Реки, плоты, пороги и пробуждение

 

Дело было в июле 2002 года. Завершился еще один великолепный день на могучей реке Котауаси в центральном Перу. Наш бесстрашный проводник Марк уверенно направлял плот. Я сплавлялась по этой реке в компании подобных мне любителей экстремального отдыха. Среди них были несколько спортсменов-триатлонистов из северной Калифорнии, отец с дочерью, супружеская пара, а также Кэролайн – великолепный серфер и мать двоих детей. Она и стала в этом походе моим партнером по плоту. Я отправилась в эту экспедицию самостоятельно – чтобы найти приключения и отвлечься от корпения над научными трудами. Наша случайно сколоченная команда неслась вниз по маршруту пятого класса сложности, по реке, протекавшей по дну самого глубокого в мире каньона, окруженного отвесными серыми скалами. Это был не первый мой «экстремальный» отпуск за последние несколько лет. До этого мне выдался поход на каяках по греческому Криту и сплав на плотах по рекам Замбези в Зимбабве. Может быть, в Нью-Йорке я и вела жизнь монашки и лабораторной крысы, но раз в году я обязательно уступала своей страсти к скитаниям по свету и отправлялась как можно дальше от столичной суеты и шума. Мне нравилось сплавляться на плотах по бурным порогам или плавать на каяке в экзотических местах.

Перуанское приключение началось с шестичасового автобусного переезда из аэропорта в Арекипе до маленького городка в центральном Перу. Там мы переночевали в деревенской гостинице, а затем совершили «жестокий», как нам сказали, 10-часовой переход по настоящей тропе инков туда, где на реке Котауаси нас ждали приготовленные плоты. Никогда не забуду утренний ледяной душ (экстремальный отдых не всегда означает горячую воду для утреннего душа), после которого мы вышли в путь, ведя за собой нагруженных мулов. Стоял великолепный ясный день. Мы болтали и спешили как следует познакомиться. Не успели мы оглянуться, как пресловутый 10-часовой переход закончился. Все, конечно, устали, но были счастливы, что сумели добраться до плавучего каравана плотов, ожидавшего нас на Котауаси. Увидев, как нетерпеливо плоты подпрыгивают на воде, я тогда подумала, что они тоже, как и мы, спешат побыстрее пуститься в путь.

Каждый вечер после долгого дня сплава наши проводники выбирали место для стоянки на берегу реки. Тогда нашей первой задачей было перенести с грузовых плотов в лагерь все необходимое для оборудования лагеря, а также наши личные вещи. Для этого мы встали в ряд и передавали мешки и оборудование по цепочке в лагерь. Иногда передавать по цепочке до подходящей площадки приходилось вверх по крутому склону реки.

В первый же вечер, стоя где-то в середине этого «конвейера», я услышала первый громкий и ясный звоночек по поводу собственной физической формы. Именно тогда, в цепочке, я поняла, насколько жалкими силами я располагаю. В то время за плечами у меня было несколько лет регулярных занятий йогой. Они помогли мне превратить совершенно деревянное тело в относительно негибкое, но при этом я практически не занималась силовыми упражнениями и аэробикой. Это было очень заметно. Я оказалась самым слабым звеном той человеческой цепочки. Силой меня превосходила не только шестнадцатилетняя девочка, путешествовавшая с отцом, но и 65-летние попутчики. Разумеется, товарищи по команде не позволили большим рюкзакам, которые мы передавали в лагерь, раздавить меня, как жука. Двое встали по сторонам от меня и самые тяжелые вещи передавали, по существу, друг другу. При этом они делали вид, будто я помогаю им, – так они позволили мне сохранить лицо.

Мне стало ужасно стыдно: ведь я была молода и здорова – так почему же я не могла работать наравне с другими путешественниками?

В тот вечер я дала себе обещание обрести хорошую физическую форму, стать сильной, ловкой и быстрой, – как только вернусь в Нью-Йорк.

