Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

VIII. Практические достоинства действия

Поиск

До сих пор мы останавливались почти исключительно на терминах, необходимых для того, чтобы разобраться в сущности действия и в разнообразии действий вне зависимости от их ценности. Если же и затрагивались иногда проблемы из области оценок, то лишь попутно, в связи с основным изложением. Однако все эти аналитически-описательные рассуждения интересуют нас здесь исключительно как вступление к проблемам оценочного характера.

Придется поэтому посвятить минуту внимания также понятиям, которые понадобятся при формулировании оценок. Не следует, пожалуй, повторять, что мы имеем в виду не какие-то эмоциональные оценки, а практические достоинства, точнее, праксеологические достоинства (недостатки) действий, приписываемые им с точки зрения их исправности. Что же в таком случае определяет эту меньшую либо большую исправность? Точнее: что мы имеем в виду, оценивая действующих субъектов как таковых с точки зрения исправности действия?

В этом случае прежде всего выявляется, было ли действие, и если было, то могло ли оно быть успешным. А успешным мы назовем такое действие, которое ведет к следствию, задуманному в качестве цели. Кто, желая оказаться в определенном месте в определенный час, отправился с этой целью соответствующим поездом и прибыл вовремя к месту назначения, тот действовал успешно. Кто же опоздал на последний поезд - действовал «противоуспешно», совершил действие, которое не позволило достигнуть цели. Следует различать между собой случай, когда Ян сделал так, что благодаря этому есть А; случай, когда Ян сделал так, что благодаря этому нет А; случай, когда Ян, правда, вел себя деятельно, однако нельзя сказать, что благодаря этому есть А или что благодаря этому нет А.

При этом необходимо отметить, что под А мы подразумеваем формы имен существительных из семантической категории «наименование событий (изменений или состояний вещей)», В первом случае намеченная цель была достигнута, во втором случае намеченная цель не была достигнута, в третьем же случае цель не были ни достигнута, ни недостигнута.

В первом случае действие было успешным, во втором - противоуспешным. Однако первый случай не исчерпывает всех возможностей успешного поведения, как и второй случай не исчерпывает всех возможностей противоуспешного действия. Тот, кто своим действием подготавливает дальнейший ход действия для достижения данной цели, делая возможным или облегчая себе приближение к этой цели в будущем, также в известной мере действует успешно. Кто же препятствует себе в дальнейшем приближении к данной цели, тот также в какой-то мере действует противоуспешно, хотя своим действием и не сделал невозможным достижение намеченной цели.

Определение безуспешности будет слишком широким, если называть безуспешным всякое действие, которое не имеет своим следствием достижение данной цели. Например, мы намеревались обрезать веточку, и не достигли этого одним надрезом, но она оказалась подрезанной так, что отделить ее от ствола уже не составляет труда. В таком случае мы не назовем действие безуспешным, но в какой-то мере успешным, если оно помогло действующему субъекту в достижении его цели. Короче говоря, безуспешным является такое (и только такое) действие, которое не достигает цели, не обеспечивает достижение ее и не облегчает его, иначе говоря - не приближает к цели.

Среди безуспешных действий найдутся, с одной стороны, противоуспешные действия (делающие невозможным либо затрудняющие достижение цели), а с другой - действия, не являющиеся ни успешными, ни противоуспешными (безразличные действия). Если кто-либо, дожидаясь поезда, прогуливается по перрону либо утоляет жажду кружкой пива, он выполняет безразличные действия с точки зрения приближения к цели путешествия.

Данное действие может быть успешным (противоуспешным, безразличным) с точки зрения данной цели, противоуспешным (безразличным, успешным) с точки зрения другой цели, безразличным (успешным, противоуспешным) с точки зрения еще какой-то цели. Более того, понятия успешности, противоуспешности, безуспешности, безразличности могут быть смело распространены на область продуктов труда и вообще состояний вещей, не являющихся чьими-либо целями. Например, Ян вел себя так, что данное более позднее событие произошло или оказалось сорванным, либо соответственно его приближение к успеху было облегчено или затруднено, либо, наконец, это поведение Яна не повлекло за собой ни одного из этих эффектов. В таком случае можно применять к поведению Яна одну из характеристик - успешности, противоуспешности или безразличности с точки зрения именно этого события, хотя бы у Яна не было желания повлиять на вещи с этой точки зрения и хотя бы Ян даже не отдавал себе отчета в такой возможности.

