергает вас, то вы остаетесь все такой же реальной, такой, какая вы есть, и у вас все в порядке, все о'кей. Если вы сделали что-то неуместное, непо­добающее или если вам необходимо решить пробле­му или изменить поведение, тогда предпринимайте уместные действия, чтобы позаботиться о себе. Но не отвергайте себя и не придавайте такого большого значения тому, что другие люди вас отвергают. Не давайте этим людям власти над собой. Это не явля­ется абсолютно необходимым.

Мы не должны воспринимать все близко к сердцу, слишком лично. Мы принимаем, близко к нашему сердцу то, что никакого отношения к нашему серд­цу не должно иметь. Например, мы говорим: "Если ты любил меня, ты бы не пил". Для алкоголика это значит то же, если бы мы сказали человеку, страда­ющему воспалением легких: "Если бы ты любил меня, ты бы не кашлял". Жертвы воспаления легких будут кашлять до тех пор, пока не получат лечение, соответствующее их болезни. Алкоголики будут пить до тех пор, пока не получат то же самое. Когда люди с компульсивными расстройствами делают то, что составляет содержание их недуга, это значит, что они принуждены это делать, они не говорят, что не любят вас, — они говорят, что не любят себя.

Мы не обязаны принимать близко к сердцу мелочи. Если у кого-то был неудачный'день или если кто-то рассердился, не надо предполагать, что это как-то связано с вами. Это может, равно как и не может, иметь ничего общего с вашей персоной. Если это связано с вами, то вы позднее это обнаружите. Обычно все происходящее гораздо меньше связано с нами, чем мы думаем.

Если кто-то прервал наше высказывание, если у кого-то плохое настроение, если кто-то злословит, если у кого-то оказался плохой день, если у кого-то негативные мысли, проблемы или активный алко­голизм, то это не должно нас раздавить, разрушить нашу жизнь либо даже один час или один день нашей жизни. Если люди не хотят быть с нами или вести здоровый образ жизни, это не отражает нашу самоценность. Это отражает их обстоятельства на сегодняшний день. Упражняясь в достижении от-I страненности, мы ослабляем деструктивные реак­ции на окружающий нас мир. Отделяйте себя от вещей, событий. Предоставьте вещи и события са­мим себе и позвольте людям быть теми, кто они есть. Кто может сказать, что вмешательство в нашу речь (случай, когда нас прерывают), настроение, слово, плохой день или наличие проблемы являются не­важной или не необходимой частью жизни? Кто может отрицать, что подобная проблема не будет абсолютно благоприятной для вас или для кого-нибудь еще?

Нам не обязательно реагировать. У нас есть вы­бор. Вот в этом радость выздоровления от соза-висимости. И каждый раз, когда мы упражняемся в использовании нашего права выбирать то, как мы хотим действовать, думать, чувствовать или вести себя, мы чувствуем себя лучше и сильнее.

"Однако, — можете вы возразить, — почему бы и не реагировать? Почему бы мне и не сказать что-то в ответ? Почему я не должна огорчаться? Он (или она) заслуживает того, чтобы принять на себя глав­ный удар моей суматохи". Это может быть и так, но вы не должны этого делать. Мы говорим здесь о вашем недостатке спокойствия, о вашем недостатке умиротворения духа, о том, что вы напрасно теряете, минуты. Как вы хотите распоряжаться всем этим? Вы не отстраняетесь для него или для нее. Вы от­страняетесь для себя. И в этом заключены шансы для каждого, чтобы получить выгоду.

Мы подобны певцам в большом хоре. Если певец, стоящий рядом с нами, сфальшивил, взял непра­вильный тон, должны ли и мы это делать? Не будет ли лучше и ему, и нам, если мы приложим все силы к тому, чтобы держаться верного тона? Мы можем учиться исполнять верно свою партию в хоре.

