Глава VII. Обучение под руководством Гуру

О результатах, достигнутых Джецюном во время медитации и изучения религии; о последнем путешествии Марпы в Индию; о пророческом сне Джецюна и истолковании его Марпой; о наставлениях, данных Марпой четырем ближайшим ученикам.

 

Затем Речунг спросил: «После обретения Истин ты сразу отправился в отдаленное безлюдное место или продолжал жить у гуру?»

Джецюн ответил: «Мой гуру велел мне остаться и сказал, что будет обеспечивать меня пищей и всем необходимым, что он и делал с большой щедростью. Я удалился медитировать в пещеру, называемую Лхобрак-Так-Нья, с большим запасом продовольствия. Там я обычно сидел в неподвижной позе в любое время суток с зажженным светильником на голове до тех пор, пока светильник сам не затухал. Прошло одиннадцать месяцев, и мой гуру вместе с женой навестили меня и принесли еду для совершения ритуальной трапезы. Гуру сказал мне: «Мой сын, очень похвально, что ты можешь медитировать одиннадцать месяцев, не давая остыть подушке, на которой ты сидишь. Но сейчас разломай стену, огораживающую твое место, и выйди к твоему старому отцу немного отдохнуть и рассказать о приобретенном тобой опыте».

Хотя мне не хотелось прерывать медитацию, я должен был подчиниться моему гуру. Я стал ломать стену, но мне было жаль это делать, и я медлил. Тогда жена гуру, подойдя, спросила: «Сын, ты выходишь?» «Мне не хочется ломать стену», – отвечал я. «Почему так? Ты же знаешь, как важны Мистические Предзнаменования. Кроме того, лама очень вспыльчив, и, если появятся какие-нибудь неблагоприятные предзнаменования из-за твоей задержки, тебе несдобровать. Я помогу тебе разобрать стену и быстро выйти». Сказав это, она разобрала стену[125], и я вышел в полной растерянности.

Мой гуру дал указание жене: «Пока мы, отец и сын, будем совершать церемонии, посвященные его медитации, ты, Дамема, приготовь еду». Когда мы уже сидели за трапезой, он спросил: «Мой сын, к какой вере и к каким убеждениям ты пришел при исследовании этих Истин? Какой опыт и какое понимание ты приобрел? – и добавил, – Не теряй времени и отчитайся мне».

Тогда, преисполненный искреннего, глубокого смирения, я стал на колени и, сложив ладони, со слезами на глазах спел экспромтом хвалебный гимн моему гуру, в котором в качестве предисловия к моему рассказу о приобретенных мной опыте и знаниях я семикратно выразил мое благоговение перед ним:

 

I

«Неочищенному взору тех, кого Ты стремишься освободить.

Ты являешься в различных формах,

Но для тех Твоих последователей, которые чисты,

Ты есть Совершенное существо, О Владыко, Почтение Тебе.

II

Голосом, подобным голосу Брахмы, преисполненным шестидесяти совершенств,

Ты проповедуешь Святые Истины каждому на его языке,

Исчерпывающе освещая из восьмидесяти четырех тысяч тем.

Почтение Твоему Слову, хотя и слышимому, но не отделимому от Пустоты.

III

В Небесном Свете Ума Дхарма-Каи

Нет ни тени вещей, ни представлений.

Но Он пронизывает собой все области знания.

Почтение Неизменному Вечному Уму.

IV

В Священном Дворце, в Чистых Духовных Сферах

Ты пребываешь, иллюзорная, но неизменная и самозабвенная,

Ты, Божественная Мать Будд прошлого, настоящего и будущего.

К Твоим Стопам припадаю я, о Великая Мать Дамема.

V

О Гуру, Твоим духовным детям,

Твоим ученикам, следующим Твоему Слову,

Каждому из них и их единомышленникам

Почтение смиренное и искреннее я выражаю.

VI

Все, что служит во всех мирах

Приношением при совершении священных обрядов,

Я приношу Тебе вместе с моей земной формой,

Дабы я мог освободиться и очиститься от грехов.

VII

Я радуюсь заслугам, приобретенным другими,

И молюсь о приведении в движение Колеса Истины.

И пока не прекратится этот Круговорот

Существования, Не покидай, о Благородный Гуру, этот мир.

