Когда ты впервые понимаешь, что тебе не нужен никто, кроме него

 

Ашер притормозил напротив ее дома в тот самый момент, когда прибыл автобус в аэропорт. Наклонившись, он притянул лицо Саванны к себе, а затем внедрился в ее рот языком, помечая ее, желая, чтобы она все выходные в подробностях помнила, как они занимались любовью, чтобы общение с другими парнями не могло и сравниться с палящей напряженностью их встреч.

Черт. Не хотел он ее отпускать.

Она застенчиво улыбнулась ему и, покраснев, опустила взгляд.

– Мне кажется, они сразу поймут, чем мы занимались. У меня на лице все написано.

– Вот и хорошо. – Он еще раз крепко поцеловал ее. – Пусть поймут. Особенно десяток парней из соседнего бунгало.

– Ох, Ашер. Я столько времени прожила в Нью-Йорке. Носила черное, ругалась матом. Я – не то, что ищут ребята из Дэнверского загородного клуба. Во мне нет того, что им нужно.

Он взглянул на нее – на полные розовые губы, зардевшиеся щеки, яркие глаза и блестящие каштановые волосы.

– В тебе есть все, что нужно любому мужчине.

– Но я твоя девушка.

И ему не оставалось ничего другого, кроме как снова поцеловать ее – но, увы, коротко, поскольку они услышали, как кто-то резко забарабанил в стекло. С неохотой позволив руке соскользнуть с лица Саванны, он нажал кнопку на дверце, опуская стекло с ее стороны.

Снаружи стояла Скарлет Кармайкл – уперев руки в боки и с чрезвычайно кислым выражением на лице.

– Вот значит как, Саванна? Исчезаем в ночь перед моим девичником, да?

Ашер перегнулся через сиденье, чтобы взглянуть на нее.

– Прости, Скарлет. В этом есть и моя вина.

Скарлет надулась.

– Ашер Ли, еще никому не удавалось заставить Саванну Калхун Кармайкл делать то, что она не хочет. Так что цыц.

– Не говори с ним так, – одернула ее Саванна, беря Ашера за руку.

– Са-ван-на! Автобус уже здесь! Девочки внутри, пьют беллини. Через десять минут нам уезжать, а ты как сквозь землю провалилась!

– Ну, сейчас-то я здесь. Вещи у меня уже собраны, скоро я приду и тоже возьмусь за беллини. – Свободной рукой Саванна помахала Скарлет, отгоняя ее от машины. – Иди. Ну иди же. Я только попрощаюсь, и все.

– Ну так прощайся… быстрее! – прорычала Скарлет, становясь малиновой, как горло при скарлатине, и, сердито шурша подолом своего сарафана в лазурно-белую полоску, промаршировала в дом.

Саванна повернулась обратно к Ашеру.

– Похоже, мне нужно идти.

– Прости, что втянул тебя в неприятности.

Она пожала плечами, затем поднесла его руку к губам и мягко поцеловала ее.

– Оно того стоило.

Он наклонился и, заменив свою руку губами, нежно поцеловал ее со всей любовью, что была в его сердце.

– Будь умницей, поняла меня?

Она кивнула, ласково улыбнулась ему и, выйдя из машины, поспешила к калитке.

С болью в сердце Ашер смотрел ей вслед, а когда за нею закрылась дверь, развернул машину и выехал на восток, в сторону Мэриленда.

 

***

 

Саванна села в самом дальнем углу автобуса и прислонила голову к оконному стеклу, не обращая внимания на сестру и семерых ее закадычных подружек со времен школы: Линни, Дженни, Бонни, Милли, Минни, Джинни и Пташку. Для полноты картины не хватало только Кристи и Келли, которые должны были присоединиться к ним на репетиции свадебной церемонии.

Они дружили главным образом оттого, что, во-первых, все они были настоящими южанками, тоненькими и красивыми, а во-вторых, им нравилось, как сочетались их имена, из-за чего они предпочитали называть Скарлет ее первым именем – Кэти. Как-то раз, в старших классах, они приняли участие в конкурсе талантов и спели а-капелла песню Бритни Спирс «Oops! … I Did It Again», используя вместо слов десять своих имен.

Как только все разместились в автобусе, было предложено переименовать Саванну в Вэнни.

– Да-а, Вэнни – очень миленькое sobriquet, – сказала Дженни, которая как-то раз провела неделю в Париже.

