Миник четвёртый с половиной: «снежный человег с доставкой. Распишитесь, пожалуйста»

Итак, шел себе Корыжев, шел, напевая под нос песенку из репертуара Высоцкого, а к нему сзади подкрадывался Маятников, даже забыв застегнуть молнию на тонкой куртке.

Подойдя на достаточно близкое расстояние, Никита Андреевич голыми руками слепил небольшой снежок и с силой метко запустил его в голову коллеги. Ну, как «метко», Корыжев то ли по чистой случайности, то ли благодаря интуиции именно в этот момент нетрезво пошатнулся, и самодельное оружие незамеченным улетело в далёкие края.

Досадно фыркнув, биолог слепил ещё один, на этот раз попав стопроцентно. Блондин снова неловко пошатнулся и, если бы его не подхватил второй учитель, грохнулся бы на снег. Маятников же еле сдержался от того, чтобы шарахнуться подальше - от Виктора Викторовича за милю несло перегаром.

Но, когда он переборол себя, ему удалось затянуть горе-алкоголика обратно, как разведчик, зорко оглядывая коридоры.

Уже возле своего кабинета биолог набрал номер Листника (откуда взял?) и деловым тоном поинтересовался:

- Ты у себя?

- Да, - хмуро ответили ему, - где я ещё могу быть.

- Тогда оставайся там же, я через полчаса приду.

- Хорошо.

Тем временем в кабинете истории.
Гаврик, которого оставили после уроков, ещё никогда не видел учителя таким раздраженным. Они расплетали где-то сороковую косичку в полном молчании. Единственный раз, когда Федор Сергеевич подал голос - это по телефону.

- Ваш знакомый? – осторожно поинтересовался Соловьёв.

Тот мрачно хмыкнул:

- Лучше уж, чтобы незнакомый.

Тогда ученик решил проверить свои догадки:

- Это Никита Андреевич?

А вместо ответа на голову последнего свалился витиеватый трёхэтажный мат.

Глаза одиннадцатиклассника в восхищении округлились, и он против воли потянулся к сумке за ручкой и тетрадью. Первой попалась тетрадь по русскому, и он начал записывать наиболее понравившиеся выражения.

Только не учёл Гаврик две вещи:

Первое – ругаться без повторений при желании Листник мог очень долго.

Второе - мама Соловьёва особенно любила проверять тетрадь по русскому языку.

Спустя тридцать пять минут.
В класс громко постучались и, не дожидаясь ответа, тут же открыли дверь. Учитель и ученик подняли головы, отрываясь от своего занятия, а Маятников с улыбкой чеширского кота втолкнул в класс Нечто.

И именно «Нечто», так как по-другому назвать мычащее еле волочащее ноги существо было трудно.

Лицо «нечта» закрывала японская маска лиса, явно спёртая из кабинета английского. Сверху накинут чем-то похожий на мантию из Гарри Поттера балахон, на котором с помощью быстро засыхающего суперклея в хаотичном порядке присобачили перья.

- Это кто? – ошарашено спросил Фёдор Сергеевич, утрачивая всё свою рассерженность и злость.

- Снежный человеГ. Доставка на дом, - довольно пропел химик.

В глазах второго преподавателя загорелся шальной фанатичный огонёк. Про парик было тут же забыто, но, подойдя, тот подозрительно принюхался:

- А почему от него так прёт мятой и ромашками?

Такой запах он слышал в школьных туалетах – одна техничка жуть как не могла терпеть подобную вонь и всегда носила с собой освежитель для воздуха.

- Кхм… - тот немного замялся, неопределённо помахав в воздухе рукой. Но тут же нашелся. – Я учил его, как нужно правильно ходить в туалет, как раз поэтому мы и задержались.

- Ясно, - соглашаясь, покивал Листник, и Никита засобирался:

- Всё, мы в расчёте. Своё обещание я выполнил, поэтому отчалю домой.

- Окей, - историк махнул рукой, взглядом провожая аспиранта.

Снежный человек тем временем протестующее заворчал, шатаясь. Чтобы такой ценный экземпляр не испортился, Фёдор осторожно прислонил его к стене, для надёжности придавив партой с другой стороны.