Нет необходимости в том, чтобы мы вытравляли из себя все реакции на людей и на проблемы. Ре­акции могут быть полезными. Они помогают нам установить, что мы из себя представляем и что дает нам хорошее чувство. Они позволяют нам распозна­вать проблемы внутри нас и вокруг нас. Но боль­шинство из нас реагирует все же слишком сильно. И большинство из того, на что мы реагируем, это ерунда, бессмыслица. Все это не представляет такой уж большой важности и не заслуживает времени и внимания, которые мы уделяем. Часть того, на что мы реагируем, это реакции других людей на нас. (Я схожу с ума, потому что он вел себя как ненормаль­ный; он вел себя как ненормальный, потому что я была зла; я злилась потому, что думала, что он на меня разозлился; он не был зол, он был уязвлен, потому что-)

Наши реакции могут быть такой цепью реакций, где каждый часто оказывается расстроенным, подав- / ленным, и никто не знает, почему. Они просто по­давлены, расстроены. И тогда каждый выходит из-под собственного контроля, но пытается контро­лировать другого, управлять его жизнью. Иногда люди ведут себя определенным образом с тем, чтобы провоцировать нас на реакции определенного типа Если мы перестаем реагировать в ожидаемом на­правлении, то всякое удовольствие для тех людей пропадает. Тогда мы уходим из-под их контроля и устраняем их власть над нами.

Иногда наши реакции провоцируют других лю­дей на реакции определенного типа. Мы помогаем им оправдать некоторые формы поведения. (Нам это больше не требуется, не так ли?) Иногда реаги­рование так сужает наше видение, что мы застрева­ем на реакциях, мы только то и делаем, что реа­гируем на симптомы проблемы. И мы можем на­столько быть занятыми реагированием, что у нас никогда не будет ни времени, ни энергии распознать истинную проблему и тем более — как ее решить. Мы можем потратить годы, реагируя на каждую выпивку и на тот кризис, который она вносит в нашу жизнь, совершенно не умея признать, что истинная проблема заключается в алкоголизме! На­учитесь перестать реагировать, когда это не являет­ся необходимым и когда это не помогает. Устраните реакции, которые причиняют боль вам.

Вот несколько предложений, которые, если вы будете им следовать, помогут вам отстраниться от определенных людей и от ваших деструктивных реакций на этих людей. Но это только предложения. Не существует точных формул для отстранения. Вам необходимо находить свой собственный путь, путь, который годится для вас.

I Научитесь распознавать момент, когда вы реа­гируете, когда вы позволяете кому-нибудь или чему-нибудь дергать себя за веревочки. Обычно, когда вы начинаете чувствовать озабоченность, страх, когда вы возмущены, оскорблены или отвергнуты, когда вам очень жаль себя, когда вам стыдно, когда вы в тревоге или в замешательстве, знайте, что вы налетели на корягу, что в вашем окружении есть нечто такое, что вас задевает. (Я не говорю, что это неправильно иметь все эти чувства Возможно, кто-то и должен чувствовать себя таким образом. Различие состоит в том, что мы.учимся решать, как долго мы хотим чувствовать себя таким образом и что мы хотим делать со всем этим.) Когда мы используем выражение "он ли это или она заставили меня почувствовать то-то и то-то", то часто это указывает на наше реагирование. Потеря чувства умиротворенности является, возможно, сильнейшим признаком того, что мы попались в тиски опреде­ленного сорта реакции.

2.Приведите себя в комфортное состояние. Когда вы распознали, что находитесь в самой гуще ха­
отической реакции, говорите или делайте как мож­но меньше до тех пор, пока не восстановите ваш
привычный уровень спокойствия и умиротворенности. Делайте все, что вам необходимо (что не может причинить вреда вам или другим) для достижения расслабления. Сделайте несколько глубоких вдохов. Пойдите прогуляться. Вымойте кухню. Полежите в ванной. Пойдите к друзьям. Посетите заседание в Ал-Аноне. Почитайте книгу медитаций. Совершите путешествие во Флориду. Посмотрите телевизионную программу. Найдите возможность отделить себя эмоционально, психически и (если необходино) физически от того, на что вы дали реакцию. Найдите возможность облегчить свою оза­боченность. Не выпивайте и не гоните машину по боковым дорогам на скорости 85 миль в час. Сделай­ те что-нибудь безопасное, что поможет вам восста­новить ваше равновесие. Изучите, что произошла Если это незначитель­
ное событие, то вы в состоянии разобраться с ним самостоятельно. Если проблема серьезна или серьез­
но вас задевает, то вы, возможно, захотите обсудить это с другом, что поможет вам прояснить ваши мысли и эмоции. Беды и чувства звереют, когда мы пытаемся удерживать их в клетке. Говорите о своих

