Глава двенадцатая Воля сражаться

(Мелис)

Марк не ожидал, что Никта первой попросит прощения, едва он войдёт в дом.

– Маркос, прости. Элейна меня назвала полной дурой и вполне заслуженно...

– Это ты меня прости, Никта.

Он торопливо рассказал ей о произошедшем в доме архивариуса. Никта слушала молча. Единственный вопрос, который она задала, прозвучал очень тихо:

– Амарта тоже мертва?

Марк опустил голову.

– Не знаю, наверное. Радагар так сказал… Молюсь, чтобы это было неправдой.

Лейна, с повязкой на лбу, всё ещё страдая от головной боли, гневно ударила ладонями по столу.

– Ненавижу их, ненавижу! Почему Сильвира не разгонит всё их гадючье логово!

Иолас взбудораженно ходил по комнате, перебивал, переспрашивал и в конце концов яростно выпалил:

– Проклятый секутор! Гадесова ведьма! И надо же, чтобы смерть досталась именно несчастному старику!

Марк наскоро объяснил, почему ему с Никтой и Лейной надо немедленно уходить из дома вольных стрелков.

– Понятное дело, – поддержал его Иолас. – Серые только и ищут повод выдворить наш орден из города. Чего доброго заявят, что мы укрываем преступников.

Марк встал и решительно посмотрел в глаза хранительницы.

– Никта, я пойду по следу Мелфая один. Если твоя судьба связана с сельвой – прошу тебя, возвращайся домой…

– О чём ты говоришь, Маркос? – с недоумением, переходящим в возмущение, ответила хранительница. – Мы же только что с тобой объяснились!

– Оставить тебя сейчас одного было бы… очень недостойно, – добавила Лейна в традициях Школы рыцарей юга.

– У меня есть повозка и пара лошадей, – быстро проговорил Иолас. – Так и быть, довезу вас до ближайших загородных конюшен. Куда направитесь?

Марк поглядел на Никту. Свет лампады в её глазах чудился ему неким знамением, предвещающим войну и пламя пожарищ. Спокойный голос хранительницы прозвучал для него неожиданно:

– В сторону Скал Ящеров. И, пожалуйста, если у тебя есть верёвка подлиннее, дай нам.

Иолас поглядел на неё, как на безумную.

– Ты собираешься идти в Анфею через Скалы Ящеров?

– Всё же лучше, чем через Белое Забвение.

– Почему не через Горную таможню?

– Это семь дней пути. А через Скалы Ящеров – четыре. Нам не догнать Мелфая в Белом Забвении, но мы сможем перехватить его в Зелёной Идиллии. Если, конечно, он туда дойдёт.

Иолас кивнул и вышел за дверь, проронив по ходу:

– Ладно уж, довезу вас до самих Скал. Давненько там не бывал.

***

Серая тень скользнула к повозке, едва Иолас взялся за вожжи.

– Стоять!

– Спокойно, это Эльмика, – сказал Марк, вспомнив, что ничего не успел рассказать друзьям о юной магессе. – Она с нами.

– С нами? – ощетинился Иолас. – Когда ты успел заручиться поддержкой серых, Маркос? Решил пойти путём достославного Радагара?

Девушка в сером магическом халате с тонкой магической тростью в руках и кожаной сумкой за плечом проворно залезла в повозку.

– Трогай, вольный, да побыстрее. Сюда идёт отряд городской стражи.

– А ну вылезай. Мигом! – приказал Иолас.

– Ах, вот как! Хорошо. Вылезу. Только прощаться не буду. Потому что очень скоро догоню вас. С отрядом стражи, – отрывисто, с паузами выпалила девушка.

– Вот… крыса!

Серые брови Эльмики негодующе сдвинулись, юная магесса схватилась за трость. Марк вовремя перехватил её за запястье.

– Спокойно! Иолас пошутил. Ты едешь с нами.

Эльмика недовольно высвободила руку, однако успокоилась на диво быстро. Зато Иолас поглядел на Марка сначала с недоумением, затем с вызовом:

– Ты собираешься разделить поход с этой шпионкой серых?

Марк не ответил, неожиданно обозлившись на Иоласа.

– Зачем тебе с нами, Эльмика? – спросила Никта, изучая глазами трость и одеяние юной магессы.

– Мелфай мне нужен больше, чем вам, – гордо ответила та.

– Ты в него влюблена? – с неуместной прямотой спросила Лейна.

Эльмика фыркнула.

– Тебя это не касается.

– Нет уж, касается, если ты собираешься ехать с нами в одной повозке, – настояла Никта.

Юная магесса секунд пять помолчала, надувая губы, а затем всё так же отрывисто проговорила:

– Я не хочу… чтобы аделиане… забрали Мелфая в Амархтон.

Она проронила это с таким тоном, словно рядом с ней сидели не аделиане, а её собратья по посоху или кочевые разбойники, не слишком разбирающиеся в учениях и верованиях.