Если же, однако, мы оцениваем чье-либо поведение как успешное, противоуспешное либо безразличное, мы это делаем, исходя из цели, к которой он стремился или стремится, и поэтому в проводимом до сих пор рассмотрении данного вопроса ограничиваемся рассмотрением данных характеристик лишь в применении к чьим-либо целям. Добавим еще, что полезным действием с точки зрения данной цели является такое действие, благодаря которому достижение этой цели становится возможным либо легче достижимым. По аналогии вредным для данной цели является такое (и только такое) действие, которое делает невозможным либо затрудняет ее достижение. Так мы представляем понятие полезности и вредности при их чисто праксеологическом, чисто техническом понимании, совершенно независимом от переживаний либо диспозиций эмоционального и биологического содержания. Следует, наконец, добавить, что успешность действий с точки зрения достижения цели это не что иное, как целесообразность действий, так что можно эти термины употреблять как взаимозаменяемые. Успешным является употребление хинина против малярии, что означает только то, что употребление хинина против малярии целесообразно. Неуспешности соответствует нецелесообразность, а противоуспешности - противоцелесообразность, безразличное же действие с точки зрения данной цели, а следовательно, безуспешное действие, которое вместе с тем не является противоуспешным действием, также является нецелесообразным действием, но не противоцелесообразным.

До сих пор мы не учитывали градации «облегчения», когда речь шла о случаях, в которых что-либо облегчает достижение цели, а ведь и не достигнув цели, но добившись известного успеха, известной целесообразности с точки зрения облегчения более поздних действий на пути достижения цели, мы не всегда добиваемся одинаковой степени успешности, целесообразности своего поведения, так как один раз в большей мере, другой раз - в меньшей облегчаем эти предстоящие действия. Группа альпинистов не дошла сегодня до вершины, но подошла уже к ней довольно близко, ближе чем другая группа. Здесь можно говорить о большей либо меньшей успешности действия, и, разумеется, в других случаях по аналогии - о большей или меньшей противоуспешности. Успешность и противоуспешность подлежат градации, не поддается градации только безразличие.

Будем все же проводить различие между степенью успешности действия и степенью точности в выполнении намеченной цели, ибо сама та черта, придание которой определенному материалу является задуманным нами делом, нашей целью, в известных случаях подлежит градации. Можно подписать чек либо не подписать его, возвратить чужую книжку либо не возвратить ее, вступить в брак с данной особой либо не вступить. Нельзя сделать так, чтобы чек был более или менее подписанным, книга - более или менее возвращенной, невеста - более или менее законно вступившей в брак. Но можно выработать больше или меньше метров тканей, обогреть помещение до большей или меньшей температуры, более или менее детально отчитаться. В тех случаях, когда различна мера успешности, различной бывает и степень приближения к цели. В рассматриваемых же случаях сам продукт труда подлежит известной, можно сказать внутренней, градации, а значит, и цель подлежит такой внутренней градации, если этот продукт труда является именно целью.

Из многих точек зрения, относящихся к градации, на первых порах примем во внимание именно ту, исходя из которой при положительной оценке говорится, что данный результат получен правильно. О том, что в таком случае имеется в виду, мы получим наиболее ясное представление, если рассмотрим вопрос: как понимать, что некто выполнил свое задание точнее, чем оно выполнено в другом случае? Так бывает, когда задание состоит в том, чтобы создать продукт, наиболее приближенный с данной точки зрения к данному реальному или идеальному образцу, другими словами - как можно менее отличающийся от образца.

