Лучшие ученики школы, построенной в деревне зуудхан на средства ица, демонстрировали гостям знание английского языка.

 

 

Праздник завершился игрой в конное поло,[65] устроенной специально для развлечения почетных гостей. Маленьких, крепких горных пони свезли в Зуудхан из восьми деревень долины. Местное поло — игра столь же суровая, как и жизнь местных жителей. Игроки не пользуются седлами, а роль мяча в игре исполняет козий череп. Лошади носятся по полю с огромной скоростью и налетают друг на друга. Зрители подбадривают игроков криками и свистом.

Игра закончилась лишь тогда, когда солнце окончательно скрылось за афганскими горами. Зрители и участники нехотя разошлись по домам.

Фейсал Байг, который всегда терпимо относился к традициям других народов, предусмотрительно запасся бутылкой китайской водки. Этот напиток он и предложил гостям, но сам пить не стал. Отказался и Мортенсон. Вечером деревенские старейшины обсуждали убийство Масуда и его последствия. Если талибы захватят весь Афганистан (а от Зуудхана до границы было всего тридцать километров пути через Иршадский перевал), то жизнь местных деревень изменится. Границу закроют, традиционные торговые пути будут блокированы, вахи окажутся отрезанными от своих соплеменников. Раньше в этом регионе понятия границ не существовало. Люди беспрепятственно проходили через горные перевалы и долины из Пакистана в Афганистан и обратно.

 

* * *

 

Прошлой осенью, когда Мортенсон привозил в Зуудхан трубы для водопровода, он «прочувствовал» близость Афганистана. Вместе с Байгом Грег стоял на высокогорном лугу, наблюдая за тем, как с Иршадского перевала спускается пыльная туча, поднятая отрядом верховых. Всадники заметили Мортенсона и Байга и стали приближаться. В группе было не меньше десятка бородачей, перепоясанных патронташами.

«Они соскочили с коней и направились ко мне, — вспоминает Мортенсон. — Вид у них был самый устрашающий. Я сразу вспомнил свой вазиристанский опыт и подумал: „Ну вот! Все начинается снова!“»

Вожаком афганцев был крепкий мужчина с охотничьим ружьем на плече. Байг преградил ему дорогу, защищая своего гостя. Но уже через минуту оба радостно обнимались и улыбались.

«Друг мой, — сказал Мортенсону Байг. — Они давно тебя разыскивают!»

Устрашающего вида бандиты оказались киргизскими кочевниками из удаленного северо-восточного региона Афганистана. В пакистанской долине Чарпурсон живет много киргизов, поэтому «земляческие» контакты между странами сложились самые тесные. Зажатые между Пакистаном и Таджикистаном и вытесненные талибами в самые отдаленные районы Афганистана, киргизы не получали помощи ни от правительства, ни от международного сообщества. Узнав о том, что сделал Мортенсон в долине Чарпурсон, они шесть дней скакали, чтобы поговорить с ним.

Вожак киргизского отряда подошел к Грегу. «Я привык к тяжелой жизни, — сказал он. — Но для детей это плохо. У нас мало еды, мало домов, негде учиться. Мы знаем, что доктор Грег строит школы в Пакистане. Не может ли он построить школу у нас? Мы дадим ему землю, камень, людей. Пусть проживет у нас зиму, чтобы мы могли обсудить планы строительства школы».

 

 

«У НАС МАЛО ЕДЫ, МАЛО ДОМОВ, НЕГДЕ УЧИТЬСЯ. МЫ ЗНАЕМ, ЧТО ДОКТОР ГРЕГ СТРОИТ ШКОЛЫ В ПАКИСТАНЕ. НЕ МОЖЕТ ЛИ ОН ПОСТРОИТЬ ШКОЛУ У НАС? МЫ ДАДИМ ЕМУ ЗЕМЛЮ, КАМЕНЬ, ЛЮДЕЙ».

 

 

Мортенсон вспомнил десять тысяч беженцев, оказавшихся на островах Амударьи… Но помочь этим людям он сейчас не мог. И все же, хотя воюющий Афганистан был не лучшим местом для реализации благотворительных проектов, он поклялся себе, что найдет способ помочь этим людям.

Мортенсон положил руку на плечо киргиза, ощутив под ладонью грубую овечью шерсть традиционного жилета, и повернулся к Байгу. «Скажи ему, что сейчас я должен ехать домой. Объясни, что работать в Афганистане очень трудно, — сказал он Фейсалу. — Но я обещаю навестить его деревню сразу же, как только смогу. И тогда поговорим о том, можно ли построить у них школу».