– Роскошное, – согласилась Пташка. Мало кто помнил, что на самом деле ее звали Гортензией. В детстве мать называла ее «маленькой пташкой», и это прозвище так с ней и осталось. Впрочем, если бы Саванне пришлось выбирать между Гортензией и Пташкой, она совершенно точно тоже выбрала бы последнее.

– Все за Вэнни? – рассеянно спросила Минни, в десятый раз за время поездки обновляя блеск на губах.

Все, как одна, подняли вверх свои наманикюренные ладошки и в унисон прокричали «да». Кроме Саванны.

– Нет, – сказала она. – Я против. И поскольку откликаться на это имя я не собираюсь, то и смысла его использовать нет, верно, девочки?

Скарлет стрельнула в нее выразительным взглядом, но Саванна только пожала плечами. Она согласилась поехать в Мертл-Бич, пообещав себе поладить с доброжелательными, но недалекими подружками Скарлет, но нелепые клички? Это было уже за гранью.

– Саванна – тоже очень симпатичное имя, – промолвила Джинни, которая всегда выступала миротворцем. – Как Магнолия.

– Или Нисса. Как цветок, – сказала Линни, королева нелогичных умозаключений.

У Саванны закружилась голова. Нисса. Как цветок. Они ушли в перечисление флоры, тогда как Саванна была городом, – не говоря уже о том, что нисса, ради всего святого, являлась деревом, а не цветком. Она прикусила язык почти до крови и заставила себя отвернуться к окну, чуть не разбив о стекло лоб.

И ее мысли, конечно, вернулись к Ашеру.

Как, ну как ей написать следующий отрывок о любви Адама и Кассандры? Неужели она и впрямь должна поделиться тем, что прошлой ночью произошло в спальне Ашера? Саванна тесно сдавила бедра, когда от воспоминаний к ее щекам прилил жар, а глаза заволокло туманом желания. В общей сложности она испытала пять оргазмов, и пятый, утренний, до которого Ашер довел ее, занявшись с нею любовью, когда взошло солнце, был из них самым прекрасным.

Проснувшись рядом с ним на рассвете, с лицом, повернутым к струящимся сквозь окна солнечным лучам, она ощутила, как Ашер отодвинул в сторону ее волосы и зарылся в ее шею лицом. Она испустила вздох, теплый и томный. Тело сладко заныло – и от усталости, и от страсти, – когда она почувствовала поясницей его растущую твердую плоть, дыхание участилось, а потом прервалось, когда она осознала, насколько сильно хочет его – опять, и насколько правильным это ощущается – быть заполненной им, и что сегодня – ее последняя на неделе возможность вновь пережить это ощущение.

Она прижалась к нему спиной и, поощряя его, согнула ногу, а он невесомо прошелся ладонью от местечка под ее грудью до талии, потом до бедра и нежно сжал его. Придвинулся ближе, так что она ощутила, как в ее вход уперлась его плоть. Она накрыла его руку своей, давая ему разрешение, давая понять, что готова, и он вторгся в нее, неспешно и нежно, любовно растягивая ее, пока не достиг упора.

Несмотря на всю его осторожность, она ахнула, когда он вошел, и крепко зажмурилась, когда его бархатистая твердость налилась внутри нее жаром, а он дотянулся до ее груди и начал ласкать ее, мягко перекатывая в пальцах сосок и покрывая поцелуями ее шею.

– Еще, – пробормотала она, откидывая голову ему на плечо.

Он осторожно вышел, затем скользнул в нее вновь, на этот раз глубже.

– Саванна… – простонал он, опаляя горячим дыханием ее шею. – Как же это приятно…

– Еще, – повторила она и поднесла его руку к губам. Он проник в ее рот двумя пальцами, и она принялась посасывать их, кружа по ним языком, пока его бедра, покачиваясь, то отступали, то толкались в нее, вновь и вновь. Ее ладонь, спустившись по чувствительным грудям вниз, пробралась между скользкими складками, пальцы начали тереть пульсирующий бугорок, и она всхлипнула, ощущая, как Ашер за ее спиной постепенно стал ускорять ритм.

Он вытащил из ее рта скользкие пальцы, дотянулся до ее соска и пощипывал его до тех пор, пока он не стал болезненно твердым. Саванна выгнулась, чувствуя, как внизу живота и под ее пальцами нарастает давление и разливается жар, как она сжимается вокруг его эрекции, что продолжала, подрагивая, скользко двигаться внутри нее.