- Федор Сергеевич?.. - неуверенно позвал учителя Гаврик.

- М-м-м? - откликнулся тот, с интересом разглядывая подопытного.

По внешним данным тот вполне был схож с мифическим персонажем. Оставалось только догадываться, сколько чучел уток пришлось ощипать неформалу-экспериментатору. Вроде бы у него в кабинете водилось парочка.

- Это случайно не наш…

- Физрук, - даже с каким-то удовлетворением закончил Листник. – Что совершенно не мешает ему быть Снежным человеком. Ну, знаешь, мутация там, путешествие в Чернобыль…

- Ясно, - глубокомысленно покивал тот, продолжая расплетать косички.

В такие дела лучше не лезть.

И записной исследователь вместе с его жертвой остались один на один.

Жертва пребывала немного не в себе. Она что-то мычала и неловко дёргалась, путаясь в ногах. Рук, кстати, типа не было, вместо них одни рукава – зашитые и безвольно опущенные вниз.

Интересно, а он будет реагировать на команды «Фас» или «Апорт»?..

Спустя ещё полчаса.
- Фёдор Сергеевич? – неуверенно проблеял Гаврик. - Может, отпустите его?

Школьник уже почти расплёл все и с жалостью наблюдал, как историк в который раз безуспешно пытается заставить «Снежного человека» гавкнуть.

Жертва радостно закивала.

Листник, азарт которого начинал испаряться, тяжко вздохнул, согласившись. Он развязал маску лиса и прыснул от смеха, глядя на физрука.

Глаза того были завязаны, а в рот затолкан кляп. Мало того, лицо покрыто чем-то белым, в чём Фёдор признал муку.

Расстёгивание балахона показало, что Виктора ещё и спеленали в смирительную рубашку, завязав длинные рукава узлом на спине, а ноги такой же лентой связаны в коленях, позволяя делать только маленькие шажочки. Причём, как подозревал историк, это было сделано не столько для безопасности «изготовителя», сколько для правдоподобности грима.

Осторожно освободив мужчину от всего, кроме смирительной рубашки, преподаватель отскочил в сторону, опасливо прикрываясь тяжелой энциклопедией: сейчас физрук протрезвел и был как черт злым.

- Маятников! – прорычал он, кинув на ученика и другого учителя убийственный взгляд. – Найду суку - шею сверну!

И вот так, с завязанными руками, выскочил из класса – скорей всего, искать вышеупомянутого Маятникова. Тот дураком не был и наверняка успел убежать.

А Соловьев подавил в себе желание противно захихикать – столкновение этих двух аспирантов почему-то напомнило ему мультик «Ну, погоди!», только в гоблинском варианте.

И Волк в последнее время что-то прокалывался по-крупному.

Хотя, и детский сад это какой-то.

Впрочем, сегодня несладко придётся и самому Гаврику – этим вечером его мама узнает сто-о-о-олько новых слов…

Миник пятый: «Житейские трудности»

Переписка на стене школы во время перемен.
Маркером: «Маятников - гей».

Белой краской: «Корыжев тоже».

Синей краской: «Мы за вас рады!»

Мелом: «Вытирать всё будут 11-Б и физрук!»

Черной краской: «А кто сказал, что это мы?!»

Лаком: «Так нечестно!»

Мелом: «Ацетон приносите заранее».

Маркером: «Маятников, падла, найду – убью!»

Помадой: «“Маятников гей” без тире пишется».

Белой краской: «Не найдёте, он домой ушел».

Маркером: «Домой, значит…»

Объявление: «Продаётся хорошая квартира. Срочно. Слабые стороны: периодические кратковременные нашествия жаждущего крови маньяка».

Лаком: «Оксана Петровна, а что задавали?»

Маркером: «Кто из нас ещё маньяк!»

Объявление: «А я что, сказал, что именно ты будешь нападать на мою квартиру?»

Мелом: «На следующей перемене чтобы всё стерли и отклеили!»

Карандашом: «Продаю пуделя».