Киргиз внимательно выслушал Байга. Потом его выдубленное ветром лицо расплылось в улыбке. Он положил мускулистую руку на плечо Грега, потом развернул коня и вместе со своими людьми отправился обратно в горы Гиндукуша — докладывать о разговоре вождю племени.

 

* * *

 

Вспоминая ту встречу годовой давности, Мортенсон почувствовал, как его потянуло в сон. Он потерял нить негромкого разговора старейшин и задремал на удобной лежанке, устроенной Фейсалом Байгом. Вся семья Фейсала по-прежнему ночевала на полу. Тихо спали Дэн и Сьюзен; Маккаун храпел возле окна. Сквозь дремоту Грег вспоминал обещание, данное киргизам, и думал, что после убийства Масуда выполнить его станет невозможно.

Байг погасил свет уже после полуночи, заявив гостям, что в такое время обсуждать сложные вопросы нет никакого смысла; стоит поступить единственно правильным образом: попросить о защите у всемилостивого Аллаха и лечь спать.

В темноте Мортенсон окончательно провалился в сон. Последнее, что он слышал, была тихая молитва Байга. Фейсал просил Аллаха о мире.

В половине пятого утра Мортенсона растолкали. Фейсал Байг прижимал к его уху дешевый коротковолновый приемник. В тусклом свете Грег увидел на красивом лице телохранителя выражение, какого не видел никогда прежде — страх.

«Доктор-сахиб! Доктор-сахиб! Большая проблема! — шептал Байг. — Вставай! Вставай!»

Мортенсон мгновенно проснулся и вскочил, хотя проспал всего пару часов. «Ассалам алейкум, Фейсал, — сказал он, протирая глаза. — Что случилось?»

Обычно вежливый Байг молчал. А потом, стараясь не встречаться взглядом с Мортенсоном, ответил: «Мне очень жаль…»

«Что произошло?» — снова спросил Грег, заметив в руках своего телохранителя автомат «АК-47».

«Бомбили деревню Нью-Йорк», — сказал Фейсал.

Мортенсон натянул на плечи шерстяное одеяло, сунул ноги в промерзшие сандалии и вышел на улицу. Было еще темно и очень холодно. Байг выставил вооруженную охрану вокруг своих американских гостей. Брат Фейсала, Алам Хан, красивый светловолосый голубоглазый мужчина, с автоматом в руках прикрывал единственное окно. Мулла Хайдар внимательно смотрел в сторону Афганистана. Худощавый жилистый Сарфраз, бывший спецназовец пакистанской армии, следил за дорогой, одновременно настраивая свой приемник.

 

 

«ЧТО ПРОИЗОШЛО?» — СПРОСИЛ ГРЕГ, ЗАМЕТИВ В РУКАХ СВОЕГО ТЕЛОХРАНИТЕЛЯ АВТОМАТ «АК-47». «БОМБИЛИ ДЕРЕВНЮ НЬЮ-ЙОРК», — СКАЗАЛ ФЕЙСАЛ.

 

 

Мортенсон понял, что Сарфраз слушает передачу на уйгурском языке.[66] Китайская радиостанция сообщала о разрушении двух гигантских небоскребов. Пакистанец не понимал, что случилось, но ему стало ясно, что террористы убили очень много американцев. Он пытался найти другую программу, но, сколько ни крутил настройку, по всем каналам передавали только меланхоличную уйгурскую музыку.

Мортенсон попросил принести ему спутниковый телефон, купленный специально для этой поездки. Самый технически продвинутый житель деревни, Сарфраз, направился к своему дому, где ночью учился пользоваться этим полезным устройством.

Фейсалу Байгу все было ясно. Сжав кулаки, с автоматом наперевес, он стоял и смотрел, как первые кровавые лучи солнца окрашивают вершины афганских гор. Много лет наблюдал он эту картину, но сейчас она предвещала большую бурю. Американская разведка потратила много месяцев и миллионы долларов, чтобы разобраться в том, что сразу же стало ясно этому неграмотному жителю пакистанской деревни.

 

 

«ПРОБЛЕМЫ В НЬЮ-ЙОРКЕ — ОТСЮДА, — СКАЗАЛ ОН, УКАЗЫВАЯ В СТОРОНУ ГРАНИЦЫ С АФГАНИСТАНОМ. — ВСЕ ЭТОТ ШАЙТАН АЛЬ-КАЕДЫ, УСАМА».

 

 

«Проблемы в Нью-Йорке — отсюда, — сказал он, указывая в сторону границы с Афганистаном. — Все этот шайтан Аль-Каеды, Усама».

 

* * *

 

Русский вертолет «Ми-17» прибыл ровно в восемь утра, как и обещал бригадный генерал Башир. Винты еще не остановились, а адъютант генерала Ильяс Мирза уже спрыгнул на землю и отсалютовал американцам. «Доктор Грег, мистер Джордж, сэр, мы к вашим услугам», — сказал он. Спецназовцы, выскочившие из вертолета, мгновенно окружили их.