 

Сильная, толстая и грозная

 

Сказано – сделано: через два дня после возвращения из Перу я заставила себя пойти в фитнес-клуб «Равноденствие», открывшийся неподалеку от моей лаборатории. Клуб выглядел приятно, в нем было все необходимое – большой новый зал для йоги и пилатеса, тренажерные залы, индивидуальные инструкторы, удобные раздевалки, сауна и бассейн. К тому же он находился всего в пятнадцати минутах ходьбы от моей работы. Там все было идеально, и я сразу же записалась в этот клуб. Консультант посоветовал мне позаниматься с личным тренером, поскольку членство в клубе предполагало бесплатное пробное занятие. Я была настроена очень решительно и направилась прямо к доске, где была вывешена информация об инструкторах. Там я попыталась по внешнему виду выбрать себе самого эффектного наставника: ведь если он такой красавчик, значит, и меня он, способен привести в форму быстрее других. Через пять дней я уже занималась со своим новым личным тренером Сарой О’Брайен.

Сара недавно работала в этом клубе и, чтобы обзавестись постоянной клиентурой, очень старалась. Для меня она оказалась идеальным тренером: постоянно болтала о семинарах по тренингу, где она побывала и узнала много нового. Всякий раз она изобретательно придумывала для наших тренировок что-то новое и при этом проявляла прекрасную организованность. Заниматься с ней два или три раза в неделю было очень приятно. А главное – я почти сразу начала видеть результаты своих усилий: как в ходе занятий (было очевидно, что вес и число повторов каждого упражнения растут), так и в силуэте собственного тела. Чтобы дополнить тренировки с Сарой, я стала ходить на групповые занятия в клубе. Особенно хороши были преподаватели танцев (в Нью-Йорке множество потрясающих танцоров, и мы приглашали их в качестве преподавателей). Кроме того, мне нравились кардио– и силовые тренировки, а также степ-аэробика. Я перепробовала все!

Оглядываясь назад, я ясно вижу, сколько старых привычек я сломала и сколько новых приобрела разом после возвращения из той поездки в Перу. Если вы читаете книги об избавлении от дурных привычек, то знаете, что привычное поведение глубоко въедается в нас и реализуется без участия сознания – поэтому от зависимости так трудно избавиться. Но в моем случае резкий переход от полного игнорирования физкультуры к регулярному посещению фитнес-клуба не показался мне особенно сложным. Почему? Первая и главная причина – глубокое откровение на берегу реки Котауаси. То небольшое происшествие открыло мне глаза на мою ужасную физическую форму, и я твердо решила никогда больше не быть слабым звеном в своих путешествиях. Это на 180 градусов изменило мою мотивацию на занятия. Второй причиной стало то, что кроме покупки абонемента в дорогущий фитнес-центр я наняла персонального тренера, который должен был заниматься со мной два-три раза в неделю. Я люблю получать за свои деньги максимум, так что это давало мне дополнительный стимул для занятий. Именно Сара помогла мне преодолеть самый трудный этап занятий и приобрести новую привычку регулярного посещения фитнес-центра. Ее стиль – огромное количество полезной информации, положительных комментариев и поощрений, веселые и разнообразные упражнения, а сама она – солнечная яркая личность. Все это делало занятия интересными и радостными, мне они очень нравились. И еще одним стимулом к занятиям в первые полтора года после возвращения из Перу для меня стало то, что я быстро начала видеть плоды своих трудов: явное прибавление сил и изменения в теле. Этого для меня было достаточно, чтобы не бросать регулярных тренировок с Сарой.

После первых полутора лет упражнений с утяжелением и кардиотренировок с Сарой я достигла своей первой фитнес-цели. С одной стороны, я стала намного сильнее и была готова легко перекидывать громадные тюки со снаряжением в любой цепочке, в которую меня могли бы пригласить. С другой – я стала гораздо выносливее и могла вынести любое фитнес-испытание, которое для меня придумывала Сара. Я также стала усердным посетителем тренажерного зала – по моим визитам можно было сверять часы. То есть я на глазах превращалась в настоящую фанатку физкультуры.

