Патриархальные и патерналистские концепции

Согласно различным патриархальным (от патриарх – родоначальник) и патерналистским (от патер – отец) воззрениям, общество и государство возникают из семьи, а общественная и государственная власть – из власти отца семейства.

Уже в древних мифических и религиозных сказаниях власть в той или иной родовой общине и племени возводится к власти прародителей, праотцов: род, племя, народ при этом уподобляются большой семье, а носитель власти – отцу семейства. С возникновением государства подобные патриархальные и патерналистские представления повсеместно у разных народов переносятся на носителя государственной власти как отца и покровителя всех подданных, как «отца-основателя» этого народа и государства и т.д.

Так, Конфуций (VI– V вв. до н.э.), в духе древнекитайских традиций трактуя императора как «сына Неба» и исполнителя воли Неба, вместе с тем уподоблял власть императора власти главы семейства, а государство – большой семье. «Сын Неба» здесь, таким образом, предстает как отец Поднебесной.

Управление государством, по Конфуцию, должно строиться как управление семьей – на основе норм добродетели, заботы старших о младших, сыновней преданности и почтительности младших по отношению к старшим. Для установления в государстве таких семейных взаимоотношений между властью («старшими» во главе с императором-отцом) и подданными («младшими»), учил Конфуций, необходимо утвердить хороший порядок в семье.

В развернутом виде патриархальная теория происхождения государства представлена в произведениях ярого английского роялиста Р. Филмера (XVII в.). Кстати говоря, сходные взгляды развивал до него английский король Яков I в ряде своих сочинений. Уподобляя власть короля власти отца семейства над детьми, Яков I считал, что контроль за королем, восстание против него, его изгнание или убийство столь же противоестественны и чудовищны, как и соответствующие действия детей против своего отца. При этом он (в духе распространенных теологических воззрений о происхождении власти) утверждал, что короли получают власть от Бога.

Нерсесянц В. С. Общая теория права и государства. – М.: ИНФРА • М, 1999. С. 211

Апология абсолютной монархии содержится и в патриархальной теории Филмера Свою теорию он обосновывает ссылками на положения Библии о божественном сотворении Адама, на библейскую заповедь «почитай отца своего» и т.д. Отсюда он делает выводы о том, что первочеловек Адам как родоначальник человечества был первым отцом и первым монархом, а исходной формой правления, установленной Богом и основанной на божественном праве, является монархия. Все последующие монархи, согласно Филмеру, – это наследники Адама, преемники его отцовской и одновременно монаршей власти. С этих позиций он расценивал всякое выступление против абсолютной власти монарха как греховное нарушение божественного порядка властвования и божественно установленной формы отцовской власти в государстве.

Патриархально-патерналистские воззрения имели широкое распространение у всех народов. Глубокие корни они пустили и в русской политической истории, традиционным компонентом которой стала вера широких слоев населения в «царя-батюшку» и во всякое начальство как в «отца родного». Эти настроения на протяжении веков насильственно внедрялись в сознание народа правящей деспотической властью (от «помазанника божьего» Ивана Грозного до «отца народов» Сталина). Поэтому неудивительно, что и сегодня монархисты справа и сталинисты слева, – каждый по-своему переживая Эдипов комплекс постдеспотической безотцовщины, – откровенно и настойчиво отвергают либерально-демократический конституционный строй современной России.

Патриархально-патерналистские представления о государственной власти по своей сути и происхождению носят архаический характер. В условиях достаточно развитой цивилизации и политико-правовой жизни подобные представления, как правило, используются в консервативно-реакционных целях – для обоснования и оправдания различных форм деспотической и тиранической власти.

В теоретическом плане основной недостаток патриархаль-но-патерналистских воззрений состоит в отрицании специфики государства и государственной власти, их качественного отличия от семьи и отцовской власти.