Кабинет химии/биологии.
- Маятников, - вопрошал Листник, помогающий тому подвести черным карандашом глаза, - ты за всю свою жизнь пробовал сделать хоть что-то хорошее?

- Конечно! – праведно возмутился тот.

- И что же?

- Ну-у-у, помог своему коту открыть консервы… Он правда сдох от старости… Или от опытов, кто его знает.

В конце восьмого урока
- О-о-о, Коры-ыжев, это что, новая поза камасутры? А как называется? «Соитие с тентаклями. Часть седьмая»? – возвышаясь над физруком, биолог растянул губы в ехидной ухмылочке.

- Заткнись, бля, извращенец долбанутый, сам ничего не можешь сделать, так лучше не лезь! Как накраситься - так мастак, а как…

- Вау, ты сделал мне комплимент! Я польщён. Но всё-таки какая поза, какая поза. Она достойна, чтобы ещё запечатлели на полотне. А эти тонкие лозы, оплетающие твои сильные волосатые ноги...

- Блять, Маятников, или свали, или помоги мне распутать эти хреновы скользкие провода!

- Вообще-то это скакалки...

- Какая нахрен разница!

На перемене в кабинете химии/биологии.
- Вы все чайки! Чай-ки! – разорялся староста 11-Б класса. – Ну кто такой косорукий? – в немом охренении указывая на разбитую стеклянную дверцу полки шкафа, находящуюся почти под потолком. – Покажите мне эту косорукую Вальку без царя в голове!

- Это Гаврик, - пискнул кто-то в толпе. – Он в Кайдышова неудачно пеналом кинул.

- У него что, руки из одного места растут или близорукость «-7»? – староста чуть ли не выдирал на себе волосы – отвечать-то ему. В отчаянии он обвёл всех озлобленным взглядом конвульсивно дергающихся глаз. – Вы точно чайки! Полетели, блять!

- По-моему, птица в вашем классе только одна, и то не чайка.

В патлатом рокере с крашеными черными волосами до пояса и длинной черной футболкой с надписью «Fuckin’ bitches» они еле-еле узнали биолога. Училка по инглишу наверняка упала в обморок от такой миленькой фразочки. Да и не только она.

От неожиданности староста отступил назад, толкая бедный разнесчастный шкаф, и из злополучного ящика свалилось общипанное чучело утки.

- Угу, и не летает, - среди всеобщей тишины досадно прошептала Лисица.

Где-то под партой тяжко вздохнул Соловьев.

 

Кабинет математики.
Калинина Оксана Петровна философски подпёрла рукой щёку, наблюдая, как 9-А пишет самостоятельную по алгебре. Эту терпеливую толерантную женщину одолевали мысли о тяжкой работе директора, которая, несмотря на то что была хорошо оплачиваема, слишком сильно гробила драгоценные невосстановимые нервы. Уйти в отпуск, что ли, или, например, в декрет…

Тут в дверь постучались.

- Войдите, - благосклонно разрешила та.

В помещение вошла шатенка из 10-А, а ученики зашептались, надеясь что-нибудь по-быстрому списать. Однако глаз у Калининой был зоркий.

- Оксютенко, тетрадь на стол, - как приговор, и та обречённо поднялась из-за парты.

- Оксана Петровна, - тем временем обратила на себя внимание девушка. – Помните, Вы говорили, что пропало несколько больших треугольников?

- Да, - женщина заинтересовалась.

Она вообще очень удивилась, когда обнаружила пропажу таких, казалось бы, ненужных предметов.

- Так вот, - та замялась, а класс, утихнув, прислушался, чтобы потом разнести сплетни. – Там Никита Андреевич и В. В. на физ-ре дуэль устроили.

Вероятно, ученица ожидала более бурной реакции на свои слова, но вместо этого, директриса понимающе закивала:

- И какой счёт?

- Э-э-э… по-моему, 12:5. Никита Андреевич проигрывает.

- Понятно. Иди на урок, спасибо, что сказала, - растерявшись, шатенка смогла лишь кивнуть и послушно поплестись к дверям.

- До свидания, Оксана Петровна.

- До свидания, Марина… Марченко, Алексеев, тетради на стол!