Глава I. Классификация толпы

Мы изучили уже общие черты, свойственные одухо­творенной толпе; теперь нам надо рассмотреть частные особенности, присоединяющиеся к этим общим чертам в собраниях различных категорий тогда, когда под вли­янием соответствующих возбудителей эти собрания превращаются в толпу.

Исходной точкой при классификации толпы будет служить нам простое скопище. Низшая форма такого скопища наблюдается тогда, когда оно состоит из ин­дивидов различных рас и не имеет другой общей связи, кроме более или менее почитаемой воли одного вож­дя. Типом такого скопища являются варвары весьма различного происхождения, наводнявшие Римскую империю в течение многих веков. Над этим скопищем, состоящим из различных рас, будет находиться такая толпа, которая под влиянием известных факторов при­обрела уже общие черты и в конце концов образовала расу. При случае и в такой толпе могут проявиться специальные черты, характерные для толпы всякого рода, но все же над ними будут преобладать в большей или меньшей степени черты, свойственные расе.

Обе категории скопищ под влиянием факторов, о которых мы говорили выше, могут превращаться в организованную или одухотворенную толпу. В этой организованной толпе мы устанавливаем следующие различия:

Глава I. Классификация толпы

A. Толпа

1. Анонимная (уличная толпа, например), разно­родная.

2. Неанонимная (присяжные, парламентские собра­ния и т. д.).

B. Толпа

1. Секты (политические, религиозные и т. д.), одно­родная.

2. Касты (военные, духовенство, рабочие и т. д.).

3. Классы (буржуазия, крестьянство и т. д.).

Постараемся в нескольких словах определить глав­ные отличительные черты этих различных категорий толпы.

РАЗНОРОДНАЯ ТОЛПА

О характерных чертах этой толпы мы уже говорили раньше. Такая толпа составляется из индивидов, са­мых разнообразных по своей профессии и умствен­ному развитию. Мы знаем уже, что коллективная психология людей, образующих действующую тол­пу, отличается значительно от их индивидуальной психологии, и умственное развитие не препятствует этому. Нам известно, что в собраниях ум не играет никакой роли и двигателями являются бессознатель­ные чувства.

Основной фактор — раса — дозволяет нам устано­вить еще более глубокие различия между разнообраз­ными формами такой толпы. Нам приходилось уже

Отдел третий. Классификация и описание толпы различных категорий

не раз возвращаться к вопросу о той роли, которую играет раса, и указывать, что она является самым мо­гущественным фактором, определяющим поступки людей, и, кроме того, выражается в действиях и свой­ствах толпы. Толпа, состоящая из индивидов самых разнообразных, но одной и той же расы (например, англичан или китайцев), значительно отличается от тол­пы, в состав которой входят индивиды также всякого рода, но принадлежащие к разным расам (например, русские, французы, испанцы).

Глубокие различия, создаваемые наследственной умственной организацией в мыслях и чувствах людей, тотчас же выступают наружу, как только какие-нибудь обстоятельства, довольно, впрочем, редкие, соеди­няют вместе в толпе, и притом в приблизительно равной пропорции, индивидов различной националь­ности; эти различия обнаруживаются, даже несмотря на кажущуюся общность интересов, заставивших их собраться вместе. Попытки социалистов собрать в общем конгрессе представителей рабочего населе­ния каждой страны обыкновенно приводили лишь к самым яростным разногласиям. Латинская толпа, как бы она ни была революционна или консерватив­на, непременно обратится к вмешательству государ­ства для реализации своих требований. Эта толпа всегда обнаруживает склонность к централизации и цезаризму. Английская же или американская толпа не признает государства и всегда будет обращаться к частной инициативе. Французская толпа больше всего стоит за равенство, английская — за свободу.

Глава I. Классификация толпы

Такие различия, существующие между расами, ведут к тому, что социализм и демократия представляют почти столько же разнообразных форм, сколько есть наций.

Душа расы вполне подчиняет себе душу толпы и име­ет могущественную силу, ограничивающую ее колеба­ния. Надо признать основным законом, что низшие свойства толпы выражаются тем слабее, чем сильнее в ней развита душа расы. Господство толпы означает варварство или же возвращение к варварству. Только путем приобретения прочно организованной души раса может избавиться мало-помалу от неразумной власти над ней толпы и выйти из состояния варварства.

Оставив в стороне расу, мы можем разделить раз­нородную толпу на два отдела: толпу анонимную, уличную толпу, и толпу неанонимную, к которой надо отнести все совещательные собрания, например при­сяжных. Чувство ответственности, не существующее в толпе первого рода, развито в толпе второго рода и придает ее поступкам очень часто совершенно иное направление.