Заслугу, приобретенную исполнением этого гимна,

Я посвящаю Делу Всеобщего Блага».

 

Исполнив этот гимн из семи стансов, я начал мою исповедь: «Неотделимы от самого Дордже-Чанга[126] ты, мой гуру, твоя супруга и твое потомство. Благодаря твоим праведным делам и волнам благодати, рожденным твоей безграничной щедростью и добротой, я, твой послушник, приобрел немного знания, о котором я тебе сейчас поведаю. О Ты, пребывающий в неизменном Состоянии Спокойствия, рожденного Вечной Истиной, удостой меня своим вниманием на короткое время.

Я понял, что мое тело является следствием Невежества, порождаемого Двенадцатью Ниданами[127], состоит из плоти и крови и освещается способностью восприятия, присущей сознанию.

Для счастливых, стремящихся к Освобождению, оно может стать драгоценным сосудом, с помощью которого достигаются Свобода и духовные блага, но для несчастных, погрязших в грехах, оно может стать вратами, ведущими в преисподнюю.

Наша жизнь на Земле является промежуточной ступенью между высшими и низшими сферами, и поэтому время пребывания здесь драгоценно, так как каждый из нас должен сейчас выбрать путь, от которого будет зависеть его дальнейшая участь – блаженство на долгие сроки или долговременное безрадостное существование. Я понял, что в этом заключен главный смысл жизни на Земле.

И снова прибегая к Тебе, о Могучий Владыко и Спаситель живущих, подобных мне, я чаю с Твоей помощью переплыть этот Океан Существования – источник всех неизбежных страданий. Но для этого прежде всего необходимо обратиться к Трем Драгоценным Прибежищам[128] и со всей искренностью исполнять религиозные заповеди. Гуру для меня есть также главный источник и воплощение всех благ и счастья, которые могут быть ниспосланы мне.

Поэтому я со всей ясностью сознаю, что главным условием является выполнение предписаний Гуру и непоколебимая вера в него. Тогда углубленная медитация о трудности приобретения такой драгоценности, как счастливое рождение в человеческом теле, о неизвестности точного времени смерти, о последствиях совершаемых поступков и о страданиях в сансаре побудит желание освободиться от любой формы существования в сансаре, и чтобы этого достичь, нужно следовать Восьмеричным Благородным Путем[129], единственным, ведущим к Освобождению. Затем постепенно должен быть совершен переход на Путь более возвышенный при соблюдении всех принятых обетов с такой же тщательностью, с какой мы охраняем наше зрение, исполняя их заново или улучшая их исполнение при малейшем нарушении.

Я понял, что тот, кто стремится достичь спокойствия и счастья для себя, следует малым путем (хинаяны), но тот, кто с самого начала отказывается от наград, являющихся следствием поступков, совершаемых с чувством сострадания и любви, и отдает их другим, следует более возвышенным путем (Махаяны). Чтобы оставить малый путь и встать на возвышенный, нужно ясно видеть цель устремлений, изложенную в Учении о Несравненном Неизменном Пути (Ваджра-Яне).

Кроме того, для ясного понимания конечной Цели необходима помощь совершенного Гуру, обладающего знанием всех разделов четырех посвящений, исключающим малейшую неясность или сомнение относительно их, так как только он может правильно объяснить ученику смысл конечной Цели. Во время посвящения осуществляется передача способности овладения глубокими и трудными для понимания истинами, относящимися к конечной Цели. На всех ступенях медитации ученик должен употребить всю свою энергию и способности, знание грамматики и логики и с помощью моральных доводов, доводов разума и путем внутреннего поиска прийти к выводу о несуществовании личного я и убедиться таким образом в ошибочности распространенного мнения о том, что оно существует[130]. Когда осознается несуществование личного я, ум должен быть спокойным. Когда с помощью различных методов ум приводится в это состояние, которое является следствием ряда причин, всякая мыслительная и познавательная деятельность и восприятие объектов внешнего мира прекращаются. Начинается состояние полного покоя, когда представление о времени исчезает. Находящемуся в этом состоянии не известно, сколько прошло дней, месяцев или лет. Он может узнать о продолжительности пребывания в нем только от других. Это состояние называется ши-най – совершенный отдых. Не впадая в полное забытье и не отключая полностью сознания, приложив все силы и способности ума и сознания, пребывающий в этом состоянии переживает экстаз, рожденный от ясного, успокоенного ума.

