Нехристианские упоминания об Иисусе

 

Рассмотрев, каких источников у нас нет, можно перейти к источникам, которые у нас есть. Начну с краткого обзора источников, обычно включающихся в число нехристианских свидетельств об Иисусе. Речь пойдет лишь о текстах, которые были написаны не более чем через сто лет после жизни Иисуса (как ее обычно датируют): произведения, созданные позже, скорее всего, не могут считаться независимыми и надежными свидетельствами, — часто эти авторы пересказывают то, что слышали от христиан (впрочем, это не исключено и для тех нехристианских упоминаний, которые мы обсудим ниже). Для удобства я разделил свидетельства на римские и еврейские.

 

Римские источники

 

За столетие, прошедшее после традиционной даты смерти Иисуса, о нем трижды упоминали римские авторы, правда, не в I веке н. э., а через 80–85 лет после предполагаемой даты распятия.

 

Плиний Младший

 

Первое известное нам нехристианское (и нееврейское) упоминание об Иисусе содержится в текстах Плиния Младшего, императорского легата в малоазийской римской провинции Вифиния (ныне Турция). Слово «Младший» призвано отличить его от его знаменитого дяди, Плиния Старшего, наиболее известного не в качестве римского чиновника, а в качестве автора «Естественной истории». Плиний Старший отличался глубочайшей научной любознательностью. Узнав об извержении Везувия (79 г. н. э.), он решил рассмотреть его с близкого расстояния. К несчастью, корабль подошел слишком близко к берегу, и ученый погиб, отравившись испарениями. Плиний Младший также наблюдал за извержением, но лишь издали, оставив заметки о нем в одном из трудов, сохранившихся до наших дней.

Историкам раннего христианства Плиний Младший более всего известен как автор писем римскому императору Траяну с просьбами об инструкциях в управлении провинцией. В одном из писем, относящихся к 112 году н. э. (10.96), он упоминает об Иисусе. Письмо посвящено не самому Иисусу, а политической проблеме: в провинции Плиния ввели запрет объединяться в социальные группы. Этот закон может показаться странным, но в основе его лежали важные практические соображения. Римские власти опасались возникновения политических группировок (чревато вооруженным восстанием!). Впрочем, разрубив гордиев узел, власти столкнулись с проблемой: поскольку под запретом оказались абсолютно все социальные группы, некому было тушить пожары (коллегии пожарников также были вне закона!). Сгорали деревни.

В схожем контексте Плиний упоминает еще об одной группе, которая устраивала незаконные сборища: о местной общине христиан[11].

Из надежных источников Плинию стало известно, что «в установленный день» христиане собираются до рассвета. Мы находим у него важную информацию: среди христиан были представители разных социальных слоев, и они «сходились для принятия пищи, обычной и невинной». Возможно, Плиний сообщает последнюю деталь, поскольку ходили слухи (мы узнаем о них из других поздних источников) о каннибализме христиан. (Ведь они вкушали плоть Сына Божия и пили его кровь!) По сообщению Плиния, христиане «воспевали Христа как бога».

Вот и все, что он говорит об Иисусе: христиане почитали и воспевали его. Впрочем, Плиний даже не называет его Иисусом, используя лишь самый распространенный титул, «Христос». Было ли Плинию известно имя Христа, неизвестно. Знал ли он, что Христос некогда был человеком? Не факт: фраза «как бога» звучит двусмысленно.

Одним словом, негусто. Однако видно, что в начале II века в Малой Азии христиане существовали и почитали некоего Христа. Как мы увидим в последующих главах, эту информацию подтверждают и другие (христианские) источники. Впрочем, следует оговориться: свои сведения о Христе Плиний почерпнул, очевидно, от христиан, а следовательно, его нельзя считать полностью независимым свидетелем историчности Иисуса. Что касается этих христиан, живших спустя лет через восемьдесят после смерти Иисуса, они вполне могли читать некоторые Евангелия и, без сомнения, слышали рассказы об Иисусе. Стало быть, можно сделать вывод, что к началу II века существовали представления об Иисусе, но большего из свидетельства Плиния узнать нельзя.

