Когда вы впервые отправляетесь вместе в путешествие

 

Саванна и представить себе не могла, что вот так внезапно начнет жить с Ашером, но к утру пятницы ей стало у него дома настолько комфортно, что неловкость прошла. Родители поначалу возражали против ее временного переезда к Ашеру, но, услышав о разыгравшейся в офисе Гамильтонов сцене, не проронили больше ни слова против. Хотя гулявшие по городу слухи были туманными, все, по-видимому, поняли, что Лэнс Гамильтон перешел границу с Саванной Кармайкл, после чего Ашер заставил его за это ответить.

И Саванна, и Ашер уже давно считались местными чудаками: урожденные дэнверцы, они покинули тихий уют родного городка и отправились искать счастья в большом мире – Ашер в Шарлоттсвилле и в армии, а Саванна в Нью-Йорке. И хотя никто до конца не понимал, что такая хорошенькая девушка, как Саванна, разглядела в таком калеке, как Ашер, то, что они сошлись, было в целом неудивительно.

Две белые вороны нашли друг друга. Разве жизнь не странная штука? Разве любовь не великая вещь?

После того, как Лэнсу сломали нос, Скарлет написала сестре три слова: «Теперь дело улажено?» Саванна ответила: «Только между Ашером и Лэнсом. Между тобой и мной – нет.» С тех пор от Скарлет не было слышно ни слова.

Больше всего Саванну беспокоило нежелание Скарлет принять ее версию событий за правду. Подозревая, что Скарлет известно о том, какая Лэнс свинья, она, однако, не понимала, почему сестра отказывается это признать. Как им проводить вместе праздники, если у Гамильтонов Саванна не будет чувствовать себя в безопасности? Как у них с Лэнсом могут быть общие племянники и племянницы, если ей страшно оставаться с ним наедине? Как минимум она рассчитывала получить от Лэнса искренние извинения. Либо обещание от Скарлет и Трента о том, что они никогда больше не попросят ее каким-либо образом с ним взаимодействовать. Но пока ни того, ни другого не произошло, она не могла впустить Скарлет обратно в свою жизнь. Это причиняло боль. Но так было правильно.

Как ощущалось правильным остаться с Ашером, ставшим для Саванны центром ее мира. Они разговаривали и гуляли, читали на диване, обнявшись, и лежали бок о бок на покрывале для пикника. Они делились друг с другом моментами своих жизней, и Саванну изумляло то, сколько у них общего – и сколько между ними различий. И то, насколько неважно, что не все линии их судеб пересекались, ведь это было бы скучно, а Ашера можно было назвать каким угодно, но только не скучным.

И еще были ночи – когда он ласкал ее, вонзался в нее и делал ее своей, целиком и полностью. Она перестала гадать, какой ее жизнь станет без него. Ее сердце убедило разум в том, что их любовь, несмотря на всю свою новизну, была настолько искренней и настолько сильной, что они справятся со всем, что грядет впереди, и вместе придумают, как им не разлучаться. Они избегали разговоров на эту тему, однако та легкость, с которой они день за днем проводили вместе, говорила о том, что они все больше увлекаются и привязываются друг к другу.

План Саванны был прост: закончить статью, а после засесть с Ашером за долгий разговор о том, что будет дальше. Ее устраивал любой вариант – если они будут вместе.

В пятницу днем, пообедав по предложению Ашера в роще, они лежали в обнимку на кушетке и, уткнувшись в свои киндлы, читали. Разморившись на солнце, Саванна начала клевать носом и тут услышала, как Ашер вздохнул.

– Что? – спросила она.

– Все никак не соберусь сказать тебе… – Его глаза были серьезны, словно он утаивал от нее какие-то важные или дурные новости. Пульс Саванны ускорился. – Завтра мне нужно будет уехать. В Мэриленд.

– Уехать?

К своему унизительному стыду она не только удивилась тому, что он уезжает на выходные, но и расстроилась. Глубоко. Словно настоящая капризуля-собственница. И, кажется, даже надула губки.

Одним пальцем он нежно обвел ее рот, задержавшись на миг на заживающей ранке.

– Всего на одну ночь.

На целую ночь? Она надулась еще сильнее.

– О. А зачем?

Его взгляд дернулся в сторону, а рука, ласкавшая ее лицо, упала, словно он предпочел бы не отвечать.

– По медицинским делам.

Саванна прикусила нижнюю губу. Когда они обсуждали «медицинские дела» в прошлый раз, он сорвался и довел ее до слез. Снова взглянув на него, она сглотнула. Но разве с тех пор их отношения не эволюционировали? Разве они не сблизились до такой степени, что ей стало можно задавать вопросы и об этой части его жизни? Собравшись с духом, она спросила:

– Что за медицинские дела?

Глядя на нее, он потер подбородок.

– Ты вряд ли хочешь об этом знать, Саванна.