– Ашер, я уже скоро, – задыхаясь, вымолвила она. – Я почти…

Он вышел из нее почти полностью. Замер у входа и, прижав ее к своей груди, прошептал:

– Я влюбляюсь в тебя, Саванна.

А потом втолкнулся в нее сильно и быстро, и так глубоко, как только смог. Она вскрикнула. Тело ее взорвалось, а от сладости его слов перехватило дыхание. Ее внутренние мышцы стиснули спазмом его мощную, твердую длину, крепко обхватывая его, затягивая его глубже, когда они вместе испытали оргазм – кульминация была настолько сильной, настолько полной, что была похожа на смерть и возрождение в объятьях друг друга.

Дрожа всем телом в углу автобуса, Саванна заново переживала каждый совершенный момент, и ее глаза увлажнились, когда она вновь, точно наяву, услышала его слова. Я влюбляюсь в тебя, Саванна.

Ибо по опыту предыдущих своих романов, из которых несколько были довольно серьезными, она знала, что стадия «я люблю тебя» всегда причиняла ей дискомфорт. Эти слова всегда казались вынужденными или надуманными, словно их обязательно следовало произнести в определенный момент в отношениях. И они никогда не казались ей настоящими или сокровенными. До сегодняшнего утра. Она услышала это в его голосе, ощутила в его прикосновениях, увидела в его глазах, когда он ласкал взглядом ее лицо… и поняла: это правда. Ашер Ли на самом деле в нее влюблялся.

И она впервые в жизни испугалась этих слов, потому что они впервые были сказаны не просто так, не для галочки, и на них невозможно было ответить в духе «ага, спасибо, я тоже тебя люблю». Но пусть Саванна, в отличие от Ашера, на нашла в себе смелости сделать такое признание, она испытывала те же самые чувства. Она тоже в него влюблялась. До сих пор любовь случалась в ее жизни всего один раз и потому была совершенно неизвестной для нее территорией.

Ее сердце забилось, сильно ударяясь о ребра.

Саванне не нравилась неизвестность.

И все же, пока она со слезами в глазах смотрела в окно, ей открылось, что она не ощутила неловкости из-за признания Ашера. Она поняла, что в ее жизни нет практически ничего важнее его. Она хотела, чтобы он любил ее. Она желала его – его тело, его разум и сердце. Но она не знала, как получить все это и удержать, как совместить его с другими своими желаниями.

Она заставила себя вернуться к размышлениям над следующей частью статьи, который ей предстояло написать и отправить Макнабу. Отключилась от окружающего ее пения и болтовни и прислушалась к словам, звучащим у нее в голове. Я влюбляюсь в тебя. Ее журналистская жилка требовала поставить их заголовком, а ниже со вкусом расписать, как они пришли к этим словам. Это было ровно то, что хотелось Макнабу. Самый сок любовной истории. Душещипательный момент, на котором в глазах у читателей появятся вуайеристские слезы от умиления к искалеченному ветерану, который нежданно-негаданно нашел любовь в объятьях репортерши.

Она нахмурилась, глядя на свое отражение в стекле, за которым проносились зеленые холмы.

Дело было не в анонимности; прайвеси Ашера можно было легко защитить, изменив их имена. Нет, дело было в совершенной новой проблеме, с которой Саванна еще не сталкивалась. Их любовная связь могла лечь в основу прекрасной истории, но ведь она была… только их связью.

Ашер произнес эти слова ей. Ей одной. Прошептал их ей на ухо, пока они лежали, интимно слившись телами, и нежно, с благоговением обнимали друг друга. То были сокровенные, всесильные слова, и пусть из них получился бы хороший сюжет, они принадлежали только ей и Ашеру, и тому, что они пережили во время самого пронзительного рассвета в ее жизни. Они были предназначены только для ее ушей, а не для сотен тысяч слушателей.

И тем не менее. Даже если они с Ашером придумают, как соединить их миры, разве сможет она удовлетвориться жизнью в Дэнверсе, зная, что оттолкнула шанс начать свою карьеру заново? Хватит ли тепла любви Ашера, чтобы компенсировать ее несбывшиеся мечты?

– Вэн! – Скарлет бросила в нее маленьким пакетиком фольги и попала им прямо по лбу. – Ты чересчур серьезная для моего девичника!