ТОЛПА ОДНОРОДНАЯ

Толпа однородная состоит из трех категорий: сект, каст и классов.

Секта представляет первую степень организации однородной толпы. В ее состав входят индивиды раз­личной профессии и воспитания, различной среды,

Отдел третий. Классификация и описание толпы различных категорий

причем единственной связью между ними служат ве­рования. Таковы, например, различные религиозные, а также политические секты.

Каста представляет уже самую высшую степень ор­ганизации, доступную толпе. В состав секты, как мы видели, входят индивиды различных профессий, воспи­тания и среды, связанные лишь общностью верований, тогда как в состав касты входят лишь индивиды одной и той же профессии, следовательно, происходящие приблизительно из одной и той же среды и получившие одно и то же воспитание. Таковы будут касты военная и духовная.

Класс образуется индивидами различного проис­хождения, собравшимися не вследствие общности верований, как это мы видим у членов какой-ни­будь секты, не в силу общности профессиональных занятий, как это наблюдается в касте, но в силу из­вестных интересов, привычек, образовавшихся под влиянием одинакового образа жизни и воспитания. Таковы, например, буржуазный класс, земледельче­ский и т. д.

В этой работе я не буду входить в подробное иссле­дование толпы однородной (секты, касты и классы), так как откладываю это до следующего тома. Свое же исследование толпы разнородной я намерен закончить изображением нескольких определенных категорий этой толпы, избранных мною как типы.

ГЛАВА II. ПРЕСТУПНАЯ ТОЛПА

Название «преступная толпа» ни в каком случае не подходит к такой толпе, которая после известного состояния возбуждения превратилась в простой бес­сознательный автомат, повинующийся внушениям. Но я все-таки сохраняю это ошибочное название, по­тому что оно узаконено новейшими психологическими исследованиями. Без сомнения, некоторые действия толпы преступны, если их рассматривать сами по себе, но тогда и поступок тигра, пожирающего индуса, также надо назвать преступным. Преступления толпы всегда вызваны каким-нибудь очень могущественным внуше­нием, и индивиды, принявшие участие в совершении этого преступления, убеждены, что они исполнили свой долг, чего нельзя сказать об обыкновенном пре­ступнике.

История преступлений толпы вполне подтвержда­ет все вышесказанное. Как типичный пример можно привести убийство губернатора Бастилии де Лонея. После взятия этой крепости губернатора окружила очень возбужденная толпа, и со всех сторон его стали осыпать ударами. Одни предлагали его повесить, дру­гие — отрубить ему голову или привязать его к хвосту лошади. Отбиваясь, он нечаянно ударил ногой одного из присутствующих. Тотчас же кто-то предложил, чтобы получивший удар перерезал горло губернатору, и это предложение было немедленно принято толпой.

Отдел третий. Классификация и описание толпы различных категорий

Тот, кому пришлось выполнить роль палача, был повар без места, отправившийся вместе с другими зеваками в Бастилию посмотреть, что там делается. Повинуясь общему решению, он был убежден, что со­вершает патриотический подвиг и даже заслуживает медали за то, что убил чудовище. Врученной ему саблей он ударил губернатора по голой шее, но сабля оказалась плохо заточенной. Тогда он преспокойно вынул из сво­его кармана маленький ножик с черной ручкой, и так как в качестве повара он научился резать мясо, то при помощи этого ножа благополучно окончил операцию, которую должен был сделать.

В этом случае можно ясно проследить действие механизма, о котором сказано выше: повиновение внушению, тем более могущественному, что оно бывает коллективным, и уверенность убийцы в том, что он со­вершает достойный похвалы поступок, уверенность тем более сильная, что он видит единодушное одобрение со стороны своих сограждан. Конечно, такой поступок будет преступным с точки зрения закона, но с психоло­гической точки зрения мы так не назовем его.

Общие черты преступной толпы такие же, как и всякой другой толпы: восприимчивость к внуше­нию, легковерие, непостоянство, приоритет чувств, как хороших, так и дурных. Все эти черты мы можем найти у толпы, оставившей по себе одно из самых ужасных воспоминаний в нашей истории — это так называемые сентябристы. У них, впрочем, можно встретить много общих черт с убийцами Варфоломе­евской ночи. Подробности, которые я приведу здесь,

Глава II. Преступная толпа

позаимствованы у Тэна, почерпнувшего их из мему­аров современников.

Неизвестно в точности, кто отдал приказание или внушил идею опустошить тюрьмы посредством избие­ния заключенных. Был ли то Дантон, или кто другой — все равно. Для нас в данном случае интересен только сам факт могущественного внушения, полученного тол­пой, на которую возложено было совершение убийств.