– Что? – На ее лице отобразилось замешательство. – Конечно, хочу.

– Уж слишком тоскливая это тема.

– Вот еще. Это часть того, кто ты есть. А я хочу знать о тебе все.

– Как журналист?

– Как твоя девушка.

Он со хлопком закрыл киндл.

– Не хочу забивать тебе голову.

– Глупости. Я… я… Ты же знаешь, как ты мне дорог.

Саванна не вполне понимала, почему для нее было настолько сложно ответить на многочисленные «я тебя люблю» Ашера. Да, она сказала, что влюбляется в него, да, она ощущала любовь в своем сердце, однако такие же чувства – пусть и в меньшей степени – она испытывала и к Патрику и потому на ответное признание пока не решалась. Она хотела произнести слова любви всего лишь еще одному человеку в своей жизни. Все чаще и чаще ей хотелось, чтобы этим человеком стал Ашер, но… Просто, чтобы обрести окончательную уверенность, ей нужно было еще чуть-чуть времени.

«Ты мне дорог» и «я люблю тебя» жили в совершенно разных районах, и Ашер явно желал перебраться от первого ко второму. Она это знала. Чувствовала.

Его взгляд на секунду посуровел, но потом смягчился.

– Если тебе неудобно ночевать здесь одной, я постараюсь обернуться в один день.

– Ашер, но это же четыре часа туда и четыре обратно! – И тут ее осенило. – Я могла бы поехать вместе с тобой.

– Как ты сама заметила, это четыре часа туда и четыре обратно.

С напускной беспечностью она пожала плечами. В конце концов, он не сказал «нет».

– Хоть четыреста. Зато мы будем вместе.

Он моргнул, а потом притянул ее к себе, и на его лице расцвела широкая улыбка.

– Восемь часов езды – затем, чтобы я смог примерить свою новую руку.

– Бионическую? – спросила она.

– Угу. И когда все будет закончено, я стану частично бионическим человеком, – счастливым голосом произнес он, целуя ее волосы.

– Пока ты остаешься моим частично бионическим человеком, – сказала она, потянувшись к его губам, – я только за.

 

***

 

Они ехали в уютном молчании. Мимо проносились виргинские поля. Саванна быстро щелкала клавишами лэптопа, сидя на пассажирском сидении. До Мэриленда осталась половина пути.

Ее предложение поехать с ним вместе стало для Ашера неожиданностью. После стольких лет одиночества казалось невероятным, что всего за несколько коротких недель он зашел так далеко – стал принадлежать ей, а она стала принадлежать ему. Стоило, наверное, обеспокоиться тем, не слишком ли быстро развиваются их отношения, но Ашер и не думал об этом. Более того, он хотел, чтобы все развивалось еще быстрее – он хотел гарантированную вечность с Саванной.

Но было одно «но». Недавняя поездка в город напомнила Ашеру, сколь пугающим его лицо было для посторонних. Секретарша Гамильтонов едва осмелилась поднять на него глаза. Проблема с обсуждением будущего заключалась в том, что планировать это будущее было невозможно, ведь Ашер даже не мог вписаться в людское общество.

Он считал предстоящие ему многочисленные операции своим единственным реальным шансом на будущее с Саванной. Но его терзало то, что он до сих пор ничего ей об этом не рассказал. Он не знал, как это сделать. В голове у него начало звучало так:

После того, как ты допишешь статью, я на полгода уеду в Мэриленд, где мне предстоит перенести несколько операций на лице. Я знаю, ты планируешь переехать в Финикс, если тебе предложат работу. Я знаю, мы вместе совсем недолго, но я люблю тебя, и от одной только мысли о разлуке с тобой мне хочется умереть, и…

Дальше этого «и» Ашер так и не продвинулся, потому что способа сделать так, чтобы этот разговор сложился хорошо, не существовало. И… он приказал себе жить настоящим и наслаждаться тем временем, что у них осталось. Временем, которое быстро подходило к концу.

Он покосился на нее, испытывая некоторый дискомфорт оттого, что всю поездку был вынужден сидеть, повернувшись к ней израненной стороной лица. Неужели это нисколько ее не волнует? Почему она не морщится, глядя на него? Как ей удается принимать его ласки без ужаса или отвращения? Не зная ответов на эти вопросы, Ашер не мог до конца доверять ей, что беспокоило его еще сильнее. И он решил не мучиться, а спросить ее напрямую.

– Саванна?

– Хм-м-м?

Хотя ее пальцы замерли, она продолжала напряженно смотреть на экран, точно перечитывая написанное.

– Моя внешность…

Он по-прежнему следил за дорогой, но краем глаза уловил, что она подняла голову.

– Что с ней?

– Она ужасна. Иногда я не понимаю, как ты можешь… в смысле, почему ты…

– Останови машину, – попросила она тихо, но твердо.