чувствах. Берите на себя ответственность за них. Испытывайте любые чувства. Никто не заставляет вас чувствовать. Кто-то мог помочь вам почувство­вать себя определенным образом, но все ваши чув­ства сделаны вам самими. Работайте с ними. А затем скажите себе правду о том, что же произошло¹. Пытался ли кто-либо швырнуть в вас то, что слу­чилось? (Когда я сомневаюсь, интерпретировать ли мне что-то как оскорбление или отвержение, я пред­почитаю поверить, что это не имеет ко мне никако­го отношения. Это сберегает мне время и помогает сохранять хорошее самочувствие.) Пытались ли вы контролировать кого-то или какое-то событие? На­сколько серьезна проблема или событие? Вы что, берете ответственность за кого-то еще? Вы что, зли­тесь из-за того, что кто-то не догадался, чего вы действительно хотели или что вы в действитель­ности пытались сказать? Не принимаете ли вы слишком лично чье-то поведение? Не нажал ли кто-то на кнопки пашей неуверенности или вины? Действительно ли это конец света или это только что-то грустное и разочаровывающее?

4. Вычислите, что вам необходимо сделать, чтобы позаботиться о себе. Пусть ваши решения будут основаны на реальности, и принимайте их в спокой­ном состоянии. Необходимо ли вам извиниться? Хо­тите ли отпустить все на самотек? Требуется ли вам поговорить с кем-нибудь по душам? Необходимо ли вам принять еще какое-то решение, чтобы поза­ботиться о себе? Когда вы принимаете свое решение, не забывайте о своей ответственности. Вы не ответ­ственны за то, чтобы заставить других людей "уви­деть свет", и у вас нет нужды "выпрямлять их". Вы отвечаете за то, чтобы помочь себе увидеть свет и выпрямить себя. Если вы не можете спокойно при­нять решение, то оставьте это. Значит, еще не время делать это. Подождите, пока ваш ум станет ясным, а эмоции спокойными.

Подождите, не спешите. Вам совсем не обязатель­но так сильно пугаться. Вам совсем не обязательно так неистовствовать. Посмотрите на ситуацию в пер­спективе. Не усложняйте жизнь для себя.

Задание

I Много ли времени уходит у вас на реаги­рование на кого-то или на что-то в вашем ближай­шем окружении? Кто это или что это? Как вы реагируете? Является ли ваша реакция тем пове­дением или тем чувством, которые вы бы избрали, если бы у вас был выбор?

2. Используйте предыдущие шаги для достиже­ния отстраненности от того события или того человека, которые беспокоят вас больше всего. Если вам необходимо поговорить с кем-нибудь, выберите надежн­ного друга (подругу). Если необходимо, ищите профессиональную помощь.

3. Какого рода деятельность помогает вам чувст­вовать себя спокойно и комфортно? (Моими люби­
мыми занятиями являются заседания в группе по изучению 12 Шагов, горячий душ, хороший фильм и
танцы).