Одним из первых критиков подобных воззрений был Аристотель (384–322 гг. до н.э.), который в своем труде «Политика» писал: «Неправильно говорят те, которые полагают, что понятия «государственный муж», «царь», «господин» суть понятия тождественные. Ведь они эти понятия различаются в количественном, а не в

Нерсесянц В. С. Общая теория права и государства. – М.: ИНФРА • М, 1999. С. 212

ином отношении... Будто нет никакого различия между большой семьей и небольшим государством... Это, однако, далеко от истины» [6].

Аристотель различает три вида (формы) человеческого общения – семью, селение и государство (полисное общение), – которые возникли естественным путем, т.е. возникли в соответствии с природой человека, а не сверхъестественным (божественным) образом. Семья, согласно Аристотелю, включает в себя отношения мужа и жены, отца и детей, господина и раба. Селение – это колония семей (их множество). А государство – наиболее развитая, завершенная и высшая по своим целям форма общения, достигшая самодовлеющего существования ради благой жизни. «Все общения, – поясняет Аристотель, – стремятся к тому или иному благу, причем больше других и к высшему из всех благ стремится то общение, которое является наиболее важным из всех и обнимает собой все остальные общения. Это общение и называется государством или общением политическим» [7].

Поскольку цель государства (полиса) – наивысшая и оно представляет более высокую ступень в развитии природы человека, чем семья, Аристотель говорит о первичности (в теологическом смысле) государства по сравнению с семьей. «Первичным по природе, – пишет он, – является государство по сравнению с семьей и каждым из нас; ведь необходимо, чтобы целое предшествовало части» [8].

Во всех этих своих суждениях Аристотель исходит из того, что «человек по природе своей есть существо политическое» [9]. И эта политическая (государственная) природа человека в наиболее развитом и завершенном виде (т.е. в виде осуществленной цели) представлена в полисной форме общения свободных и равных граждан.

То, что в последующей истории стали называть государством в различных его проявлениях и значениях, для Аристотеля существовало лишь в виде эллинского полиса. Варвары (все неэллины) не доросли еще до свободы: «варвар и раб по

Нерсесянц В. С. Общая теория права и государства. – М.: ИНФРА • М, 1999. С. 213

природе своей понятия тождественные» [10]. Это означает, что варвары еще не успели развить свою политическую природу и у них еще нет полиса (т.е. государства в современном словоупотреблении), нет политической (государственной) власти – «власти над свободными и равными» [11]. Имевшаяся же тогда у варваров деспотия – это, по Аристотелю, дополитическая (догосударственная) форма отношений между господином (властвующим правителем) и рабами (подвластными).

В Новое время патриархально-патерналистскиё представления с позиций идей о суверенитете государства критиковали Ж. Воден, Г. Гроций, Гегель и другие мыслители.

Предыдущий | Оглавление |Следующий

 

[1] Геродот. История. Л., 1972. С. 125.

[2] Платон. Соч. Т. 3. Ч. 2. М., 1972. С. 30–31.

[3] Платон. Соч. Т. 2. Ч. 1. М., 1971. С. 548.

[4] Антология мировой философии. Т.1. Ч. 1. М., 1969. С. 74.

[5] См.: Вестник древней истории. 1952. № 3. С. 259.

[6] Аристотель. Соч. Т. 4. М., 1983. С. 376.

[7] Там же.

[8] Там же. С. 379. Эта идея первичности государства в последующем была воспринята и развита (с позиций диалектической логики) Гегелем, который писал: «В действительности государство есть вообще первое, внутри которого семья развивается в гражданское общество, и сама идея государства распадается на эти два момента..» // Гегель. Философия права. М, 1990. С. 278.

[9] Там же. С. 378.

[10] Аристотель. Указ. соч. С. 376.

[11] Там же. С. 386.

4. Органические концепции

5. Естественноправовые концепции общественного договора

Органические концепции

Представления об обществе и государстве как Живом организме и об их органическом происхождении восходят к глубокой древности.

Уже в «Ригведе» повествуется о том, что все в мире произошло из вселенского тела «тысячеглавого, тысячеглазого и тысяченогого пуруши» [1]. Из органов этого тела, согласно мифу, возникли составные части (сословия) древнеиндийского общества и государства: «Боги, совершая жертвоприношение, приносили пурушу в жертву [2]... Брахманом стали его уста, руки – кшатрием, его бедра стали вайшьей, из ног возник шудра».

