Глава 5 сила слова (продолжение)

Во всех современных языках можно проследить один центральный язык,

который является материнским. Без сомнения, сейчас сложно установить точную

связь между языками, хотя соотношения между одним языком и другим

показывает, что у человеческой расы вначале был один общий язык. Некоторые

лингвисты утверждают, что это был язык санскрит; другие говорят, что до

санскрита был еще другой язык.

 

Историки имеют различные мнения, но метафизика учит нас, что вначале

существовал только один язык человеческой расы, и из него вышли все

остальные. Историк не может называться историком, если не даст названия

языку, который считается самым первым, но для метафизика это не имеет

значения. Он единственный понимает и знает наверняка, что существовал только

один язык. Его не волнует, что он не знает названия этого языка.

 

Этот первый язык был более естественным, чем те, более сложные, которые

мы знаем сегодня. Возьмите, к примеру, языки птиц и животных. Эти языки не

грамматические; они являются естественными выражениями их настоящих чувств,

их настоящих потребностей. И по этому естественному выражению другие

животные того же вида понимают предупреждение о том, что надо защитить себя

или покинуть место, где они находятся; предупреждение о смерти или

опасности, об изменении погоды, приходе бури или дождя. У них есть

определенный способ выражения возбуждения, страсти, гнева, раздражения,

которое они чувствуют в данный момент; и все же это не механический язык,

это естественное выражение, естественный язык.

 

Примитивный язык человечества тоже был языком чувств, естественного

выражения так же, как и примитивные изображения (figures). Если мы вернемся

на тысячи лет назад, то обнаружим, что имя, название каждого предмета

писалось в виде некой картинки, предполагающей этот предмет. Сейчас, по

прошествии тысяч лет, эти символы и формы изменились, и слова этого

примитивного языка изменились; но все же тот, кто может смотреть вглубь

жизни, проследит, по крайней мере, некоторые формы, звуки и слова, пришедшие

от изначальной человеческой расы.

 

Особенностью изначального языка человечества было то, что каждое

выраженное слово или звук передавали не только смысл, существовавший в уме

того, кто говорил их, но также и его ощущение определенного чувства или

настроения передавалось человеку, который слушал. И по мере того как древние

развивали эту науку, они начинали понимать, что звук в форме голоса является

главным принципом человеческой жизни.

 

Именно голос показывает, является ли этот человек суровым или нежным,

волевым или слабовольным; любая черта характера человека может быть узнана

по его голосу. Степень эволюции, его склонности и состояние в данный момент

можно узнать по его голосу. Это показывает, что слово может выразить чувство

или состояние -- настоящее бытие человека -- гораздо сильнее, чем выражение

его лица или движения. Центральная вещь его жизни может быть найдена в его

дыхании, поскольку голос является всего лишь выражением дыхания. И когда

голос выражается внешне, то это происходит в форме слова. Он также имеет

некую внутреннюю реакцию, которая опять же оказывает эффект на ум человека,

на его тело, на его душу.

 

Существуют определенные части человеческого тела, которые могут

считаться факторами интуитивных чувств; и когда посредством голоса, слова,

дыхания эти части приводятся в действие и пробуждаются, человек начинает

испытывать более полное ощущение жизни. Если этот человек -- художник,

музыкант, писатель или научный гений, -- кем бы он ни был, развил свои

естественные способности, находящиеся в нем, то он может выражать свое

искусство или науку более полно.

 

Храня эту тайну в уме, древние люди разработали науку Йоги. С помощью

повторения гласных звуков, определенных слов и особого образа дыхания они

прикоснулись внутри себя к тем центрам, которые связаны с интуитивными

способностями. Так происходило не только в прошлом. Школа Суфиев, берущая

свое начало в древней школе Египта, где был посвящен Авраам, все еще

существует; и все еще использует слова, сохранившие свою древнюю силу. В то

же время они обращаются с этой священной идеей не как с чем-то обычным; они

не распространяют ее среди людей, которые будут злоупотреблять ею; потому

что если вы дадите острый меч в руки ребенка, то последствия будут печальны.