 

Светоний

 

Еще меньше толку от свидетельства римского биографа Светония, на которого часто ссылаются в обсуждении историчности Иисуса. Светоний известен своими жизнеописаниями римских императоров. Эту книгу, «Жизнь двенадцати Цезарей» (112 г.), интересно читать и в наши дни. Писателя Роберта Грейвса она даже вдохновила на создание исторического романа «Я, Клавдий» (1934), по которой впоследствии был снят сериал Би-би-си. Ряд исследователей усматривают упоминание об Иисусе в биографии Клавдия, написанной Светонием. (Клавдий был императором в 41–54 годах н. э.) Светоний сообщает следующее:

 

Иудеев, постоянно волнуемых Хрестом, он изгнал из Рима[12].

 

При всей лаконичности этого свидетельства, многие ученые считают, что описываемая ситуация в Риме имеет самое прямое отношение к христианству. Согласно этой теории, среди римских евреев разгорелись споры из-за того, что одни верили в Иисуса как в Мессию, то есть Христа (Хреста), а другие не верили. Споры переросли в потасовки, и Клавдий изгнал всех евреев разом.

Это можно соотнести со свидетельством новозаветной Книги Деяний Апостолов, где также упоминается об изгнании Клавдием евреев из Рима (Деян. 18:2). Но вот проблема: если Светоний имел в виду нечто в этом роде, он неправильно написал на латыни титул Иисуса (Chrestus вместо Christus). Правда, подобного рода орфографические ошибки не были редкостью, но есть еще одна сложность: имя Хрест также существовало. Поэтому нельзя исключать, что волнения в еврейской общине были спровоцированы неким евреем по имени Хрест.

Впрочем, даже если Светоний имеет в виду Иисуса, это не слишком помогает нам в поиске нехристианских упоминаний об Иисусе. К моменту волнений в Риме Иисус уже лет двадцать как умер, поэтому в лучшем случае отрывок из Светония доказывает существование христиан в Риме при Клавдии. Однако это ничего не говорит об историчности Иисуса: с точки зрения мифологистов, «миф» о Христе уже появился к тому времени, как и выдуманная жизнь выдуманного Иисуса.

Более многообещающим выглядит третье упоминание об Иисусе. Оно принадлежит римскому историку Тациту.

 

Тацит

 

Знаменитые «Анналы» Тацита (115 г.) описывают историю Римской империи между 14 и 68 годом н. э. Особенно известен его рассказ о грандиозном пожаре в Риме, который случился в 64 году при императоре Нероне. Тацит считает, что император сам организовал поджог, чтобы осуществить свои архитектурные амбиции, которым мешала старая застройка. Спрятать концы в воду ему не удалось: его заподозрили многие граждане, включая лишившихся дома. Нерону срочно требовался козел отпущения, и, если верить Тациту, он инкриминировал поджог христианам. Население в целом поверило обвинению, сообщает Тацит, ибо усматривало у христиан «ненависть к роду людскому». По приказу Нерона христиан хватали и предавали публичной, мучительной и унизительной смерти. Одних поджигали и использовали в качестве живых факелов для ночного освещения Нероновых садов. Других облачали в звериные шкуры и спускали на них собак, которые разрывали их на куски. Зрелище было не из приятных.

В этом контексте Тацит сообщает:

 

Нерон… приискал виноватых и предал изощреннейшим казням тех… кого толпа называла христианами. Христа, от имени которого происходит это название, казнил при Тиберии прокуратор Понтий Пилат; подавленное на время это зловредное суеверие стало вновь прорываться наружу, и не только в Иудее, откуда пошла эта пагуба, но и в Риме[13].

 

Здесь нет имени «Иисус», но ясно, что речь идет об Иисусе, и что Тацит обладает самой общей информацией о нем. Иисус назывался Христом и был казнен в правление Тиберия по приказу Понтия Пилата. Более того, надо полагать, это произошло в Иудее: именно там был наместником Пилат, и именно оттуда пошло христианство. Как мы увидим, все это подтверждает информацию из христианских источников.

Некоторые мифологисты считают, что Тацит не писал этих строк (как не упоминали об Иисусе и Плиний со Светонием), а вставлены они поздними христианскими переписчиками. (Мы не располагаем оригиналами, но лишь поздними копиями.)[14]. Мне неизвестен ни один мало-мальски серьезный филолог-классик или специалист по древнеримской истории, который придерживается этой теории, и она совершенно неправдоподобна. Позиция мифологистов понятна: им не нравится, что Иисус упоминается в каких-либо ранних источниках за пределами Нового Завета, а потому объявляют все такие упоминания поздними христианскими интерполяциями.

