Апостол Павел о жизни Иисуса

 

Нравится это кому-то или не нравится, Павел считает Иисуса реальной личностью, еврейским учителем, который был распят. Вот основное, что он говорит о жизни Иисуса.

Прежде всего Павел предельно ясно дает понять, что Иисус родился как человек и в своей земной жизни был евреем. Отметим следующий отрывок:

 

…когда пришла полнота времени, Бог послал Сына своего, который родился от женщины, родился под Законом, чтобы искупить подзаконных…

(Гал 4:4–5)

 

Отсюда также видно, что Иисус адресовал свою миссию евреям. В этой связи можно привести следующее место из Послания к Римлянам:

 

Христос сделался служителем для обрезанных — ради истины Божией, чтобы исполнить обещанное отцам…

(Рим 15:8)

 

Тезис о служении Иисуса среди евреев, во исполнение библейских обетований, соотносится с одним из важнейших утверждений Павла об Иисусе: Иисус был еврейским Мессией. Выражение «Иисус Христос» (т. е. «Иисус Мессия», поскольку «Христос» есть греческий перевод еврейского слова «Машиах») встречается у Павла очень часто, как и обратная его вариация («Христос Иисус»), Иногда Павел говорит и просто «Христос». Получается, Павел столь глубоко убежден в мессианстве Иисуса, что использует слово «Христос» («Мессия») в качестве второго имени Иисуса!

Отчасти поэтому Павел делает столь сильный упор на то, что Иисус — потомок Давида по плоти. Широко считалось, что грядущим правителем евреев будет «Сын Давидов», — для Павла это как раз Иисус. Мы уже отмечали ключевой отрывок в Послании к Римлянам, где Павел говорит, что Иисус родился «от семени Давидова по плоти» (Рим 1:1–3). Таким образом, богосыновство Иисуса ничуть не мешает ему быть существом из плоти и крови, одним из физических потомков Давида.

А что можно сказать о семье Иисуса? Упоминание о матери Иисуса мы уже констатировали («родился от женщины»). В другом месте Павел пишет о братьях Иисуса, которые после смерти Иисуса стали миссионерами со своими женами. Об этом идет речь в Первом Послании к Коринфянам. Павел замечает, что и он вправе брать с собой супругу в миссионерские странствия, но не делает этого. (Как мы уже говорили, он вообще не был женат.)

 

Или не имеем власти иметь спутницею сестру, жену, как и прочие апостолы, и братья Господни, и Кифа?

(1 Кор 9:5)

 

Могут возразить: выражение «братья Господни» следует понимать в духовном смысле — во Христе все люди братья. Однако если бы Павел имел это в виду, остальная часть фразы не имела бы смысла: получилось бы, что апостолы и даже Кифа (Петр) не являются «духовными братьями» Господа (коль скоро о них упоминается отдельно от «братьев»)! Поэтому практически все комментаторы считают, что Павел имеет в виду реальных братьев Иисуса.

Имена некоторых братьев Иисуса сообщают ранние евангельские предания. Например, Евангелие от Марка называет следующие имена: Иаков, Иосит, Иуда и Симон (Мк 6:3), упоминая и о сестрах Иисуса (но не об их именах). Апостол Павел также говорит об одном из братьев Иисуса: Иакове. Это один из самых дискутируемых отрывков у мифологистов, и подробнее мы поговорим о нем в следующей главе. Речь идет об одном из редких автобиографических пассажей у Павла, где тот размышляет о прожитой жизни и вспоминает о событиях после своего обращения:

 

Потом, спустя три года, ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать. Другого же из апостолов я не видел никого, кроме Иакова, брата Господня. А в том, что пишу вам, пред Богом, не лгу.

(Гал 1:18–19)

 

Когда Павел пишет: «не лгу», я обычно склонен ему верить. В эти пятнадцать дней он видел только Кифу и Иакова.

Опять же могут возразить: а что если Иаков — «брат» Иисусу в том смысле, что и любой другой христианин? Однако это объяснение не годится, ведь, согласно Павлу, Иаков — «брат», а Кифа — нет. Об этом мы подробнее поговорим в следующей главе, а пока ограничимся следующим: Павел знал, что у Иисуса были братья, и лично был знаком с одним из них (Иаковом).

Судя по всему, Павел знал и о наличии у Иисуса двенадцати учеников. Можно выразиться даже точнее: Павел знал о тесно сплоченной группе учеников Иисуса, которые назывались «Двенадцатью». Дело в том, что, с точки зрения некоторых исследователей, важно было не точное число людей в этой группе, а ее символическая значимость. Знания на сей счет Павел выдает в сообщении о явлениях воскресшего Иисуса: «…воскрес в третий день… явился Кифе, потом Двенадцати» (1 Кор 15:4–5). Кстати, последняя формулировка не обязательно означает, что Кифа не принадлежал к Двенадцати: возможно, речь лишь о том, что сначала Иисус явился Петру, а потом остальным членам группы. Слово «Двенадцать», однако, любопытно еще и тем, что, согласно Евангелию от Матфея и Деяниям Апостолов, Иуда Искариот (один из Двенадцати!) стал предателем и быстро умер (согласно Мф — повесился, согласно Деян — упал и лопнул). Почему же тогда Павел говорит о явлении Иисуса «Двенадцати»? Возможно, он не знает рассказов об Иуде (как могли их не знать и Марк с Иоанном) или, вероятнее всего, понятие «Двенадцать» сохранялось даже в том случае, если один из группы отпал.