– Я проведу вас через заставы. Собью со следа серых. А когда найдём Мелфая, мы с вами расстанемся, – закончила она прежним вздорным голоском.

– Заставы… собьёшь со следа… – передразнил её Иолас. – Тебя этому в Школе серых обучали?

– Может, поедем, наконец, – прошептала Лейна, сжав голову от нового приступа боли.

Повозка покатила по ночному городу. Иолас выбирал самые узкие, самые нехоженые улочки, куда сроду не заходили городские стражники. Для него, идеально знающего город, не составило труда выехать из Мелиса объездным путём – мимо городской свалки для сжигания отходов. Здесь, помимо гор мусора, прикрытием от посторонних глаз служили сухие кусты-аканты, кучи наметённого песка и глубокие канавы, вырытые против песчаных бурь.

– В рассвету выедем на Старый торговый тракт, а там – два дня пути, и мы у подножия Скал Ящеров! – обнадёживающе заявил Иолас.

Марк сидел в конце повозки, свесив ноги, и глядел на отдаляющийся город. Бессонная ночь валила с ног от усталости. Но стоило ему закрыть глаза, как перед ним возникал образ падающего старика Фабридия с изумлённо раскрытыми глазами и чёрным облаком смерти в груди.

«О, Всевышний, будет ли смерть Фабридия отомщена?» – пылали мысли. Чувство собственной вины подпитывало и без того жгучую ненависть к Радагару, превращая его в жестокого врага, с которым Марк теперь надолго будет связан узами вражды.

– Всё думаешь о собирателе легенд? – спросила Никта из-за спины.

– Наверное, его уже похоронили. Закопали на городском кладбище равнодушные гробовщики, – Марк чувствовал, что если не выговорится сейчас, то будет тащить этот груз через всю Каллирою. – Кто-то из городских управителей, скорее всего, уже готовит бумагу, чтобы прибрать к рукам его дом. Это будет несложно. У Фабридия не осталось ни друзей, ни родственников.

– Нет смысла обвинять себя в случившемся.

– Я мог это остановить. Мог! Но позволил этому случиться. Нерешительность, будь она проклята, и малодушие – да, не успел сообразить, набраться смелости, замешкал… и вот, погиб человек, доверившийся мне.

– Если бы ты стал между Амартой и Радагаром, то сам мог погибнуть.

– Может быть. Но это тот риск, который делает человека человеком. Я должен был хотя бы попытаться…

Город и предместья остались позади. Впереди до горизонта раскинулась пустыня. Солнце вставало, и по мере того, как дневной свет разливался по пустошам, Жёлтые пески отдавали золотистым сверканием. Марк глянул вдаль. На каменистой земле кое-где виднелись пробившиеся ростки. Ему вдруг нестерпимо захотелось остаться здесь, упасть на землю и просто лежать: тихо, беззвучно, неподвижно.

И тут душа его встрепенулась, как будто он услышал ободряющую песню. Марк удивлённо вздрогнул, ощутив прикосновение к своим плечам ладоней хранительницы.

Он впервые испытал это странное чувство. Сквозь его отяжелевшую голову и больную грудь как будто заструился поток мелодичного ручья, рождая удивительную песню без слов. Марк сделал глубокий вдох, вдохнув воздушную лёгкость. Беззвучная песня лилась в душу, наворачивая на глаза слёзы, но не слёзы скорби или жалости к самому себе, а слёзы благодарности. Рядом есть кто-то, кто понимает, чувствует и забирает часть его бремени и боли.

– Что ты делаешь? – спросил Марк и тут же понял, что спрашивать нужно иначе. – Как ты это делаешь?

– Это невозможно объяснить, – ответила хранительница, убрав руки с его плеч.

– Она просто творит чудеса, – сказала Лейна. – Музыка и песня объясняют то, что нельзя выразить словами. Вчера она и меня исцелила.

– Ты сама себя избавила от лишних обид, Элейна, – возразила Никта.

– Ты всегда так говоришь. Но исцелять людей от боли и отчаяния – это твой дар, Никтилена. Мне рассказывали в Школе рыцарей, что существует некое таинство, именуемое Взятием чужой раны. Человек, познавший его, способен взять на себя любую рану другого человека. Ты владеешь другим, но очень похожим таинством – забираешь на себя душевные раны.

Лейна обняла подругу, положив голову на её плечо. Светло-голубые глаза плеонейки смотрели на Марка с пониманием.

– Она не верит мне. Но я очень хорошо чувствую дарования. Ещё в Амархтоне, когда мы впервые повстречались, я поняла, что она уникальна. Так сложилось, что мне тогда было очень тяжело. Никого не было рядом. Ничего не хотелось. Только сидеть и глядеть на угнетающие тучи равнодушия. И тут появилась Никта… Знаешь, над Амархтоном никогда не бывает солнца, но я увидела восход. Увидела новый день. Увидела небо. Небо в Амархтоне, представляешь? – Лейна улыбнулась. – И мне открылось… что даже в Амархтоне можно увидеть солнечный свет. Когда рядом есть человек, который чувствует тебя так, как Никта.