Согласно подобным органическим представлениям, общество и государство тоже являются организмами, совокупностью взаимосвязанных органов. Место, значение и власть каждого сословия и института в иерархической системе организации общественной и государственной жизни определяются функцией и ролью соответствующего органа в живом организме. В этом смысле более важному органу соответствует более высокий статус и более значительная власть в органической системе общества и государства, которая носит иерархически-ранговый характер.

Некоторые элементы органического подхода встречаются и у Платона. Соответствие свойств отдельного человека и государства он трактовал так. В человеке голова и душа правят

Нерсесянц В. С. Общая теория права и государства. – М.: ИНФРА • М, 1999. С. 214

телом, а в самой душе разумное начало правит двумя чувственными началами (яростным и вожделеющим). Аналогично, по Платону, обстоит дело с организацией правления и в государстве, где трем началам человеческой души соответствуют три схожих начала – совещательное, защитное и деловое, а этим началам соответствуют три сословия – правителей, воинов и производителей (ремесленников и земледельцев).

Аналогии между государством и организмом широко использовали и мыслители Нового времени.

Так, Т. Гоббс (1588–1679) рассматривал государство, возникающее договорным путем, как могущественное и всесильное животное, именуемое в Библии (Иов. 40) Левиафаном [3]. При этом суверенная власть характеризуется Гоббсом как «душа государства» [4], властвующая над телом.

К органическим представлениям обращался и Ж. Ж. Руссо (1712–1778). Государство, возникающее в результате общественного договора, он трактует как «политический организм», «условное коллективное целое», которое поглощает своих членов (индивидов): «каждый член превращается в нераздельную часть целого» [5]. Обосновывая всевластие такого (коллективно-тотального целого), Руссо отвергает как принцип разделения властей (в силу недопустимости расчленения единого организма государства), так и всякие гарантии против злоупотреблений властью со стороны органического целого (поскольку, мол, невозможно, чтобы организм наносил вред своим собственным членам).

Органические отношения между государством и индивидом у Руссо носят антиправовой (силовой) характер. «Если, – пишет он, – кто-либо откажется подчиниться общей воле, то он будет к этому принужден всем Организмом, а это означает не что иное, как то, что его силою принудят быть свободным» [6].

Органические воззрения присутствуют и в философском учении Гегеля (1770–1831) о государстве. Он характеризует «политическое государство» как субстанциальное единство и идеальность его составных моментов, отмечая при этом, что «особенные власти и функции» государства независимы лишь в той мере, в какой «это определено в идее целого, поскольку они исходят из его власти и суть его пребывающие в теку-

Нерсесянц В. С. Общая теория права и государства. – М.: ИНФРА • М, 1999. С. 215

чести члены» [7]. Отношения между властью государственного целого и отдельными государственными властями Гегель уподобляет связям в живом организме. «С этой идеальностью моментов, – утверждает он, – дело обстоит так же, как с жизнью в органическом теле: она находится в каждой точке; лишь одна жизнь существует во всех точках, и противодействия ей нет. В отдельности от нее каждая точка мертва. Такова и идеальность всех отдельных сословий, властей и корпораций, каково бы ни было их влечение существовать и быть для себя. С ними дело обстоит, как с желудком в организме; он также полагает себя для себя, но одновременно снимается, приносится в жертву и переходит в целое» [8].

Отсутствие же таких органических связей отдельных властей с государственным целым, как это имело место при феодализме, ведет к превращению отдельных властей и функций государства в частную собственность. Поэтому, замечает Гегель, при феодальной монархии «государство было суверенно во-вне, но внутри не только монарх, но и государство не было суверенно... Целое представляло собой скорее агрегат, чем организм...» [9].

