Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Антон, который ничего не хочет

Поиск

 

Он сидел около двери кабинета, не выказывая никаких признаков нетерпения, уже за полчаса до начала приема. Я обратила на него внимание потому, что он был один, ничего не читал и из ушей его не торчали проводочки плеера. Совершенно непонятно было, чем он занят. Спит? Нет, вроде бы глаза открыты. Но встретиться взглядом не удавалось.

Прошло уже десять минут, а в дверь, несмотря на табличку, никто не стучал. Я выглянула в коридор. Высокий юноша по прежнему сидел на банкетке, не изменив позы, и глядел в пол куда-то перед собой.

— Вы не ко мне? — на всякий случай поинтересовалась я.

— К вам, — послышался спокойный ответ.

— А почему не заходите?

— Жду, — лаконично пояснил юноша.

— Должна подойти мама? — ситуация более-менее прояснялась. Мать уговорила проблемное чадо показаться психологу, а сама запаздывает. Тормозное чадо вместо того, чтобы законно сбежать, послушно ждет.

— Никто не должен, — вдребезги разбивая мои построения, возразил юноша. — Я думал, вы позовете.

— Вот, я зову, — ровно, решив не интересоваться его грамотностью и способностью прочитать дверную табличку, сказала я.

В кабинете юноша плотно устроился в кресле, спокойно и молча смотрел на меня. Я, пользуясь случаем, разглядывала нового пациента. Приятное, может быть, немного угрюмое лицо, светлые глаза, коротко, но немодно подстриженные волосы. Для косьбы под «крутого» длинноваты, для любой современной прически слишком коротки. Так стриглись пионеры во времена моего детства. Одет юноша добротно и чисто, но опять же без признаков подросткового выпендрежа.

— Меня зовут Екатерина Вадимовна, — я решила нарушить затянувшееся молчание. — Я слушаю вас.

— Меня зовут Антон, — представился юноша и снова замолчал.

Чувствуя, что прием будет нелегким, я приготовилась задавать вопросы и получать на них односложные ответы.

— Что привело вас ко мне?

— Я не знаю. Мама велела мне сходить. Записала. Я пришел.

— Мама велела? — Я не удержалась от улыбки. — Сколько вам лет, Антон? Знаете ли вы, кто такие психологи и чем они занимаются?

— Мне шестнадцать лет. Кто такие психологи, я знаю. У нас в школе есть урок психологии.

Выглядел Антон абсолютным славянином, но меня почему то не покидало ощущение, что он говорит на иностранном для него языке.

— И как вам нравятся эти уроки?

— Они мне не нравятся. Теория очень скучная. А практика — как для детского сада.

— Думаете ли вы, что психология вообще — скучная наука?

— Нет, скучных наук не бывает. Бывают только скучные люди.

«Ого!» — подумала я, убедившись в том, что разговор мог сложиться интереснее, чем мне показалось с первого взгляда.

— А мама, когда велела вам сходить ко мне на прием, даже не намекнула на причину этого, с ее точки зрения необходимого, посещения? И почему она не пришла сама?

— Мама очень поздно кончает работу. Она сказала, чтобы я поговорил с вами о себе, о том, почему я ничего не хочу…

— А вы, Антон, в ваши шестнадцать лет, что, действительно ничего не хотите?

— Почему же не хочу? — юноша меланхолично пожал плечами. — Хочу, конечно. Но я ничего не делаю, и мама говорит, что именно в этом вся проблема.

— А что вы сами думаете по этому поводу?

— Я ничего не думаю, мне просто все равно.

Круг замкнулся, и во время нашей дальнейшей беседы мы прошли его еще не меньше пяти раз. Нам удалось затронуть массу вещей, которых Антон активно не хотел и не любил (математика, физика и все связанное с ними, современная музыка и американские боевики, всевозможные тусовки и молодежное разделение по интересам и т. д., и т. п.), а также вещи и явления, к которым Антон был равнодушен (дискотеки и бары, гуляние с девушками, учеба в целом, будущая профессия, компьютерные игры, мода и все с ней связанное, сериалы на телевидении и, опять же, и т. д., и т. п.). Никакой позитивной программы в разговоре совершенно не выделялось.