Хотя существует состояние, которое можно назвать сверхсознанием (лхаг-тонг), индивидуумы, или эго-сущности, до тех пор, пока они остаются таковыми, не могут испытывать его. Я думаю, что сверхсознание обретается только по достижении сверхчеловеческого состояния на Пути, ведущем к состоянию Будды. Путь этот проходят с помощью визуализации и медитации. Образы богов, на которых медитируют, являются просто знаками, свидетельствующими о проявленном ими усердии в медитации. Сами по себе они ценности не представляют[131].

Напрашивается вывод, что для достижения этого состояния необходимо иметь полностью успокоенный ум, энергию, способность к углубленному анализу и стремление к знанию. Они являются нижними ступенями лестницы, которые нельзя обойти. Но во время медитации на этом состоянии спокойствия ума (ши-най) посредством сосредоточения на формах или на субстанциях, не имеющих формы, самое первое усилие должно сочетаться с чувством сострадания, с тем чтобы приобретаемая заслуга послужила Делу Всеобщего Блага. Во-вторых, нужно хорошо осознать, что цель устремлений находится в сферах трансцендентной мысли, и, наконец, искренними молитвами и желанием блага другим направить сознание в эти трансцендентные мысли сферы. Таким я представляю себе Высший Путь.

Как упоминание о пище не может насытить голодного и для утоления голода ему нужна сама пища, так и человек, желающий понять Пустоту[132] Мысли, не может довольствоваться описанием Пустоты и должен осознать ее с помощью медитации.

Кроме того, для приобретения знания о состоянии сверхсознания (лхаг-тонг) необходимо выработать способность беспрепятственно возвращаться в это состояние. Иными словами, привычка созерцать Пустоту, Невозмутимость, Неописуемое и Непознаваемое обычным умом составляет четыре степени посвящения, четыре последовательных ступени, ведущих к высшей цели мистического Ваджраяны (Неизменного Пути). Для того, чтобы по-настоящему это понять, нужно отказаться от приобретения материальных благ и угождения телу и быть готовым к встрече с любыми препятствиями и даже пожертвовать жизнью, если это потребуется.

Я не имею средств, чтобы отплатить вам за ваши благодеяния, мой Гуру и Почтенная Мать. У меня нет никакого имущества, которое я бы мог отдать вам за вашу любовь и доброту. Но я отплачу вам своей преданностью медитации, которой посвящу всю мою жизнь. И я завершу изучение переданных вами Истин на Небесах Ог-мин[133].

 

«Моему Гуру, Великому Дордже-Чангу,

Дамеме, Матери всех Будд,

Всем Царевичам-Аватарам

Я посвящаю свой рассказ о том, что достигнуто мной.

И пусть он будет моим приношением вам.

Владыко, освященный лучами Твоего благоволения

Распустился лотос моего сердца,

Источая аромат Знания.

Я соединен с Тобой навеки,

И моя жизнь, посвященная медитации,

Будет поклонением Тебе.

Ниспошли мне благословение, дабы труды мои

Принесли благо всем живущим,

И если я допустил многословие,

Прошу простить меня».

 

Гуру очень обрадовался. «Мой сын, – сказал он, – я возлагал на тебя большие надежды, и они оправдались». А его жена добавила: «Я знала, что у моего сына есть воля и ум, чтобы добиться успеха». Они оба радовались, и мы втроем долго беседовали о религии. Затем гуру и его жена расстались со мной, а я продолжал медитировать в моей келье.

Во время моей медитации мой учитель отправился в Северный Уру по своим пасторским делам и, совершая службу в доме некоего Марпы Голая, имел видение. Явились Дакини и напомнили ему о некоторых намеках, сделанных ему его гуру Наропой, которые он в свое время не понял, и разъяснили ему их смысл. Это побудило его отправиться в Индию, чтобы встретиться с Наропой.