Но нельзя же отбрасывать свидетельства лишь потому, что они противоречат твоим концепциям! Безусловно, Тацит знал что-то об Иисусе. Другое дело, что это само по себе не доказывает историчность Иисуса: мало ли, откуда Тацит почерпнул свои сведения. Да и вообще он писал свой труд спустя лет 85 после смерти Иисуса, когда уже существовали христианские рассказы об Иисусе (в частности, Евангелия). И основывался, скорее, на слухах, чем на скрупулезном историческом исследовании: если бы он проделал глубокое исследование, то, видимо, и сказал бы немножко больше. Кроме того, как минимум одну ошибку Тацит сделал: назвал Пилата «прокуратором» Иудеи. Как показывает найденная в 1961 году надпись в Кесарии, Пилат имел титул и ранг не прокуратора (прокураторы были в основном финансовыми администраторами), а префекта (префекты имели под своим началом еще и войска). Судя по всему, Тацит не видел официальные записи о суде над Иисусом (если такие записи вообще существовали, что весьма сомнительно), а основывался на слышанном. О том, кто был источником его информации — христиане или нет, — можно лишь строить догадки.

…Эти три упоминания — единственные из языческих источников, датируемых периодом в сто лет после традиционной даты смерти Иисуса (ок. 30 г. н. э.). Что можно о них сказать?

• Светоний. Его свидетельство лучше вообще не учитывать: нет полной уверенности, что он говорит именно об Иисусе.

• Плиний Младший. Несколько более полезен: во всяком случае видно, что к началу II века христиане знали о Христе и признавали его божественность.

• Тацит. Наиболее полезен: мы видим, что высокопоставленные римские чиновники начала II века считали Иисуса реальным историческим лицом, казненным наместником Иудеи.

Для начала неплохо.

 

Еврейские источники

 

Как мы уже сказали, еврейских источников, относящихся к периоду в сто лет после смерти Иисуса, значительно меньше, чем языческих (греческих и римских). Самые поздние из кумранских текстов были, видимо, написаны в I веке до н. э. (вопреки утверждению некоторых маргинальных авторов), а потому отсутствие в них сведений об Иисусе неудивительно. Мы располагаем произведениями выдающегося еврейского философа Филона, написанными в начале — середине I века, и об Иисусе в них нет ни слова. Однако это не вызывает удивления: до его смерти (ок. 50 г.) христианство, видимо, не достигло Александрии. Что касается Палестины, единственным автором, сочинения которого сохранились до наших дней, был Иосиф Флавий. И вопреки жарким протестам мифологистов есть все основания считать, что он упоминает об Иисусе дважды.

 

Иосиф Флавий

 

Иосиф Флавий — одна из важнейших фигур в древнем иудаизме. Его обширные исторические сочинения — наш основной источник сведений по жизни и истории Палестины I века. В ряде важнейших событий, о которых он рассказывает (в частности, в своей восьмитомной «Иудейской войне»), он принимал личное участие[15].

Иосиф родился через шесть или семь лет после традиционной даты смерти Иисуса. До того, как он взялся за написание книг, он активно участвовал в политических и военных событиях Палестины. В 66 году в Иудее вспыхнуло восстание: ее жители хотели свергнуть римское иго. Иосиф был назначен командующим еврейскими войсками в Галилее (север Палестины). Для подавления восстания римляне ввели легионы из Сирии. Чтобы добраться до центра событий, им пришлось пройти через Галилею. Это удалось без особого труда: войска Иосифа не оказали серьезного сопротивления. Как объяснит впоследствии Иосиф в «Автобиографии», он и его оставшиеся сподвижники были окружены и предпочли самоубийство сдаче. Они бросили пронумерованные жребии: первый должен был быть убит вторым, второй — третьим и так далее. Было ли то удачей или расчетом, Иосиф оказался одним из двух последних. Когда в живых остался лишь он и его товарищ, Иосиф убедил его не налагать на себя руки, а сдаться римлянам.

Поскольку Иосиф был аристократом и военачальником, его привели к римскому полководцу, который возглавлял военную операцию. Звали этого полководца Веспасианом. И тут Иосиф проявил изрядную смекалку: сообщил римлянину об откровении свыше, — Веспасиану суждено стать императором! Вскоре пророчество Иосифа сбылось. В 68 году Нерон совершил самоубийство, и после очень краткого правления еще трех императоров войска Веспасиана объявили его императором. Тогда Веспасиан вернулся в Рим, а вести осаду Иерусалима поручил своему сыну Титу.