Но, несмотря на все положительные перемены, нельзя сказать, что я достигла идеальной формы. Хотя в 2004 году я была значительно сильнее, чем в 2002 году, у меня все равно был лишний вес. Более того, я даже стала понемногу прибавлять в весе. Это можно объяснить двумя основными причинами. Первая из них – мои пищевые привычки. Я по-прежнему посещала великолепные рестораны и брала еду навынос в лучших кафе города. Я также совершала регулярные визиты к автомату по продаже сладостей на первом этаже нашего корпуса (я старалась скрывать свою дурную привычку от сотрудников лаборатории и других коллег, чьи кабинеты располагались с 8 по 11 этаж) – там я почти перед каждой тренировкой покупала свой любимый батончик «Твикс». Я не могла устоять перед этой вкуснейшей комбинацией тягучей карамели и хрустящего печенья в шоколаде. Батончик как будто наполнял меня силой и энергией для занятия с Сарой. В общем, хотя я и стала намного сильнее и мускулистее, но продолжала таскать на себе слишком большую для моего невеликого роста (162 см) массу.

Я начала понимать: мне необходимо следить за тем, что и сколько я ем, причем обращать внимание не только на батончики перед тренировкой. Тогда в моде было низкоуглеводное питание вроде диеты Аткинса или диеты Южного пляжа. И я задумалась о том, сколько углеводов съедаю за день. Оказалось, что я ем их постоянно, весь день, на завтрак, обед и ужин. По утрам я любила печь домашние вафли и ела их с маслом и сиропом. Причем не только по воскресеньям, а каждый день. Я быстрее всех в городе готовила вкуснейшие домашние вафли – и они тут же откладывались у меня на бедрах. Когда мне надоедали вафли, я покупала в какой-нибудь интересной пекарне деревенский хлеб с грецкими орехами и изюмом или с инжиром, готовила из него тосты и ела на завтрак со сливочным маслом. Вы не представляете, сколько в Нью-Йорке замечательных пекарен – и хлеб в них намного вкуснее, чем в Калифорнии или Вашингтоне. Пальчики оближешь! Обедом на работе мне зачастую служил сэндвич с хорошим хлебом, а поужинать можно было в одном из множества ресторанов (я очень любила пасту) или дома в Гринвич-Виллидж блюдами навынос из близлежащих ресторанчиков. Одним из моих любимых блюд был бульгоги – корейское блюдо из свинины с лапшой. Его готовили в фантастическом паназиатском ресторанчике в Сохо. Одной порцией этого блюда легко можно было накормить двух-трех мужчин. Я же съедала эту порцию на обед одна и добавляла к ней еще немного риса, чтобы сдобрить его вкуснейшим соусом – это было восхитительно! Неудивительно, что с таким режимом питания я набрала лишние 10 кг, несмотря на регулярное посещение тренажерного зала.

Сильная, толстая и грозная. Эти три слова лучше всего описывают Венди Сузуки в 2004 году. «Грозная» здесь относится в основном к еще одному серьезному обстоятельству, определявшему в то время мою жизнь. Тогда я проходила неизбежное для ученого испытание: процедуру получения постоянной должности. Изложу кратко суть дела для непосвященных. Сначала вам везет: вас берет на работу крупный исследовательский университет. Вам дают новую сверкающую лабораторию и кучу денег, достаточную, чтобы запустить ваши прорывные нейробиологические исследования. Но этих средств хватает, в лучшем случае, на пару лет работы. Со мной такое произошло в 1998 году. Вы приводите новую, с иголочки, лабораторию в рабочее состояние и одновременно в бешеном темпе пишете заявки на гранты. Вам нужно как можно больше грантов, чтобы максимально увеличить шансы на финансирование и чтобы через пару лет, когда закончатся стартовые деньги, не пришлось сворачивать лабораторию. А еще в это же время вам приходится начинать читать лекции, вести группу аспирантов и набирать на работу технических сотрудников. Почти ничего из перечисленного вы раньше не делали, потому что были слишком заняты научными экспериментами, благодаря которым, собственно, и получили эту работу.