Под реальным образцом мы подразумеваем вещь, поддающуюся восприятию, на которую намеченный продукт с данной точки зрения должен быть как можно более похожим. Так, случается, что портного просят, чтобы он сшил точно такой костюм, как переданный ему в качестве образца. Об идеальном же образце говорим в тех случаях, когда цель указывается не при посредстве поддающейся восприятию вещи, а путем описания, каким должен быть намечаемый продукт с данной точки зрения. Такими описаниями являются, например, характеристики в заказах на нечто, что с данной точки зрения должно быть новым, например на учебник, приспособленный к данной новой школьной программе. К таким описаниям также отнесем чертежи, по которым должна воздвигаться именно такая, а не другая постройка. И ясно каждому, что можно сшить костюм, написать учебник, построить дом, который более или менее отличается от образца.

Определим тогда точность таким образом: задание с данной точки зрения выполнено тем точнее, чем меньше продукт отличается с этой точки зрения от образца. В разных случаях могут быть различные отклонения от образца: портреты бывают более или менее похожими на оригинал; траншея может отличаться от той, которую полагалось вырыть, по объему вынутого грунта, температура отапливаемого помещения может отклоняться от оптимальной на столько-то градусов в ту или иную сторону.

Обстоятельность отчета сводится к учету даже весьма мелких фрагментов описываемых событий, однако оценка получит другое направление, если мы пожелаем принять во внимание разнообразие взглядов, важных с точки зрения успешной обработки продукта. Кроме главной цели, можно достичь в данном продукте труда большее либо меньшее количество побочных целей. Так, продавец цветочного магазина реализует главную цель, вручая покупателю златоцвет, розы, гвоздики. Но он может добавить веточку зелени, перевязать все это соответственно подобранной ленточкой, завернуть цветок в бумагу, сколоть ее края скрепкой. Все это продавец может выполнить вежливо и мило. Как назвать такое выполнение задания? Каким словом передать этот вид достоинства действия? Первое слово, которое приходит на память, - «старательность».

Разумеется, и старательность здесь проявилась, если продавец не пожалел стараний. Об этой добродетели скоро пойдет речь. Однако в данном случае мы имеем в виду прежде всего не ее. Нас интересует то, что независимо от главной цели объект был обработан также с точки зрения побочных целей, несущественных для главной цели (поскольку и без учета их это дело, как бы там ни было, нашло положительное размещение). В нашем обыденном разговорном языке, как нам кажется, отсутствует термин, который бы обозначал именно это. А нельзя ли для этой цели употребить слово «искусность»? Тем искусней обработан данный объект, чем более дополнительных соображений учтено при его обработке. Еще пример - издание книги. Основная цель достигнута, если произведение вышло из печати. Но можно подобрать более или менее прочную бумагу, более или менее красивые шрифты и т.д. И тем искуснее выполнено издание этой книги, чем больше учтено таких дополнительных аспектов и целей.

Теперь введем понятие чистоты продукта, которое чуждо бракоделам. Его содержание можно уяснить, если вместо интереса к тем плюсам, которые имеются в продукте, мы обратим внимание на минусы, т.е. на то, чего ему не достает. Чем отличается черновик от переписанной начисто работы? Не только тем, что начисто переписанная работа является известным задуманным продуктом, а черновик - подготовкой к нему; и не только тем, что чистовик искуснее черновика, так как если даже текст черновика идентичен тексту чистовика, то в чистовике он написан более каллиграфично. Отличаются между собой чистовик и черновик также тем, что в переписанной начисто работе нет помарок, которых полно в черновике (в том числе перечеркнутых мест, клякс, заметок, которые записаны здесь, но вовсе не относятся к делу). Если же говорить вообще, то продукт отличается тем большей чистотой, чем меньше в нем отрицательных черт, которые не соответствуют главным либо побочным целям.

Обычно такие черты возникают как результат недостаточна старательно обработанного материала либо как черты материала, которые он приобрел в ходе работы над ним вопреки нашим намерениям. Обыденный пример отрицательной черты первого рода: болотный привкус не слишком старательно очищенной рыбы. Еще более простой может быть иллюстрация недостатков второго рода: деформация и всякого рода повреждения фруктов при их транспортировке. Картину недостаточно чистой работы представляют территории, захламленные отходами, либо грязные окна наших вагонов. Сами же отходы на территориях (черепки глиняной посуды, кусочки стекла от разбитых бутылок, консервные банки, насквозь-проржавевшая жестяная посуда, обрывки старых газет, окурки, коробки от спичек), так же как и наслоения пыли, размазанной дождем по оконному стеклу, - это примеры wtretow (ненужных включений). Так мы будем называть предметы, которые присоединяются к продукту вопреки нашим намерениям. Часто они являются остатками более ранней фазы труда или продукта, той фазы, на которой, например, нужны были нитки для наметки, которые по недосмотру остались в готовом изделии портного.