Освободи себя

Говорят, что созависимыс - - это контролиру­ющие люди. Мы пилим; читаем лекции; покрикиваем; рыда­ем; умоляем; пытаемся подкупить; принуждаем; на­ходимся вблизи; защищаем; обвиняем; преследуем; убегаем; пытаемся уговорить; пытаемся отговорить; делаем попытки внушить чувство вины; соблазняем; сдерживаем; демонстрируем, как сильно нас оби­дели; обижаем других, чтобы они знали, каково нам было чувствовать что-то подобное; грозим причи­нить себе вред; хлещем всей мощью своей силы; ставим ультиматумы; делаем что-то для своих близ­ких; отказываемся делать что-то для своих близких; сводим счеты; хныкаем; даем выход ярости; действу­ем беспомощно, страдаем в громком молчании; пы­таемся доставить удовольствие; обманываем; делаем маленькие хитрости; делаем большие хитрости; хва­таемся за сердце и грозим умереть; хватаемся за голову и грозим сойти с ума; бьем себя в грудь и грозим убить себя; привлекаем на свою сторону помощь сторонников; тщательно выверяем свои слова; спим с ним; отказываемся спать с ним; рожа­ем от него детей; торгуемся с ним; тащим его на консультацию; тащим его с консультации; говорим о нем плохо; говорим с ним плохо; оскорбляем; проклинаем; молим о чуде; платим за чудеса; идем в такие места, куда нам не хочется идти; стоим невда­леке; надзираем; диктуем; командуем; жалуемся; пи­шем письма об этом; пишем письма ему; сидим дома и ждем его; выходим из дома и ищем его; обзванива­ем всевозможные места в поисках его; ездим на машине по темным улицам ночью, надеясь увидеть; прочесываем темные аллеи ночью, надеясь захва­тить; убегаем по темным аллеям ночью, чтобы скрыться; приводим его домой; удерживаем дома; запираем дверь и не впускаем; уезжаем от него; уезжаем с ним; браним, распекаем; стараемся про­извести впечатление; советуем; преподаем уроки; выпрямляем; настаиваем; уступаем; располагаем в свою пользу; провоцируем; пытаемся вызвать рев­ность; пытаемся запугивать; напоминаем; расследу­ем; намекаем; обыскиваем карманы; суем нос в бу­мажник; ищем в кухонных шкафах и в выдвижных яшиках стола; роемся в коробках для перчаток; заглядываем в бачок в туалете; пытаемся заглянуть в будущее; исследуем прошлое; звоним родствен­никам; рассуждаем с кем-то; решаем вопросы раз и навсегда; затем решаем их снова; наказываем; воз­награждаем; почти что уступаем; затем пытаемся действовать даже сильнее прежнего; и вносите в этот список другие подручные средства, которые я либо забыла в него внести, либо еще не пробовала.

Мы не относимся к тем людям, которые "позво­ляют случиться событиям". Созависимые — это та­кие люди, которые постоянно и с большим количе­ством усилий и энергии пытаются силой принудить случиться событиям.

• Мы контролируем во имя любви.

» Мы делаем это, потому что мы "только пытаемся помочь".

• Мы делаем это, потому что мы знаем лучше, как должны идти события и как должны вести себя люди.

«Мы делаем это, потому что мы — правы, а они — не правы.

• Мы контролируем, потому что мы боимся неделать этого.

«Мы делаем это, потому что мы не знаем, что еще делать.

.. Мы делаем это, чтобы прекратить боль.» Мы контролируем, потому что мы думаем, что вынуждены это делать.

• Мы контролируем, потому что мы не думаем.

«Мы контролируем, потому что контролирование — это все, о чем мы можем думать. В конечном счете мы можем контролировать, потому что это тот путь, которым мы обычно идем в решении своих вопросов.

Тиранство и доминирование — вот некоторые правила железной руки, правящей с самозахвачен­ного трона. Правители обладают большой властью. Они знают лучше. Они клянутся Богом, что это будет сделано только так. Они позаботятся об этом.

Другие тайно делают свое грязное дела Они прячутся под личиной мягкости, ласки и доброты, а сами секретно проворачивают свои делишки — за­нимаются делом других людей.

Другие со вздохами и слезами, с заявлениями о своей зависимости и утрате всяких способностей, провозглашая себя всеобщей жертвой, успешно кон­тролируют жизнь других посредством своей сла­бости. Они такие беспомощные. Они так нуждаются в сотрудничестве с вами. Они жить не могут без этого. Иногда слабые являются наиболее сильными манипуляторами и контролирующими людьми¹. Они научились тащить изо всех сил такие привод­ные ремни мира, как чувство вины и жалость.

