Миник десятый: «Женские штучки»

Шел на исход октябрь, и Корыжев, засунув руки в глубокие карманы широких реперских штанов, шел домой из магазина. Вдруг остановился, словно учуяв чей-то взгляд. Обернулся. Пару раз моргнул, не поверив собственным глазам, но отчётливо понял – это не мираж. Странно, но сердце не кольнуло, лишь внутри что-то вялое всколыхнулось и пропало. Девушка как девушка. И как он раньше мог её боготворить? Как бы сказал сейчас неуёмный Маятников: «Любовь зла, полюбишь и…»

Арина приветливо улыбнулась, подходя ближе:

- Я тебя искала.

- Зачем?

- Передать подарок матери. Если не забыл, ты недавно стал на год старше.

«И что за подарок? Пара трусов и банка малинового варенья?» Виктор неожиданно поймал себя на этой мысли и меланхолично отметил последствия влияния Никиты.

- К тому же я соскучилась, - и большие-большие глаза, как у Кота в сапогах из Шрека.

- А почему не предупредила?

- Боялась, что прогонишь, - вздрагивает, но тут же берёт себя в руки, мило улыбаясь.

Произойди такое пару месяцев назад – не заметил бы всего цирка стопроцентно, но сейчас с мужчины словно сняли розовые очки, заставляющие обожествлять свою вторую половинку.

С силой потерев виски, Корыжев кивнул в сторону дома:

- Пойдём, расскажешь.

Как бы ни хотелось расстаться прямо здесь, им действительно нужно серьёзно поговорить.

Радостно кивнув, Арина надела на плечо лёгкую сумочку и направилась за своим бывшим избранником.

Они зашли в квартиру, и девушка сняла лёгкие красные сапожки на шпильке. Виктор, разувшись быстрее, сразу отчалил на кухню - выкладывать продукты.

Арина, когда пришла, аккуратно присела на кухонный угловой диван.

«Почти не изменилась», - подумалось аспиранту.

Он хотел начать, но она остановила, закрыв своей ладонью его рот.

- Подожди, я сама, хорошо? - глубоко вдохнула, успокаиваясь. – Мы с мамой были неправы насчёт тебя. Сначала Олег казался идеальным мужчиной – хорошим, заботливым, замечательным, но это всего-то на первый взгляд. Он задурил мне голову, а потом бросил ради какой-то мелированной стервы.

Виктор повернул голову, убирая руку:

- Вы встречались больше года.

- Но расстались. Мне всегда был нужен только ты.

- Что не мешало врать тебе всё это время.

- Прости…

Вдох-выдох:

- Уходи.

- Не хочу. Я люблю тебя.

Блондин покачал головой:

- Но я тебя не люблю. Теперь.

Неожиданно позвонили в дверной звонок, и мужчина использовал этот шанс, чтобы ускользнуть. Знал бы, кто явился в гости, не радовался бы настолько сильно. Но физрук не догадался посмотреть в глазок, тут же распахнув дверь. Закрыть её уже не успел – Маятников предусмотрительно поставил ногу на порог. Мелькавший за его спиной Листник приветственно помахал рукой.

Отчасти, Виктор не смог ничего сделать, так как в немом охренении выпадал в осадок – подобного Никита Андреевич при всей своей оригинальности ещё не вытворял. Складывалось ощущение, что его рожей тщательно поелозили по ведру с сажей, в левом ухе виднелись две серёжки-гвоздика, правое полностью прокололи, а от первой серёжки к нижней губе тянулась тонкая цепочка, заканчивающаяся кольцом. Пирсинг обнаружился и в правой брови. Волосы накручены на гофре, а челка мелирована в розовый. На ногах кеды с разноцветными шнурками разных оттенков серо-буро-малинового, ультратонкие джинсики, несмотря на то что на улице далеко не плюс двадцать. Выше – черная однотонная, кажется, футболка и черно-розовая в клетку пайта.

Корыжев, даже зная, что существо перед ним определённо мужского пола, засомневался в принадлежности субъекта к М-партии.

- Что вы здесь делаете? – зашипел блондин, не пропуская «гостей» внутрь. – Как вы вообще узнали адрес?

Неформал загадочно улыбнулся:

- Мы заметили - тебе нужна помощь.

- С чего бы? – хмуро.

Усмешка на секунду пропала:

- Он, - кивок на Фёдора, – знает, как выглядит твоя ненаглядная. Не оставлять же тебя на её растерзание.

- Я и сам справлюсь, - мужчина невольно кинул взгляд в сторону кухни, где сидела Арина.

- Но, я так понимаю, - подал голос Листник, - ты её не любишь, а она этого не признаёт.

Красноречивый мрачный взгляд говорил сам за себя.

- Провидец мой, - похвалил историка брюнет.

