Глава 13. Все начинается с детства.

В 1995 году невропатолог из университета штата Алабама Бритт Андерсон установил, что плотность нейронов в лобной доле коры головного мозга Эйнштейна была гораздо выше, чем у других людей. Если предположить, что такая концентрация нейронов характерна для всех отделов мозга великого физика (хотя сам Андерсон не задавался таким вопросом), значит ли это, что у него от рождения количество нервных клеток намного превышало необходимое?

Не обязательно. Все мы появляемся на свет с избытком нейронов. В ходе естественного процесса апоптоза (его еще называют «запрограммированным отмиранием клеток») огромное количество нейронов исчезает еще до того, как человек достигает двухлетнего возраста. Скорее всего, Эйнштейн родился примерно с таким же запасом нейронов, как и мы все, но по какой-то неведомой причине в ходе апоптоза понес меньшие потери. Это только один пример существенных изменений, которые происходят в детском мозгу. Используя различные факторы влияния окружающей среды — например, регулируя питание, — родители могут вмешиваться в развитие умственных способностей своих детей.

К примеру, ученые из Университета Генриха Гейне в Дюссельдорфе недавно установили, что у профессиональных музыкантов, занимающихся музыкой с семи лет, мозг значительно отличается от мозга тех, кто овладел инструментом в десять лет или позже. С помощью магнитного резонанса было также выявлено, что у музыкантов обеих групп левая часть височной доли мозга гораздо больше правой. Хотя это свойственно всем людям, у приобщившихся к музыке в более раннем возрасте степень такой асимметрии значительно выше.

Окно в мир возможностей.

Дюссельдорфское исследование, результаты которого были опубликованы в феврале 1995 года, — всего лишь один пример из длинного списка работ, свидетельствующих о том, что мы способны влиять на интеллектуальное развитие наших детей.

В предыдущих главах в качестве примера я уже упоминал монахинь из Манкато как иллюстрацию возможности совершенствования умственных способностей даже взрослых людей. На самом деле возраст не имеет значения, если вы решили подтянуть свой интеллект. Более того, уже сейчас высказываются некоторые сомнения относительно небывалой восприимчивости маленьких детей к методикам умственного тренинга. Кульминационные моменты в развитии человеческого мозга приходятся на три четко различаемых периода. Первый начинается через восемь недель после зачатия и длится до тринадцатой недели. Второй — за десять недель до рождения и продолжается до двух лет. В это время формируется большая часть взаимосвязей между нейронами. И наконец, в период между двумя и пятью годами мозг растет и достигает 90 процентов своего окончательного веса. Бесценные годы — от зачатия до пятилетнего возраста — это решающий временной промежуток, в течение которого можно «запрограммировать» выдающиеся умственные способности детей, дав им таким образом ни с чем не сравнимое изначальное преимущество.

Впечатления, впечатления кругом.

Всем родителям известно, что дети намного впечатлительнее взрослых. Их легче испугать, они сильнее обижаются. Они восприимчивее к прекрасному и страстно же лают все знать. Последние два качества сулят неограниченные возможности обучения детей — открывают им дорогу к знаниям.

Тонкая оболочка.

Несколько лет назад психиатр Эрнест Хартман заинтересовался, почему некоторые люди чаще, чем другие, видят во сне кошмары. Под руководством Хартмана в научной лаборатории исследования сна госпиталя Лемюэля Шаттака в Бостоне было выявлено, что живописные картины ужасов мучают по ночам около 5 процентов человечества — причем примерно раз в неделю.

Изучив около сотни жертв ночной напасти, Хартманн обнаружил нечто общее: обычные сны у этих людей также удивительно ярки и гораздо чаще остаются в памяти. Кроме того, отмечалось, что все, прошедшие исследование, сохранили отчетливые воспоминания о раннем детстве, начиная, как правило, с трехлетнего возраста. Следует отметить, что Хартманн в основном имел дело с творческими людьми — музыкантами, художниками, писателями. Они с детства воспринимались окружающими как «странные», «чудные», часто отклонялись в разговорах от, казалось бы, главной темы, давая волю воображению, и имели привычку мыслить, как выразился Хартман, «широко и тангенциально».