Многие созависимые комбинируют тактики, ис­пользуя разнообразие методов. Что-нибудь сработа­ет! (Или, точнее, ничто не работает, а мы продолжа­ем надеяться, что сработает.)

Несмотря на разнообразие тактики, цели остают­ся одними и теми же. Заставить других людей делать то, что вы хотите, чтобы они делали. Заставить их вести себя так, как по вашей мысли они должны. Не допустить, чтобы они вели себя так, как, по вашей мысли, они не должны, но, возможно, они будут так себя вести без вашей "помощи". Принудить силой жизненные события раскрываться и разворачивать­ся в той манере и в то время, какое вы им назначили. Не позволять того, чтобы что-то случилось или могло случиться, произойти. Держать крепко и не пускать на самотек. Мы написали пьесу, и мы будем смотреть, чтобы актеры действовали, а сцены разво­рачивались исключительно так, как мы решили они должны действовать и разворачиваться. И неважно, что мы продолжаем при этом ставить на дыбы реальность. Если мы и впредь будем требовать до­статочно настойчиво, мы сможем (верится нам) оста­новить течение жизни, переделать людей и изме­нить события в том направлении, как это нам нра­вится.

Мы обманываемся.

Позвольте мне рассказать о Марии. Она вышла замуж за мужчину, который оказался алкоголиком. Он был запойный пьяница. Он не пил каждый день, или каждую субботу и воскресенье, или каждый месяц, но когда он пил — тут берегись! Он был пьяным целыми днями, иногда неделями. Он на­чинал пить в восемь утра и продолжал пить до полной отключки. Его рвало во всяких неподхо­дящих местах, он выпотрошил весь семейный бюд­жет, его выгнали с работы, он создавал невыно­симый хаос в каждый свой запой. Между запоями жизнь тоже не была безупречной. Ощущение грозя­щего рока, неизбежной обреченности и неразрешен­ные чувства наполняли атмосферу дома Другие не­разрешенные проблемы, последствия пьянства при­водили в беспорядок их жизни. Они никогда не могли преуспеть в борьбе с несчастьями. Они никог­да не начинали как бы с чистого листа. Было все же лучше, — для Марии и ее троих детей — когда муж не пил. Была также надежда, что в этот раз все будет по-другому.

А по-другому никогда не было. Годами стоило только Марии отлучиться, как ее муж впадал в запой. Когда она уезжала на уик-энд, когда она ложилась в роддом, когда ее муж оставлял дом и куда-нибудь уезжал или когда он был вне поля ее зрения по какой-либо другой причине, он напивался.

Каждый раз, когда Мария возвращала или удаля­ла его из того места, где он пил, он внезапно прек­ращал пить. Мария решила, что ключ к трезвости ее мужа - это ее присутствие. Она могла контроли­ровать его пьянство (и всю боль, причиняемую им) тем, что всегда была тесно прилеплена к своему дому и стояла как гвардеец на вахте, охраняя своего мужа. Из-за того, что она усвоила этот метод конт­роля, из-за все возраставших чувств стыда, замеша­тельства, тревоги и из-за всех травм, сопровожда­ющих созависимость, Мария стала затворницей. Она отклоняла всякие предоставлявшиеся ей случаи по­путешествовать, она отказывалась посещать собра­ния в церкви, которые ее интересовали. Даже когда она покидала дом, чтобы съездить в магазин, она чувствовала угрозу тому равновесию, которое она создала — или думала, что создала. Несмотря на ее решительные и отчаянные усилия, ее муж все же находил возможности пить. Он нашел способ напи­ваться дома, но так, чтобы она не знала. Он пил тогда, когда она вынуждена была находиться вне дома.

