Глава 3 Декорации: Еврейские корни и почва

 

Вот еще одно великое противоречие: хотя он был евреем, его последователи евреями не были.

Вольтер.

 

Проведя детство в религиозной общине в Атланте, штат Джорджия, я не знал ни единого еврея. Я представлял себе евреев как иностранцев, которые говорят с сильным акцентом, носят странные шляпы и живут в Бруклине или в других столь же отдаленных местах, где они учатся на психиатров и музыкантов. Я знал, что евреи как то связаны имеют какое-то отношение ко Второй Мировой войне, но мало слышал о массовом уничтожении евреев фашистами. И уж конечно эти люди не имели никакого отношения к моему Иисусу.

Так было, пока я в двадцатилетнем возрасте не познакомился с еврейским фотографом, который освободил меня от многих заблуждений в отношении его расы. Однажды мы разговаривали допоздна, и он рассказал мне, каково было потерять двадцать семь членов своей семьи во времена массового уничтожения евреев фашистами. Позднее он познакомил меня с Элаей Визелем, Чеймом Потоком, Мартином Бьюбером (Бубером) и другими еврейскими писателями, и после этого знакомства я взглянул на Новый Завет другими глазами. Как я мог упустить это! Упустить чисто еврейские черты Иисуса, начиная с первого предложение из Евангелия от Матфея, которое представляет Иисуса как "Сына Давидова, Сына Авраамова".

В церкви мы признавали Иисуса "Сыном Божиим, Единородным, от Отца рожденным прежде всех времен… Богом истинным от Бога истинного". Эти утверждения из Символа Веры были удалены из евангельского рассказа об Иисусе, выросшем в еврейской семье в деревенском пригороде Назарета. Позднее я выяснил, что даже евреи, обращенные в христианскую веру - они могли бы сделать более основательным рассказ о жизни Иисуса на еврейской земле - не были приглашены на Халкедонский собор, на котором принимался Символ Веры.

Мы, неевреи, постоянно сталкиваемся с опасностью оставить еврейские черты Иисуса, и даже его человеческие черты без внимания.

То, что мы создали своего собственного Иисуса, является историческим фактом. Когда я начал понимать Иисуса, то пришел к мысли, что, возможно, он провел свою жизнь среди евреев не просто для того, чтобы спасти американцев в двадцатом веке. У него единственного из всех людей была возможность выбирать, где и когда родиться, и он выбрал набожную еврейскую семью, живущую в отдаленной провинции языческой империи. Я могу представить себе Иисуса, не принимая во внимание то, что он был евреем, легче, чем Ганди, не принимая во внимание то, что он был индийцем. Мне придется вернуться назад, далеко назад, и изобразить Иисуса как еврея первого века нашей эры с браслетом на его запястье и пылью Палестины на его сандалиях.

 

Мартин Бьюбер (Бубер) сказал: "Мы, евреи, знаем [Иисуса] - с его порывами и эмоциями настоящего еврея - с такой стороны, которая остается недоступной пониманию неевреев". Он, конечно, прав. Чтобы понять жизнь Иисуса, как и жизнь любого другого человека, я должен что-нибудь узнать о его семье, культуре и обстановке, в которой он жил.

Следуя этому принципу, Матфей начинает свое Евангелие не так, как можно было бы предположить, слоганом о том, "как эта книга изменит Вашу жизнь", а наоборот - сухим списком имен, генеалогическим древом Иисуса. Матфей выбрал представительный список, состоящий из двадцати двух поколений евреев с целью показать королевскую ветвь в роду Иисуса. Так же как предки свергнутых королей Европы, крестьянская семья Марии и Иосифа могла проследить свою родословную до нескольких впечатляющих предков, включая величайшего короля Израиля Давида и истинного его основателя Авраама (Список, представленный Матвеем (Матфеем), раскрывает еще несколько семейных тайн. Приглядимся к именам упомянутых в нем женщин (редкость для еврейской генеалогии). Как минимум, трое из них были иностранками, что, возможно, было приемом, с помощью которого Матфей намекал на то, что Иисус обращался ко всему миру. В жилах еврейского мессии текла кровь неевреев!) Фамари, бездетной вдове, пришлось переодеться проституткой и соблазнить своего тестя, чтобы внести свою лепту в родословную Иисуса. Рахиль не просто претворялась, а действительно была проституткой.

Иисус вырос в то время, когда возрождалось "еврейское самосознание". В качестве контрмеры, направленной против насильственного распространения греческой культуры, семьи стали давать детям имена, напоминавшие о временах патриархов и исхода из Египта (в отличие от коренных американцев, которые предпочитают африканские или испанские имена). Так, Мария была названа в честь Мириам, сестры Моисея, а Иосиф получил свое имя в честь одного из двенадцати сыновей Иакова, одного из четырех братьев Иисуса.