Павел цитирует некоторые высказывания Иисуса и явно знает, что Иисус был учителем. Об этих отрывках мы вскоре поговорим, а пока отметим следующее: два из цитируемых Павлом выcказываний были изречены, по его словам, во время последней трапезы Иисуса с учениками, в ночь, когда он был предан властям.

 

Ибо я от самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание.

(1 Кор 11:23–24)

 

Когда Павел говорит о получении предания «от Господа», он, видимо, имеет в виду, что Бог (или Иисус) подтвердил ему (в откровении?) истинность этого предания. Терминология же («принял… передал»), как часто отмечают исследователи, напоминает ту, которой евреи обозначали изустные традиции учителей. Стало быть, Павлу известно предание о Тайной вечере. Сцена, которую он описывает, очень близка к описанию данного события в Евангелии от Луки (хотя есть и важные различия); сходство с рассказами Матфея и Марка менее выражено. Отметим выражение «ночь, в которую предан был». Часто его относят к предательству Иуды Искариота. Однако греческое слово, переведенное как «передан», подразумевает не предательство, а выдачу. Смысл же аналогичен тому, который мы находим в Послании к Римлянам: «Если Бог за нас, кто против нас? Тот, который Сына своего не пощадил, но предал его за всех нас…» (Рим 8:31–32). Таким образом, в 1 Кор 11:22–24 Павел, видимо, не говорит о предательстве Иуды. Но он явно говорит о каком-то историческом событии, причем случившемся ночью. Перед нами не туманная мифологическая отсылка, а конкретная историческая. Павел знает, что Иисус отпраздновал последнюю трапезу с учениками, на которой предсказал свою скорую смерть. В ту же самую ночь он был предан властям.

Более того, по мнению Павла, Иисус был убит по наущению «иудеев». Это видно из отрывка, о котором идет много споров (не только среди мифологистов). А именно в Первом Послании к Фессалоникийцам он описывает действия еврейских оппонентов в Иудее:

 

Ибо вы стали подражателями, братья, церквей Божиих, которые в Иудее во Христе Иисусе, потому что вы выстрадали от своих соплеменников то же самое, что и они от иудеев, которые убили и Господа Иисуса и пророков, и воздвигли на нас гонение, и Богу не угождают и всем людям противятся; они мешают нам говорить язычникам, чтобы они были спасены, и чрез то всегда наполняют меру своих грехов. Но, наконец, постиг их гнев.

(1 Фес 2:14–16) [37]

 

Последнее предложение вызывало недоумение у комментаторов: о каком гневе Божием на иудеев идет речь? Первое, что приходит в голову: имеется в виду разрушение Иерусалима римлянами в 70 году н. э. Однако письмо-то написано раньше, около 49 года н. э.! Поэтому ряд исследователей считают I Фес 2:14–16 поздней вставкой христианских переписчиков, а не подлинным текстом Павла.

Лично я считаю такой скепсис необоснованным. Прежде всего, если странным в устах Павла кажется лишь последнее предложение, проще всего считать, что оно-то и является вставкой христианского переписчика. Нет оснований считать подложным весь отрывок. Однако я признаю подлинность даже последнего предложения. Во-первых, у нас нет текстологических оснований предполагать вставку. Конечно, мы не располагаем автографом 1 Фес, то есть рукописью, написанной лично Павлом, — лишь поздними копиями переписчиков. Однако ни в одном из поздних манускриптов не пропущен этот абзац или даже эта строчка. Абсолютно все рукописи содержат эти слова. Но если отрывок был вставлен после гибели Иерусалима (скажем, в конце I — начале II века, когда христиане стали усматривать духовные причины этого события в отвержении евреями Иисуса), как получилось, что нет рукописей без 2:14–16? Почему более ранние копии вообще не переписывались? На мой взгляд, такое развитие событий не очень правдоподобно. К тому же, повторимся, реальные сомнения вызывает лишь последнее предложение, а не отрывок в целом.

Во-вторых, согласно Павловой концепции, Божий гнев уже проявляет себя в мире. Достаточно вспомнить следующее высказывание: «Ибо открывается гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину неправдою» (Рим 1:18). «Открывается» — значит, дает о себе знать зримо и ощутимо. В данном контексте речь идет о гневе Божием на язычников, которые отказываются уверовать во Всевышнего в конце времен, в преддверии второго пришествия Иисуса. Павел вполне мог считать, что гнев Божий «открывается» и на тех евреев, которые ведут себя безбожно и нечестиво. Он приводит длинный список грехов, за которые следует возмездие Божие.

Поэтому я думаю, что Павел действительно написал 1 Фес 2:14–16 (во всяком случае, все до ст. 16). Он считал, что «иудеи» (возможно, имеются в виду жители Иудеи) виновны в убийстве Иисуса. Эту точку зрения разделяли и евангелисты, хотя она и коробит тех из нас, кто возмущен ее жутким использованием в истории антисемитизма.

И наконец, Павел ясно говорит о распятии Иисуса. Он не упоминает ни Понтия Пилата, ни римлян, но у него не было необходимости объяснять читателям такие вещи. Распятие — римская форма казни и применялась к преступникам, приговоренным римскими властями. К теме распятия Иисуса Павел возвращается снова и снова. Вот пример лаконичной формулировки: «Я рассудил быть у вас не знающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого» (1 Кор 2:2). В другом месте апостол подчеркивает, что в его провозвестии ключевую роль играет учение о смерти Христовой. При этом он замечает: «Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял: что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что он погребен был» (1 Кор 15:3–4). (Не только распят, но и погребен!) Иными словами, Иисус претерпел казнь от рук римлян и умер человеческой смертью. Смерть действительно имела место, — это видно из погребения.