Если человеку, который не поднялся над жадностью, гордыней и тщеславием,

дается вся существующая сила, то как он будет ее использовать? Что он будет

с ней делать? Поэтому в школах люди сначала обучались моральной культуре и

отношению, которое они должны иметь к своим ближним; поскольку они верили и

все еще верят, что любая когда-либо обретенная сила должна быть использована

только для одной цели, и эта цель есть приближение к Богу. Если сила не

используется для этой цели, но для собственных эгоистических стремлений, то

лучше бы человек оставался лишенным этих сил! Именно по этой причине в

древних школах, за которыми стоит древняя традиция и которые призваны помочь

человечеству приблизиться к Богу, даются посвящения.

 

Что значит посвящение? Посвящение означает уверенность со стороны

учителя и доверие со стороны ученика. Посвящение не дается тому, кто

любопытен и пришел испытать учителя или кто пришел проверить, есть ли в

определенном методе, в определенном культе истина или нет. Если случайно

такой человек получает посвящение, он проходит через него целиком и, не

найдя ничего, выходит в ту же дверь, в которую вошел. Потому что эта

сокровищница есть магическое здание; это дом, где может находиться любое

сокровище, и все же вор не сможет найти его. Он пройдет через этот дом, он

обойдет его вокруг, но ничего не увидит и уйдет с пустыми руками. Потому что

истина только для того, кто искренен. Именно голодному должна даваться пища;

именно жаждущему должна даваться вода. Тому, кто не голоден, еда не принесет

пользы; и вода не удовлетворит потребности того, кто не испытывает жажды.

 

Если человек хочет знать эти вещи для того, чтобы развить магнетическую

силу, удовлетворить свои амбиции, обрести власть, влияние или получить

больше, чем он имеет в своей повседневной жизни, тогда это бесполезно.

Потому что слово, и особенно священное слово, является ключом; и, как

говорится в Библии, "в начале было Слово", так и последним ключом тоже

является слово.

 

Именно слово было началом творения, и именно слово открывает тайну

творения. Различные центры интуиции, вдохновения, эволюции затрагиваются

священным словом.

 

Ученые открыли, что радиосообщения могут проникать через пространство

без каких либо промежуточных средств, но однажды они откроют истину,

известную мистикам уже тысячи лет: что человек сам является инструментом,

приемником и передатчиком такого радио, которое стоит выше всех других видов

радио.

 

Идея радио может объяснить нам многие возможности, которые в противном

случае трудны для постижения; оно объясняет нам, что ни одно произнесенное

слово не теряется: оно существует и может быть схвачено. Это подтверждает

сказанное выше: священное слово имеет такую силу, что ничто, будь то

расстояние, космос, воздух или море, не может помешать ему достичь и войти в

те сердца, которые могут уловить его. Только разница в том, что радио

используется теми, кто хочет общаться между собой из одной страны в другую,

а тайна слова известна тем, для кого общение между различными частями мира

-- ничто; их цель -- в общении между этим миром и другим миром.

 

Но хотя слово было первым, в начале не было какого-то особого слова;

была только одна жизнь и одно существование. Когда мы говорим о том, что

есть "этот" мир и "другой" мир, то это лишь для нашего удобства. Это наше

предположение, наш способ различения между разными измерениями. Но что такое

в действительности измерение? Измерение -- это концепция, и в любом случае,

это -- форма существования.

 

Аналогично и со временем. В действительности нет такой вещи как время;

именно мы создали определенную концепцию его. Есть только существование;

есть бесконечная продолжительность жизни. Таким образом, то, что мы зовем

"этим" миром и "тем" миром, в действительности, является только нашей

концепцией, обозначающей то, что скрывает внешний мир от наших материальных

физических глаз, которыми мы привыкли смотреть на жизнь. Но есть только одно

существование, одна жизнь, -- бесконечная, вечная.

 

Мы знаем, что слова могут передаваться по радио из одного места в

другое; это доказывает нам, что если есть только одно существование, одна

жизнь, тогда в "этом" мире или в "том" мире, здесь или в грядущем, общение

возможно для нас; но возможно только одним способом: посредством того, что

человек настраивает себя, как бы приводит себя в такое состояние, где он

может жить полно.