Имя Иисуса происходит от слова иешуа - "он спасет" - обычное для того времени имя. (Как видно на примере бейсболистов высшей лиги, имя Иисус снова становится популярным среди латино-американцев). Его обычность, подобно сегодняшним именам "Боб" или "Джо" (Может быть можно заменить на русские "Иван" или "Петр"???), должно быть, резала евреям слух в первом веке нашей эры, когда они слушали слова Иисуса. Евреи не произносили священного имени БОГ, за исключением первосвященника, делавшего это раз в год, и даже сейчас ортодоксальные евреи осторожно произносят (spell - пишут??? В устной речи они стараются вообще избегать прямых упоминаний) только первую и последнюю буквы этого слова - Б_Г (В современной русской еврейской литературе используется аббревиатура: "Б-г"). Для людей, воспитанных в такой традиции, мысль о том, что обыкновенный человек с таким именем, как Иисус, может быть Сыном Божьим и Спасителем мира, казалась совершенно кощунственной. Иисус был человеком и, Бог свидетель, сыном Марии.

Знаки того, что Иисус принадлежал к еврейскому народу, встречаются нам в Евангелиях на каждом шагу. В детстве Иисусу сделали обрезание. Важно, что одна сцена, взятая из описания детства Иисуса, изображает его семью, присутствующую на традиционном празднике в Иерусалиме, в нескольких днях пути от родного города Иисуса. Будучи взрослым, Иисус молился в синагоге и храме, следуя еврейским обычаям, и говорил на языке, понятном его спутникам евреям. Даже его споры с другими евреями, такими как фарисеи, подчеркивали тот факт, что они ожидали от него, что он примет их ценности и будет поступать как они.

Как отметил немецкий теолог Юрген Мольтманн, если бы Иисус жил во времена Третьего Рейха, весьма вероятно, что его бы сожгли как других евреев или отправили в газовую камеру. Погром, имевший место в его время, избиение Иродом младенцев, был направлен непосредственно против Иисуса.

И "жена Урии", Вирсавия, была предметом страсти Давида, что привело к большинству (ко многим?) известных скандалов, разыгравшихся в Ветхом Завете вокруг царского трона. Сомнительное поведение этих предков Иисуса говорит о том, что он вступил в человеческую историю в жестокое время, добровольный наследник их позора. Напротив, генеалогия Ирода Великого, в правительство которого родился Иисус, была затемнена его тщеславием, поскольку он не желал делить ни с кем свое происхождение.

Один из моих знакомых раввинов сказал мне, что христиане воспринимают страдания Иисуса на кресте, "Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?" как момент глубокого разногласия между Отцом и Сыном; евреи же воспринимают эти слова как предсмертный крик любого другого еврейского мученика. Иисус был не первым и не последним евреем, который выкрикивал слова псалмов во время пытки.

Однако за несколько поколений, сменившихся при (после) жизни Иисуса, произошла странная перемена. За редким исключением, евреи перестали следовать за ним, и церковь стала исключительно нееврейской. Что же произошло? Мне кажется очевидным, что Иисусу не удалось соответствовать тем представлениям о Мессии, которые были у евреев.

 

Невозможно переоценить важность слова Мессия среди верующих евреев. Рукописи Мертвого Моря, обнаруженные в 1947 году, подтверждают, что кумранское общество ожидало грядущего появления какого-нибудь Мессии, каждый день оставляя для него свободное место во время трапезы. В высшей степени дерзко было бы предположить, что маленькая провинция, втиснутая между великими державами, могла породить всемирного правителя, но евреи, тем не менее, в это верили. Они делали ставку на будущего царя, который вернет их нации былое величие.

При жизни Иисуса, идея восстания витала в воздухе. Время от времени появлялись псевдо-мессии, возглавлявшие мятежи, обреченные на то, чтобы быть жестоко подавленными. В качестве примера возьмем пророка, известного как "Египтянин", увлекавшего толпы людей в пустыню и утверждавшего, что по его повелению стены Иерусалима падут; римский правитель послал за ним отряд солдат, которые уничтожил четыре тысячи мятежников.

Когда распространился другой слух о том, что в пустыне объявился долгожданный пророк, толпы народа отправились туда, чтобы посмотреть на дикого человека, облаченного в шкуру верблюда. "Не я Христос", - настаивал Иоанн Креститель, который продолжал будить надежды, говоря в экзальтированны выражениях о том, чье явление грядет. Вопрос, Иоанна обращенный к Иисусу: "Ты ли Тот, Который должен придти, или ожидать нам другого?" - был в прямом смысле слова вопросом века, который произносился повсюду.