Он выполнил ее просьбу, а она закрыла лэптоп и положила его на пол. Он чувствовал на своем лице ее взгляд – на поврежденной, жестоко пострадавшей стороне лица, взгляд на которую пару дней назад заставил секретаршу в приемной испуганно ахнуть. Несколько минут они просидели в тишине. Ашер неотрывно смотрел в лобовое стекло, а Саванна – на Ашера.

– Взгляни на меня, – наконец сказала она.

Ашер посмотрел ей в лицо, страшась того, что ему предстоит там увидеть, но ее глаза лучились такой нежностью и сочувствием, что он чуть не заплакал.

– Ты смотрел «Подпольную империю» по HBO?

– Хм… нет, – ответил он, удивленный таким вопросом.

Не сводя с него глаз, она тихо заговорила:

– Там был один персонаж… Я не плакса, но когда в прошлом сезоне он умер, я плакала. Даже два раза. С самого начала сериала он был моим любимым героем. Я жила ради сцен с ним. Я бросала все свои дела ради того, чтобы в воскресенье вечером увидеть новую серию. Уходила раньше времени с вечеринок. Прерывала телефонные разговоры. И когда серия заканчивалась, я пересматривала все его сцены заново. Я пересматривала их всю неделю, чтобы продержаться до следующей. Если возможно влюбиться в телевизионного героя, то я, наверное, была немного в него влюблена.

А ревновать к телевизионному герою возможно? Даже если и нет, Ашер ревновал. Он сделал глубокий вдох, глядя, как Саванна с блеском в глазах и улыбкой на губах рассказывает о красавчике-телеактере, с которым Ашеру было никогда не сравниться.

– Этого персонажа звали Ричард Хэрроу, а сыграл его Джек Хьюстон. Он был высоким и худощавым, не таким крепким, как ты. Лет тридцати с небольшим. С густыми черными волосами и… – она тронула свою верхнюю губу, – и с усиками. У него был хрипловатый голос, который казался мне таким сексуальным, что я пересматривала его сцены по нескольку раз – только, чтобы прочувствовать его голос. В нем было что-то такое… Он был одновременно уверенным и сомневающимся, резким и нежным, мечтательным, преданным и ранимым. Привлекательным. Сложным. В одной серии он опускал руки, а в следующей бился за свою жизнь, пока оставались силы. И он был готов на все, абсолютно на все, ради тех, кого он любил. Каждое воскресенье я включала и смотрела «Подпольную империю» только ради него – ради Ричарда Хэрроу.

Ашер судорожно вздохнул.

– Ну, здо́рово, Саванна. Я спросил тебя о своем лице, а ты начала рассказывать про какого-то сногсшибательного актера. Спасибо за то, что вернула меня в реальность, сообщив, насколько то, что ты хочешь, отличается от того, что у тебя есть. – Он взялся за ключ в замке зажигания. – Если тебе…

– Заткнись, Ашер, – сказала она и, повозившись с телефоном, положила его на приборную панель. – Вот его фотография.

Привлекательный. Она ведь назвала его привлекательным, да? В смятении Ашер отвернулся к окну, не желая смотреть на привлекательного актера и не понимая, зачем она поделилась с ним этой историей, когда ему нужно было, чтобы его утешили и объяснили, почему такая прекрасная девушка, как Саванна Кармайкл, тратит свое время на такого, как он. Он хотел доверять ей, а она зачем-то подсунула ему под нос своего актера.

– Давай просто поедем, а?

Дотянувшись до его руки, она обернула ладонью его культю.

– Сперва посмотри.

Ашер опустил взгляд на ее безупречные пальцы на своей изуродованной руке и ощутил, как внутри начинает разгораться злость. Если это была шутка, то несмешная. Он уже собирался сказать, чтобы она забрала свой треклятый телефон и засунула его себе в одно место, когда мимолетно прошелся взглядом по фотографии на экране. Он уставился на нее, не веря своим глазам, пока пальцы Саванны нежно поглаживали его руку.

– Это он? – Ашер взял телефон и поднес его ближе. Долго-долго, пока не защипало глаза, он рассматривал фотографию, а потом оглянулся и встретил взгляд ее карих глаз. – Это что… тот самый актер, тот персонаж, о котором ты говорила?

Она мягко улыбнулась и кивнула.

Он снова посмотрел на человека на фотографии. Правая сторона его лица была почти совершенно нормальной. А вот левая… О боже. На месте глазницы у него зияла багровая дыра без глазного яблока, а под нею начиналась обожженая, испещренная красными шрамами плоть, которая доходила до самого рта – разорванного и так и оставшегося незашитым. Фактически его лицевые повреждения были так же серьезны, как увечья Ашера. Почти не дыша, он долго смотрел на фотографию, прежде чем поднять глаза на Саванну.