 

Поскольку слово содержит так много лжи, то каждая хорошая вещь

имитируется и это искажает ее суть, поэтому все записанное -- поддельно. Так

как в умах людей существует огромное желание знать что-то о реальности,

кажется, что многие институты, общества и группы пользуются этим и пытаются

говорить о вещах, которых сами не понимают. Мы можем насчитать сегодня сотни

групп, которые пытаются возбудить веру в Бога, обучаясь тому, что они

называют "духовным общением", -- связью с духами. Но поступая так, они

обкрадывают, искажают ту священную науку, то самое великое чудо, которое

можно истинно осознать, реализовать только через достижение Царства Божьего.

Глава 6 ПОТЕРЯННОЕ СЛОВО

"Потерянное слово" -- это символическая фраза мистиков, которая

существовала на Востоке и среди мудрецов во все века. Многие духовные и

мистические школы были сформированы для того, чтобы понять эту определенную

проблему; но -- и это факт -- кто бы ни решил эту проблему, впоследствии

очень мало говорит о ней.

 

На Востоке рассказывают древнюю историю о том, что в одной стране

когда-то существовала стена тайны. Если кто бы то ни было забирался на эту

стену, чтобы посмотреть на другую сторону, то вместо того, чтобы вернуться и

рассказать, что там, он улыбался, прыгал туда и никогда не возвращался

назад. Так людям этой страны стало очень любопытно узнать, что за тайна

находится за этой стеной. Однажды, когда один человек забрался на эту стену,

чтобы посмотреть, что там на другой стороне, они приковали к его ногам цепи

и держали его, чтобы он не мог спрыгнуть. Когда он посмотрел на другую

сторону, он также пришел в восторг от того, что увидел и улыбнулся; а те,

кто стоял у подножия стены -- желающие узнать, что же он расскажет --

потянули его назад. Но к их великому разочарованию, он лишился дара речи.

 

Тайна жизни обладает огромным очарованием; каждая душа стремится узнать

ее; но когда кто-то хочет объяснить тайну жизни, слова пропадают, -- они

становятся недостаточны, неадекватны. Существует множество причин этой

немоты, этого безмолвия. Первая причина заключается в том, что когда

человек, видевший то, что находится по другую сторону стены, возвращается

обратно, то он обнаруживает себя среди детей. Для него все вещи, которым

люди придают огромную важность и значение, кажутся теперь никчемными. Для

него истина и факт -- это две разные вещи; для всех же истина и факт -- это

одно и то же.

 

Последователи различных вер и религий, те, кто имеют несовпадающие

мнения и идеи, спорят и доказывают, и тем отделяют себя друг от друга. Но

разве они спорят и различаются в осознании, реализации истины? Нет. Все

различия и споры вызываются всевозможными фактами, которые отличаются один

от другого. Существует много фактов -- и одна истина; есть много звезд -- и

одно солнце; и когда солнце восходит, звезды меркнут. Для того, перед кем

взошло солнце, для кого проявилась истина, факты имеют малое различие. Свет

истины, падающий на факты, заставляет их исчезать.

 

Мы часто встречаем в жизни глухонемых людей, -- тех, которые и глухи, и

немы. Это говорит о том, что глухота и немота связаны, и с определенной

точки зрения быть глухим -- это то же самое, что и быть немым. Это как два

конца одной линии: когда вы смотрите только на концы, вы можете обозначить

их как "глухой" и "немой"; когда же вы смотрите на линию целиком, то она --

одна. Точно также восприятие и выражение суть два конца одной линии. Другими

словами, способность говорить и чувство слуха -- одно и то же. Если утрачено

одно, то утрачивается и другое.