С того момента, как вас берут на работу, у вас есть лет шесть, чтобы показать, чего вы стоите. Вам надо проявить себя: размещать исследовательские публикации в научных журналах; преподавать предмет аспирантам. В самых серьезных исследовательских заведениях основное внимание уделяется публикациям, которые должны заинтересовать ваших старших коллег (тех, кто будет голосовать за постоянную должность для вас). Это означает, что за шесть коротких лет вы должны обеспечить финансирование своей лаборатории (при помощи правительственных грантов, получить которые очень непросто, поскольку за эти деньги вам приходится конкурировать в том числе и с нобелевскими лауреатами), а также запустить и организовать свои эксперименты – и найти что-то потрясающе интересное, чтобы опубликовать и завоевать известность. Иногда на обустройство лаборатории и проведение экспериментов, особенно сложных, уходят годы. Конечно, мои эксперименты требовали непростой и интенсивной подготовки.

Если, несмотря на все это, ситуация не кажется вам достаточно напряженной, имейте в виду: сколько бы статей вы ни опубликовали, сколько бы студентов ни научили и сколько бы аспирантов ни подготовили, вы не можете быть на 100 % уверены, что сделали достаточно и заработали эту замечательную штуку – постоянное место и статус. При этом вас неизбежно будут одолевать слухи об «исключениях»: «Вы слышали, тот знаменитый нейробиолог из престижного университета так и не получил постоянного места, и никто не знает почему? Загадочная история!». Вас успокаивают: «Ясно, что его случай – исключение. У вас-то все будет в порядке». Но вы думаете: «А вдруг я тоже стану таким исключением?»

Сегодня я могу признаться: в 2004 году, когда я, доцент, изо всех сил стремилась к заветной постоянной должности, я умирала от беспокойства, мучилась и была постоянно на взводе. Я работала как проклятая ради убедительного и красивого результата сложного эксперимента, на который я потратила несколько лет жизни. В конце концов все разрешилось наилучшим образом, но это стоило мне множества бессонных ночей. Я проводила их в тревоге о том, как продвигаются исследования и насколько полученные результаты заинтересуют моих коллег.

 

Я дождалась окончательного положительного решения по моей кандидатуре на должность преподавателя, а затем взяла себя в руки и сбросила те лишние 10 кг за счет уменьшения порций и резкого снижения доли углеводов в моем рационе. Если мотивацией к тренировкам для меня стал перуанский сплав на плотах, то толчок к снижению веса мне дала фотография, на которой я снята с родителями на церемонии вручения премии Троланда в Вашингтоне. К тому моменту я уже успела как следует набраться силы и энергии на тренировках, но мой силуэт не отражал мою внутреннюю силу, и мне это очень не нравилось. Вдохновившись тем, как быстро мое тело отозвалось на силовые и кардиотренировки под руководством Сары, я решила, что смогу сама разобраться с вопросами питания. Неужели это сложно?

Я начала с того, что запротоколировала все свои трапезы и стала скрупулезно записывать размеры порций. Одновременно я искала интересные простые рецепты, соответствующие моему новому рациону, и стала гораздо реже покупать еду навынос и питаться в ресторанах – за исключением, разумеется, особых случаев. Готовить мне даже понравилось, а вот привыкнуть к постоянному чувству голода оказалось гораздо сложнее. Я ненавидела это ощущение. Особенно тяжело приходилось ближе к вечеру, где-то между обедом и ужином: в это время меня начинали настойчиво посещать мысли об автомате, полном хрустящих «Твиксов». Я становилась раздражительной, ворчливой и не могла как следует сосредоточиться. В такие моменты я начинала уговаривать себя, что в сладком перекусе нет ничего страшного, потому что он повышает продуктивность работы, а я в этом очень нуждаюсь. Но установив для себя правила питания, я упрямо соблюдала их.