Ильяс был высок и хорош собой, как голливудский герой. Он считался одним из лучших боевых пилотов Пакистана. Мирза родился в Вазиристане, в деревне Банну, через которую Мортенсон проезжал накануне своего похищения. Ильяс отлично знал, как вазири отнеслись к Грегу, поэтому был преисполнен решимости обеспечить своему американскому другу полную безопасность.

Фейсал Байг воздел руки к небу и произнес благодарственную молитву Аллаху, который послал военных защитить американцев. Не собирая вещей и не представляя, куда направляется, Фейсал поднялся в вертолет вместе с Маккаунами и Мортенсоном, чтобы быть абсолютно уверенным в их безопасности.

Уже в воздухе Грег позвонил в Америку по спутниковому телефону. Прижимая телефон к уху, он пытался сориентироваться по горам так, чтобы направить антенну телефона на юг, где находились спутники, благодаря которым он слышал голос жены. Говорить старался короче, потому что батареи хватало только на сорок минут.

Тара безумно обрадовалась звонку мужа. Она не могла сдержать слез, когда говорила, как любит его и тоскует. «Я знаю, что ты сейчас со своей второй семьей, — сказала она, — и они позаботятся о твоей безопасности. Заканчивай работу и возвращайся ко мне, любовь моя».

Маккаун когда-то служил в американской авиации стратегического назначения — занимался дозаправкой в воздухе «Б-52», несущих ядерные заряды. Он отлично представлял, какая судьба ожидает Афганистан. «Я был лично знаком с Рамсфелдом,[67] — вспоминает он, — и прекрасно знал, что нас ожидает война. Я понимал, что, если за всем этим стоит Аль-Каеда, мы можем начать бомбить Афганистан в любую минуту.

Если бы это произошло, нельзя было предсказать реакцию Мушаррафа, — продолжает Маккаун. — Даже если бы он принял сторону США, неизвестно, поддержала бы его пакистанская армия, в которой было много сторонников талибов. Я понимал, что мы можем превратиться в заложников, и мечтал только об одном — оказаться подальше».

 

 

«Я ПОНИМАЛ, ЧТО В ТАКОЙ СИТУАЦИИ МЫ МОЖЕМ ПРЕВРАТИТЬСЯ В ЗАЛОЖНИКОВ, И МЕЧТАЛ ТОЛЬКО ОБ ОДНОМ — ОКАЗАТЬСЯ ПОДАЛЬШЕ».

 

 

Бортинженер извинился за то, что на борту недостаточно наушников, и предложил Мортенсону свою пару. Грег надел наушники и прильнул к иллюминатору, наслаждаясь потрясающей панорамой. Под ними простирались крутые террасы долины Хунза, раскрашенные во все оттенки зеленого. Над террасами, словно гигантские слоны, высились серые гранитные горы.

Мортенсон видел зеленые ледники Ракапоши,[68] которые трескались под лучами тропического солнца. Оттуда брали свое начало реки. У подножия гор находились деревни, которым не хватало воды. Грег представлял себе сеть оросительных каналов, по которым вода поступала бы на террасные поля каждой деревни. С такой высоты обеспечить жизнь и процветание уединенных поселений не представлялось сложным — достаточно было мысленно провести прямые линии трубопроводов и пустить по ним воду…

Грег вспомнил, с каким упорством деревенские муллы сопротивлялись обучению девочек. А местные политики всячески препятствовали созданию женских общественных центров и строительству школ. Но как же тогда препятствовать распространению экстремизма, который, подобно раковой опухоли, захватывал удаленные горные долины, если экстремисты прячутся за высокими стенами и маскируются под просветителей молодежи?

«Ми-17» приземлился на частном курорте «Шангри-Ла», находившемся на озере в часе лета от Скарду. Работу учреждения спонсировали пакистанские генералы. В доме хозяина была установлена спутниковая антенна, и американцы смогли видеть выпуски новостей Си-эн-эн. Мортенсон целый день смотрел, как огромные небоскребы, словно торпедированные корабли, тонут в океане пепла и пыли.

Студенты пешаварского медресе Джамия Дарул Улум Хаккания (что означает «Университет истинного знания») впоследствии рассказывали корреспонденту «Нью-Йорк Таймс», как они праздновали день совершения террористического акта в США. Все радостно бегали по двору школы, жестами показывая, как самолеты таранили здание Всемирного торгового центра. Учителя сказали им, что это была воля Аллаха в действии — самолеты, направляемые праведниками, разрушили небоскребы неверных.