 

Различие между наукой и мистицизмом очень незначительно; оно

заключается лишь в протяженности: наука может пройти одно расстояние, а

мистицизм идет дальше. Рассматривая идею творения с материальной точки

зрения, ученый достигает осознания того, что существуют определенные

элементы, которые вызывают творение и формируют всевозможные объекты. Когда

он развивает эту идею, то доходит до молекул, атомов и электронов, а затем

приходит к вибрациям; и здесь останавливается. Он говорит, что основой всего

творения должно быть движение, а самый тонкий аспект движения есть то, что

называется вибрацией.

 

Веданта говорит о Нада Брахме, звуке-Боге, имея в виду, что слово, или

звук, или вибрация, было творящим аспектом Бога. Это показывает, что мистик

не сильно отличается от ученого, который говорит, что движение является

основой всего творения. Когда человек обнаруживает эту схожесть между

концепциями современных ученых и мистиков, учителей древнейших времен, он

начинает соглашаться с Соломоном, что нет ничего нового под солнцем. Разница

в том, что мистики древности не создавали ограничения, называемого движением

или вибрацией, но прослеживали ее источник в божественном духе.

 

В соответствии с точкой зрения мистика то, что существовало до

творения, -- это совершенный Сущий; совершенный не в обычном смысле слова,

потому что в повседневном разговоре мы называем много ограниченных вещей

совершенными, но в смысле духа этого слова. Дух совершенства выше слов. Под

Божественным совершенством мистик подразумевает совершенство красоты,

мудрости и силы; совершенство любви и совершенство покоя. Но в то же время,

там, где есть глаза, там должен быть и предмет, на который можно смотреть,

восхищаться; так выполняется предназначение глаз. Где существуют уши, должен

существовать звук, который можно слышать, чтобы наслаждаться его красотой; в

этом состоит суть существования ушей.

 

Так для совершенного Сущего, чтобы осознать Свое собственное

совершенство, было необходимо сотворить ограниченное совершенство Его

собственного Существа; и это происходит путем разделения Одного на три

аспекта. Это, в действительности, и есть тайна, стоящая за идеей троицы:

видящий, видимое и взгляд.

 

Задачей биологии и других наук является детальное объяснение

постепенного развития творения. Но схема, предлагаемая мистиками всех

времен, заключается в том, что сначала произошло творение царства минералов,

затем растений, потом царство животных, а потом людей. Они учили, что за

всем этим процессом развития видится определенная цель, которая ведет

творение к достижению определенной вещи.

 

Но при изучении всего процесса развития минерального, растительного,

животного царств и человека видящий обнаруживает что-то, что было утрачено,

но что появляется, когда развитие идет дальше. А что же это, утраченное? Это

выражение и восприятие; это то, на что указывали мистики в символической

фразе "Потерянное слово". А что заставляло их говорить, что слово было

потеряно? То, что в начале было Слово: существовало движение, вибрация и

существовало сознание совершенного Бытия. Скалы не были созданы, даже с

научной точки зрения, прежде, чем возникло проявление; сначала пришла

вибрация, а затем пришли скалы.

 

Но различие между мистической и научной точками зрения в следующем:

ученый говорит, что интеллект развился из скалы путем постепенного процесса,

в то время как мистик говорит, что скала была только степенью интеллекта;

интеллект был сначала, а скала пришла потом.

 

Весь процесс проявления предполагает, что он работает по направлению к

одной и той же цели. Существует две точки зрения, с которых можно смотреть

на это: одна заключается в том, что гора когда-нибудь может превратиться в

вулкан, или дерево может однажды принести плоды, и таким образом цель его

существования будет выполнена. Другая точка зрения, которая, возможно, более

совершенна, состоит в том, что камни и деревья, животные и человек -- все

работают для одной цели, и весь процесс творения работает для нее. А что это

за цель, на которую работает каждый аспект творения? Чего ждут леса и

деревья? Какого момента? Какой вещи? Чего ищут все животные, кроме пищи? Что

придает важность любой деятельности человека, а по выполнении ее влечет его

к следующей? Это одно нечто, но скрытое под многими формами. Это -- поиск

слова, потерянного слова. Чем дальше развивается творение, тем сильнее его

желание услышать это слово.