После одного исключительно разрушающего за­поя муж Марии сообщил ей, что он запил из-за тех невыносимых финансовых трудностей, в которые попала их семья. (Он не удосужился упомянуть, что его пьянство явилось причиной тех невыносимых финансовых трудностей.) Он сказал, что если бы жена нашла работу и помогла в финансовом отно­шении, он не чувствовал бы больше потребности пить. Тогда бы с него снялось напряжение. Мария подумала о его просьбе, затем нехотя согласилась с ним. Она боялась покидать дом и чувствовала себя озабоченной тем, как организовать присмотр за ма­лыми детьми. Она не чувствовала себя готовой к работе эмоционально или психически. Особенно ее возмущало то, что ей необходимо устраиваться на работу ради добавочных денег в то время, когда ее муж так безответственно относился к деньгам. Но она решила, что стоит попробовать. Чего не сдела­ешь, чтобы удержать этого мужчину трезвым!

Короче говоря, Мария пошла работать в качестве секретаря. Она трудилась хорошо — лучше, чем она раньше думала о своих способностях. Созависимые бывают отличными работниками. Они не жалуются; они делают больше, чем им положено; они выпол­няют все, о чем их попросят, они задабривают лю­дей; они стараются выполнять свою работу безуп­речно — по меньшей мере какое-то время, пока не начинают злиться и негодовать.

Мария начала чувствовать себя немного лучше. Ей нравилось встречаться с людьми, это было нечто такое, чего ей недоставало в жизни. Ей нравилось ощущать, что она зарабатывает свои собственные деньги (хотя она все еще и негодовала по поводу безответственного отношения мужа к этому). И ее работодатели оценили ее. На нее возлагали все боль­ше и больше ответственности, и она была на пороге повышения по службе, когда могла стать неофи­циальным секретарем. Но в это время к Марии вернулось старое тревожное чувство — ее догадка о том, что муж вот-вот запьет снова.

Это чувство приходило и покидало ее на не­сколько дней. Затем однажды это чувство ее сильно ударило. Эта тревога, которая перекручивает кишки и заставляет заламывать руки, вернулась к ней во всей своей силе. Мария начала звонить мужу по телефону. Его не было на работе, где он должен был быть. Она звонила еще и еще. Никто не знал, где он. Она уже целыми днями кусала себе ногти, продол­жая неистово звонить, надеясь, что ее сотрудники не видят того, что с ней творится за ее показным ложным фасадом — "все прекрасно, никаких проб­лем". Когда она в тот вечер прибыла домой, то обнаружила, что мужа нет дома и что он не забрал детей из дневной группы, как должен был. Ситуация вышла из-под контроля снова. Он снова запил. На следующее утро она бросила работу — просто уво­лилась без соответствующего предупреждения. К 10.00 она вернулась домой — стеречь своего мужа.

Несколькими годами позже она сказала: "У меня было такое чувство, что я вынуждена это сделать. Я должна была взять ситуацию под контроль — МОЙ КОНТРОЛЬ".

Мой вопрос таков: кто кого контролирует?

Мария выучила тот урок, что она не контро­лирует своего мужа и его пьянство абсолютно. Он и его алкоголизм контролируют ее.

Этот вопрос стал для меня более ясным однажды вечером, на заседании семейной группы в лечебном центре. (Многие из моих клиентов •— мудрые люди, мудрее меня. Я многому научилась, слушая их.) На группе жена алкоголика открыто говорила со своим мужем — мужчиной, который пил многие годы за время их супружества, многие годы был безработ­ным, часть лет провел в тюрьме.

"Ты обвиняешь меня в попытках контролиро­вать тебя, и я думаю, что так и было, — говорила она. - Я ходила по барам с тобой, чтобы ты не пил так много. Я позволяла тебе приходить домой, когда ты оскорблял меня, и позволяла тебе пить дома, чтобы ты не пил где-либо еще и не разбился. Я отмеряла тебе дозу алкоголя, пила с тобой (а я ненавидела пьянство), прятала бутылки, тащила тебя в группу Анонимных Алкоголиков. Но правда заключается в том, сказала она, что "ты контролировал меня все это время. Все те пись­ма из тюрьмы говорили мне то, что я хотела слы­шать. Все те обещания, все те слова И каждый раз, когда я готова была покинуть тебя — уйти ради всего лучшего — ты делаешь или говоришь как раз то, что удерживает меня от этого решительного шага. Ты знаешь в точности то, что я хочу слышать, и именно это ты говоришь мне. Но ты никогда не меняешься. И ты никогда и не намеревался из­мениться. Ты просто хочешь контролировать меня".