Она всхлипнула и, отпустив его руку, вытерла катившуюся по щеке слезу. Потом тихо хмыкнула, словно смеясь над собой.

– По сюжету он был ветераном Первой мировой войны. Правда, нам так и не рассказали, как он получил свои увечья. Он был замечательным. Всеобщим любимцем. В него влюблялись все, кто смотрел сериал. Теперь ты понимаешь? Я словно готовилась ко встрече с тобой. Но в тебе есть гораздо больше, чем в герое из сериала, Ашер. Ты не только уверенный и сомневающийся, не только резкий и нежный, преданный, ранимый… привлекательный … сложный, как тот персонаж. Еще ты мой. Ты принадлежишь мне, как и твое теплое тело, которое прижимается ко мне по ночам, и то, что ты делаешь этим телом заставляет меня… спросить себя, как я вообще жила до встречи с тобой.

Ашер чувствовал в точности то же самое. Каждую секунду, проведенную с Саванной, он задавался тем же самым вопросом. Зная, насколько лучше и слаще может стать твоя жизнь рядом с кем-то другим, было практически невыносимо думать ни о прошлом, ни о неопределенном будущем.

– Вот такой он, Ричард Хэрроу. – Она забрала у него телефон и ласково взглянула на экран перед тем, как положить его на крышку лэптопа. Когда она снова подняла взгляд на Ашера, ее маленькая улыбка поблекла. – Тот, в кого я была чуть-чуть влюблена… прямо перед тем, как влюбиться в тебя.

Последние слова были произнесены ею так тихо, что у него перехватило дыхание, а сердце на секунду остановилось, точно от испуга, что он неверно ее расслышал. Ашер всмотрелся в ее глаза и в их глубине увидел истину ее слов и ее истории. И душой понял, что может доверять ей, что отныне ему не нужно беспокоиться об искренности ее чувств. Он может ей доверять. Он может ей верить.

– Поэтому не спрашивай меня больше о своем лице. И ни на минуту не задавайся вопросом, не чувствую ли я себя обделенной, выбрав тебя. Просто знай: ты вышел из моих снов таким, какой ты есть. И я не позволю тебе уйти.

Ашер не знал, что сказать. Но даже если б он и смог подобрать слова, то вряд ли у него получилось бы их произнести. Он обнял ее и как можно крепче прижал к себе, целуя ее волосы. И пока она нежно поглаживала его по спине, ощутил, как напряжение начинает постепенно уходить из его тела.

– Я не заслуживаю тебя, – проговорил он, уткнувшись в мягкую кожу ее шеи.

– После того, что ты перенес, ты заслуживаешь всего, чего только захочешь. И если это я… то мне повезло.

– Это ты, – произнес он сквозь бурю эмоций. – Но повезло одному мне.

– Ладно, Хэрроу, – сказала она и, пока на ее щеках высыхали слезы, накрыла ладонью изувеченную сторону его лица. – Если для тебя это так важно, то пусть повезло одному тебе. Только пообещай мне и дальше быть моей сбывшейся мечтой.

Вместо ответа Ашер подался вперед и прижался губами к ее губам, проглотив ее вздох и пробежавшись ладонью от ее талии вверх до шеи. Она убедила его самым потрясающим и самым искренним способом из всех возможных, и, целуя ее, он ощутил в себе перемену. Из мужчины, который удивлялся тому, почему его желает столь прекрасная девушка, он стал тем самым желанным мужчиной. Он чувствовал это в том, как его сердце стало биться сильнее, в том, как властно его пальцы обхватили ее затылок, а поцелуй стал требовательнее, потому что он знал: она хотела, чтобы он был таким. Потому что он поверил в то, что они безраздельно принадлежат друг другу.

И в этот момент он снова обрел себя. Впервые за без малого десять лет то, кем он был и как хотел выглядеть, одержало верх над тем, как он выглядел сейчас. Человек, в обиде и гневе спрятавшийся от мира, почти полностью исчез, уступив место Ашеру Ли – уверенному и сомневающемуся, резкому и нежному, преданному, мечтательному, ранимому, привлекательному и сложному – вновь ставшему полноценным силой любви Саванны Кармайкл.

 

***

 

После того, как Ашер ушел на примерку протеза, Саванна устроилась, скрестив ноги, на кровати их большого и удобного гостиничного номера и стала вносить последние правки в материал для «Финикс Таймс». До Четвертого июля оставалась всего неделя, поэтому Мэддоксу был нужен финализированный вариант статьи, чтобы успеть отредактировать его и разместить в газете.

Хрустя чипсами, она еще раз взглянула на заголовок – Адам и Кассандра: Всеамериканская история любви – и усмехнулась.