 

Так же как существует постепенный процесс эволюции от царства минералов

к царству человеческому, так же существует постепенный процесс развития от

определенного состояния эволюции человека к состоянию совершенства. Что

заставляет человека желать услышать слово восхищения или хвалы,

удовлетворяющее его? Что приятно для него в слушании голоса, слова своего

друга? Что очаровывает его в музыке, поэзии и что приносит ему радость? Это

то же самое потерянное слово, предстающее в различных формах.

 

Кажется, что в начале творение было глухо и немо; я имею в виду в

начале материального творения. И чем является то, что чувствует эту боль

осознания бытия глухим и немым? Это дух совершенства, который был совершенен

в восприятии и выражении. То, что говорит Джелал-уд-дин Руми о душе в

"Маснави", объясняет всю трагедию жизни. Хотя каждый человек, каждая душа

испытывает боль в определенной степени, и каждая душа будет описывать

причину этой боли по-своему, все же за разными причинами кроется одна

причина, и она состоит в том, что душа находится в плену. Другими словами,

причина в том, что слово было потеряно.

 

Души на различных стадиях эволюции пытаются искать это потерянное слово

тем путем, которым они привыкли искать; и пути, которые были созданы для

поисков этого слова, стали правильными путями или неправильными путями,

грехами или добродетелями. По этой причине мудрый человек терпим по

отношению ко всему, поскольку он видит, что каждая душа имеет свой

собственный путь следования своей собственной цели; но в основе выполнения

всех этих предназначений, целей лежит одна цель, и она -- в нахождении

потерянного слова.

 

Ни одна душа, однако, не обретет удовлетворения, пока не коснется

совершенства, о котором говорится в Библии: "Будьте совершенны, как

совершенен Отец ваш небесный". Другими словами, это означает, что дух Бога

сам проходит через различные фазы для того, чтобы осознать это совершенство;

и хотя оно ограничено по сравнению с совершенством собственного Бытия Бога,

все же он постижимо. И удовлетворение в этом.

 

Какое объяснение может быть дано этому совершенству? Что это? Каков

этот опыт? Это совершенство является тем, что слова никогда не смогут

объяснить: глаза души становятся открытыми, и потерянное слово приходит в

"уши души" со всех сторон. Поэты Востока изображали это в прекрасных образах

и историях, подобных истории о Раме и Сите. Они описывали радость этого

совершенства как состояние влюбленного, который потерял свою возлюбленную и

снова нашел ее. Но ни один образ не может лучше выразить эту идею, чем образ

человека, потерявшего свою душу и вновь обретшего ее.

Глава 7 КОСМИЧЕСКИЙ ЯЗЫК

Есть люди, которые знают наперед о пришествии наводнений, приходе дождя

или перемене погоды; о всевозможных изменениях в природе. Что помогает им

узнавать это? Без сомнения, существуют знаки, становящиеся словами для тех,

кто может прочесть их; и по этим знакам они могут понять приближение

природных событий. Для таких людей эти знаки являются языком природы; но для

тех, кто не понимает их, все это просто тарабарщина.

 

Как объяснить тот факт, что те, кто знает не только астрономию, но

также и астрологию, могут видеть в движениях планет и звезд, соответствующих

людям, их прошлое, настоящее и будущее? Просто существуют знаки, указывающие

на прошлое, настоящее и будущее так же, как и слова; и по ним они узнают о

приближающихся событиях: френологи могут узнавать вещи по форме головы; те,

кто понимает физиогномику, могут прочесть по лицу вещи, о которых никто

никогда им не говорил. Есть и такие люди, кто знает важную науку хиромантии:

здесь знаки рук говорят с ними так же громко, как и форма лица.

 

Существуют и естественные ситуации, когда, например, мать понимает язык

маленького ребенка, который еще не способен говорить. Его слезы и улыбки,

его взгляды объясняют матери его настроения, его радости и неудовольствия,

его стремления и желания. Сердце любящего знает радость, горечь и перемену

настроения возлюбленного и без слов. Есть врачи, которые благодаря своему

жизненному опыту стали столь искусны, что, прежде чем пациент произнесет

хоть одно слово, они уже знают, в чем дело. Есть бизнесмены, в которых

бизнес так въелся, что как только человек приходит в их магазин, они уже

знают, будет ли он покупать или уйдет, не купив ничего. О чем это говорит

нам? О том, что каков бы ни был наш жизненный путь, наша профессия, наш

бизнес или род занятий, помимо всего этого существует некое чувство внутри

нас, которое может понять язык, выражаемый без слов.