Он улыбнулся своей полуулыбкой и кивнул, ког­да она это сказала. "Да, — сказал он, — я пытался контролировать тебя. И я преуспел в этом деле очень даже хорошо".

Когда мы пытаемся контролировать людей и те ситуации, которые относятся к области "не наше дело", мы сами становимся контролируемыми. Мы уступаем нашу способность думать, чувствовать и действовать в своих лучших интересах. Часто мы становимся контролируемыми не только людьми, но и такими болезнями, как алкоголизм, нарушение питания (пере- или недоедание) и компульсивные, т.е. почти насильственные, игры. Алкоголизм и дру­гие деструктивные нарушения — это мощные силы. Никогда не забывайте, что алкоголики и лица с другими подобными нарушениями очень хорошо умеют контролировать других. Они мастера в этом деле. Мы встретили равного напарника, когда мы пытаемся контролировать их или их болезнь. Мы проигрываем сражение. Мы проигрываем войны. Мы теряем себя — наши жизни.

Возьмем взаймы пикантную новость у Ал-Анона: не вы явились причиной этого; не вам контроли­ровать это; не вам излечить это.

Итак, довольно попыток! Мы становимся крайне фрустрированными, когда пытаемся делать невоз­можное. И мы обычно мешаем возможному слу­читься. Я думаю, что если я сильно зажимаю челове­ка или явление или если я всеми силами направляю мою волю на определенную ситуацию, то тем самым моя Высшая Сила лишается возможности сделать что-либо конструктивное в отношении той ситуа­ции, того человека или меня. Мое контролирование блокирует волю Бога. Оно блокирует способность других людей к духовному росту. Оно не позволяет событиям случиться естественным путем. Оно же не позволяет мне радоваться людям или событиям.

Контроль — это иллюзия. Это не работает. Мы не можем контролировать алкоголизм. Мы не можем контролировать компульсивные формы поведения кого бы то ни было — переедание, сексоголизм, азартные игры — или любые другие формы прояв­лений этого ряда. Мы не можем (это даже не наше дело, чтобы и пытаться) контролировать чьи-либо эмоции, мышление или выборы. Мы не можем кон­тролировать исход событий. Мы не можем конт­ролировать жизнь. Некоторые из нас могут только себя контролировать.

Люди в конце концов делают то, что они хотят делать. Они чувствуют себя так, как они хотят себя чувствовать (или как они себя чувствуют); они дума­ют о том, о чем они хотят думать; они делают те вещи, какие, по их мысли, необходимо делать; они могут измениться только тогда, когда они готовы измениться. И не имеет значения то, что они не правы, а мы — правы. И не имеет значения, если при этом они причиняют себе боль. Не имеет значения, что мы могли бы помочь им, если бы только они нас послушали или сотрудничали бы с нами. Это не имеет значения, не имеет значения, не имеет зна­чения, не имеет значения. Мы не можем изменить людей. Любые попытки контролировать их есть иллюзия, заблуждение. Лю­ди будут либо сопротивляться нашим усилиям, либо удвоят свои усилия, чтобы доказать нам, что мы не можем их контролировать. Они могут временно приспособиться к нашим требованиям, но в тот момент, когда мы повернемся к ним спиной, они вернутся в свое естественное состояние. Более того, люди накажут нас за то, что мы принудили их сделать что-то такое, чего они не хотели делать, или за то, что мы принудили их быть кем-то, кем они не хотели быть. Никакое количество контроля не даст в результате устойчивого и желаемого изменения в другом человеке. Мы можем иногда делать такие вещи, которые повышают вероятность того, что лю­ди захотят измениться, но мы не можем гаран­тировать или контролировать это.

И это правда. Это очень плохо. Иногда это труд­но принять, особенно если кто-то, кого вы любите, причиняет боль себе и вам. Но таково положение вещей. Единственный человек, которого вы можете изменить сейчас или когда-либо, это вы сами. Един­ственный человек, контролироват