Марк вздохнул. Ему очень хотелось в этот момент посмотреть в глаза хранительнице, но она отвернулась, как если бы была в смущении, и пристально посмотрела на жёлтую линию горизонта. Она не слишком любила говорить о себе.

– Хранительница Никта – свершитель во время Седьмого миротворца, – вымолвил Марк, обращаясь к Лейне, но при этом глядя на закрытую прядью тёмно-каштановых волос щёку хранительницы. – Миротворец и избранная. Фабридий сказал, чтобы мы непременно держались вместе. Мы с тобой, Лейна, обязаны беречь её. Человек с таким сердцем должен совершить что-то грандиозное в этом мире.

– Она станет королевой сельвы, – произнесла Лейна с уверенностью пророка. – Она знает это, но не хочет об этом говорить. Ей кажется, что такие мечты слишком… слишком нескромны.

Хранительница не отвечала. Иолас подгонял лошадей, беспокойно оглядываясь по сторонам. Эльмика сидела, поджав ноги под себя, слушая этот разговор и не вполне понимая, о чём толкуют эти люди.

Повозка катилась всё дальше на юг, огибая кривые, дугообразные барханы. Марк разогнул плечи и воспрянул. Падать и неподвижно лежать на земле больше не хотелось.

«Всевышний, прости мне мою ненависть к Радагару. Прости мне обиду на самого себя. Я не прошу о возмездии за Фабридия. Я прошу, чтобы смерть его не была напрасной. Пусть она что-то изменит в этом мире. Не знаю что, но пусть…»

***

Повозка весело бежала по Старому торговому тракту, не встречая никого на пути. К полудню солнце начало припекать. Сидя в одной льняной рубашке, Марк начал клониться ко сну, а потом лёг рядом с подрёмывающей Лейной и быстро уснул. Спалось, как ни странно, хорошо. Лошади тянули повозку мягко. Невысокие, но крепкие, жёлтой верблюжьей окраски, они были хорошо приспособлены для переходов через пустыню. На месте возницы были сложены блоки прессованного овса – отличный походный корм для скота, да и для человека, если голод прихватит.

Марк проснулся под вечер. Повозка стояла на месте. Продирая заспанные глаза, Марк увидел проворную фигурку Эльмики, взбирающуюся на высокий, похожий на термитник, холм. В руках юной магессы была её тонкая магическая трость.

– Куда это она?

– Хочет узнать, нет ли за нами погони? – ответила хранительница.

– И направить своих дружков по нашему следу, – сердито буркнул Иолас, никак не желая смириться с присутствием в отряде «серой крысы».

– Она этого не сделает.

Иолас хмыкнул.

– Наивная ты, хранительница секретов. Ну ладно, поверю, что она не шпионит за нами для серых. Но тогда какого лешего она увязалась за нами? Так сильно этого Мелфая любит? Х-ха! Сегодня любит, завтра разлюбит, знаем мы эти смазливенькие мелисские мордашки. Для таких как она, что любовь, что ваш поход – забавная игра, потеха, развлечение... А чью сторону она займёт, если серые вас догонят, не догадываешься?

– Она честна с нами. Это главное, – ответила Никта, задумчиво глядя, как юная магесса колдует на холме, выводя тростью малопонятные знаки. Марк понял, что хранительница размышляет о чём-то другом.

Лейна сняла с головы повязку, обнажив огромный кровоподтёк на лбу. Попытавшись расчесать волосы, она задела его гребешком и поморщилась.

– Гнусный сарпедонец, – беззлобно проговорила она.

– Ну, хоть не остриём ударил, – сказал Марк. – А вообще, это меня винить надо. Ты ведь из-за меня схлопотала по голове.

– Ты миротворец. Тебе полагалось нас разнимать, – Лейна рассмеялась. – А если честно, я уже не сержусь. Ни на тебя, ни на Сурка. Ты выполнял своё призвание, он своё. Он служит Сарпедону и обязан подчиняться его законам.

– Ты удивительно отходчива, – улыбнулся Марк. – Ещё боль не прошла, а ты уже прощаешь своего обидчика.

– У нас в Плеонии народ незлопамятный.

Лейна подняла взгляд к уходящему солнцу. В её воспалённых, заспанных глазах по-прежнему читалась мечтательность, дугообразные приподнятые брови придавали ей немного детской наивности – взгляд девочки, постоянно удивляющейся всему вокруг.

– В Школе рыцарей говорят, что Каллирою ждут тяжёлые времена, – неожиданно сказала Лейна. – Рыцарство, такое как сейчас, постепенно упразднится. Настанет пора тайных сообществ, как Сарпедон и Двор Секуторов, – девушка вздохнула. – Почему аделиане не поймут, что перенимая методы врага, они делают себе только хуже?

– Ни одно королевство не может обойтись без тайных служб.

– Может, и так. Но зачем туда соваться хорошим людям? Я глядела в глаза Сурку, я слушала, как он говорит… Он не мог быть прирождённым шпионом и убийцей. Почему же он выбрал Сарпедон?