Поскольку имена были теперь заменены на псевдонимы, Саванна решила использовать куски своих реальных разговоров с Ашером. Пока она просматривала тридцатистраничный документ, ей в глаза то и дело бросались цитаты:

 

Я… Я провел в одиночестве много лет. И с манерами у меня беда. … Вы заговорили покерными метафорами, или я потихоньку схожу с ума? … Если ад выглядит именно так, то мне стоит пересмотреть свое представление о рае. … Я был один. И думал о вас. … Хотеть – это мучительно, когда твои шансы получить то, что ты хочешь, равны нулю. … Я схожу с ума по тебе, детка. … Я буду счастлив, если ты поведешь мою машину куда угодно и с любой скоростью. … Это тяжелая история, красавица. Не легкое чтиво. … Я влюбляюсь в тебя, Кассандра. … Я люблю тебя. Разве ты не знаешь, что ради тебя я сделаю абсолютно все?

Пока Саванна листала страницы, ее глаза заблестели от слез. Эти слова – столь бесценные для нее, столь дорогие – были живым свидетельством того, как Ашер в нее влюблялся. И внезапно она даже обрадовалась тому, что за фасадом анонимности навсегда сохранится история о том, как они обрели друг друга.

Она открыла последнюю страницу и, перед тем, как отправлять статью, внимательно перечитала заключение.

 

Адам все еще нечасто решается выйти в мир, но я поощряю его преодолевать эту боязнь. Что до меня, то я нашла своего современного Ричарда Хэрроу – и для меня на целом свете нет никого прекрасней, чем он.

Мы с Адамом пока не обсуждали будущее, но я надеюсь, мы останемся вместе навечно. Влюбиться в мужчину своей мечты – такое случается не каждый день, и когда оно происходит, хочется, чтобы это «навечно» началось как можно скорее.

Нам еще через многое предстоит пройти, но я верю в нас и знаю, что мы обязательно найдем наше всеамериканское «долго и счастливо».

 

За последнюю неделю Саванна свыклась с идеей использовать псевдонимы для того, чтобы защитить себя и Ашера – и в первую очередь для того, чтобы перестать беспокоиться о том, как Ашер отреагирует на статью. Но сейчас, когда она прочла законченный текст, ее вновь одолели сомнения. Опасаясь его реакции, она намеренно уклонялась от расспросов о статье. Ашер был закрытым человеком – можно сказать, самым закрытым из всех, что она знала, – однако он сам согласился на интервью и разрешил опубликовать историю своей жизни. Под видом истории об искалеченном солдате и о том, как неприветливо его встретили дома – напомнило ее встревоженное сердце, и она шикнула на него. Прайвеси Ашера защищено, разве не так? Так. Так! И кроме того, статья будет напечатана бог знает где – в Аризоне. Никто из тех, кто может узнать его, никогда и в глаза ее не увидит, верно? Верно.

И она, отмахнувшись от своих мыслей, начала писать письмо редактору.

 

Дорогой м-р Макнаб!

Пожалуйста, прочтите приложенный к письму завершенный материал. Знаю, вы читали еженедельные части, но я собрала их вместе в единый рассказ и отредактировала некоторые места.

Я хотела бы еще раз обратить ваше внимание на то, насколько для меня важна анонимность. Хотя Ашер Ли дал разрешение на публикацию своей истории, она не совсем совпадает с его представлениями о том, что должно было получиться в итоге. Он более восьми лет вел крайне уединенную жизнь, и для меня важно защищать и уважать его прайвеси.

Поэтому вы заметите, что я изменила его имя, а вместо своего использовала псевдоним – Кассандра Калхун. Заранее спасибо за то, что понимаете необходимость подобного шага.

Если вы сочтете меня достойным кандидатом на должность сотрудника вашей газеты, я надеюсь, вы дадите мне шанс попробовать себя в этой работе. Уверяю вас, вы не найдете другого такого увлеченного и преданного своему делу человека, как я.

С благодарностью, Саванна Калхун Кармайкл

 

Она перечитала письмо еще раз, а потом, удовлетворенная результатом, нажала кнопку «отправить».

 

***

 

После примерки протеза Ашер с полчаса бродил вокруг клиники, прежде чем вернуться в отель. Ему было необходимо рассказать ей об операциях и выслушать ее мысли по поводу того, что должно произойти дальше. Никто из них не планировал оставаться в Дэнверсе, но вдруг она согласится попробовать отношения на расстоянии? С нею в Финиксе и с ним в Мэриленде. Они будут звонить друг другу и переписываться, и он каждые выходные будет покупать ей билет, чтобы она его навещала. Если бы только она сказала «да».

Его ладонь вспотела, когда он открывал дверь в их номер.

– Как все прошло? – раздался ее голос, когда он ступил в освещенную тусклым светом прихожую.

– Нормально. Будет готово на следующей неделе. Саванна, мне нужно поговорить…

Саванна сидела в центре постели, одетая в ту самую красную пижаму, которая сразила его наповал в день, когда он приехал перед ней извиняться. Невесомый шелковый топ, который держался на тонких бретельках, и микроскопические шортики из того же красного шелка. Сидя на пятках, с волосами, свободно разметавшимися по плечам, и торчащими под шелком сосками, она выглядела сладкой, податливой и с ума сойти какой сексуальной.