Саванна подобрала с коленей презерватив и покачала головой, глядя на сестру, которая успела нацепить усыпанную розовыми стекляшками пластмассовую тиару с белой вуалеткой и надписью «Будущая невеста». Подхватив ближайшую из ходивших по кругу серебряных фляжек, Скарлет вручила ее через сиденья Саванне, взяла другую себе и с широкой улыбкой вскричала:

– За меня!

Скарлет вздохнула. В кои-то веки Скарлет оказалась права. Ее одолели слишком тяжелые мысли. И она, решив отложить решение проблем на потом, ослепительно улыбнулась сестре и крикнула:

– За тебя! – А потом, запрокинув голову, осушила фляжку с водкой и лимонадом до дна.

 

***

 

– Ну что, Ашер, – произнес полковник Маккафри, военный врач, заходя в кабинет и усаживаясь напротив него за стол. – Приступим? Сегодня мы снимем слепок, через неделю тебе нужно будет приехать для примерки, а еще через две – за готовым протезом. И вот когда ты за ним приедешь, я советую тебе на некоторое время остаться и поучиться, как им пользоваться. Я знаю, ты надеялся обойтись двумя визитами, но так оно просто не делается.

– Я понимаю, сэр.

– Значит, ты готов пойти до конца?

Перед его глазами возникло лицо Саванны, и он ни секунды не колебался с ответом. Пришло время начать жить внутри мира, а не за его пределами.

– Да, сэр. Готов.

Полковник подвинул к нему пачку бланков.

– Вот, кое-какие бумаги. Ты знаешь, как это делается. Верни, как только заполнишь.

– Да, сэр. – Он прижал бумаги ладонью, затем, подняв голову, встретился с врачом взглядом. – А мое лицо, сэр?

Маккафри открыл лежащую на столе папку. Взглянул, сдвинув брови, на ее содержимое, затем закрыл ее и передал Ашеру.

– Погоди минутку, сынок, не открывай. Я не люблю компьютерные прогнозы, поскольку медицина, в особенности по части реконструктивных операций, далека от точных наук. И мне не хочется, чтобы ты испытал излишнее воодушевление или разочарование, потому что в реальности никаких гарантий нет. Это всего лишь предположение, основанное на том, какие процедуры попытаются сделать врачи. Однако мы полагаем, что вот так ты будешь выглядеть после всех операций.

Ашер смотрел на папку, которая хранила ответ на вопрос, получится у него или нет снова начать жить полноценной жизнью. Он сделал глубокий вдох и, внезапно почувствовав за веками жжение, открыл ее. И то, что оказалось внутри, заставило его ахнуть, и он часто заморгал, чтобы не расплакаться перед полковником.

Нет, человек, который смотрел на него, был далеко не идеален. Его кожа сохранила неровную текстуру и цвет. Его нос был слегка деформирован. Но у него было два симметричных уха, его щека и челюсть выглядели практически нормальными, а веко правого глаза не обвисало. Конечно, если задержать на нем взгляд, можно было заметить, что с ним что-то не то, но если не приглядываться, он вполне мог слиться с толпой. Он не был красавцем, но в целом имел возможность вести нормальную жизнь.

– Сэр, я… я не знаю… я хочу сказать… – Ашер снова взглянул на изображение и заморгал.

– Все нормально, сынок. Я понимаю. – Помолчав, врач мягко заговорил: – Стопроцентной гарантии нет. Это реконструкция, основанная на том, что мы имеем, с учетом того, что нам удавалось в прошлом. Может получиться чуть лучше или чуть хуже. Единственный способ узнать – это попробовать.

– Сколько операций? – спросил Ашер.

– Минимум четыре. Максимум семь.

Ашер поморщился.

– А сколько лет?

– А вот тут я тебя обрадую. Если все пойдет хорошо – около полугода. Мы начнем с твоего уха. В наше время можно сделать новое ухо из хряща, но я бы хотел начать с протеза. Сперва нам придется снять поврежденную кожу, затем мы сделаем операцию и имплантируем магнит, чтобы ухо оставалось на месте, после чего возьмем ткань с твоего лба и восстановим правое веко. И наконец с помощью силиконовых имплантов исправим твою щеку и челюсть. Я знаю, что помимо всего прочего тебя беспокоит нога. Можем заодно подумать, что сделать и с нею тоже.

Ашер покачал головой.