Жизнедеятельность организма, таким образом, выступает в гегелевской трактовке как физиологическая модель для идеальной конструкции государственного суверенитета (подчиненности различных властей идее целого). «Идеализм, составляющий суверенитет, – пишет Гегель, – есть то же определение, по которому в животном организме его так называемые части суть не части, а члены, органические моменты, изоляция и для себя пребывание которых есть болезнь...» [10].

В русле такой органистической трактовки Гегель развивали свою концепцию разделения властей. С этих позиций он критикует представления об абсолютной самостоятельности различных властей и об их взаимных ограничениях и противовесах. Подобное соотношение властей ведет, по оценке Гегеля,к установлению «всеобщего равновесия, но не живого единства» [11].

Применительно к праву идеи органического подхода развивали представители исторической школы права (К.Ф. Савиньи, Г.Ф. Пухта и др.). Возникновение, функционирование и

Нерсесянц В. С. Общая теория права и государства. – М.: ИНФРА • М, 1999. С. 216

развитие права они рассматривали как естественно-органический процесс историко-эволюционного характера. Право характеризуется ими как ветвь народной жизни и народного духа. Оно, подобно языку, возникает, растет и умирает вместе с данным народом. «Не только правовые нормы, содержащиеся в данное время в народном праве, – писал Пухта, – являются членами организма; этим органическим свойством право обладает также в своем движении вперед; также и преемственное соотношение правовых норм органично» [12].

Органические представления об обществе, государстве к праве получили обстоятельную разработку в трудах основателей позитивистской социологии (О.Конта и Г.Спенсера) и их последователей. Определенное влияние на их воззрения оказали идеи социального дарвинизма.

О. Конт (1798–1857) рассматривал общество как органическое целое, строением, функционированием и эволюцией которого занимается социология. Социология при этом опирается на законы биологии, действие которых в обществе претерпевает определенное видоизменение в силу своеобразия взаимодействия индивидов и воздействия предшествующих поколений на последующие. Основная задача социологии как позитивной науки, пришедшей на смену предшествующим теологическим и метафизическим воззрениям, состоит, согласно Конту, в обосновании путей и средств гармонизации общества, утверждения органической связи «порядка» и «прогресса».

В своих попытках сделать социологию практической наукой Конт выдвинул проект новой религии с культом человечества (всех прошлых, настоящих и будущих поколений людей) как единого «Великого общества». Только в таком едином организме всего человечества, по Конту, раскрывается подлинная природа человека как зоологического вида.

По аналогии с животным организмом трактовал общество (и государство) Г. Спенсер (1820–1903). Общество как часть природы развивается подобно зародышу животного, причем во всей истории человеческой цивилизации естественно-животное начало (с законами биологической наследственности и т.д.) доминирует над началом социальным (и политическим). Хотя «клетки» социального организма как разумные существа ведут себя иначе, чем клетки в животном организме, однако их взаимозависимость аналогична взаимодействию клеток на биологическом уровне. Подобно животному организму, социальный

Нерсесянц В. С. Общая теория права и государства. – М.: ИНФРА • М, 1999. С. 217

организм растет и развивается путем интеграции его составных частей, усложнения его структуры, дифференциации функций и т.д. В социальной жизни, как и в природе, выживает наиболее приспособленный организм.

В духе такого общего закона эволюции Спенсер трактовал догосударственное состояние общества, возникновение и функционирование политической организации и политической власти в обществе военного типа и постепенный переход к обществу, государству и праву промышленного типа.

В отличие от подавляющего большинства приверженцев органистического подхода Спенсер развивал либерально-индивидуалистические политические воззрения и видел цель социального организма не в поглощении своих членов, а в служении им.

Представители органической школы в социологии (А. Шеффле в Германии, Р. Вормс во Франции, П.Ф. Лилиенфельд в России и др.) пошли значительно дальше своих предшественников в биологизации социальных и политических явлений. Так, у Шеффле экономические отношения в «социальном теле» трактуются как обмен веществ в живом организме, а Вормс выявлял физиологические особенности и половые функции различных социальных органов и организмов, изучал их социальную гигиену и т.д. Правительство, согласно Лилиенфельду, осуществляет функции головного мозга, а торговля – функции кровообращения и т.п.