Ясно, что продукт может отличаться большей либо меньшей чистотой. Чистота продукта подлежит поэтому градации. Ясно также, что чистота в обычном хозяйственном понимании (например, чистота хорошо вымытого стекла) является частным случаем чистоты в принятом здесь более широком смысле этого слова. Имеются два основных метода поддержания чистоты работы и продукта: либо - образно выражаясь - поменьше сорить, либо получше убирать. Первый метод позволим себе рекомендовать, например, отдыхающим в наших санаториях, второй же - их администраторам.

И вот, рассматривая именно эту, понимаемую в общем виде чистоту, мы подошли непосредственно к центральной области праксеологических оценок, а именно: к оценкам с точки зрения экономичности. Вступая, однако, на эту почву, уже имеем дело не с оценками, непосредственно относящимися к продукту, но скорее с оценками самого действия. Экономичность действия - это частный случай чистоты действия, чистоты самой работы. Ибо тем более чиста работа, чем меньше в ходе ее попутных минусов, повреждений, wtretow и вообще нежелательных черт, чем меньше какого-либо рода загрязнений. Достаточно сравнить письмо взрослого грамотного человека с письмом начинающего (покрыты кляксами не только бумага, на которой он пишет, но и стол, выпачканы чернилами руки и т.д.), и станет сразу ясно, о чем идет речь. Нас могли бы спросить, в каком же случае чистота работы принимает характер экономичности? Мы ответим: тогда, когда избегают излишних затрат (ubytkow). Затраты - это известные недостатки, известные отрицательные черты, с которыми бывает связана работа. Вместо выражения «ubytki» (излишние затраты) мы будем часто употреблять равнозначное понятие «расходование резервов», а в отдельных случаях - «вложения», иной раз - «потери».

Так понимаемая экономичность принимает форму либо производительности, либо экономности. Действие является тем более производительным, чем более ценный продукт оно дает при данных затратах; оно является тем более экономным, чем с меньшими затратами обошлось изготовление данного продукта. Сравнивая два процесса с точки зрения производительности, мы имеем в виду в обоих случаях одну и ту же величину затрат, но разную стоимость продукта; сопоставляя же два процесса с точки зрения экономности, мы имеем в виду в обоих случаях одну и ту же стоимость продукта, но различные размеры затрат. Однако и в первом и во втором случаях их мера зависит от отношения затрат к стоимости продукта. Нельзя, следовательно, усматривать вершину «бережливости», а тем более вершину экономности вообще в том, что имелись просто минимальные затраты, как и нельзя безоговорочно признать наиболее экономными действиями те, при которых просто имелись меньшие затраты.

Сделанные выше вступительные и предварительные дефиниции экономности и ее разновидностей требуют уточнений в форме релятивизации, так как данный процесс деятельности может повлечь за собой самые различные затраты (например с точки зрения расходов времени, места, материалов, аппаратуры, расходования собственной энергии или энергии из вспомогательных источников, финансовых расходов и т.д.). С другой стороны, продукт может иметь различную ценность с разных точек зрения, например, данная картина может представлять малую ценность как произведение искусства, но с точки зрения темы и способа ее выражения она может иметь высокую ценность (как память о человеке, изображенном на портрете), она может также представлять ценность в торговле (например, высоким спросом па такие картины в связи с модой на произведения именно этой школы).