– Семи операций достаточно, док. Я могу жить и с такой ногой. Как есть.

– Тебе придется много ездить туда-сюда, сынок. По четыре часа в один конец во время довольно травматических процедур.

Ашер вновь подумал о Саванне, о ее милом лице и ярких глазах. Он не мог позвать ее с собой в это адское шестимесячное путешествие. Как и не мог попросить ждать его. Он должен ее отпустить. Она уедет в Финикс, а он в Мэриленд. И что бы ни ожидало их в будущем, оно раскроется само – позже.

А пока у него оставалось еще две недели с ней, и он не собирался тратить это время на что-либо еще.

– Что у нас со временем?

– Первую операцию можно провести через три недели.

Ашер с облегчением кивнул.

– Спасибо, сэр.

– Так ты снимешь жилье здесь, в Бетесде? Тебе потребуется провести в городе большую часть июля, августа и сентября. В октябре ты сможешь вернуться домой, однако время от времени приезжать сюда все же придется. Ну а закончено все будет, если обойдется без накладок, уже к Рождеству.

К Рождеству. Черт. Это ведь страшно долго. Не сумев совладать с собой, он, хоть и не имел на то права, задумался, будет ли Саванна ждать его, будет ли он по-прежнему нужен ей к Рождеству. И его сердце сжалось при мысли, что, возможно, уже нет.

– Я подыщу квартиру, сэр.

Кивнув, полковник указал на папку.

– Не могу отставить ее у тебя.

– Знаю, сэр.

– Еще вопросы есть, Ашер?

– Нет, сэр.

Полковник встал и протянул ему руку.

– Ну, тогда увидимся на примерке через неделю. Не забудь, сегодня в четыре часа мы снимаем слепок.

В четыре часа. Все важное в моей жизни происходит в четыре часа.

– Да, сэр. – Ашер пожал врачу руку и вслед за ним вышел из кабинета.

– Ашер, я рад, что ты наконец-то решился на этот шаг. Можно спросить, почему ты передумал?

Ашер ощутил фантомное прикосновение ее рук, вспомнил, как она прижималась к нему, как вскрикнула, когда сегодня утром они вместе достигли кульминации. То, что происходило между ним и Саванной, было слишком личным, слишком сокровенным, чтобы делиться с кем бы то ни было – даже с врачом, которому он симпатизировал и доверял.

– Простите, сэр. По личным причинам.

Понимающе ухмыльнувшись, полковник Маккафри похлопал его по плечу.

– Бьюсь об заклад, она красавица.

– Так и есть, – произнес Ашер, с улыбкой закрывая за собой дверь. Она самая потрясающая девушка на свете.

 

***

 

Самая потрясающая девушка на свете тем временем сидела в Мертл-Бич и, будучи прилично навеселе, смотрела в тарелку со стейком, чувствуя протестующее бурление в животе.

Они прибыли в город к полудню, день провели, загорая, на пляже, а когда с наступлением сумерек вернулись, наконец, к своему арендованному бунгало, обнаружили, что парни затеяли барбекю.

Трент поймал свою будущую супругу за талию и пригласил всех на ужин, пообещав стейки, сосиски – от внимания Саванны не укрылось хихиканье в духе Бивиса и Баттхеда, когда прозвучал этот пункт меню – и море холодного пива. Разве могли они отказаться?

Не укрылась от ее внимания и тлеющая улыбочка, которой одарил ее Лэнс Гамильтон, старший брат Трента, с которым у Саванны в старших классах был недолгий (и с треском провалившийся) роман. Позже ходили слухи, что с ним потеряла свою невинность Серена Шеперд – после того, как Лэнс весь вечер накачивал ее ромом с колой, а сам при этом не пил. Спустя некоторое время Лэнс женился на какой-то трепетной штучке, с которой познакомился в Чапел-Хилл, вернулся в Дэнверс, а через несколько лет его застукали в компрометирующей позиции с секретаршей. Трепетная штучка, узнав об измене, перестала быть трепетной, забрала их трехлетнюю дочь, вернулась в Теннесси и подала на развод. И Лэнс, к несчастью, снова сделался холостяком.

За ужином Саванна села в самом конце длинного стола – рядом с Пташкой, поскольку они пришли последними. А потом между ними протиснулся Лэнс.

– Эй, Пташка, дай-ка старым друзьям посидеть вместе.

Пташка, виновато пожав плечами, подвинулась, а Саванна закатила глаза.