Толпа убийц состояла приблизительно из четырех­сот человек и представляла собой самый совершенный тип разнородной толпы. За исключением небольшого числа профессиональных нищих, почти вся она со­стояла из лавочников и ремесленников всех разрядов: башмачников, слесарей, парикмахеров, каменщиков, чиновников, комиссионеров и т. д. Под влиянием та­кого же внушения, которому повиновался повар в при­веденном выше случае, все эти люди были совершенно уверены, что они совершают патриотический долг. Они выполняли двойную обязанность — судей и палачей — и вовсе не считали себя преступниками.

Проникнутые важностью своей миссии, они, прежде всего, образовали род трибунала, и в этом тотчас же выказалась вся односторонность суждений толпы и ее правосудия. Ввиду огромного числа обвиняемых было решено, что дворяне, священники, офицеры, придвор­ные, одним словом, люди, одно звание которых служит уже достаточным доказательством их виновности в глазах доброго патриота, будут убиты гуртом, без дальнейших рассуждений и специальных решений суда; что касается других, то их надлежало судить

Отдел третий. Классификация и описание толпы различных категорий

по внешнему виду и по их репутации. Таким образом, толпа удовлетворила требованиям своей примитивной совести и могла уже на законном основании приступить к убийствам, давая волю своим инстинктам свирепо­сти, генезис которых был мною указан выше и которые в толпе развиваются всегда в очень высокой степени. Но эти инстинкты нисколько не мешают попеременно­му проявлению совершенно противоположных чувств в толпе, например чувствительности, которая доходит до такой же крайности, как и свирепость.

Люди эти обладали экспансивной чувствительно­стью, характеризующей парижского рабочего. Один из федератов, например, узнал, что заключенных в го­сударственной тюрьме оставили без воды на 26 часов. Он пришел в такую ярость, что готов был бы растерзать нерадивого тюремщика, если бы за него не заступились сами же заключенные. Когда импровизированный три­бунал оправдывал кого-нибудь из заключенных, стража и убийцы обнимали его с восторгом, раздавались самые неистовые аплодисменты, а затем снова приступали к массовым убийствам. Во время самого совершения убийств не прекращалось веселье; танцевали вокруг трупов, устанавливали скамьи для «дам», желавших видеть, как убивают аристократов. При этом убийцы не переставали выказывать совершенно специфиче­ское чувство справедливости. Один из убийц заявил трибуналу, что дамы, сидящие далеко, плохо видят и что лишь некоторым из присутствующих выпадает на долю удовольствие бить аристократов. Трибунал признал справедливость этого замечания, и решено

Глава II. Преступная толпа

было осужденных медленно проводить между шпалера­ми убийц, которые будут бить их тупым концом сабли, чтобы продлить мучения. Они кромсали совершенно обнаженные жертвы в течение получаса и затем, когда все уже вдоволь насмотрелись, несчастных приканчи­вали, вскрывая им животы.

Но в другом отношении убийцы обнаруживали такую большую щепетильность и нравственность, которую трудно было ожидать у них. Они не брали, например, ни денег, ни драгоценностей, найденных у своих жертв, и все это в целости доставляли в комитеты.

Во всех таких действиях можно наблюдать пер­вичные формы рассуждения, характерные для души толпы. Так, перерезав от 12 000 до 15 000 врагов нации, толпа немедленно подчинилась новому внушению. Кто-то высказал замечание, что и в других тюрьмах, там, где сидят старые нищие, бродяги и молодые аре­станты, много находится лишних ртов, от которых недурно было бы избавиться; притом ведь между ними, несомненно, должны существовать и враги народа, вроде некоей г-жи Делярю, вдовы отравителя. «Навер­ное, она взбешена, что сидит в тюрьме. Если бы она могла, то подожгла бы Париж; она, уж верно, говорила это, она сказала это! Еще один удар метлы!». Такие до­воды показались настолько убедительными толпе, что все заключенные были перебиты гуртом, и в том числе около пятидесяти детей в возрасте от 12 до 17 лет, которые ведь также могли со временем превратить­ся во врагов нации, поэтому лучше было отделаться от них теперь же.

Отдел третий. Классификация и описание толпы различных категорий

После недели такого труда, когда все было закончено, убийцы могли наконец подумать и об отдыхе. Вполне убежденные в том, что они заслужили благодарность отечества, они явились к властям с требованием на­грады; наиболее же ретивые даже заявили притязание на получение медали.

История Коммуны 1871 года тоже заключает в себе немало подобных фактов. И нам предстоит еще не раз наблюдать нечто подобное, так как влияние толпы все возрастает, а власти перед нею капитулируют.