Во время трехлетней осады Иосиф выступал в роли толмача. Город пал, еврейских повстанцев перебили, а святой Храм, как и большую часть города, разрушили. Иосиф же попал в Рим и получил престижное место при дворе Веспасиана. При покровительстве императора он написал ряд исторических трудов. Первым из них был рассказ о событиях иудейской войны, в которой он сам сыграл важную роль. За ним последовало другое сочинение: монументальная двадцатитомная история еврейского народа от Адама (начало начал!) до новейших событий. Называлась эта история «Иудейские древности» и была завершена около 93 года.

В своих текстах Иосиф упоминает многих евреев, особенно повлиявших на социальную и политическую обстановку в Палестине, причем кратко рассказывает и об Иоанне Крестителе. В его повествовании фигурируют также несколько человек с именем Иисус, и дважды это — Иисус из Назарета (во всяком случае, таковы тексты в дошедшем до нас виде).

Данные отрывки проще рассматривать в обратном порядке. Начнем со второго, наиболее лаконичного (Иудейские древности, 20.9.1). Иосиф рассказывает об инциденте, который имел место в 62 году, незадолго до восстания: первосвященник Анан, гражданский и религиозный лидер в Иерусалиме, злоупотребил властью. Анан воспользовался той ситуацией, что один римский наместник умер, а другой еще не прибыл, — и незаконно приговорил к смерти Иакова, «брата Иисуса, именуемого Христом»[16]. Как видим, в отличие от вышерассмотренных языческих цитат, Иисус называется здесь по имени. Мы также узнаем о нем следующее: у него был брат по имени Иаков, и некоторые считали его Мессией. Оба этих факта широко подтверждаются христианскими источниками, но любопытно, что Иосиф — в курсе.

Как правило, мифологисты объявляют данное место подложным — вставкой поздних христианских переписчиков. Прежде чем ответить на их доводы, рассмотрим еще один отрывок, вокруг которого идет основная полемика. Ученые называют его Testimonium Flavianum, то есть «свидетельство Флавия (о жизни Иисуса)»21. Оно значительно пространнее, чем свидетельства, которые мы разбирали выше, и значительно важнее. В лучших рукописях оно выглядит следующим образом:

 

Около этого времени жил Иисус, человек мудрый, если его вообще можно назвать человеком. Он совершил изумительные деяния и стал наставником тех людей, которые охотно воспринимали истину. Он привлек к себе многих иудеев и эллинов. То был Христос. По настоянию наших влиятельных лиц Пилат приговорил его к кресту. Но те, кто раньше любил его, не прекращали этого и теперь. На третий день он вновь явился им живой, как возвестили о нем и о многих других его чудесах боговдохновенные пророки. Поныне еще существуют так называемые христиане, именующие себя, таким образом, по его имени.

(Иудейские древности, 18.3.3)

 

Не нужно глубоко знать сочинения Иосифа Флавия, чтобы озадачиться этим отрывком. Об авторе нам известно многое (как из «Автобиографии», так и из обрывочных упоминаний в других его текстах) — он целиком и полностью принадлежал к иудаизму и не считал себя последователем Иисуса. Между тем некоторые фразы явно вышли из-под пера христианина: Иисус был не просто человеком; Иисус был Мессией и воскрес из мертвых в соответствии с пророчествами Писаний… Большинство исследователей полагают, что еврей Иосиф просто не мог такого написать. Но тогда откуда взялись эти фразы?

Не будем забывать: Иосиф и сам признает, что во время войны с Римом стал перебежчиком. Таким он, в целом, и остался в памяти евреев, которые в последующие века относились к нему без симпатии. Более того, его труды переписывались в Средневековье не евреями, а христианами. Это показывает, чем может объясняться христианский характер некоторых сентенций об Иисусе: воспроизводя текст, христианские переписчики добавили несколько фраз, чтобы создать правильный (с их точки зрения) образ Иисуса как сверхчеловека и Мессию, воскресшего из мертвых по Писаниям.

Однако вот проблема: христианский переписчик ограничился несколькими вставками в уже существовавшее упоминание об Иисусе или придумал весь отрывок целиком? Большинство специалистов по раннему иудаизму и Иосифу Флавию отдают предпочтение первому варианту: христианский переписчик лишь слегка «подправил» текст. Если изъять фразы явно христианского содержания, отрывок может обрести приблизительно следующий вид22.