 

Также есть и другой предмет, близко связанный с этим; и он заключается

в том, что все в жизни говорит, все является слышимым, общается, несмотря на

кажущееся безмолвие. То, что мы, каждый на своем языке, называем "словом",

есть только слышимое слово; то, что мы считаем слухом, есть только слышимое

ушами; потому что мы не знаем, что еще можно слышать. Но фактически, нет

ничего безмолвного; все, существующее в этом мире, говорит, представляется

ли оно нам живым иди нет; и поэтому словом является не только слышимое нами,

но все есть слово.

 

Настоящее значение слова есть жизнь; а есть ли что-то, что не является

жизнью, даже будь оно безмолвным? Возьмите, к примеру, человека, не знающего

тайну планет, их влияний, их природы или их характера; что они могут сказать

ему? Ничего. Он знает, что существуют планеты, и это все. Как далеко заходит

наука астрономия, если человек, изучавший ее, может сказать только то, что

планеты оказывают определенное влияние на погоду и на времена года; но

астролог, может быть, услышит голос планет более ясно, и он может сказать,

что планеты имеют определенное влияние также на человека и на его жизнь.

Получается, что для одного человека планета молчит, для другого она говорит

шепотом, а для третьего говорит вслух.

 

Так же и с физиогномикой: для кого-то человек является загадкой; другой

знает что-то о нем по чертам лица; а для третьего он подобен открытой книге.

Один врач считает необходимым провести обследование пациента с помощью всех

видов инструментов; другой врач предпочитает спросить пациента о его

состоянии; а третий врач просто смотрит на пациента и знает о нем, может

быть, больше, чем сам пациент.

 

Разве не та же самая вещь происходит и с искусством? Мы видим, что один

человек идет в картинную галерею, смотрит на различные картины, но замечает

только разные цвета и линии. Ему нравится смотреть на них, и это все; он

больше ничего не знает об этом. Другой человек, который видит исторический

предмет картины, заинтересован сильнее, чем первый, потому что картина

сказала ему больше; но есть третий человек, для которого картины -- живые.

Картина, которую он видит, которую он ценит, общается с ним. Он читает в ней

значение, смысл, помещенный в нее художником; она открывается для него под

его взглядом. Таким образом, через посредство картины мысль или идеал одного

человека становятся известны другому. Точно также для одного человека музыка

является шумом, или, возможно, гармоничной группой нот, или

времяпровождением и родом развлечения. Другому она приносит некоторую

радость, некоторое удовольствие; он чувствует музыку, предстающую перед ним.

Но есть третий человек, который видит душу исполняющего музыку и дух того,

кто эту музыку написал, даже если она была написана тысячи лет назад.

 

Разве не все разговаривает? Будь то в искусстве, науке или в любой

другой форме, жизнь выражает свое значение. Если бы только человек мог

понять это, он смог бы понять все. Тот, кто не понимает этого, не поймет

ничего; его чувство закрыто; это все равно, что быть глухим. Его чувство

общения с вещами притуплено и он не понимает. Но если человек сам не слышит,

он не должен говорить, что жизнь не разговаривает; и точно также, если

человек не может чувствовать смысл жизни, он не должен говорить, что жизнь

не имеет смысла. Слово находится повсюду, и слово постоянно говорит.

 

Под "словом" подразумевается не то слово, которое слышно ушами; под

словом подразумевается все, что передается, что выражается и что приходит

как откровение; то, что человек слышит ушами, обоняет носом, ощущает на вкус

или касается различными чувствами, -- все, что становится постижимым, -- это

есть слово. Другими словами, миссия жизни состоит в том, чтобы передать

что-то, и все, что она передает, есть слово, посредством какого бы чувства

человек ни испытывал его.