Как же в таком случае будут выглядеть наши дефиниции после соответствующего уточнения их путем релятивизации? Пожалуй, так: действие А было более производительным, чем действие В (принимая во внимание данные продукты этих действий, ценность этих продуктов с данной точки зрения и учитывая данный вид затрат), только при том условия, что при тех же затратах продукт действия А приобрел благодаря ему с этой точки зрения большую ценность, чем продукт действия В. В то же время действие А было более экономным, чем действие В (принимая во внимание данные продукты этих действий, оцененных с данной точки зрения, и принимая во внимание данный вид затрат), только при том условии, что при той же самой ценности обоих продуктов, полученных соответственно благодаря действиям А и В, действие А повлекло за собой меньшую сумму затрат, чем действие В.

Излишним было бы отмечать, что данный продукт данного действия может быть рассмотрен в отношении стоимости с той же точки зрения, что и затраты на его получение, но не обязательно должно быть только так. Можно, например, рассматривать и продукт, и затраты с точки зрения их стоимости, но можно также рассматривать, например, затраты с точки зрения их стоимости, а продукт - с точки зрения питательной ценности, выраженной в калориях, и т.п. Необходимым является только, чтобы ценности результатов обоих сравниваемых действий были ценностями с той же самой точки зрения, и аналогично, чтобы в обоих случаях были сопоставлены затраты того же самого вида. Вот и все, что касается попытки уточнения понятий производительности и экономности путем релятивизации. Эта попытка позволила нам косвенно уточнить в той же мере и понятие экономичности, поскольку экономичность сводится к экономности и производительности. В результате можно сказать: из двух действий с одинаковыми по ценности продуктами более экономичным будет то действие, которое является более экономным; из двух действий, которые вобрали в себя одинаковые по величине затраты данного вида, более экономичным является то, которое было более производительным.

Таким образом, оценка экономичности требует изменения разных видов стоимости продуктов и разных видов затрат. Не все эти величины с равной легкостью (а вернее - с одинаковой трудностью) поддаются сравнению путем измерения. Нетрудно, например, выразить цифрами затраты времени на выполнение данного действия или количество экземпляров произведенного стандартного товара, определяющее его рыночную стоимость. Насколько же труднее измерить степень улучшения здоровья, наступившего после оказания медицинской помощи, или затрату нервной энергии при прохождении болезненного и мучительного курса лечения!

Но еще труднее произвести рациональный предметный синтез оценок экономичности данного процесса со всех точек зрения с учетом различных составных частей стоимости полученного продукта. Ведь обычно бывает так, что данная деятельность с известной точки зрения ведет к ценным результатам, в другом же отношении дает отрицательные результаты. Например, переписывание в ускоренном темпе увеличивает число страниц переписанного текста, но вместе с тем увеличивает и количества ошибок, уменьшая точность копии. И не раз приходится сводить воедино в общей оценке, с одной стороны, множество аспектов ценности продукта, а с другой - множество разного вида потерь. Особенно часто наблюдаются случаи, когда вступают между собой в конфликт производительность, понимаемая как количество продуктов, произведенных за данное время, и качество тех же продуктов. Так, один специалист ПНР по производству бумаги попытался объяснить мне причины поступления на рынок, по крайней мере до 1952 г., только плохих сортов промокательной бумаги. Он говорил, что промокательная бумага должна быть пушистой, а для этого на известной фазе обработки необходим медленный темп производственного процесса. Предприятия же стремились к тому, чтобы перевыполнить план по количеству, и поэтому в ущерб качеству продукции ускоряли темпы обработки.

Особо удачным для проведения расчетов является случай, когда все входящие в расчет виды ценности продукта можно подчинить меновой стоимости, измеряемой посредством денег, и когда то же самое можно сделать в отношении всех видов затрат. Израсходовано известное количество времени, известное количество материала, известное количество электрической энергии, получен определенный вес мыла, которым можно было бы выстирать такое-то и такое-то количество белья (в килограммах) и т.д. В таком случае можно получить общую величину производительности или экономности данного производственного процесса с точки зрения всех входящих в расчет видов затрат и стоимости продукта.