Ролевик, кстати, тоже не особо отличался от своего коллеги и больше напоминал не девушку, а подростка неопределённого пола, едва-едва вышедшего из детского возраста. На голову парень надел парик, который непросвещенные люди вполне могли принять за настоящую шевелюру. Черные волосы заплели в простую косу, вместо резинки использовав розовую ленточку. Скорей всего, Фёдор Сергеевич отказался портить парик утюжком или гофре, однако, чтобы соответствовать, добавил аксессуаров. На нём красовались точно такие же пайта, «наверное-футболка» и кеды, с разницей, что на последних шнурки расположены противоположно. Отличались существа-близняшки и штанами – у Листника задницу обтягивали чёрные джинсы.

- В общем, - Маятников решительно проскользнул под рукой физрука, - мы поможем.

- Агась, - Фёдор прошел следом. Он мгновенно понял, где находится Арина, и говорил очень тихо. – Прикинемся парочкой. Никита будет моей подружкой. Ник, ты ж не против?

Тот, предвидя нечто схожее, постарался перестать некультурно ржать:

- Не-а. С удовольствием посмотрю шоу.

- Ты согласен?! – грозно вопросил Маятников.

- Согласен, - обречённо ответил физрук.

Учитывая фокусы, ежедневно вытворяемые парочкой поклонников разных субкультур, Арина запомнит этот день надолго, если не на всю жизнь.

- Тогда разувай меня, мой «прынц», - торжественно промолвил Листник, царственно протягивая ногу в кеде.

Маятников держась за живот, от беззвучного смеха согнулся пополам.

- Пошел на фиг, - смерив «прынцессу» убийственным взглядом, прошипел Корыжев.

И тогда Арина, забеспокоившись, вышла в коридор. Прежде чем осознать происходящее, Виктор уже, опустившись на одно колено, развязывал шнурки своей новой «эмо-пассии».

Удивительно, но ничего говорить не потребовалось – девушка, пару раз пооткрывала накрашенные губки, складывая их буквой «о», подобрала с пола отпавшую челюсть и, смерив возмущённым взглядом обеих «девушек», с достоинством обулась. Ну конечно же, бывший жених и её никогда не обувал, а здесь эту… лахудру… на коленях…

- Пока, Вить, я всё понимаю, - выдавила из себя она, прежде чем выскочить за дверь.

Дождавшись, когда стук каблучков по ступенькам стихнет, все трое расхохотались. Корыжев, конечно, пытался скрыть веселье, однако безрезультатно.

Успокоившись, Федя с жалостью протянул, зашнуровываясь обратно:

- А такая классная. Я б её… - биолог вовремя тактично закрыл его рот рукой, отвечая вместо историка:

- …дружески обнял. Короче, при повторении сюжета – обращайся.

- Ага, - подтвердил вырвавшийся Листник, мечтательно прищурив накрашенные глаза. – В следующий раз я не упущу её так легко.

- Надеюсь, следующего раза не случится. Она не понимает, что-то восстанавливать безнадёжно поздно. Не хочу её ни видеть, ни слышать. После таких-то слов…

- Я так и подумал. Ну всё, мы пошли, - подвёл итог химик, выталкивая «подружку» за дверь.

Не дав ролевику и пискнуть, они окончательно вышли, оставив физрука приходить в себя.

Тот съехал с колена на пол и, уже не таясь, негромко рассмеялся. Правда, смех мало походил на радостный.

В дверь снова позвонили. Наверное, Арина забыла какие-то вещи или хочет высказать своё возмущение. Тяжко вздохнув, мужчина поднялся, распахивая дверь. И тут же к его губам прижались другие сухие губы. Первой мыслью мелькнуло – оттолкнуть, второй – прижать покрепче. Потому что визитёром оказался не кто иной как Никита. По-любому навешал Листнику лапши на уши, а сам – сюда.

Юркий проколотый язык скользнул в приоткрытый рот, углубляя поцелуй, но его тут же перехватил другой, более жесткий и беспощадный. В этот раз Маятников почему-то сдался без борьбы, позволив безраздельно собой владеть. Такой шанс выпадал нечасто. Точнее – почти никогда.

Шумно выдохнув, Виктор сжал гофрированные волосы в кулак:

- Давай трахнемся.

И пофиг, кого этой бестолочи вздумалось изображать сегодня: эмобоя или некрофила. Насильное принятие душа поспособствует исчезновению косметической гадости, одежда – лишнее.

Никита соблазнительно потёрся бёдрами о вставший член блондина.

- Не сейчас. Меня ждут.

- Подождут.

- Вить, - глубокий, проникновенный голос, от которого идут мурашки по всему телу. – Меня ждут.

Понял. Отпустил. Просто провёл параллель.

А неформал у порога обернулся:

- Жду вечером. Я принципиально не собираюсь трахаться в твоей квартире.

Млять, лишь бы соседи не услышали. Хах, впрочем, какая разница, биолог же пока в образе, да таком, что любой сексолог по вторичным признакам в нём парня не определит. Вот и пусть горланит об их «отношениях» хоть на весь дом. Единственной просьбой ближайших соседей будет «стонать потише».

Но отвратительную приторно-сладкую помаду придётся смыть.

Чёртова неформал«ка».