Однажды ночью, через несколько дней после возвращения моего гуру в Пшеничную Долину, я увидел во сне женщину синего цвета, в шелковой одежде, с костяными украшениями и с золотистыми бровями и ресницами. Обращаясь ко мне, она сказала: «Сын, усердно медитируя, ты познал Истины Великого Символа[134], с помощью которых ты достигнешь нирваны. Ты также получил Шесть Доктрин[135], но у тебя нет драгоценного учения Дронг-джуг[136], с помощью которого ты можешь моментально достичь состояния Будды, и это учение ты должен знать». Я размышлял об этом сне и заключил по внешнему облику женщины, что это была Дакини, но я сомневался, была ли это весть от Дакини или это было искушение Мары[137]. Я твердо верил, что мой гуру – воплощение Будд прошлого, настоящего и будущего – сможет мне сказать об этом, так как не было такой вещи, которой бы он не знал. Диапазон его знаний был огромен: от Священных Истин о достижении Нирваны, до умения склеивать разбитую глиняную посуду. Я подумал, что если он подтвердит, что сон – откровение, мне нужно будет найти текст Дронг-джуга, и я, разломав перегородку, вышел наружу и пошел к моему гуру. Увидев меня, он встревожился. «Почему ты вышел из затвора? – спросил он. – Этим ты можешь навлечь несчастье». Я рассказал ему про сон и спросил, является ли сон откровением или искушением. В том случае, если это откровение, я просил передать мне это учение. Некоторое время он молча сидел и затем сказал: «Да, это было откровение от Дакини. Перед моим возвращением из Индии мой гуру, великий пандит Наропа, говорил мне об этом тексте, но я не помню, получил ли я его. Нужно поискать среди моих индийских рукописей».

И мы потратили целые сутки на поиски. Просмотрев всю коллекцию рукописей, мы нашли несколько трактатов о Пхо-ва[138], но ни одной строчки, относящейся к Дронг-Джугу, нам не встретилось. Тогда гуру сказал мне: «Видение, которое посетило меня в Северном Уру, есть также указание отправиться за этим текстом (Дронг-Джуг) в Индию. Не известно еще, сколько других трактатов я заодно смогу там приобрести. Поэтому мне нужно сейчас отправиться туда».

Несмотря на то, что многие отговаривали его от такого утомительного для его возраста путешествия, мой гуру не отступил от своего решения. Тогда его ученики сделали щедрые пожертвования по этому случаю, и все это было обменено на золото, заполнившее чашку, с которой Марпа отправился в Индию и прибыл туда перед самым исчезновением Наропы[139]. Он был готов отдать жизнь, чтобы встретиться со своим гуру, и различные благоприятные знаки и предзнаменования он воспринимал как предсказание успеха и исполнения его желания.

Горячо молясь о встрече с гуру, он, наконец, встретил его в джунглях и, проводив в монастырь Пхулахари, спросил у него о Дронг-Джуге. «Ты вспомнил о нем сам или узнал через откровение?» – спросил тогда святой Наропа. Марпа ответил: «Я сам об этом не вспомнил и не был удостоен откровения. Но у меня есть ученик по имени Тхепага, который узнал об этом через откровение, и вот потому я здесь». «Чудесно, – промолвил Наропа. – В этой непросвещенной стране есть несколько ярких светочей, которые, как солнце, освещают горные вершины».

Говорят, что Наропа воздел руки в молитве и спел:

 

«В мрачных северных областях

Живет тот, кто подобно солнцу

Освещает горные вершины.

Почтение этому Великому

Человеку по имени Тхепага!»

 

А затем, закрыв глаза, благоговейно трижды помолился в сторону Тибета, и все горы Индии и деревья также трижды поклонились в сторону Тибета. Говорят, что и теперь вершины гор и деревья вблизи Пхулахари наклонены к северу[140].

Передав Марпе всю Тантру Дакини[141], сообщаемую шепотом, святой Наропа предсказал будущее на основании некоторых предзнаменований. Так, по тому, как Марпа выражал свое почтение, он предсказал смерть его сына и непрерывную преемственность Иерархии Каргьютпа, а также, что я и мои последователи будем ее продолжателями. После того, как Марпа вернулся, его сын Дарма-Додай умер, как было предсказано Наропой.