— Антон, давайте поиграем в ассоциации, — отчаялась я. — Я буду говорить вам разные слова, а вы мне сразу же — то, что приходит вам в голову. Только честно. Хорошо?

Результат в целом соответствовал известному анекдоту:

— Река?

— Волга!

— Поэт?

— Пушкин, Лермонтов, Некрасов!

— Газета?

— «Правда», «Московский комсомолец»!

— Люблю?

— Кошки, котлеты, соленые огурцы…

— Нравится?

— Собирать марки…

— Вы собираете марки, Антон?

— Нет, никогда не собирал. Но вы же сказали, что придет в голову…

— Да, спасибо…

В конце приема мы согласовали время следующего визита так, чтобы на него смогла прийти мама Антона.

 

Немолодая мама Антона комкала в руках платок, нервно подкашливала и вообще выглядела на порядок более эмоциональной, чем ее сын. Антон сидел в другой комнате, на предложение дать ему книгу поблагодарил и ответил отказом. Тогда я дала ему брошюру с интеллектуальным тестом, велела прочитать инструкцию, выполнить задания в течение получаса, а потом принести мне результаты. В общем-то всего этого делать было нельзя, так как в конце книжонки были даны ответы к тесту, но почему-то мне показалось, что Антон не будет ими пользоваться.

Словоохотливая мама рассказала мне, что в детстве Антон был прекрасным и необременительным ребенком, без проблем посещал все дошкольные учреждения, в младших классах учился ровно, хотя и не блестяще, потом постепенно съехал на тройки, но вроде бы никогда этому по-настоящему не огорчался. Вообще совершенно непонятно, что его по-настоящему огорчает или радует. Когда бабушка, которая фактически растила маленького Антона (родители всегда много работали), заболела раком, Антон без смущения и протеста выполнял все необходимое по уходу за старушкой, но ничем и никогда (включая сам момент смерти и похороны бабушки) не показал, что происходящее хоть сколько-нибудь расстраивает его. У Антона никогда не было девушки. Парень он видный, и то одна, то другая одноклассница проявляют знаки внимания, звонят по телефону. На вопросы матери Антон отвечает: «Да ну их!» — и этим все ограничивается. Маленькому Антону было все равно, что надеть, потом он вроде бы начал интересоваться одеждой, но после шестого седьмого класса — снова как отрезало. «Какие тебе брюки купить, Тоша? Фасон, цвет, может быть, фирма?» — спрашивает мать, стараясь быть современной. «Все равно, — отвечает сын. — Чтобы не короткие были». Антон учится уже в десятом классе, но никаких увлечений или хотя бы планов на будущее у него нет. Когда родители напрямую спрашивают его, куда он пойдет после школы, он отвечает: «Не знаю. Все равно». «В институт?» — «В институт», — соглашается сын. «Может быть, в колледж?» — «Можно в колледж», — не протестует Антон.

— Занимался ли Антон в каких-нибудь кружках? — спрашиваю я.

Да, занимался. Сначала пытались учить его музыке, но бесперспективность этого направления стала ясна еще при жизни бабушки. Потом были карате, танцы, бассейн, теннис и, наконец, в прошлом году, бодибилдинг. Всюду Антон шел по указке мамы, занимался без всякой охоты, при малейшей возможности — бросал. Никаких объяснений не давал. Только в прошлом году, бросая бодибилдинг (который как раз к этому времени начал давать какие-то результаты), буркнул в сердцах: «Но это же такая тупость! Как ты не понимаешь!»

Дома Антон читает, помогает по хозяйству, гуляет с собакой или смотрит телевизор. Программы предпочитает информационные, читать больше всего любит исторические романы или научную фантастику. Никакого подросткового кризиса мама Антона не заметила, о чем почти сожалеет.

— Лучше бы он протестовал как-то, — нерешительно предполагает она. — Ходил бы куда-нибудь, что-то доказывал. Тогда я, может быть, и поняла бы как-то, что ему на самом деле нужно. А так — просто тихий ужас какой-то. Я иногда думаю, может быть, он больной? Бывают же какие-то вялые формы, я читала… Как вы думаете?