 

Слово зависит не только от пяти чувств -- вкуса, слуха, зрения,

обоняния и осязания. Мы привыкли называть их так, потому что мы испытываем

их через пять различных органов; но в действительности существует только

одно чувство, -- чувство, испытывающее жизнь посредством или через механизм

пяти внешних чувств. Поскольку жизнь испытывается через эти пять различных

направлений, опыт жизни становится разделен на пять отдельных переживаний;

то есть можно сказать, что слово, или жизнь, становится видимым, касаемым,

слышимым и его можно понюхать или попробовать на вкус. Но помимо этих пяти

аспектов, при помощи которых мы привыкли слышать это слово, существует

другой способ слышания его, независимый от пяти чувств, и этот способ

слышания слова называется интуитивным. Когда вы встречаете кого-то, вы не

можете сказать, увидев или услышав этого человека, что вы знаете его, будь

вы удовлетворены им или не удовлетворены, вызывает ли он у вас симпатию или

антипатию; но вы говорите, что у вас сложилось определенное впечатление о

нем. И это показывает, что существует язык за пределами чувств, язык,

который мы в состоянии понять, если единое чувство открыто в определенной

степени. Некоторые люди никогда не испытывали этого чувства; некоторые

испытывали его больше, другие меньше, некоторые сознательно, некоторые

бессознательно; но когда приходит несчастье, печаль, неудача или успех,

человек обычно чувствует его.

 

Несомненно, некто, обладающий нежным сердцем, великим сочувствием,

любовью, пробудившейся в его сердце, более способен испытывать это чувство,

настроение. Именно это чувство может быть названо интуицией, -- нечто, не

зависящее от чувств. Возможно, женщина ощущает его сильнее, чем мужчина.

Очень часто женщина говорит мужчине: "Я чувствую это; я чувствую, что нечто

будет иметь успех или потерпит неудачу", -- а когда он спрашивает ее, по

какой причине, поскольку мужчина очень разумное существо, она будет только

повторять: "Я чувствую это". Это язык, который она понимает; мужчина не

услышит его.

 

Существует другой опыт, другое переживание. Это опыт не только духовных

или очень продвинутых людей; он известен также и художнику, и

материалистическому человеку, изобретателю. Он может не верить этому, но

этот опыт приходит все равно; это чувство того, как создать его изобретение

или как сформировать его систему; как составить план, как написать поэму или

как организовать что-то, что он хочет организовать. Люди могут связывать

достижения великих изобретателей с тем, что те изучали механику, и могут

чувствовать, что именно результат их изучения дает им эту способность; но

существуют тысячи студентов, изучавших механику, но далеко не каждый

становится изобретателем.

 

Тот, кто действительно достигает, создает что-то, несомненно, создает

это с помощью вдохновения. Можно спросить любого художника, живописца,

графика, певца, танцора, писателя, поэта: "Можете ли вы всегда выполнить ту

работу, которую хотите выполнить, столь же совершенно и столь же прекрасно,

как вы иногда выполняете?" Ответом будет: "Нет, я никогда не знаю, когда и

как она будет сделана. Приходит вдохновение, и тогда я могу выполнить ее.

Оно приходит, но я не знаю, когда и где". Поэт может в течение шести месяцев

пытаться написать поэму, ту, которую жаждет его душа, и никогда не быть в

состоянии завершить ее; и все же она может быть завершена за несколько

минут, если приходит этот момент вдохновения. Поэт не может и вообразить,

что такая вещь может прийти за несколько минут, -- нечто прекрасное и

завершенное само по себе, живое и приносящее ему величайшее удовлетворение.

Великим музыкантам тоже не требовалось долгое время, чтобы написать их самые

прекрасные произведения, их шедевры. То, что занимало у них много времени

для написания, имеет меньшее значение; именно написанное и завершенное ими

за несколько мгновений вдохновения живет и будет жить вечно.