Марк задумался.

– Не знаю. Но вот что я думаю: во что бы превратились эти тайные службы, если бы туда не совались хорошие люди…

Эльмика неожиданно быстро сбежала с холма.

– Едем скорее! За нами – отряд магов на верблюдах. Через три часа будут здесь.

– Откуда такая точность? – кисло поморщился Иолас.

– Можешь остаться здесь. Убедишься в точности моих расчётов, – вздёрнула нос юная магесса.

– Это твои серые? – спросила хранительница, когда повозка тронулась.

На чистом лице Эльмики промелькнула обида.

– Серые. Но не мои. Это Яннес с дружками. Я уверена. Хочет услужить городскому совету.

– Ну, Яннес это не так страшно, – отозвался Марк.

На ночлег остановились только глубокой ночью, когда лошади начали спотыкаться от усталости. Иолас скормил им добрую часть овса, напоил водой из припасенных бурдюков и лишь потом разложил перед попутчиками прихваченную из дома снедь: хлеб, сыр и копчёное мясо. В походной сумке Эльмики оказались сушеные финики и флаконы с густыми эликсирами – временная замена в пустыне воды и пищи.

– Прибереги это, – сказала Никто деловито. – Нам ещё через Скалы перебираться.

Расположились между двумя барханами, надёжно укрывающими от ветра и чужих глаз. Ночи в пустыне в это время года были холодными, так что Лейне и Эльмике предоставили место для спанья в повозке.

– Я буду дежурить сама, – сказала хранительница, пока Иолас и Марк решали, кто будет стоять в дозоре первым. – Если маги приблизятся, вы их всё равно не заметите.

– Это серых-то? Да я их за час езды учую! – хмыкнул Иолас.

– Нет, не серых. Надо готовиться к встрече с кем-то похуже.

– Это с кем же?

– Что ты знаешь о сообществе Жёлтого Змея, Иолас?

– Ну… кое-чего знаю, – стрелок слегка озадачился, не ожидав вопроса. – Тайное сборище магов всех мастей. Их логово хорошо спрятано где-то в Туманных болотах. Но самое громкое, что о них говорят, так это то, что они единственные из магов, которые якшаются с некромантами…

– Вот как? – насторожилась Никта. – Значит, я не ошиблась в догадках. Скоро на наш след выйдут маги Жёлтого Змея.

В свете звёзд Марк не видел её лица, но чувствовал, что она не на шутку взволнована, хоть и старается это скрыть.

– С чего ты взяла? На кой вы сдались желтозмеевцам? – удивился Иолас.

– Они выйдут на наш след. Причину назвать не могу. Она очень личная. Для Маркоса.

Марк почувствовал на себе пытливые взгляды Иоласа, Лейны и Эльмики. Беспокойство забурлило с такой силой, как если бы опасность была не явной, а мистической, неведомой. Более того, он вновь почувствовал знакомое нарастающее жжение в груди…

– Никта, о чём ты говоришь?

– Отойдём. Я скажу тебе наедине.

– Какие могут быть секреты, если опасность грозит всем? – решительно сказал Марк, чуть не вспылив. – Говори!

– Пока мы ехали, я много думала о том, что ты рассказал: о Зеркале Мглы, о Сарксе. Кто-то очень старательно направляет тебя на нужный ему путь. И всё подстраивает так, чтобы ты действовал по его плану.

– Саркс?!

– Саркс не может действовать без тела. Но всё указывает на то, что у него появился могущественный сообщник. И он как-то связан с Жёлтым Змеем.

– Почему ты так решила?

– Архимаг Кассиафат говорил, что за Мелфаем стоит именно это сообщество. Один и тот же человек следит за тобой ещё со Спящей сельвы. И очень хочет, чтобы Проклятие миротворцев возродилось, – хранительница сделала паузу, так как дыхание её сбилось от волнения. – Для этого он убил твоим мечом Дальмара, дядю Амарты – ему нужно было возродить её ненависть к тебе.

– Как он мог всё так рассчитать? – Марк быстро прокрутил в памяти всю свою вылазку в Раздорожную Таверну. – Ты ведь не о Сурке говоришь?

– Нет, это другой человек. Не знаю как, но он умеет стремительно переноситься с места на место, владеет и мечом, и страшнейшей магией. Но главное… главное то, что он поддерживает связь с твоим Сарксом.

– То есть… – Марк похолодел. – Он всегда может узнать, где я?

Никта кивнула.

– И более того: он всегда может узнать о том, что ты испытываешь: тревогу, радость, грусть. Сущность Саркса всё ему передаёт.

– Вот так колдун! – присвистнул Иолас. – Такое под силу только некромантам.

– Этот человек, назовём его Кукловод, владеет и некромантией тоже.

– Если так, то нам никогда не победить такого врага, – прошептал Марк. – Эльмика, Лейна, Иолас…

– Только не вздумай говорить, чтобы мы покинули тебя! – предупредила Лейна. – А ты, Никтилена, не восхваляй врага чересчур. Неужели ты испугаешься каких-то магов из Жёлтого Змея?