В годовщину смерти сына, после совершения церемонии, посвященной его памяти, Марпа сидел, окруженный всеми учениками, и они, выражая ему соболезнование по поводу утраты, постигшей его в преклонном возрасте, говорили, что его сын был воплощением Будд прошлого, настоящего и будущего и что, если бы он жил, он стал бы достойным его преемником. И еще они сказали: «Сейчас мы должны подумать о том, как наилучшим образом утвердить и укрепить Иерархию Каргьютпа. И мы молимся о том, чтобы ты дал каждому из нас, твоим шишьям, указания, какие области знания мы должны изучать и какие методы применять»[142]. Гуру ответил: «Я, духовный ученик великого пандита Наропы, следую тайным указаниям, передаваемым через знамения и видения. Иерархия Каргьютпа получила благословение Святого Наропы. Вы, мои лучшие ученики, пойдите к себе и дождитесь откровений, а потом расскажите их мне».

Ближайшие ученики Марпы медитировали на своих видениях и сообщили о результатах. Почти все видения были более или менее благоприятны, но ни один из учеников не получил откровения о будущем Иерархии. У меня же было видение четырех громадных столпов, о котором рассказал гуру в стихах:

 

«По велению Дордже-Чанга

Об увиденном мною прошлой ночью я расскажу

И точно опишу все, что видел.

Соблаговоли, о Гуру, выслушать меня.

В обширных областях северной части Мира

Я увидел огромную гору

С вершиной, достигающей неба,

С луной и солнцем, вращающимися вокруг нее,

Лучи которых освещали небеса.

Подножие горы покрывало землю.

Четыре реки текли от четырех ее сторон

И утоляли жажду всех живущих,

И впадали в глубокий океан.

На берегах их росло множество цветов,

Таково краткое содержание моего видения, о котором

я рассказал моему Гуру, Вечному Будде[143].

К востоку от этой горы

Находился высокий столп,

На котором стоял на задних лапах лев.

Грива у льва была густой и блестящей.

Когтями он вонзался в гору,

Взор его был обращен в небо.

Затем по горам он стал бродить.

И об этом я рассказываю моему Гуру, Вечному Будде.

К югу от горы стоял высокий столп,

На столпе рычала могучая тигрица.

Ее шкура была украшена красивыми полосами.

Глаза тигрицы были обращены на небо.

Затем в джунглях стала она бродить

И пошла через рощи и поля.

И об этом я рассказываю моему Гуру, Вечному Будде.

К западу от горы стоял высокий столп,

Над столпом парил орел.

Крылья орла были широко распростерты,

Клюв орла пронзал небо.

Глаза орла были обращены на небо.

Затем он воспарил высоко в синем небе.

И об этом я рассказываю моему Гуру, Вечному Будде.

К северу от горы также стоял высокий столп,

И над столпом парил смелый ястреб.

Крылья ястреба были широко распростерты.

Гнездо ястреба находилось на скале,

И я увидел его оперившегося детеныша,

И в небе летало много меньших птиц.

Ястреб взглянул на небо

И затем улетел в области горние.

И об этом я рассказываю моему Гуру, Вечному Будде.

Веря, что это благоприятные знаки,

Предвещающие добрые и доблестные дела,

Я затрепетал в экстазе радости.

И я прошу Тебя рассказать нам о значении увиденного».

 

Гуру очень понравился мой рассказ, и он сказал: «Прекрасное знамение». Затем он велел жене приготовить хорошее угощение и пригласил всех учеников. Обратившись к собравшимся, он сказал: «Мила-Дордже-Гьялцен[144] удостоился видения, которое является счастливым предзнаменованием». Тогда ближайшие ученики попросили его разъяснить смысл видения и значение непонятных им знаков. В ответ наш святой Гуру, великий Аватара и Переводчик в песне, спетой экспромтом, поведал о значении видения, которое было предсказанием будущего Иерархии Каргьютпа:

 

«Владыко, Прибежище всех живущих,

Ты, о Вечный Будда,

Святой Наропа, я склоняюсь у Твоих ног.

О вы, мои шишьи, собравшиеся здесь,

Внимательно выслушайте, что я вам скажу сейчас

О значении этого чудесного пророческого видения.

Обширные области северной части Мира

Символизируют распространение буддизма в Тибете.

Огромная гора означает школу Каргьютпа,

Основанную мной, Переводчиком Марпой, моими

последователями и всей Иерархией.