 

Около этого времени жил Иисус, человек мудрый. Он совершил изумительные деяния и стал наставником тех людей, которые охотно воспринимали истину. Он привлек к себе многих иудеев и эллинов. По настоянию наших влиятельных лиц Пилат приговорил его к кресту. Но те, кто раньше любил его, не прекращали этого и теперь. Поныне еще существуют так называемые христиане, именующие себя, таким образом, по его имени.

 

Если такова первоначальная форма отрывка, Иосиф обладал основательной исторической информацией об Иисусе: Иисус был известен своей мудростью и учительством, а также имел многочисленных учеников; считалось, что он совершал изумительные деяния; Иисуса приговорили ко кресту из-за выдвинутых против него евреями обвинений; у него сохранились последователи (христиане) и после его смерти.

Мифологисты пытаются доказать, что весь данный отрывок — христианская интерполяция. Если так, то вставку можно заподозрить и в именовании Иакова «братом Иисуса, именуемого Христом». Эту теорию подробно аргументировал, в частности, Эрл Догерти в своей более ранней книге «Загадка Иисуса» и в недавней работе «Иисус: не Бог и не человек». С его точки зрения, «есть веские основания считать, что Иосиф Флавий ничего не писал об Иисусе и, вероятно, даже не знал о его существовании»23. Свою позицию Догерти обосновывает многочисленными аргументами, частью собственными, а частью заимствованными у прежних авторов. Рассмотрим наиболее осмысленные доводы в пользу этой гипотезы.

Во-первых, некоторые мифологисты (в частности, Дж. Уэллс) считают, что если удалить Testimonium, переход от предыдущего отрывка к последующему будет гладким. Таким образом, Testimonium выглядит инородным элементом24. Однако, как справедливо замечает Догерти, античные авторы часто делали отступления (сносок внизу страниц не существовало!), и в соседних отрывках можно найти другие отступления. Поэтому аргумент нельзя назвать основательным.

Во-вторых, Догерти отмечает, что до Евсевия Кесарийского (начало IV века) ни один христианский писатель не упоминает о Testimonium. А ведь в II–III веках многие христианские авторы (в частности, Юстин, Тертуллиан и Ориген) защищали христианство и Иисуса от нападок оппонентов. Никто из них не цитировал Testimonium. Но разве не естественно ожидать, что христианские апологеты апеллировали бы к нейтральному свидетельству перед лицом оппозиции среди язычников, если бы располагали таким свидетельством?

По-моему, это слабое рассуждение. Начать с того, что апологеты могли быть незнакомы с упомянутым отрывком. Но даже если и были знакомы, в той версии Testimonium, которая получается, если отбросить христианские вставки, нет практически ничего полезного для защиты Иисуса и его учеников от критики со стороны языческих интеллектуалов. Уж слишком она нейтральная: максимум, что можно из нее выжать, это упоминание о мудрости и великих делах Иисуса. А на какие обвинения апологетам приходилось отвечать? Об Иисусе говорили, что он был незаконнорожденным сыном еврейской крестьянки, соблазненной римским солдатом, или что он был малограмотным плотником, или что он не сдерживал свои эмоции, или что он умер позорной смертью на кресте25. В предполагаемом оригинале Testimonium нет ничего такого, что помогло бы ответить на эти обвинения.

В-третьих, Догерти считает, что отрывок написан не в духе Иосифа Флавия, «который рисует в сугубо черных красках каждого другого мессианского претендента или народного лидера, выступающего против римлян или казненного ими»26. И в самом деле, так обстоит дело со всеми претендентами на мессианство, которые были современниками Иосифа: этот историк, почетный гость при дворе римского императора, считал нужным раскритиковать всякого, кто способствовал антиримским волнениям.

Не будем, однако, забывать: в предполагаемом оригинале Testimonium нет ни слова о том, что Иисус притязал на мессианство или был политическим лидером. Он изображен лишь как учитель, по какой-то причине обвиненный еврейскими вождями и казненный. Более того, если читать отрывок не в розовом свете христианской традиции, его можно понимать как в целом негативный по отношению к Иисусу. Раз лидеры еврейского народа были недовольны Иисусом, значит — такова, возможно, логика Иосифа, — для этого были основания. Да и факт его распятия — самая жуткая казнь, какую могли представить римляне, — говорит за себя. Пусть даже Иисус был хорошим учителем, но он был угрозой для государства (или во всяком случае способствовал нарушению общественного спокойствия), а потому власти пошли на решительные и справедливые меры, осудив его.