– Дыши, – напомнила она ему, усмехаясь.

Он со свистом втянул в себя воздух. Ох, черт. И как теперь завести с ней разговор?

– Так что ты хотел сказать? – спросила она, опуская обольстительный взгляд к тому месту ниже его талии, где он твердел, будто цемент на солнце.

– Я совершенно уверен, что собирался сказать, что нам нужно раздеться и весь день провести в постели.

– Только в постели? – промурлыкала Саванна. Пососав пальчик, она обвела им проступающий сквозь шелк бугорок соска, и тонкая ткань потемнела от влаги. О. Милостивый. Господь. Да она задумала убить его.

Он оглядел комнату. В ду́ше… на полу… на диване.

– Завтра ты не сможешь ходить.

– Это обещание? – спросила она, кружа пальчиком по второму соску.

– Еще какое. – Он взялся сзади за ворот рубашки и через голову стянул ее. – А теперь ложись.

От его тона ее глаза приоткрылись чуть шире, но она выпростала из-под себя ноги и откинулась на подушки. Глядя на то, как часто начали вздыматься ее груди, Ашер расстегнул ремень. Потом спустил с бедер джинсы и боксеры и забрался на кровать.

– Вот это, – его рука, плавно поднявшись по ее бедру, задела кружевной край ее шортиков, – нужно снять.

– Они тебе не нравятся?

– Я их обожаю, – ответил он. Одним движением сдернув с нее шорты, он потер их между большим и указательным пальцами, прежде чем бросить на пол. – Боже, ты вся промокла.

– Я ждала тебя, – прошептала она.

– Раздвинь ноги, радость моя.

Она подчинилась, и он, неотрывно удерживая ее взгляд, опустился перед ней на колени. С твердой до боли эрекцией он наклонился и положил ладонь на мягкие теплые завитки в местечке, где сходились ее ноги. Нажал легонько, и ее бедра приподнялись, встречая его.

– Открой глаза, Саванна. Я собираюсь попробовать тебя на вкус и хочу, чтобы ты на меня смотрела.

Она прерывисто всхлипывала, наблюдая, как он все ниже и ниже склоняется к пульсирующему бугорку, скрытому между лепестками возбужденной плоти.

– Ашер, – выдохнула она, когда его пальцы раздвинули ее складки, а язык опустился именно туда, где она хотела. Лизнув ее солоноватую сладость, он закружил по набухшей плоти языком, его собственный аппетит разгорался от того, как ее тело вздымалось ему навстречу, от тихих стонов, что рвались из глубины ее горла. Чтобы удержать ее на месте, он просунул под ее попку ладонь, а потом, сомкнув вокруг ее плоти губы, затрепетал языком все быстрее и быстрее, пока она, толкнувшись ему в лицо, не выкрикнула его имя. Он ощущал, как ее тело напрягается – и обмякает, чувствовал сотрясающие ее спазмы, пока она снова и снова шептала скороговоркой: – Ашер, Ашер, Ашер, Ашер…

– Я хочу тебя, – произнес он жарким, напряженным голосом, становясь меж ее ног на колени.

– Ашер, пожалуйста, – проговорила она, открывая глаза. – Ты так сильно мне нужен.

Это было все, что ему требовалось услышать. Бурного отклика ее тела почти хватило для того, чтобы толкнуть за грань его самого. Он подался вперед и одним плавным толчком скользнул в ее жаркую влажность, застонав, когда она приняла его длину целиком.

– Не закрывай глаза, – сказал он и замер, пульсируя внутри нее, наливаясь и становясь еще больше, пока вокруг него сжимались ее теплые стенки.

Ее глаза распахнулись – потемневшие, затуманенные. Губы, которые он так любил целовать, изогнулись, и она сделала несколько маленьких вдохов, потом прижалась к нему бедрами, и он почувствовал, как ее расслабившиеся мышцы стискивают его.

– Они открыты, – пробормотала она.

Приподнявшись, он почти полностью вышел, затем с болезненной нежностью погрузился в нее вновь, не представляя, как удержаться от того, чтобы не начать вколачиваться в нее, как безумец, в погоне за кульминацией, сравнимой по силе с той, которую только что испытала она.

– Они прекрасны, – прошептал он.

– Они просто карие… а-а-ах, – застонала она, когда он вышел и вновь толкнулся вперед. Она задыхалась, заканчивая каждый свой вздох сексуальным стоном.

– Они твои, – сказал он, чувствуя, как с ускорением толчков внутри нарастает напряжение. Чувствуя, как тает его самоконтроль. – А значит, они мои.