– Умеешь ты убить комплимент, Лэнс.

– Ты сейчас шикарно выглядишь, Саванна Кармайкл, – произнес он, поворачиваясь к ней лицом во всей своей ослепительной красоте. У него были идеальные губы, высокие скулы и патрицианский нос истинного южанина. Его темно-русые волосы были зачесаны назад, как у какого-нибудь банкира с Уолл-стрит, а небесно-голубая рубашка-поло была подобрана точно под цвет его глаз.

– И снова ты сразил меня наповал, Лэнс. Получается, раньше я выглядела не очень? – Она оглядела свое черное облегающее платье с глубоким вырезом. Оно, конечно, мало походило на сарафан в цветочек, но Саванна постаралась максимально угодить Скарлет, которой хотелось, чтобы на выходных все девочки были нарядными. Она взялась за свое массивное серебряное ожерелье и принялась перебирать его крупные звенья.

– Было не угадать за тем слитным купальником, в котором ты пришла с пляжа. Мне нравится, когда мои женщины носят бикини. – Указательным пальцем он провел по ее плечу. – Есть у вас бикини, мисс Саванна?

– Даже если и есть, – любезно отпарировала она, – то перед тобой я в нем разгуливать не собираюсь.

– Бр-р! Как холодно. Крошка, ты в своем Нью-Йорке стала настоящей ледышкой. Я был бы не прочь слегка тебя отогреть.

Она залпом допила свое пиво. Это была третья или четвертая бутылка, и она уже поплыла, но легкое опьянение помогало ей удерживать мысли от Ашера и от статьи, что в данный момент – поскольку она не могла перенестись к Ашеру и не могла решить, как написать следующий текст – было как нельзя кстати.

– Ладно тебе, крошка. Было время, мы с тобой отлично ладили.

Он достал из стоящего напротив ведерка со льдом новую бутылку пива, открыл ее и вручил ей.

– Отлично ладили? У нас было три свидания, Лэнс. Ты попытался меня облапать, и я положила этому конец.

– Мы как раз подбирались к отличной части. – Он облизнул губы и улыбнулся ей, а потом поднес бутылку ко рту и запрокинул голову. И то ли всему виной был алкоголь, то ли открывшийся вид на его горло, пока он глотал, но Саванна была вынуждена признать: Лэнс был жутко симпатичным парнем.

В ее сознании промелькнуло лицо Ашера, и она, ухватившись за него, сделала большой глоток пива.

– Я кое с кем встречаюсь, Лэнс.

– Что-то такое я вроде слышал, но ни на секунду и представить не мог, что это правда. – Сощурившись, он отрезал кусок стейка и начал задумчиво его пережевывать.

– Ну, несмотря на твое скудное воображение, это все-таки правда.

– С Ашером Ли? С этим старым воякой? С калекой? – Хохотнув, Лэнс повернулся к ней. – Неужели все настолько плохо, Саванна, что тебе приходится встречаться с цирковыми уродцами?

Она уставилась на свой недоеденный стейк, и у нее скрутило живот. Хватит. Она не обязана сидеть тут и слушать, как Лэнс Гамильтон поливает грязью мужчину, которого она любит.

– Ты как был, придурком, Лэнс, так и остался.

Саванна перекинула ноги через скамью и встала. О боже. Все кружится. Она ухватилась за плечо Лэнса, чтобы восстановить равновесие, а он накрыл ее ладонь своей, быстро поднялся и обвил рукой ее талию.

– У-упс, мисс Дэйзи.

Из-за фигуры Лэнса выглянула Пташка.

– Саванна, с тобой все в порядке?

Саванне не особенно понравилось то, как Лэнс ее обнял, но без его поддержки она боялась упасть и потому с благодарностью похлопала его по ладони.

– Все прекрасно, милая Пташка.

Покрепче обхватив ее талию, Лэнс одарил Пташку своей самой обворожительной улыбкой, бросил взгляд в дальний конец стола, где заправляли вечеринкой Скарлет и Трент, затем еще раз ей улыбнулся.

– Не нужно никого беспокоить, Пташка-глупышка. Если кто спросит, скажи, что Саванна пошла проветриться, а меня прихватила с собой ради моральной поддержки.

Саванна, увидев на лице Пташки тревогу, успокаивающе улыбнулась ей, после чего громко икнула. И хихикнула, прикрывая рот.