Это было очень трудно, ведь мне казалось, что вес уходил гораздо медленнее, чем прибывали мышцы. Прошло много недель, прежде чем мне удалось увидеть хоть какой-то результат на весах. Да, результаты все же появились: процесс шел медленно, но верно. Когда я впервые увидела своими глазами, что вес стал на килограмм-полтора меньше, я получила дополнительный стимул. Тогда я поняла, что чувство голода, которое я так ненавидела, на самом деле благотворно: со временем оно превращается в результат – исчезнувшие килограммы и сантиметры, – хоть и не так быстро, как хотелось бы. Кроме того, голод помог мне навсегда изменить количественную норму питания. Что я имею в виду? Мне потребовались годы, чтобы перейти к такому уровню питания, при котором тело получало все необходимое и испытывало удовлетворение без переедания. Я поняла, что мой рацион слишком калориен и перенасыщен углеводами, а овощей и фруктов в нем не хватает. Начиная постепенно менять свой повседневный рацион, я знала: это потребует немало времени и усилий. Я стала изобретательнее готовить. Здоровые низкоуглеводные рецепты я находила в Интернете. Говоря по правде, с новым увлечением – здоровой кулинарией – я даже не скучала по прежнему нездоровому режиму и готовым блюдам из ресторанов и кафе. Тренер показала мне, как регулярными усердными упражнениями укрепить тело. Теперь я по той же методике – медленно, неуклонно, разумно – училась контролировать свое питание и, соответственно, вес.

 

 

Исследование нормы питания… на кошке

Я долгое время ощущала голод, но при этом видела, как вместе с нормой питания стрелка весов все сильнее склоняется влево. Надо сказать, этот процесс принес еще один неожиданный, но полезный результат: помог моему растолстевшему коту Пепперу. Центр голода в мозгу Пеппера совершенно лишен тормозов, а вот его родной брат Дилл всегда был тощим и плохо ел – пока не умер. Для уверенности в том, что Дилл съедает достаточно, я всегда держала кошачью еду в радиусе доступности для котов. Но я так беспокоилась о питании Дилла, что не замечала, как Пеппер толстеет. Наконец, друзья начали отпускать замечания по поводу размеров моего кота! Тогда-то я поняла, хотя и поздно, что Пеппер (как и его хозяйка несколькими годами раньше) нуждается в диете. Я знала, что делать: установила для кота очень строгий (одобренный ветеринаром) рацион. Пеппер должен был есть только два раза в день, причем исключительно низкокалорийную кошачью еду. Поначалу ему это не нравилось. Очень не нравилось. Кот был так голоден, что перед кормлением начинал бегать по квартире, словно бешеный. Но ветеринар заверил меня: кот получает все необходимое и в достаточном количестве, так что я знала – просто кошачье тело так привыкает к другому количеству пищи. А потом и мозг Пеппера успокоится. Как и мне, котику пришлось привыкнуть к другой норме питания. Со своей стороны, я не колебалась, а терпеливо и упорно соблюдала установленный режим кормления. Шли недели. Я не только видела, как постепенно уменьшается «талия» кота, но и замечала, как изменяется его норма питания. Вначале он съедал все в один миг и вылизывал пустую миску. А теперь он может оставить примерно треть пищи, чтобы перекусить позже. Он всегда все съедает, но теперь может растягивать прием еды на любое удобное ему время. Мне иногда хотелось, чтобы и обо мне кто-нибудь так заботился: выдавал предписанное количество пищи в предписанное время. Лучше всего было наблюдать, каким энергичным внезапно стал Пеппер (как и я в свое время), когда жир начал понемногу уходить. Он и сейчас любит носиться по квартире – но уже ради удовольствия, а не от безумного голода.

 

Помню, как однажды я пошла на занятие по джаз-танцам. Там я встретила своего партнера по танцам, который был моей парой больше года, а потом перестал посещать студию. Так вот, он не сразу узнал меня – так я похудела. Именно этой встречи мне не хватало, чтобы почувствовать: все месяцы, прожитые с ощущением голода, стоили того. Вот и немедленное подкрепление. Я была счастлива! Примерно за год нового питания и регулярных спортивных занятий (к тому времени я занималась уже без Сары, просто ходила на групповые занятия в фитнес-центре) я сбросила 10,5 кг. Ура!

По идее, этого должно было хватить для меня, причем с избытком, правда? Но у судьбы были еще сюрпризы в запасе.