– Твои… – прошептала она в его губы, и он внедрился в ее рот языком в ритме, повторявшем движения его бедер.

Когда он слегка отстранился, она всхлипнула.

– Кончи вместе со мной, радость моя, – настойчиво попросил он. – Кончи еще раз.

Он ощутил, как после его приказа она напряглась еще больше, стискивая его и часто дыша ему в рот, а потом запрокинула голову, и ее тело забилось, завибрировало в экстазе. Глядя с ощущением чуда в ее лицо, он прижал к себе ее обмякшее, содрогающееся тело и ворвался в нее в последний раз. Острое чувство единства с нею толкнуло его за грань разумного, и он, крикнув слова любви в ее взмокшую шею, рухнул на нее сверху – обессиленным, вознагражденным любовью и страстью.

 

Глава 15

 

Кончиками пальцев Саванна пробежалась по гладкой, горячей коже его спины, наслаждаясь тяжестью его тела и тем, что он по-прежнему оставался внутри нее. Она так долго ощущала себя одинокой – амбициозной выскочкой в маленьком южном городке, деревенской девчонкой в Нью-Йорке, твердолобой северянкой в Виргинии. С Ашером она была просто Саванной. Девушкой, полюбившей парня. Женщиной, полюбившей мужчину, который любил ее всю целиком. Именно такой она и чувствовала себя с ним рядом. Наконец-то целой.

– Ашер, – шепнула она ему на ухо, желая сказать ему, желая, чтобы он знал, что до встречи с ним она была лишь половинкой себя.

Он шевельнулся, начал приподниматься.

– Я раздавил тебя?

– Нет. – Она притянула его обратно и обхватила его бедра ногами. И, напрягая внутренние мышцы, почувствовала, как он вновь начинает твердеть. – Полежи так еще немного.

Он снова расслабился, опустившись на нее своим весом, и установил локти по обе стороны ее головы. Глядя ей в глаза, убрал прилипшие к ее лбу прядки волос.

– Саванна, – проговорил он серьезно и тихо. – Что, если мне понадобится здесь задержаться?

– То есть… уехать домой в понедельник?

Ашер медленно покачал головой, сосредоточив внимание на своих пальцах, нежно ласкающих ее кожу.

– Нет. Завтра мы уедем в Дэнверс, но что, если мне придется вернуться в Мэриленд больше, чем на выходные? И на какое-то время остаться.

Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, потом закрыла его. Закусила губу – задумчиво, но встревоженно. Он понял, что она разбирает в голове его слова.

– Ты имеешь в виду, переехать сюда?

Он кивнул и наконец посмотрел ей в глаза.

– Временно.

– На сколько?

Положив ладони ему на плечи, она мягко на них нажала, и тогда Ашер, поцеловав ее в лоб, перекатился на спину, а она легла на бок и, всматриваясь в его лицо, подперла щеку ладонью.

– Приблизительно на полгода.

В ее глазах вспыхнуло беспокойство.

– Зачем? Ты болен?

– Нет, детка. О нет, ничего такого. Но я… – Он тоже лег на бок и оперся на локоть. – Мне предстоит еще несколько процедур. Знаешь, я ведь не все рассказал тебе о взрыве… и о том, что было после. Ты готова услышать об этом?

Саванна кивнула, потом подалась вперед и поцеловала его. В их отношениях наступал поворотный момент. Ашер наконец был готов полностью перед нею открыться и поведать ей самую сокровенную, самую личную правду о своей страшной трагедии. Внезапно она испытала облегчение: статья была отправлена, а значит эта часть Ашера навсегда останется только с ней.

– Я всегда готова, Ашер.

Его взгляд по-прежнему говорил о том, как сильно он ее любит. Но лицо мало-помалу суровело, пока меж его бровей не залегла складка.

– Хорошо. Я уже рассказывал тебе о взрыве. О том, как остался без руки. Без уха. Без… половины лица. – Он сглотнул. Стиснул челюсти. – Знаешь, все случилось так быстро. Шум. Пыль. Секунда – и ты… уничтожен. Стал монстром. Чудовищем, которого до слез пугаются дети и от которого в ужасе отворачиваются взрослые. – Она запротестовала, но он, дернув головой, остановил ее. Потом печально улыбнулся. – Я не о тебе, радость моя. Но с остальными все именно так. – Поцеловав ее в губы, он заговорил снова: – Пока тебе ставят капельницу, то все время говорят с тобой, чтобы ты оставался в сознании. А затем, минут, может, через двадцать, внезапно оказывается, что ты внутри «Черного ястреба», внутри вертолета, и плохо понимаешь, что происходит. Ты пытаешься сложить все вместе и… В общем, нас троих – меня, Уильямса и Лагерти – доставили в Кандагар, в тамошний мультинациональный госпиталь НАТО.