Однако не следует упускать из виду то, что такая возможность отнюдь не является чем-то нормальным. Так понимаемая экономичность не является достоинством исключительно экономического порядка как область оперирования только стоимостями, измеряемыми с помощью денег. Исследовательская работа, закончившаяся открытием, объясняющим многие явления (например, открытие закона всеобщего тяготения), когда-то, разумеется, окупится, и между прочим, вследствие попутных технических усовершенствований, которые возможно будет оценить (окупится вовсе не обязательно самим исследователем, то же самое относится к изобретателям, композиторам, мастерам искусства). Однако такие творческие произведения имеют ценность совершенно другого рода. Ценность их в том, что они просвещают умы, возбуждают психические структуры, в том, что они являются желанной победой над сложным в обработке материалом, что уже является для творческого работника наградой, повышает его чувство собственного достоинства. С точки зрения таких ценностей можно действовать производительней, а значит, и экономичней, хотя они и находятся в противоречии с любыми попытками выражения в денежной форме, измерения какой-либо из них в тех или иных валютных единицах. Здесь остается лишь применять интуитивные масштабы оценки, зачастую не доступные восприятию (пониманию, применению) других субъектов.

Вот несколько простых примеров образцовой экономичности деятельности. Рассказывают, что некий автор написал обширное произведение, ежедневно используя для этого десятиминутные отрезки времени, отделявшие момент прихода его домой с работы от момента, когда ему подавали обед. Иногда случается видеть усадьбы с пустующей площадью или приусадебные огороды, где используется каждый клочок земли и хозяин получает хороший урожай. Ловкий турист сумеет разжечь огонь одной долей спички, расщепленной на четыре части. А вот пример экономии материала в конкретном, общественно важном случае:

...Предприятия по пошиву одежды достигли значительной экономии сырья.., применяя так называемые безотходные раскрои. На швейных фабриках Вельска, Бытома и Кракова размеры отходов в ассортименте мужской одежды снижены до 0,25 процента общего расхода тканей, в результате чего эти предприятия получили многомиллионную экономию.

В числе различных праксеологических достоинств рядом с экономичностью, естественно, находится простота действия: либо простота того действия, которое привело к созданию данного продукта, либо простота оперирования продуктом, а следовательно, простота оперирования данным продуктом в связи с приобретенными им свойствами. Это не экономичность, хотя и приносит результаты в форме экономичности, так как большая простота в употреблении и обслуживании является вообще более экономичной. В чем же, однако, существо простоты? Простота - это антитеза сложности, наиболее дезориентирующие случаи которой мы именуем запутанностью. Сложным является то, что запутанно составлено или, кроме того, состоит из многочисленных разнообразных элементов. Поэтому формулируем определение: действие является тем более простым, чем оно менее осложнено.

По учебникам торговой арифметики мы учимся многим упрощениям. Используя такие правила, продавцы не вычисляют сдачу, казалось бы, естественным, но старомодным и наивным способом - путем вычитания цены товара из получаемой суммы и выплаты: клиенту из кассы подсчитанной разницы. Они поступают проще, прибавляя к цене товара поочередно суммы возвращаемых покупателю денег в процессе выдачи сдачи, пока не досчитаются до полученной суммы. Упрощение достигается потому, что прибавлять в общем легче, чем отнимать, и потому, что выплата производится сразу, в ходе подсчета, а не после предшествующего произведения подсчета и запоминания его результатов.

Это были примеры, показывающие относительную простоту данного действия по сравнению с другими; упомянули же мы выше о понятии простоты в применении к продукту. Приведем соответствующий пример. Прежде были в ходу часы, которые заводились с помощью ключиков. Ключик надо было вынуть из того места, где он хранился (он мог быть так или иначе подвешен к часам на цепочке, мог упасть или запылиться), открыть крышку часов, предохраняющую от проникновения пыли отверстие для завода, завести часы, закрыть крышку, старательно спрятать ключик. Сколько действий, сколько различных мелких забот! А если хотелось перевести стрелки часов, подобные манипуляции приходилось производить по отношению к другому отверстию и т.д. Насколько же проще делается и то и другое при нынешней конструкции карманных часов. Для того чтобы их завести, достаточно несколько раз повернуть внешнюю головку, а чтобы передвинуть стрелки, достаточно повернуть ту же головку, предварительно оттянув ее. Более того, теперь выпускаются часы, которые заводятся автоматически (от любых движений руки, на которой их носят).