В-четвертых, Догерти не верит, что Иосиф мог назвать Иисуса «мудрым» и чуть ли не учителем «истины». Ведь если бы Иосиф знал учение Иисуса, он решительно не согласился бы с ним, а потому не высказался бы о нем столь хвалебно.

Опять же это не выдерживает критики. С одной стороны, не факт, что Иосиф знал учение Иисуса. С другой стороны, в учении Иисуса многое пересекалось с учением других знаменитых мудрецов иудаизма: например, о необходимости возлюбить Бога и ближнего, делать добро людям, кормить голодных, заботиться о нищих и угнетенных. Не будем забывать, что в последующие века не только христиане считали ряд высказываний Иисуса мудрыми и истинными.

У Догерти есть и много других аргументов, но, честно говоря, большей частью они еще хуже вышеупомянутых, поэтому мы их рассматривать не будем. Однако в пересмотренном издании книги он подробно резюмирует воззрения Кена Олсона, аспиранта Университета Дьюка, который пытается доказать, что язык Testimonium по стилю не соответствует Иосифу Флавию. Олсон был моим студентом, посещал мои аспирантские семинары в Университете Северной Каролины и показал себя как человек весьма проницательный. (К слову сказать, он не сторонник мифологической теории.) Его докторская диссертация посвящена Testimonium, а многие ее ключевые аргументы резюмированы в статье, которую он опубликовал в научном журнале Catholic Biblical Quarterly27.

Олсон считает, что Testimonium — подделка христианского писателя Евсевия Кесарийского, который первым из известных нам авторов упоминает данный отрывок. Из Евсевия текст постепенно перекочевал в «Иудейские древности». (Все наши рукописи Иосифа относятся к более позднему времени, чем труды Евсевия.) Олсон обосновывает свою гипотезу тщательным анализом лексики Testimonium. С его точки зрения, слова и фразы Testimonium имеют многочисленные параллели именно в текстах Евсевия, а не Иосифа, что дает основание заподозрить авторство Евсевия.

Аргументы Олсона интересны, но при всем к нему уважении, боюсь, что к настоящему моменту они поставлены под серьезное сомнение. В частности, убедительны ответы таких специалистов по Иосифу и раннему христианству, как Джеймс Карлтон Пейгит и Элис Уили28. Как выясняется, лексики в Testimonium, которая была бы ближе к Евсевию, чем к Иосифу, практически нет, да и вообще значительная часть отрывка выглядит как вышедшая из-под пера Иосифа. Поэтому скорее всего, в основе своей Testimonium восходит к Иосифу[17].

Добавлю еще некоторые соображения. Допустим, переписчику (или Евсевию, или еще кому-то) пришло в голову вставить в «Иудейские древности» отрывок об Иисусе и его добродетелях. Почему он не высказался благочестивее и решительнее? Авторы апокрифических сказаний об Иисусе не стеснялись в фантазиях (скажем, о множестве чудес Иисуса) и высказывались весьма возвышенно, подчеркивая не только мессианство, но и божественность Иисуса. В сравнении с этим Testimonium выглядит блекло: пара относительно сдержанных предложений. Какой уважающий себя христианский апокрифист стал бы так писать? Гораздо правдоподобнее другой сценарий: незначительная правка уже существующего текста (как часто случалось при рукописной передаче античных текстов).

Не случайно большинство ученых по-прежнему считают, что Иосиф действительно упоминал об Иисусе (возможно, приблизительно в той форме, которую я привел выше).

Впрочем, это не главное, что я хочу сказать о Testimonium. Главное заключается в следующем: для вопроса об историчности Иисуса непринципиально, подлинный это текст (за вычетом поздних интерполяций) или подложный. Вопрос о том, существовал Иисус или нет, надо решать на других основаниях. И вот почему. Допустим, Иосиф действительно написал Testimonium. Это означало бы, что к 93 году (примерно шестьдесят лет после традиционной даты смерти Иисуса) еврейский историк обладал какими-то сведениями об Иисусе. Но откуда взялись эти сведения? Очевидно, Иосиф опирался на рассказы об Иисусе. Крайне маловероятно, что он читал Евангелия или занимался самостоятельным исследованием жизни Иисуса, вникая в римские документы (таковых не существовало). Однако, как мы увидим, к концу I века (и даже ранее) в Палестине уже ходили рассказы об Иисусе. Поэтому даже если Testimonium (в более краткой форме) принадлежит перу Иосифа, это мало что добавляет к тем свидетельствам, которые и без того у нас есть.