— А друзья у Антона есть? — интересуюсь я, помня ответ на этот вопрос самого Антона.

— Настоящих — нет, — не обманывает моих ожиданий мама (сам Антон на этот же вопрос ответил равнодушно-утвердительно). — Какие-то приятели есть. Книгами обмениваются, в школе на переменах общаются, звонят иногда. А чтобы что-то более тесное, что у нас дружбой считалось, — такого нет и не было никогда… Впрочем, был мальчик классе в третьем, в пятом, он потом уехал куда-то. Вот с ним они во дворе на скамейке или в разрушенной беседке часами о чем-то шушукались, пока домой не загонишь. Но после — ничего.

— И вот это состояние равнодушия ко всему, сколько оно длится, как вы оцените?

— Ну, вообще-то он никогда особо шустрым не был, но вот так… как умерла мама… это три года… ну, вот года два-три — так будет точно.

— А что думает ваш муж по поводу состояния Антона?

— Он говорит: лентяй и тунеядец — вот и все проблемы. И знаете, Антон вроде бы с ним согласен. Но надо же что-то делать. Если все дальше пойдет так же, то мне придется выбрать для него профессию, запихнуть его в какой-то институт или там техникум. Но я же не могу взять на себя такую ответственность… Это же такое решение… Если бы я хотя бы приблизительно знала, что ему интересно…

— А если вы ничего этого не будете делать?

— Тогда нам с отцом придется устраивать его на работу, а потом провожать в армию, — грустно констатировала женщина.

— Вы говорили об этом с Антоном?

— Да, много раз. Он согласен на любой вариант.

— Чудеса! — воскликнула я.

Признаюсь честно, с таким равнодушием к собственной судьбе мне еще не приходилось встречаться. Что-то здесь действительно неладно. Либо я еще чего-то принципиального не знаю, либо… либо здесь и вправду необходима консультация психиатра. Действительно, бывают же всякие формы… Я тоже читала…

Мама Антона, как и большинство матерей, когда речь идет об их детях, баловалась чтением мыслей.

— Вы думаете… все плохо, да? — трагическим шепотом спросила она.

— Ничего я пока не думаю, — отрезала я. — И вообще не мое это дело — диагнозы раздавать. Ну, если уж вы очень хотите… Ничего большего, чем депрессивный эпизод, правда, затянувшийся, я здесь не вижу. Но проконсультироваться, конечно, надо. На всякий случай…

— А, депрессия, — понимающе кивнула мама Антона, ухватившись за невольно прозвучавший ярлык. — Это я понимаю. Это ничего.

Я невесело улыбнулась.

 

Что такое депрессия?

 

Согласно строгому определению, депрессией называется состояние, характеризующееся пониженным настроением, торможением интеллектуальной и моторной деятельности, снижением витальных (жизненных) побуждений, пессимистическими оценками себя и своего положения в окружающей действительности, соматоневрологическими расстройствами (при наличии депрессии наиболее характерными из них являются тахикардия, склонность к запорам, расширение зрачков).

По А. В. Снежневскому (1983) депрессии присущи такие когнитивные свойства, как отрицательная, уничтожающая оценка собственной личности, внешнего мира и будущего.

Депрессивные состояния отличаются большим многообразием и распространенностью. Все многочисленные виды депрессий достаточно условно объединяют в три группы.

 

1. Соматогенные депрессии. К этой группе относятся депрессии, возникающие в связи с каким-либо заболеванием внутренних органов. В большинстве случаев такая депрессия сочетается с более или менее выраженной астенией. В ее происхождении могут играть роль реактивные моменты (реакция личности на соматическую болезнь и вносимые ею изменения в социальный статус больного). Иногда депрессия этого вида в дальнейшем углубляется, витализируется, однако чаще всего она протекает на непсихотическом уровне, в рамках неврозоподобных состояний.