После рассмотрения экономичности и простоты позволительно посвятить минуту внимания исправности, отмечая в самом начале многозначимость этого термина. Мы будем различать именно три его значения: универсальное, синтетическое и манипуляционное. При употреблении его в универсальном смысле термин «исправность» является общим наименованием каждого из практических достоинств, следовательно, точность является своего рода исправностью, производительность - тоже, простота - тоже и т.д. Исправность в синтетическом понимании - сумма этих достоинств, вместе взятых: нечто делается тем более исправно, чем более действия приближаются к сочетанию в себе всех достоинств эффективной работы, притом в самом большом объеме. Обоим этим относительно общим значениям исправности противопоставляется специальный смысл этого термина, который мы выше назвали манипуляционным значением. Это значение легко иллюстрируется простыми примерами. Опытная машинистка отличается манипуляционной исправностью по сравнению с начинающей, которая медленно и с ошибками выстукивает одним пальцем очередные буквы. Ею отличается также умелый музыкант по сравнению с начинающим, который кое-как водит смычком по струнам.

Чем же в деталях характеризуются различия и успехи с точки зрения исправности? Что отличает «более исправную работу» (в манипуляционном значении) от «менее исправной работы», которую в тех случаях, когда она уже далеко отклоняется от надлежащей исправности, принято называть беспомощной, неповоротливой. Пожалуй, мы не ошибемся, если в качестве элементов «более исправного» в манипуляционном значении действия примем, sit venia verbo (с позволения сказать), большую скорость движения, меньшие усилия при их выполнении, большее приближение исполненного движения к намечавшемуся движению, большую степень автоматизации движения, большую «непрерывность» движения (противоположность «скачкообразности» переходов от фазы к фазе), большую степень уверенности в движениях и объединении их в одно целое. Под соединением в одно целое мы понимаем здесь замену нескольких импульсов одним.

Проверим этот анализ, представив себе его реализацию на отдельных примерах. Разумеется, более исправная машинистка быстрее перебирает пальцами. Однако является ли более исправным тот скрипач, который быстрее исполняет музыкальное произведение, написанное в темпе largo? Отнюдь нет; однако только достаточно исправный скрипач сумеет сыграть prestissimo. Полностью исправным в манипуляционным смысле является только тот, кто применяет оптимальную быстроту, так как он сумеет развить любую быстроту, а значит, и максимальную быстроту в пределах задания и структуры данного органа. Далее, кто более исправен, тот менее утомляется от той же работы, ceteris paribus (при прочих равных условиях), это ясно. И пусть это будет признаком меньших усилий, так как под меньшими усилиями понимаем здесь не меньший нажим мускулов на материал, а то, что выполнение этих нажимов менее утруждает, менее доставляет объективной усталости. Этому в общем соответствуют меньшая субъективная усталость и менее острое ощущение обременяющих усилий, и все это именно при данном определенном объеме физического труда, затраченного на внесение изменений в материал. Исправный велосипедист с легкостью пройдет такую дистанцию, которая для начинающего велосипедиста представляет серьезное испытание.

Все мы ходим исправно - имею в виду нормальных, здоровых людей, не являющихся ни малыми детьми, ни стариками. Но когда-то мы учились ходить и ходили неумело. Тогда мы должны были осторожно испробовать каждое движение при напряженном внимании, как это делает человек, у которого правая рука вышла из строя, и он вынужден учиться работать левой. Теперь мы ходим автоматически, «не думая об этом», и это является одним из показателей достигнутой исправности: чем исправней мы действуем, тем большее место отводится автоматизации в наших движениях, тем в большей степени то и другое некоторым образом «делается само по себе». Так обстоит дело с умением говорить, читать, писать.

В числе элементов манипуляционной исправности мы указывали на приближение исполненного движения к намечавшемуся движению, что можно сформулировать короче, характеризуя более исправную деятельность как более аккуратную, более точную. В этом случае игра на скрипке особенно подходит для иллюстрации. Едва заметное перемещение пальца вдоль струны вызывает вполне уловимые различия в ее звучании. Чем лучше кто-то играет на скрипке, чем он более исправен в этом искусстве, тем «чище» игра, как говорят знатоки, а это означает, что вызываемые им звуки тем менее отличаются от тех, которые предполагались.