 

Целенаправленные тренировки

 

Во время одной из своих регулярных тренировок в тренажерном зале, когда лишний вес был уже в основном сброшен, я обратила внимание на список групповых занятий. В тот вечер в одном зале проводилась интенсивная интервальная кардиотренировка (так называемый Boot Camp), а во втором – занятие, названия которого я никогда прежде не слышала, – интенсати (intenSati). Что это такое, не объяснялось. У меня было не слишком энергичное настроение, и интервальные нагрузки энтузиазма не вызывали. Так я попала на первое в жизни занятие интенсати. Я не подозревала, что оно еще интенсивнее, чем интервальные тренировки, и что оно позволит мне поднять уровень нагрузок, повысить настроение и сделать отношение к жизни более позитивным. Со временем оно даже дало новое направление моим нейробиологическим исследованиям.

Перед началом тренировки инструктор Патрисия Морено, она же – автор этой системы занятий, рассказала, что название intenSati происходит от слияния двух слов. Inten – это intention, то есть «намерение». Sati – слово на языке пали (одном из языков Индии), означающее «осознанность» или «осмысленность». Патрисия объяснила, что цель занятий intenSati – привнести осмысленность в наши намерения. На практике это выглядит так: мы выполняем движения из кикбоксинга, танцев, йоги, единоборств и выкрикиваем при этом различные позитивные утверждения – аффирмации. Откровенно говоря, мне не особо хотелось что-то выкрикивать, но Патрисия умела убеждать – так что я осталась и испытала загадочный вид занятий на себе.

Ту первую тренировку забыть невозможно. Сначала Патрисия показала нам простые, но энергичные движения – чередование ударов кулаками вперед. Когда мы освоили их, она дала нам утверждение, которое мы должны были выкрикивать одновременно с ударами: «Я теперь сильная!» Это упражнение так и называлось: «сила». Дальше мы разучивали следующую комбинацию движений, и у нее тоже было название. В конце концов у нас образовывалась цепочка из пятнадцати-двадцати различных движений и аффирмаций. Каждая пара «движение – аффирмация» образовывала осмысленное послание нам самим. Его цель – ободрить, поощрить, внушить силу: силу разума, силу позитивных действий, телесную силу и превосходство позитивных мыслей над негативными. Оказалось, что интенсати – это фитнес с внутренним содержанием.

Тренер поведала нам, что произнесенные слова обладают силой и мощью. И когда мощные заявления-аффирмации занимают наши мысли, мы начинаем верить им. Это делает их еще мощнее.

 

Выбрасывая вверх руки с раскрытыми ладонями и растопыренными пальцами, мы выкрикивали: «Да! Да! Да! Да!»

Молотя кулаками воздух, мы кричали: «Верю, ждет меня успех!»

Делая серию апперкотов, мы восклицали: «У меня есть цель!»

Оказалось, что интенсати – это тренировка одновременно для тела и мозга. Мозгу предлагается запомнить движения ногами и руками, а потом еще и выкрикивать одновременно с ними аффирмации – значит, мозг должен интенсивно работать! Кроме того, когда тренер произносит аффирмации, вы сами пытаетесь их вспомнить – причем раньше, чем скажет тренер. Так что эта тренировка – еще и испытание памяти.

Конечно, после первого занятия я не могла полностью оценить, как интенсати «прокачивает» все связи тела и мозга. На той тренировке все мои силы ушли на то, чтобы повторять движения, не отставая от группы, – не говоря уже о словах, которые нужно было запоминать и произносить одновременно. Это было по-настоящему трудно! Когда ты что-то выкрикиваешь в процессе движения, это сбивает дыхание гораздо сильнее, чем просто выполнение движений. Уровень нагрузки значительно повышается. Кроме того, поначалу я немного стеснялась выкрикивать аффирмации в полный голос. Но в тот вечер в группе было много опытных занимающихся – они кричали самозабвенно. Освоив наконец основные движения, я заразилась их настроением и начала вопить не хуже прочих.

Случалось ли вам слышать мнение, будто люди обычно не помнят, что вы говорите, а помнят только свои ощущения при этом? Вот и я не могу вспомнить в точности те лозунги, которые выкрикивала на занятии. Зато прекрасно помню, что чувствовала: огромный прилив энергии и жизненных сил, причем ощущала я его совершенно по-новому. Следующего занятия я ждала с огромным нетерпением.