 

2. Эндогенные депрессии. Этот термин применяется для обозначения состояний, наблюдающихся при эндогенных психических заболеваниях — маниакально-депрессивном психозе, шизофрении, в рамках функциональных психозов.

 

3. Психогенные депрессии. Сюда включаются в первую очередь реактивные депрессии, связанные с психогенно травмирующей ситуацией. Кроме того, сюда же относят большинство депрессий, протекающих на невротическом, а не на психотическом уровне. В отечественной литературе такое состояние рассматривается как этап невротического развития либо как неврастеническая депрессия. И наконец, сюда же включается депрессия истощения — своеобразная форма депрессивных состояний, связанная с длительным эмоциональным перенапряжением или многократными психическими травмами (повторяющиеся конфликты в семье, в школе или на работе).

 

Это деление в известной мере условно, так как существуют депрессии, промежуточные между эндогенными и психогенными или психогенными и соматогенными. Нередко депрессия, начинаясь соматогенно или психогенно, в дальнейшем витализируется, то есть приобретает свойства эндогенной депрессии.

Депрессия — это болезнь. В тяжелых случаях диагноз депрессии, как правило, нетрудно поставить (больной в этих случаях практически не способен к социальному функционированию), в то время как более легкие формы весьма затруднительны для дифференциальной диагностики. Самые типичные симптомы депрессии — следующие:

1) устойчиво сниженное настроение, утрата интересов и удовольствия;

2) повышенная утомляемость;

3) сниженная способность к сосредоточению и вниманию;

4) сниженные самооценка и чувство уверенности в себе;

5) идеи виновности и самоуничижения;

6) мрачное и пессимистическое видение будущего;

7) идеи (или действия) самоповреждения и суицида;

8) нарушенный сон;

9) сниженный аппетит.

Для достоверного диагноза даже легкого депрессивного эпизода должны наблюдаться по крайней мере четыре из вышеуказанных симптомов. Наиболее распространенными из них, в случае депрессии легкой степени, являются сниженное настроение, утрата интересов и способности получать удовольствие, а также повышенная утомляемость.

Очевидно, что во время подросткового кризиса мы можем встретиться практически со всеми этими симптомами. Повышенная утомляемость? Пожалуйста! Родители, да и сами подростки довольно часто жалуются на головокружения и головную боль, на то, что быстро устают, истощаются, и это чаще всего связано не с депрессией, а с гормональной перестройкой организма, с его неравномерным ростом. Низкая самооценка? Да это не менее половины подростков! Одним кажется, что они слишком толстые, другие недовольны своей худобой, у кого-то нос или уши не той формы, кто-то слишком глуп, кто-то недостаточно красив, а кое-кто так и просто заявляет: «С таким, как я, никто никогда не будет иметь серьезного дела», и находит причины такого положения вещей настолько очевидными, что даже не желает о них говорить. Утрата интересов? Одна из самых распространенных жалоб родителей — вот, раньше и книги читал, и в кружки ходил, а сейчас — сидит дома, по телефону болтает о каких-то глупостях да в ящик смотрит. Как будто по тупел разом!

И все это — не болезнь, не депрессия, а всего лишь наш старый знакомый — подростковый кризис. Но вот беда — в этом возрасте встречаются и настоящие депрессии всех описанных типов, и в этом же возрасте часто манифестирует (впервые проявляет себя) шизофрения — тяжелое психическое заболевание. Как же поступить, если у вашего сына или дочери-подростка вы обнаружили некоторые из приведенных выше симптомов?

Сразу бежать к врачу-психиатру? Обследоваться? Глотать антидепрессанты?

Подождите. Давайте сначала попробуем разобраться, отчего же это у здоровых людей вдруг исчезают интересы, хронически понижается настроение и самооценка? Отчего это вдруг юному, полному сил и энергии существу не хочется жить и будущее видится ему исключительно в мрачных красках? Порассуждаем вместе. И если выявленные причины не имеют к вашему случаю никакого отношения — тогда ничтоже сумняшеся идите к психиатру. Возможно, именно он сумеет вам помочь.

 



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-06-19; просмотров: 305; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.146.176.191 (0.01 с.)