– Я не боюсь их, – тихо ответила хранительница. – Я боюсь, что они могут и не выйти на наш след. А это будет означать, что мы следуем именно тому плану, который отвёл для нас Кукловод.

***

Выдвинуться было решено с первым проблеском рассвета. Ночь выдалась холодной. Кутаясь в походное одеяло и собственный плащ, Марк с тоской вспоминал уютный домик старика Фабридия и комнату в доме вольных стрелков.

Часа через три он проснулся от лёгкого толчка Никты. Было ещё темно. В свете звёзд Марк разглядел, что заспанный Иолас садится за вожжи.

– Они приближаются, – шепнула хранительница.

Повозка рванулась с места, разбудив спящих в ней девушек. Лейна что-то прошептала и перевернулась на другой бок, а Эльмика испуганно подскочила. Марку стало ясно, что к опасным походам юная магесса не привыкла.

– Можешь быстрее, Иолас? – с тревогой спросила Никта.

– Мы и так едем быстро, у меня не волшебные лошади!

Повозка бежала быстрее, чем вчера, поднимая пыль из-под колёс. Марк сидел рядом с Никтой, глядя, не появились ли позади преследователи.

– Кто они? – спросила Эльмика шёпотом, будто их могли услышать безмолвные барханы.

– Маги Жёлтого Змея.

– Не может быть! За нами гнались серые с Яннесом, я точно знаю!

– Видать, твои дружки поняли, что им с нами не совладать, и вызвали на помощь желтопузых, – едко бросил Иолас.

– Тупой осёл! Они мне такие же дружки, как и тебе! – возмутилась Эльмика.

– Вот только переругаться сейчас нам и не хватало, – пробормотал Маркос.

Через час на горизонте заалела узкая полоска зари. В воздухе почувствовалось тёплое дуновение, предвещающее жару и, возможно, песчаную бурю.

Спустя ещё один час впереди появились контуры остроконечного гребня Скал Ящеров.

– Наконец-то! – вздохнула Эльмика. – Там им нас не догнать.

С каждой минутой очертания гор становились более чёткими. Уже можно было разглядеть, как поднимается, превращаясь в предгорье, пустыня, и тянутся ввысь голые склоны, покрытые острыми скальными зубцами, валунами обвалившихся пород, сыпучим гравием и песком.

– Желторотые далеко? – осведомился Иолас.

Хранительница неподвижно сидела с закрытыми глазами.

– Не знаю. Я их больше не чувствую.

Марк прикинул, что путь ещё предстоит долгий. Где-то до полудня они будут взбираться по скалистым утёсам, под палящим солнцем. И всё бы хорошо, если они не встретят опасных обитателей Скал Ящеров, а маги Жёлтого Змея не прибавят прыти.

И всё-таки эта дорога была куда лучше той, что пролегала через Белое Забвение, раскинувшееся чуть западнее Скал Ящеров.

Иолас остановил взмыленных лошадей у подножия крутого скоса, по которому витиевато уходила вверх узенькая тропка.

– Всё, дальше придётся топать пешком… Ну, вылезайте быстрее, чего возитесь! Никта, не вглядывайся, я сам их уже вижу!

Сзади на горизонте появились маленькие очертания шестерых всадников на верблюдах. Приближались они неспешно, будто уверенные, что беглецам от них не уйти.

– Всё, как ты и предрекала, хранительница секретов, – пробубнил Иолас, недобро глядя на фигуры всадников.

– Через полчаса будут здесь, – определила Никта, закидывая за спину чехол с мечом. – Не знаю, чего они добиваются… но надо быть готовыми к бою. Элейна, ты в порядке?

Воительница что-то неразборчиво ответила, заложив свои парные сабли за спину, а лук с колчаном за плечо. Марку досталось два вещевых мешка, бурдюк с водой и связка верёвок.

– Иолас, тебе лучше поторопиться, – сказала хранительница. – Возвращайся другой дорогой. Лучше всего – выйди на Великий торговый тракт, там ты будешь в безопасности.

– Чего? – поморщился тот.

– Если задержишься здесь, они могут убить тебя. Им всё равно, что ты мелисский подданный…

Иолас хохотнул и спрыгнул с повозки.

– Хорошо же ты обо мне думаешь, хранительница! Ты что, и впрямь решила, что я брошу друзей Автолика посреди пустыни с желтобрюхими на хвосте? Это у вас в сельве каждый сам за себя, а мы, мелисские, друг за друга, как муравьи держимся.

Иолас быстро распряг лошадей, бросив им остатки овса.

– Жаль лошадок, хороший трофей желтоухим достанется. Эй, Маркос, у тебя оружия нет, как я погляжу. Держи и считай его своим! Подарок от Ордена вольных стрелков.

Марк принял из его рук прямой обоюдоострый меч в чехле из твёрдой кожи. Лёгкий, удобный, со стреловидной гардой и сферическим наплывом на конце рукояти для противовеса. Вольные стрелки часто использовали эти мечи в боевых походах, ценя их за остроту и лёгкость.