 

Также и со всеми аспектами искусства; творческое искусство зависит от

вдохновения. Механическое искусство может быть развито, человек может быть

высоко квалифицированным, но это мертвое искусство. Единственно живое

искусство -- это искусство, пришедшее из живого источника, и этот живой

источник называется вдохновением. Что же это такое -- вдохновение?

Вдохновение -- это то самое слово, о котором говорится во всей этой книге;

это слышание этого слова, приходящее изнутри; человек слышит его и выражает

в форме линии, цвета, нот, слов или любой другой. Но самая интересная и

прекрасная вещь заключается в том, что одинаковое вдохновение может прийти к

нескольким людям. Это одинаковое слово приходит к этим людям. Один рисует

его в форме линии, другой составляет его из нот, третий записывает его в

словах, четвертый рисует его в цвете. Это говорит о том, что артистическое

вдохновение, изобретательский гений, -- любая форма, в которой значение,

смысл жизни желает выразить себя, -- имеет еще один аспект помимо того, что

мы видим во внешней жизни. Тогда что же является этим вдохновением, этим

словом, которое есть душа вдохновения? Это сама красота, энергия, мудрость и

сама гармония. Это энергия, потому что дает величайшую радость, будучи

выражена художником или изобретателем; это мудрость, потому что приносит

понимание выполнения, завершения; это свет, потому что то, что человек

желает совершить, становится ясным, и нет больше тьмы, непонятности; это

гармония, потому что именно через гармонию достигается красота.

 

Существует другая форма этого, которая обретается посредством великого

озарения, великого пробуждения души; и эту форму можно изобразить в виде

человека, идущего через огромную комнату, полную всевозможных вещей,

выставленных на обозрение, но там совсем нет света, за исключением света

прожектора в его собственной руке. Если он направляет этот свет на музыку,

на ноты и ритм, -- музыка становится ясной для него; если он направляет этот

свет на слова, -- слова становятся ясными для него; если он направляет свет

на цвета, -- все цвета становятся определенными, различимыми; если он

направляет свет на линию, -- все линии в самой гармоничной и прекрасной

форме становятся ясно видимыми для него.

 

Прожектор может стать еще больше, и его свет может распространяться еще

дальше. Он может быть направлен на прошлое, -- и прошлое может стать столь

же ясным, каким оно было для пророков древних времен. Он может быть

направлен на будущее, -- и тогда он обретет не только чувство

предусмотрительности, но также и взгляд в будущее. Этот свет может быть

направлен на живые существа, -- и живые существа могут стать для него

подобны открытым книгам. Он может быть направлен на предметы, -- и предметы

могут открыть ему их природу и тайны. И если этот свет будет направлен

внутрь себя, -- тогда "Я" будет открыто для него, и он может стать

просветленным в соответствии со своей собственной природой и своим

собственным характером.

 

Именно эта форма опыта, этот способ знания может быть назван

откровением. Через него человек может выполнить цель своей жизни, или, как

говорят мистики, найти потерянное слово. Каждый ребенок рождается плача; его

плач говорит о том, что он что-то потерял. Что он потерял? Он потерял слово.

Это означает, что все, что он видит, ничего не говорит ему, он не знает, что

это. Он кажется заблудившимся в новой стране, куда был послан; но когда он

начинает узнавать свою мать или окружающих его людей, цвета и линии, то все

вещи этого мира начинают разговаривать с ним. Он начинает узнавать вещи

руками, ушами, носом и ртом; и так он начинает узнавать слово, которое

внутри.

 

Именно это общение поддерживает жизнь. Не еда и не питье делают

человека живым; именно это общение через различные чувства, до того предела,

когда он понимает, что они должны сказать, -- это делает человека живым.

Когда мы думаем о нашей жизни, когда мы сравниваем боль, перенесенную нами в

жизни, с радостью, испытанной нами, то порция радости так мала. Кроме того,

даже за эту маленькую частицу радости приходится платить, и таким образом

она превращается в страдание. Если такова природа жизни, как бы мы смогли

жить, если бы не было этого общения, этой связи, если бы не это слово,

которое, в большей или меньшей степени, мы слышим от всех вещей