– Пташка, только не говори Скарлет, что я напилась, – попросила она заговорщецким шепотом.

– Будь осторожна, Саванна.

Саванна закатила глаза в ответ на ее провинциальное беспокойство. Бога ради, она ведь жила в Нью-Йорке. Что, она не справится с Лэнсом Гамильтоном во время короткой бодрящей прогулки на пляж? Конечно, справится.

Лэнс повел ее прочь, и когда они завернули за дом, она оттолкнула его.

– Держи свои руки при себе, Лэнс.

– Я лишь стараюсь быть джентльменом. Помогаю даме в затруднительном положении.

– В день, когда ты станешь джентльменом… – проговорила Саванна, не замечая, как он сощурился в ответ на ее сарказм.

Он взял ее за руку и потянул в темноту, в сторону пустынного пляжа.

– Не ершись. Я тебя услышал. Ты с Ли. Я не собираюсь к тебе подкатывать. Мы просто прогуляемся до воды и поглядим на огни. Ты подышишь свежим воздухом и, я уверен, тебе в момент станет лучше.

Тон его был дружелюбным и успокаивающим, и он не делал ничего дурного, а просто держал ее за руку, и Саванна расслабилась.

– Дыши, – сказал он, замедляя шаг. – Чувствуешь? Пахнет морем.

– М-м-м… – Ашер был прав. Даже за четверть мили от Странда она улавливала запах попкорна и сахарной ваты. – Как он и говорил.

– Кто – он? – спросил Лэнс, приобнимая ее за талию.

Ей это не понравилось, но она по-прежнему держалась на ногах нетвердо и потому ничего не сказала.

– Ашер. – Она улыбнулась, думая о нем. – Он приезжал сюда.

– До того, как ему снесло физиономию? Говорят, он весь изуродован. Это правда?

Саванна попробовала от него отстраниться, но Лэнс крепко прижал ее к своему бедру. Она оглянулась на дом. Увы, они успели отойти от него на приличное расстояние.

– Не говори о нем в таком тоне, – сказала Саванна, начиная ощущать тревогу. Она попыталась вывернуться, но хватка Лэнса была сильна.

– Или что?

– Отпусти меня, Лэнс.

Он не послушался. Он схватил ее двумя руками за талию и, дернув к себе, прижался ртом к ее шее, а его эрекция агрессивно толкнулась в ее живот.

– Не-а. Думаю, ты передо мной в долгу за то, что я помог тебе уйти из-за стола, пока ты не опозорилась перед всеми. Думаю, ты должна мне по меньшей мере несколько поцелуев.

Свободной рукой Саванна размахнулась и со всей силы ударила его по лицу, угодив кулаком по носу.

– Черт! – взревел он и, отпустив ее, схватился за окровавленный нос.

Саванна не стала дожидаться, чтобы посмотреть, что будет дальше. Повернулась и со всех ног бросилась в сторону горящих в домах огней. Она задыхалась и обливалась потом, ее шлепки увязали в песке, но она продолжала бежать до тех пор, пока ее не сбили с ног. Она тяжело упала наземь, ветер вышиб воздух из ее легких, а на зубах заскрипел песок.

– Ты ударила меня? Дешевая шлюха! – Лэнс придавил ее своим весом, не давая дышать, и Саванна в панике забилась на песке. – Ладно, не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.

Внезапно он приподнялся, перевернул ее на спину и, снова усевшись сверху, задрал подол ее платья.

– Смотри на меня, Саванна. Я хочу, чтобы ты смотрела мне в глаза, пока я буду тебя брать.

Смена положения позволила ее легким расправиться, и она, жадно глотая воздух, принялась молотить его кулаками, не разбирая, куда бьет. Однако Лэнс был сильнее и к тому же находился в более выгодной позиции, чем она. Одной рукой он схватил оба ее запястья, завел ей за голову и, причиняя боль, пригвоздил к земле.

– Прекрати дергаться, иначе я…

Прежде, чем он успел договорить, Саванна откашлялась и плюнула ему в лицо. Слюна попала ему в глаз и скользкой струйкой потекла по щеке, смешиваясь с кровью из разбитого носа. Глаза Лэнса вспыхнули яростью в тусклом свете, долетавшем из находившихся на отдалении домов. Он наотмашь ударил ее по лицу, разбивая ладонью ее губы, и она, чувствуя, как он шока кружится голова, ощутила на языке металлический привкус крови.