– А как же ты? – спросил Марк, понимая, что второго меча у стрелка нет.

– А, не беда, обойдусь этой штукой, – Иолас заложил за пояс большой разбойничий тесак, подхватил длинный лук, связку стрел и полупустую походную сумку. – За мной, я когда-то ходил скальными тропами. Посмотрим, угонятся ли за нами эти фокусники.

Подъём начал выматывать уже через четверть часа. Пока что склон был не слишком крутым, местами здесь были и вовсе пологие площадки, но Марк уже обливался потом. Сапоги месили песок и мелкие камешки, то и дело уходящие из-под ног. Солнце припекало. В глазах темнело от жары и тяжести. Два вещевых мешка оттягивали плечи, бурдюк с водой хлопал по спине, а пояс отяжелял меч.

В конце концов Марк почувствовал, что может двигаться лишь с передышками через каждые пять-шесть шагов. Ко всему прочему подступала страшная апатия – желание упасть и отдаться в руки судьбы.

«Что происходит? Неужели я стал таким слабаком?»

Ему много раз доводилось идти по жаре под гору с большим грузом, а тут – хоть бросай всё и сдавайся.

Он поглядел вперёд. Иолас быстро шагал впереди, очевидно, вспоминая дорогу, останавливался, вытирал пот и жадно пил из походной фляги. Лейна и Никта шли вместе и, кажется, тоже держались на ногах с трудом. Одна Эльмика с лёгкой сумкой через плечо и магической тростью в руке, прыгала по камням, как горная козочка, но её, похоже, подгонял страх.

– Не отставать! – прикрикнул вырвавшийся вперёд Иолас, и сам остановился, тяжело дыша.

– Иолас, погоди! – крикнула Никта пересохшим голосом.

С минуту друзья стояли на месте, не в силах отдышаться.

– Так нам не оторваться, – сказал Иолас. Он снял плащ, обвязав его вокруг пояса, оставшись в короткой льняной тунике без рукавов. – Маркос, давай помогу.

– Да, пожалуй, – Марк с благодарностью отдал ему бурдюк.

– Глядите, они приближаются! – выкрикнула Эльмика с ноткой паники в голосе.

Следом по склону неспешно поднимались четыре фигуры – единой цепью. Трое в светлых развевающихся мантиях, с магическими посохами в руках. Четвёртый выделялся на их фоне длинными чёрными одеждами с растрёпанными краями, подобными крыльям ворона. Видимо, он не нуждался в магическом посохе – над его головой парил призрачный силуэт нетопыря, который, похоже, и являлся его источником силы.

Иолас выронил из рук связку стрел, затем поднял её.

– Надо прибавить шагу, – сказал он без прежнего боевого задора.

– Бесполезно. Чувствуешь? – Никта провела рукой вокруг. – Они накрыли весь склон чарами противления. Мы выбьемся из сил, так и не добравшись до гребня.

Несколько секунд все молчали, обдумывая слова хранительницы.

– Хадамартовы прихвостни! Придётся драться, – сказал Иолас, разминая плечи. – Их было шестеро. Двое, значит, остались у подножия. Ну что же, четверо на четверо – расклад честный.

– Почему это четверо? Ты меня в расчёт не берёшь? – уязвлённо вспылила Эльмика.

– Эльмика, – Никта строго посмотрела ей в глаза. – Не обижайся, но тебе не тягаться с настоящими боевыми магами. Ты поможешь нам гораздо больше, если расскажешь правду. Почему ты хочешь найти Мелфая?

– Может, объяснитесь в другой раз? – кисло поморщился Иолас. – Сейчас как-то не время…

– Мне надо знать это прямо сейчас! – жёстко выпалила Никта. – Эльмика! Мне нужна правда!

Девушка испуганно от неё отшатнулась. Взгляд её перебегал от хранительницы к четвёрке магов, медленно поднимающихся к ним.

– Я уже говорила тебе…

– Ты сказала не всё!

– Почему тебе это так важно сейчас?! – выкрикнула Эльмика.

Взгляд Никты затаился, как у дикой кошки.

– Потому что через несколько минут мы все умрём!

Эльмика непроизвольно ахнула, её серые глаза расширились. Марк затаил дыхание, чувствуя, что Никта очень близка к истине. Иолас застыл с полуоткрытым ртом. Лейна тоже пребывала в ступоре.

– Ты же чувствуешь, что я не шучу, – сказала Никта, не выдавая смятения. – Скажи правду, Эльмика. Это может нас спасти.

Юная магесса отвернулась, остановив взгляд на четвёрке магов.