Вершина горы, касающаяся неба,

Означает нашу Несравненную Цель.

Солнце и Луна, вращающиеся вокруг вершины,

Суть полное Просветление и Любовь.

Их лучи, освещающие небеса,

Суть благодать, устраняющая невежество.

Подножие горы, покрывающее землю,

Означает, что нашими подвигами будет наполнен Мир.

Четыре реки, текущие от четырех сторон,

Символизируют обряды посвящения и Истины.

Их воды, утоляющие жажду всех живущих,

Означают, что каждое существо разовьется и спасется[145].

То, что реки впадают в глубокий океан,

Означает слияние Внутреннего и Внешнего Света[146].

Разнообразные цветы, растущие по берегам,

Суть безупречный плод – реализованные поля Истины.

О вы, мои шишьи, здесь собравшиеся,

Это видение – хорошее предзнаменование, не плохое.

Громадный столп, стоящий к востоку от горы, –

Это Цуртен-Ванг-Гай из Дела.

Лев, стоящий на столпе,

Означает, что характер Цуртена подобен львиному.

Роскошная грива льва есть знак

Овладения им Мистическими Истинами.

Четыре лапы, вонзившиеся в гору,

Символизируют четыре беспредельных устремления Цуртена.

Глаза льва, обращенные к небу,

Есть знак того, что Цуртен вышел из круга сансары.

Лев, бродящий по горам,

Означает, что Цуртен достиг Царства Свободных.

О вы, мои шишьи, здесь собравшиеся,

Видение о столпе на востоке –

Хорошее предзнаменование, не плохое.

Громадный столп, стоящий к югу от горы,

Это Нгогдун-Чудор из Жунга.

Тигрица, рычащая на столпе,

Означает, что Нгогдун наделен характером тигрицы.

Четкие красивые полосы тигрицы

Символизируют овладение Мистическими Истинами.

Тройные круговые полосы свидетельствуют о том,

Что в нем заключены Три Прибежища.

Четыре лапы, когтями вонзившиеся в джунгли,

Означают выполнение ими Четырех Обязанностей.

Глаза тигрицы, обращенные к небу,

Есть знак того, что он вышел из круга сансары.

Тигрица, бродящая в джунглях,

Означает, что он достиг Освобождения.

Тигрица, проходящая через рощи и поля,

Есть предсказание о том, что у него будут ученики

Продолжатели его Иерархии.

О вы, мои шишьи, здесь собравшиеся,

Видение о южном столпе –

Хорошее предзнаменование, не плохое.

Громадный столп к западу от горы –

Это Метен-Ценпо из Цанг-ронга.

Орел, парящий над столпом,

Означает, что характер Метена подобен орлиному.

Крылья орла, широко распростертые,

Есть знак овладения Мистическими Истинами.

Клюв орла, пронзающий небо,

Означает преодоление Метеном всех препятствий

во время медитации[147].

Глаза орла, обращенные к небу,

Символизируют выход из круга сансары.

Орел, воспаривший в синее небо,

Есть знак того, что Метен достиг царства Свободных.

О вы, мои шишьи, здесь собравшиеся,

Видение о западном столпе –

Хорошее предзнаменование, не плохое.

Громадный столп, стоящий к северу от горы, –

Это Миларепа из Гунгтханга.

Ястреб, парящий над столпом,

Означает, что характер Миларепы сходен с ястребиным.

Крылья ястреба, широко распростертые,

Есть знак овладения Мистическими Истинами.

Гнездо ястреба на скале

Означает, что Миларепа будет твердым, как скала.

Птенец ястреба – знак того, что

Духовный сын Миларепы достигнет совершенства.

Меньшие птицы, летающие в небе,

Есть предсказания о распространении учения Каргьютпа.

Глаза ястреба, обращенные к небу,

Есть знак выхода из круга сансары.

Ястреб, улетевший в заоблачную высь,

Означает достижение Миларепой Царства Свободных.

О вы, шишьи, собравшиеся здесь,

Видение северного столпа – добрый знак.

Миссия моя выполнена,

И на вас теперь моя мантия накинута,

И если мои предсказания сбудутся,

Прославлена будет Иерархия Каргьютпа».