– Калеке, значит, даешь, а нормальному здоровому мужчине отказываешь? Неблагодарная тварь. – Лэнс полез ей под платье, и в момент, когда она почувствовала, как он ухватился за резинку ее трусиков, издалека донеслись голоса. Кто-то звал ее.

– Саванна? Саванна, ты где?

– Саванна, ты там? Эй!

Пташка и Дженни.

Заслышав голоса, Лэнс глумливо оскалился. Затем взглянул на нее сверху вниз и, вытащив из-под ее платья руку, слез и сел на колени с ней рядом.

Согнувшись пополам, Саванна перекатилась набок. Кашляя и всхлипывая, она встала на четвереньки, и ее вывернуло на песок.

– О, нет! – Голос Пташки, которая услышала, как ее тошнит, был совсем близко.

Внезапно возле нее оказалась Дженни.

– Ох, Саванна, милочка, ты хватила лишнего.

Сбоку заговорил Лэнс:

– Бедняга попала мне по носу, когда наклонилась, и ее начало рвать.

Ни Пташка, ни Дженни ничего на это не сказали, но Саванна почувствовала, как их маленькие ладони подхватили ее под руки, помогая подняться.

– Идем, Саванна, – сказала Дженни. – Тебе надо умыться.

Саванна встала, тыльной стороной ладони вытирая рот.

– Милочка! – пискнула Пташка, вытаращив глаза при виде ее разбитой губы. – Да ты поранилась!

– Я… я… – Саванна пыталась восстановить дыхание, но страх и ярость сдавливали ей горло, мешая дышать. Она оглянулась на Лэнса, который зло смотрел на нее, сидя на песке и зажимая окровавленный нос платком.

– Мы так, развлеклись немного. Поборолись в песке, – с вызовом сказал он, испепеляя Саванну взглядом.

– Поборолись?! Да еще минута, и ты бы меня изнасиловал! – крикнула она. Отняла ладонь ото рта и увидела на ней тонкую полосу крови. По ее лицу текли слезы, но она почти не замечала их и не вытирала. Она посмотрела на Лэнса в упор, и он, не выдержав ее взгляда, отвернулся к воде.

– Какое некрасивое слово. Думается мне, я выгляжу похуже вашего, мисс Саванна, – сказал он. Он пытался говорить небрежно, но она расслышала в его голосе неуверенность.

– Я подам на тебя в суд, – заявила она, и Дженни с Пташкой в один голос ахнули. Суд был чересчур радикальным способом разрешения проблем, так поступали только северяне, но Саванне было плевать. Лэнс Гамильтон был опасен, и всем девушкам Дэнверса следовало об этом узнать.

– Пьяная девица пошла прогуляться на пляж. В итоге у нее и ее спутника оказались разбиты лица. Как по мне, мы квиты, Саванна. Может, мне тоже стоит подать на тебя в суд.

Лэнс был прав. Он не сделал в ее отношении ничего сверх того, что она сделала ему. У них обоих шла кровь, а изнасилования, по сути, не было. Что толку, если они оба выдвинут обвинения друг против друга?

– Какая же ты дрянь, Лэнс Гамильтон.

– Саванна, идем. Сейчас же, – быстро проговорила Дженни, утягивая ее за собой.

– Ты крыса. Сволочь. Жалкий насильник, – выкрикивала Саванна, отбрасывая за плечо испачканные в песке волосы и вырываясь из рук державших ее девушек.

– Воу, воу, мисс Саванна. Не надо обзываться, – спокойно произнес Лэнс. Он так и сидел на песке, глядя на океан.

– Давай вернемся в дом, милочка, – сказала Пташка. – Мы поможем тебе умыться.

– Вы же знаете, что он из себя представляет. Знаете не хуже меня.

Обе девушки промолчали.

– Саванна, тебе нехорошо. – Дженни потянула ее за руку. – Идем.

Саванна наклонилась к Лэнсу поближе.

– Если я хоть раз услышу, что ты сделал с какой-нибудь женщиной то, что сегодня сделал со мной, я напишу самую громкую разоблачительную статью, на которую только способна, и тогда весь Дэнверс узнает, какой ты мешок с дерьмом.

Не глядя на нее, Лэнс нахально усмехнулся, и тогда Саванна развернулась, а Дженни и Пташка повели ее, держа под руки, в дом.

 

Глава 12