Давайте посмотрим на конькобежца, искусного в фигурном катании. Как он плавно чертит коньками узоры на льду и выполняет любые повороты. Или исправный лыжник - как ровно мчится он по склонам холма. А как бегает на коньках или на лыжах начинающий? Его движения угловаты. Эта разница с точки зрения плавности линии движения и плавности при изменении направления неразрывно связана с последней из указанных нами черт манипуляционной исправности - с прогрессирующим соединением в одно целое нескольких импульсов. Оперируя бритвой во время бритья, начинающий делает много мелких движений, а проворный парикмахер бреет быстро, широкими и плавными движениями бритвы. Следовательно, одним движением он заменяет множество движений. Когда-то в многолюдных кафе посетители уплачивали по счетам официанту, и завсегдатаи поражались ловкости, с какой он дает сдачу. Молниеносным движением официант вынимал из кармана, наполненного различными монетами, сдачу и выбрасывал на столик именно такой комплект монет, какой был необходим для сдачи. А какие затруднения со сдачей у начинающего кондуктора трамвая! Подобная разница наблюдается при сравнении исправного, беглого чтения целыми словами с чтением по слогам, с которого обычно начинается обучение.

Этот последний пример мы используем и для другой цели. Он подтверждает, что, рассматривая вопрос о манипуляционной исправности, мы не имели и не имеем намерения ограничивать ее сферу только внешними действиями, а тем более областью «манипуляции» в этимологическом значении этого слова, то есть оперирования руками. С нашей точки зрения, не имеет значения, проявляет ли некто манипуляционную исправность, действуя главным образом с помощью рук или с помощью ног, как упомянутые выше конькобежцы и лыжники. Более того, этот вид исправности представляет также классический пример внутреннего интеллектуального действия, как, например, решение в уме математических задач: выполняющий эту операцию быстро и точно, без напряжения, легко переходит от одной фазы решения к другой. Мы называем манипуляционной исправностью не только исправность руки. Точно так же врач назовет «дисмургией» науку о перевязках, хотя не каждая перевязка является именно перевязыванием, а слово «дисмургия» означает только «умение производить перевязки».

После этого замечания мы не будем уже считать неуместной замену термина «манипуляционная исправность» термином «zrcznosc» (ловкость), еще более напоминающим о своем этимологическом происхождении от названия руки, когда будем его применять к вовсе не ручным действиям.

Более того, мы позволяем себе говорить о ловкости, или манипуляционной исправности, даже тогда, когда оценка касается вовсе не движения какого-либо органа, но движения целого, состоящего из индивида и управляемого им орудия, или инструмента. Так можно говорить, если мы рассматриваем это целое так, как будто оно является живым индивидом, как будто аппаратура входит в состав организма субъекта, а инструменты являются его органами. Мы говорим: парусная лодка «ловко» выполняет маневр (хотя в строгом смысле его выполняет тот, кто управляет лодкой).

Читатель, наверное, заметил, что несколько раз мы употребили слово «wprawnie» (умело) вместо слова «sprawnie» (исправно) так, как будто эти слова означают одно и то же. Это, конечно, не одно и то же, каждое из этих слов имеет свое значение, но обыкновенно бывает, что исправным является тот, кто является умелым, и наоборот, ибо умение - это ловкость, достигнутая путем тренировок. Говоря о том, что некто делает то-то и то-то умело, мы оцениваем способ его действия с точки зрения пути, каким он дошел до такого умения, даем понять либо прямо утверждаем, что он достиг его тренировкой или, что он действует так, как действуют те, кто натренировался. Ввиду того, что в нормальных условиях ловкость приобретается путем тренировок, будь то в форме частого выполнения этого приема, или в форме учебных тренировок, либо другим подобным этому путем, нет ничего удивительного, что эти две оценки в известных пределах эквивалентны друг другу.

А кто развил в себе умелость и поэтому исправно выполняет нужные манипуляции, у того действия отличаются надежностью. Н



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-06-26; просмотров: 229; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.21.44.115 (0.013 с.)