Глаза Саванны наполнились слезами, и она, восстанавливая контроль, глубоко задышала, чтобы не дать им пролиться. Ее сердце разрывалось от боли, пока разворачивалась его история, но ей не хотелось, чтобы он подумал, что расстраивает ее. Она хотела, чтобы он продолжал говорить, но вот голос его затих, и он словно ушел в себя. Подавшись вперед, она прижалась губами к его щеке, а когда отклонилась обратно, он взглянул на нее – потрясенный, ошеломленный, – и она взволновалась на миг, что он где-то далеко, но не с ней рядом.

– Ашер? Ашер?

Он дважды моргнул и, прежде чем вернуться к рассказу, сделал глубокий вдох.

– В общем, как я потом узнал, врачам понадобилось три часа на то, чтобы ампутировать мою руку. Обычно такие операции проходят быстрее, но они хотели спасти локоть, за что я им благодарен, а рана была грязной, в земле и песке.

Еще раз быстро моргнув, он тяжело задышал через нос, как если бы сдерживал слезы.

– Ашер, – произнесла Саванна, сама с трудом удерживаясь от слез. – Сейчас я перевернусь и прижмусь к тебе. Я хочу, чтобы ты держался за меня и продолжал говорить, хорошо? Просто рассказывай мне все, что ты хочешь, ладно?

Не дожидаясь, пока он ответит, она сменила положение, прижавшись спиной к его теплой и твердой груди. Его рука плотно обвилась вокруг нее, притягивая ее ближе, и он расправил ладонь у нее под грудью.

– Продолжай, Ашер.

– Мне… мне обработали лицо, но вся моя голова была разбита. Я лишился уха. Скула и челюсть были частично раздроблены. Глаза и зрение остались целы, но лишь потому, что мне повезло. Боль была такая, что меня ввели в искусственную кому, только так я смог дотянуть до Сан-Антонио.

Саванна накрыла его руку ладонью и бережно сжала ее.

– Я… там я и провел весь следующий год – на реабилитации в военном госпитале. Учился жить с одной рукой. Восстанавливал работу легких, потому что они тоже пострадали. Разрабатывал ногу. Мне сделали больше двадцати операций на лице, чтобы я мог выглядеть хотя бы так, как сейчас.

Саванна беззвучно всхлипывала. По ее лицу, капая на подушку, струились слезы.

– Детка, ты в порядке? – спросил он.

Снова сжав его руку, она кивнула.

– В какой-то момент ты доходишь до точки, где должен принять решение, хочешь ты жить или нет, – продолжал он. – У тебя осталась только одна рука, а все твое тело – сплошной сгусток боли. Ты глядишь на себя в зеркало и понимаешь… – Голос его, дрогнув, прервался, и он откашлялся. – Ты понимаешь, что отныне приговорен к одиночеству… и что никто… никто и никогда…

Он снова задышал через нос, тяжело, через силу, и Саванна, заподозрив, что он тоже плачет, перевернулась в его объятьях и легла как раньше, к нему лицом. Она переплелась с ним ногами, ее груди прижались к его груди, а губы приникли к жилке, что билась на его шее. Он крепко обнял ее, его плечи вздрагивали от безмолвных рыданий.

И в этот момент она с ужасающей, леденящей ясностью осознала, что Ашеру не к кому было возвращаться домой. После стольких лет, проведенных вдали от Дэнверса, его никто не ждал. У него никого не осталось. Ни любящих родителей. Ни друзей. Никого, кроме старой подруги его бабушки, которая согласилась приходить к нему и заниматься хозяйством. Он был совершенно один. И все же он принял решение жить.

Она обнимала его за шею, пока он плакал у нее на плече, и не могла остановить свои слезы, заливающие ее лицо. Открывшаяся перед нею бездна его отчаяния, его сокрушительного одиночества разбила ей сердце и надломила душу.

Как, во имя всего святого, он нашел в себе силы выжить? Если ему не к кому и не к чему было возвращаться. Если только он неосознанно не предчувствовал, что однажды его разыщет она.

– Ашер, – с закрытыми глазами вымолвила она, уткнувшись ему в шею.

Он долго молчал, затем, откашлявшись, нашел, наконец, в себе силы ответить.

– Да?

– Ты выжил, Ашер. Я думаю, что, быть может, ты выжил ради меня.

Ее слова подействовали на него так, что он содрогнулся в ее объятьях и выдохнул – резко, словно его ударили в спину.

– Дыши, – приказала она ему – во второй раз.

 

***

 

Ашер сделал глубокий, очистительный вдох, потрясенный волной обрушившихся на него эмоций. Быть может, ты выжил ради меня. Неужели она поняла, насколько бессмысленной была его жизнь после того, как он вернулся с войны? Туда, где никому не был нужен. Пока в его дверь не постучала одна прекрасная девушка в сарафане своей сестры и с тарелкой брауни. Только тогда его сердце очнулось и забилось вновь.