В своей книге «Границы сознания», опубликованной в 1992 году, Хартманн делает вывод, что у человека, склонного к ночным кошмарам, удивительно «тонкая оболочка сознания» — то есть он чрезвычайно впечатлителен и необычайно восприимчив по отношению к другим людям и окружающему миру.

13.1.3. "Я не могу от этого отделаться".

Согласно Хартманну, люди с «тонкой оболочкой» нередко оказываются захваченными потоком чувств и эмоций при вполне ординарных проявлениях жизни. Так, громкие звуки раздражают их и действуют на нервы, яркий свет ослепляет, воображаемые картины насилия пугают.

«Я не могу от этого отделаться», — жаловалась тридцатилетняя художница, одна из тех, кто участвовал в исследованиях Хартманна.

«Поразительно то, — рассказывает Хартманн, — что люди с «тонкой оболочкой»... не пользовались готовыми, заранее выработанными защитными средствами, такими как размышление, сдерживание или подавление чувств... Я отношу их к беззащитным или необыкновенно ранимым. Одним словом, они впечатлительны, как дети».

Автоматический предохранитель.

Зигмунд Фрейд первым высказал идею о существовании внутренних барьеров сознания — эго-оболочек, предохраняющих от психологических травм. По Фрейду, защитные механизмы личности подавляют и вытесняют из сознания ту информацию, которая не соответствует требованиям моральной цензуры. Хартманн, в свою очередь, предполагает, что у них более важная роль — обеспечение упорядоченной работы мозга путем торможения то одних, то других его функций. Он сравнивает эти внутренние барьеры с дамбой или плотиной, сдерживающей морскую стихию.

Можно представить себе такого рода ограничение в виде автоматического предохранителя, который отключает электроэнергию, когда ток достигает критической величины. Без него мозг бы вышел из строя, подобно компьютеру при перепаде напряжения.

Проницаемость.

Хартманн утверждает, что в детстве эго-оболочка у всех нас была тоньше, хотя у каждого в разной степени. По мере того как мы растем и стареем, появляется все больше болезненных раздражителей, от которых необходима защита, и толщина оболочки растет. Однако она, как правило, вписывается в интервал допустимых значений по тесту Хартманна, диагностирующему состояние эго-оболочек, поэтому большинство из нас не относятся ни к сверхчувствительным, ни к бессердечным, ни к непреклонным догматикам, ни к категории с буйным воображением.

Усредненная толщина эго-оболочки является идеальной для жизни в обществе, но, к сожалению, она мало подходит для простого размышления и ускоренного обучения. Тонкая, легко проницаемая оболочка обеспечивает преимущество при выполнении упражнений, о которых вы узнали в этой книге. Ее обладатели во сне часто принимают облик животного или человека противоположного пола, поэтому они успешнее пользуются приемом «гений напрокат», а необычайная яркость их сновидений позволяет предполагать наличие у них способности вызывать мощнейший поток образов.

Вполне вероятно, что личности с «тонкой оболочкой» более восприимчивы к сигналам подсознания — откуда берут начало их проницательность, интуиция и сопереживание. Тот же самый автоматически срабатывающий предохранитель, что защищает нас от боли и смятения, обыкновенно обрывает и поток самых ярких картин воображения. Тонкая внутренняя эго-оболочка — есть первое и непременное условие существования человеческого гения, потому что он возникает из слияния тех самых образов, звуков, мыслей и воспоминаний, против которых так отчаянно борется примитивный защитный механизм.

Вопрос в том, как самостоятельно, по собственному желанию, изменять толщину внутренней эго-оболочки вслед за меняющимися обстоятельствам. К примеру, увеличить ее совсем не сложно.