– Яннес приставил меня к Мелфаю. Он знал, что я ему очень нравлюсь. Он хотел держать Мелфая на привязи. Использовать его чувства ко мне. Но я действительно полюбила Мелфая. И потому упросила архимага Кассиафата послать меня на его поиски. Кассиафат согласился. Он дал мне магический камень. Сказал, чтобы я его подарила Мелфаю. Я так и сделала. По этому камню я могу его найти. Где бы он ни был. Яннес об этом не знает. Кассиафат не доверяет ему. Яннес хочет занять его место. Положение Кассиафата сейчас ненадёжно. Ему вменяют в вину союз с Радагаром. Яннесу нужен Маркос, чтобы обвинить Кассиафата. А себя – выставить героем-разоблачителем. Вот! Теперь я всё сказала!

Хранительница вздохнула.

– Я рассчитывала узнать больше. Что ж, по крайней мере, спасибо за искренность.

– Теперь твоя очередь, Никта, – сказал Марк.

Хранительница огляделась вокруг, на короткий миг к чему-то прислушалась и сняла из-за спины меч.

– Нет времени. Нас окружают. Надо решить: или мы сдаёмся, или принимаем бой.

– Чего тут решать! Неужели кто-то из нас ждёт милости от этих выродков! – воскликнул Иолас, сбрасывая на землю бурдюк.

– Может, попробуем с ними поговорить? – предложил Марк, глядя на четвёрку магов. Человек в чёрном делал какие-то призывающие жесты, а его тёмный носитель силы – крылатая тварь – парил в трёх локтях над его головой.

– Бесполезно, – проронила хранительница, по-прежнему к чему-то прислушиваясь. – Нас прижали. Мы в тупике.

– Смотрите! – вскрикнула Эльмика.

Впереди, выше по склону, в скалистом кулуаре, куда пролегала горная тропа, возникло какое-то движение, мелькнули коричневато-рыжие фигуры. Кем бы они ни были, их окраска почти сливала их с общим фоном – явный признак исконных обитателей Скал Ящеров.

– Даймоны! – выпалила Лейна.

– Дхорсы… стражи скал, – поправил Иолас. – Тьма гадесова, как я раньше не подумал…

Вот кого всё это время призывал человек в чёрном!

– Дхорсы? Я никогда о них не слышала! Кто они такие? – заговорила Лейна.

Иолас с прищуром глядел на шевелящиеся в кулуаре фигуры.

– Когда-то здесь жило племя горцев, которые ненавидели чужаков. Им казалось, что все, кто приходят в их горы, приходят с целью изгнать их из родных домов. Конечно же, в конце концов так и случилось. Пришли даймоны Хадамарта и обосновались в столь приятной для них среде. Теперь они здесь полноправные владыки.

Первые дхорсы выбрались из укрытий и застыли, ожидая действий врага. С виду они не отличались от обычных боевых даймонов Хадамарта, только вместо тёмных доспехов их покрывала коричневато-рыжая чешуйчатая рванина – всё, что осталось от некогда надёжных даймонских доспехов.

Никта сосредоточенно считала.

– …Десять, двенадцать, тринадцать тварей. Немало. Скоро и другие придут, если заклинатель не прекратит их призывать.

– Раз так, то сперва надо расправиться с желторотыми! – заявил Иолас. Он крепко сжимал длинный лук, и ему не терпелось вложить в него стрелу.

– Думаю, у них есть защита от стрел. А если мы пойдём вниз, дхорсы ринутся нам в спину.

Хранительница поочередно глянула на каждого. Разгорячённый Иолас переводил взгляд с даймонов на магов, будто решая, какой из врагов слабее. Эльмика сидела угрюмо, не поднимая взгляда, словно в клетке, Лейна же с надеждой глядела то на Марка, то на Никту.

– Маркос-северянин! – раздался громогласный голос одного из магов, усиленный магией. Говорил, похоже, самый старший из них – в белой чалме и золотистом халате. – Ты окружён. Сопротивляться бессмысленно. Сдавайся, и твои друзья смогут свободно уйти.

Марк встрепенулся, и Никта мгновенно уловила его трепет.

– Даже не думай, Маркос! Это трюк врага! Он хочет сыграть на твоём чувстве ответственности. Хочет, чтобы ты чувствовал себя виноватым…

– Но если есть шанс обойтись без крови…

– Маркос, – тихо проронила Никта. – Ты разве не понял смысл этой игры? Тот, кто это затеял, знает о тебе всё. Знает он и то, что мы ни за что не позволим тебе пожертвовать собой ради нас. Поэтому он убьёт меня, Лейну, Эльмику, Иоласа – всё для того, чтобы ты возложил наши смерти на свою совесть.

– Ты об этом тайном Кукловоде говоришь? Зачем ему это? – поражённо спросил Марк.

– Затем, что ему нужно… нужно сломать твою волю… и открыть душу для Саркса!

– Они поднимаются! – крикнул Иолас.

Никта решительно вскинула голову.

– Мы примем бой. Но только не по их правилам. Иолас, сколько у тебя стрел?

– Восемь. Знал бы, во что влипнем, захватил бы вязанку.

– А у тебя Лейна?

– Семь.

– Остаётесь здесь. Как только мы с Маркосом двинемся на магов, дхорсы пойдут в атаку.