 

Все ученики радовались, когда гуру произнес эти пророческие слова. Потом гуру позволил им ознакомиться с его священными книгами и рукописями, в которых изложены Мистические Истины и оккультные учения. Днем он давал наставления своим ученикам, вел беседы с ними и читал им проповеди, а ночью учил их медитировать, и они значительно продвинулись в духовном развитии.

Однажды ночью, совершая обряд посвящения в Юм (Текст-Мать), лама решил определить, опираясь на свою интуицию, к каким разделам Учения имеет наибольшую склонность каждый из четырех ближайших учеников, с тем чтобы отдать каждому из них те священные тексты, которые будут наиболее полезны им. И поэтому он решил понаблюдать за знамениями на рассвете.

На следующий день на рассвете он видел своих учеников своим ясновидящим взором: Нгогдун-Чудора из Жунга, объясняющим значение ритуала Гайпа-Дордже; Цуртен-Ванг-Гая из Дела, медитирующим на Пхо-ва (переносе принципа сознания); Метена-Ценпо из Цанг-ронга, медитирующим на Ед-Сал (Ясном Свете) и меня, медитирующим на Тум-мо (способе выработки жизненного тепла)[148].

Так он был тайно извещен о способностях каждого ученика к овладению теми знаниями, которые будут наиболее полезными для него и в которые он должен будет посвящать других.

И он подарил каждому из нас свои самые лучшие из последних трудов. Ламе Нгогпа он дал текст с комментариями к Гьюд (тантрам), в котором в соответствии с четырьмя методами и шестью целями изложение было таким ясным и последовательным, что его можно было уподобить жемчужинам, нанизанным на нить. К этому он добавил вещи, ранее принадлежавшие Наропе, – шесть украшений, жертвенную ложку и рубиновые четки. Он также передал ему индийские комментарии к текстам, отданным ему ранее, и завещал ему трудиться ради всеобщего блага и проповедовать всем живым существам.

Цуртен-Ванг-Гаю из Дела Марпа подарил текст Пхо-ва (перенос принципа сознания), что подобен птице, вылетающей из открытого слухового окна[149]. Ему также были отданы волосы, ногти и пилюли[150] Наропы, а также ритуальный головной убор, украшенный изображениями Пяти Дхьяни-Будд[151] и дано наставление практиковать Пхо-ва.

Метену-Ценпо из Цанг-ронга был отдан текст Ед-Сал (Ясного Света), который подобен зажженному светильнику, рассеивающему ночную тьму[152], колокольчик, маленький сдвоенный барабан (дамару) и чаша для возлияний из морской раковины и дан наказ следовать коротким путем через Бардо – промежуточное состояние между смертью и новым рождением.

А мне Марпа дал текст о Тум-мо (получении жизненного тепла, которое подобно пламени, охватившему хворост), а также шапку Майтри[153], которую носят йоги Каргьютпа, и одеяние Наропы, а затем велел мне медитировать в уединении в различных местах – на горных вершинах, в пещерах и в лесу. Затем перед большим собранием учеников, обращаясь преимущественно к четырем ближайшим ученикам, Марпа сказал: «Я передал каждому из вас те тексты и разделы Учения, с помощью которых вы придете к цели кратчайшим путем, и я предвижу, что именно эти знания будут наилучшим образом способствовать развитию ваших учеников. Я потерял сына Додай-Бума и потому завещаю вам заботиться о сохранности моих священных текстов и реликвий. Будьте преданными защитниками и проповедниками Учения. Да будет процветать оно и распространяться». Сказав так, Марпа отпустил троих учеников. А мне он сказал: «Ты поживи со мной еще несколько лет. У меня есть несколько разделов Знания, в которые я хочу посвятить тебя, и, кроме того, мое присутствие будет тебе полезным». Выполняя его волю, я поселился в пещере Занг-пхуг[154], о которой было пророчество Наропы. Гуру и его жена регулярно посылали мне долю от их трапезы и часть приношений от каждой религиозной церемонии, даже самой скромной.

Так я проводил время в сладчайшей медитации несколько лет, совершенствуясь в познании под руководством моего гуру до тех пор, пока не взросли в моем сердце всходы Высшей Мудрости». (Это был рассказ о четвертом приносящем заслугу деянии Миларепы.)