И напротив, если Testimonium — текст подложный, это опять-таки не влияет на решение вопроса об историчности Иисуса. Нет оснований считать, что Иосиф обязательно упомянул бы Иисуса, если бы знал о его существовании. Он не упоминает подавляющее большинство евреев I века. Согласно современным оценкам, приблизительное число жителей Палестины в то время составляло около миллиона человек[18](Это если брать численность на каждый конкретный год. А если считать все годы вместе, цифра будет значительно выше.) Иосиф не упоминает 99 % из них, может быть, даже 99,9 %. Откуда же уверенность, что он обязательно упомянул бы Иисуса? Могут ответить: человека, который делал удивительные чудеса, нельзя было не упомянуть. Однако этого вопроса мы уже касались: существовал ли Иисус — это один вопрос, а каким он был, если существовал, — совсем другой. Поэтому, несмотря на жаркие споры между мифологистами и их оппонентами относительно Testimonium, этот отрывок имеет весьма скромную значимость для вопроса об историчности Иисуса.

 

Раввинистические источники

 

Для полноты картины скажем несколько слов о еврейском Талмуде, но не потому, что его свидетельство важно, а потому что многие считают его важным, обсуждая историчность Иисуса[19].

Талмуд — собрание разнородных материалов, относящихся к раннему иудаизму: споров о соблюдении заповедей, сказаний, речений, обычаев, фольклорных материалов. Большей частью это учения ранних раввинов (еврейских учителей) и рассказы о них. Это собрание было составлено намного позже Иисуса. Ядро Талмуда составляет Мишна — свод устной раввинистической традиции, касающейся соблюдения еврейского Закона. Записан он был в начале III века, лет через двести после смерти Иисуса. Однако большую часть Талмуда составляют комментарии последующих раввинов на Мишну. Они называются Гемарой. Существуют два пространных свода таких комментариев: один был составлен еврейскими учеными Палестины в IV веке, а другой — еврейскими учеными Вавилонии в V веке. Последний наиболее авторитетен.

В течение долгого времени ученые считали, что Талмуд содержит исторически надежную информацию о еврейской жизни, законах и обычаях гораздо более раннего периода (в том числе I века). В наши дни так думают лишь немногие критические исследователи. Остальные же видят в этих текстах продукт своего времени, хотя и использующий более ранние устные традиции.

В древнейшей части Талмуда, Мишне, об Иисусе нет ни слова. Он упоминается лишь в более поздних комментариях Гемары. Более того, он не называется по имени: раввины говорят о нем лишь намеком. Например, есть отрывки о некоем «Бен Пантере» («сыне Пантеры»). Пантерой обычно называли римского солдата, который соблазнил Марию (в этих отрывках она именуется парикмахером). Соответственно, их сын был незаконнорожденным. Ученые давно заподозрили в этих преданиях завуалированные нападки на христианское учение о рождении Иисуса от девы. Дело в том, что по-гречески «девственница» — это «партенос» (близко по звучанию с «Пантера»).

Другие отрывки сообщают, что Иисус был колдуном и учился колдовству в Египте. (Вспомним евангельские сообщения о бегстве Иосифа и Марии в Египет вскоре после рождения Иисуса, и о способности уже взрослого Иисуса творить чудеса.) Согласно Талмуду, Иисус имел пять учеников и был повешен накануне Пасхи, причем после обвинения были выделены сорок дней на то, чтобы выступили свидетели защиты, если таковые найдутся. (Судя по всему, здесь в искаженном виде отражены евангельские рассказы о казни Иисуса во время Пасхи. Евангелия сообщают, что суд над Иисусом был очень быстрым — фактически судебной расправой, — а казнь состоялась примерно через двенадцать часов после ареста.)

Эти талмудические упоминания об Иисусе появились спустя столетия после его жизни, а потому ничего не дают для решения волнующего нас вопроса. К тому моменту христианство было важным фактором в Римской империи, и все христиане, рассказывая об Иисусе, считали его реальным историческим лицом. Поэтому если нам нужны свидетельства, которые подтвердили бы его существование, следует обращаться к другим источникам.