Плеонейка проверила тетиву, а затем быстрым движением вплела в свои волосы чёрную ленточку.

– Мы справимся. И сразу же пойдём к вам на помощь…

– Нет! – жёстко ответил Марк, уже понимая, что это будет за бой. – Как только справитесь с даймонами – уходите вверх по кулуару. Встретимся на вершине.

– Ты что, Маркос? Мы вас не бросим!

– Мне не надо, чтобы кто-то из вас погиб ради меня!

– Мы по собственной воле ввязались в эту войну! – глаза девушки вспыхнули рыцарской отвагой. – Мы знали, на что идём.

Марк сжал её плечо.

– Лейна. Мне нужно, чтобы выжили все. Мне не нужно будущее, в котором не будет тебя, Иоласа или Эльмики.

– Элейна, не время спорить! Сделаешь всё, как он говорит! – приказала Никта. – Так надо. Не спрашивай почему. Просто доверься нам. Идём, Маркос.

Обнажив мечи, они двинулись вниз, не сводя глаз с четвёрки магов. Те сразу всё поняли и рассыпались, занимая удобную позицию на небольшой пологой площадке.

В эту же минуту из кулуара послышалось шипение и топот бегущих ног. Оглянувшись, Марк увидел, что группа коричневато-рыжих даймонов стремительно побежала в атаку, поднимая пыль. Иолас и Лейна одновременно спустили тетивы.

– Сосредоточься, Маркос. Сила Единства, помнишь? Нам нужно объединить наши духовные силы, чтобы разрушить чары противления… Два сердца в единстве сильнее, чем рать…

– …Пока мы едины, нас не сломать!

Неторопливо и осторожно переставляя ноги, Марк и Никта продолжали спуск. Невидимое облако вялости, стоящее над склоном, ощущалось всё сильнее. Магия противления, не давящая, не устрашающая, а отравляющая вялостью, навевала сонливую апатию. Если бы не лихорадочное предбоевое состояние, искушение поддаться этой лени стало бы невыносимым.

«Можно ли победить эту силу? Или всё заранее предопределено и нет смысла бороться?»

– Вознесись душою ввысь, вкуси идеальную чистоту Неба, а затем, в чистоте разума, опустись в глубины своего естества, – прошептала хранительница не то для Марка, не то для самой себя. – Найди слово, бьющееся в ритме с ударами твоего сердца…

Облако продолжало жадно выпивать силы. Желание жить, бороться, идти и даже думать иссякало, как кровь из перерезанных вен. Видимо, маги сейчас объединились, чтобы усилить действие чар.

«Ищи слово. Вслушивайся. Вспоминай. Найди слово, которое наполнит тебя силой и рвением дойти до конца, завершить начатое».

Позади зазвенели клинки, но это уже Марка не заботило. Слабость начала наваливаться тяжёлой массой, как потоки тропического ливня. Начиная с макушки головы и заканчивая ступнями, тело как будто покрывалось вязкой жижей, подавляя все устремления, желания и мечты одно-единственной прихотью – лечь и расслабиться. Вяжущая, расслабляющая, усыпляющая сила…

«Сила твоего врага не в магии, Маркос. Его сила – в твоём выборе».

…Марк вырвался из пелены магического дурмана в чистое пространство, наполненное непостижимой тишиной и светом, а затем – рухнул в водоворот своих метущихся мыслей.

Слово! Что же это за слово? Призвание? Миссия? Вера?

«Враг определил для тебя судьбу. В твоём выборе – противостать ей или смириться с нею».

От пота туника прилипала к коже. Марк чувствовал напряжение во всём теле, ощущал каждую мышцу. Он уже воочию чувствовал, что его главный враг – не эта четвёрка магов, а тот невидимый Кукловод, который дёргает за ниточки, направляя его из одной западни в другую.

Противостать судьбе. Да! Но одного желания мало. Оно подобно стреле без наконечника. Наконечник же – слово, единственное и неповторимое. Марк чувствовал, что оно существует и оно близко. Он собрал всё своё внутреннее горение в единый поток, чтобы пламя вынесло это слово из души в разум и разожгло там костёр спасительного откровения.

«Слово. Слово, светящее во мраке печали и серости. Слово, что ведёт тебя, вдохновляя и наполняя отвагой. Услышь его. Услышь, и пусть всё вокруг – камни, сухие кусты, тени облаков, лучи солнца и сам воздух наполнятся отзвуком этого слова и сотрясут всё кругом».

И тут Марк вспыхнул на мгновение ярким огнём, сжигающим всё лишнее, поверхностное, суетливое, и уловил слово…

Оно жило в нём всегда, тайно покоилось в недрах души ещё до его рождения. Он рос с этим словом в душе, играл, учился, смеялся и плакал, взрослел, падал и отчаивался, и всегда незримым, неслышным призывом оно поднимало его, ведя дальше и дальше.

«Очень хорошо. А теперь растворись в этом слове. Стань с ним единым целым. И выкрикни его сам в себе изо всех сил».