Каждый иудейский пророк учил, что однажды Бог установит свое царство на земле, и поэтому слухи о "Сыне Давида" так воспламеняли сердца евреев. Бог должен был лично доказать, что Он не оставил их. От Него ожидали, чтобы Он, как восклицал Исаия: "…расторг небеса и сошел! горы растаяли бы от лица Твоего, как от плавящего огня, … от лица Твоего содрогнулись бы народы".

Но давайте будем говорить откровенно. Когда некий "Джон" (Иван???), о котором говорил пророк, появился на сцене, горы не растаяли, и народы не содрогнулись. Иисусу не удалось оправдать чрезмерные надежды евреев. Случилось обратное: римляне стерли Иерусалим с лица земли на памяти одного поколения. Молодая христианская церковь восприняла разрушение храма как знак того, что соглашение между Богом и Израилем расторгнуто, и после первого веа нашей эры лишь очень немногие евреи приняли христианство. Христиане присвоили еврейские Книги, переименовав их в "Ветхий завет", и искоренили многие еврейские обычаи.

Отвергнутые церковью, обвиненные в смерти Иисуса, некоторые евреи развили ответную агитацию против христиан. Они распустили слух, что Иисус был незаконнорожденным сыном Марии и некого римского солдата, и написали злую пародию на Евангелие. Иисус был повешен накануне Пасхи потому, как сообщалось в одной из версий, что "занимался колдовством и обманывал и вводил в заблуждение Израиль". Человек, чье рождение ангелы приветствовали провозглашением мира на земле, стал величайшим предметом спора в человеческой истории.

 

Несколько лет назад я познакомился с десятью христианами, десятью евреями и десятью мусульманами в Новом Орлеане. Психиатр и писатель М. Скотт Пек пригласил нас туда, чтобы выяснить, сможем ли мы преодолеть наши разногласия и образовать своего рода коммуну. Представители каждого вероисповедания исполняли свои обряды - мусульмане по пятницам, евреи по субботам, христиане по воскресеньям - в которых всем остальным было предложено участвовать. Обряды имели поразительное сходство и напоминали нам, как много общего между тремя религиями. Вероятно, причина глубины разногласий между тремя традициями лежит в их общем наследии: семейные споры всегда самые непримиримые, а гражданские войны - самые кровавые.

В Новом Орлеане я выучил новое слово: суперсессионизм (от англ. supersede - отвергать, не принимать). Евреям была невыносима мысль о том, что христианская вера вытеснила иудаизм. " То, что моя религия якобы должна отправиться в дом престарелых, я считаю историческим недоразумением, - сказал один из них: мне режет слух выражение "Ветхозаветный Бог" или вообще, если на то пошло, "Ветхий" Завет". Кроме того, христиане позаимствовали слово Мессия или, по крайней мере, его греческий эквивалент - "Христос". Один раввин рассказал мне о том, как рос в ортодоксальном еврейском семействе в маленьком городке в Штате Вирджиния. Каждый год христиане просили его отца, уважаемого члена общины (который, к тому же, будучи евреем, имел беспристрастное мнение по этому поводу), оценить красоту рождественских гирлянд и решить, какие дома достойны приза. В детстве этот раввин проходил вместе с отцом мимо каждого дома в городе, с интересом и непониманием разглядывая гирлянды рождественских фонариков (англ. Christ-mas lights), т.е. дословно: фонариков мессии.

Я и не представлял себе, что мусульмане относятся к обеим религиям как к силам, подменившим ислам. По их мнению, также как христианство произошло от иудаизма и включило в себя некоторые его части, так и ислам произошел от обеих религий и включил в себя их части. Авраам был пророком, Иисус был пророком, но Магомет был Настоящим Пророком. Ветхий Завет, также как и Новый Завет, имеют право на существование, но Коран является "последним откровением". Слушая рассуждения в таком тоне о моей собственной религии, я понял, как чувствовали себя евреи две тысячи лет назад.

Кроме того, выслушав, как представители трех религий понимают различия между ними, я понял, как велики изменения, произошедшие благодаря Иисусу. Обряды мусульман в основном состояли из благоговейных молитв, обращенных ко Всевышнему. Еврейские обряды включали чтения из Псалмов и Торы, а также некоторые проникновенные песнопения. Любые из этих элементов можно обнаружить и в христианской службе. То, что отличало нас от других, было Причастие. "Сие есть тело мое", - произносил наш предводитель, прежде чем раздать просфоры - тело Христа, точка расхождения.

Когда мусульмане завоевали Малую Азию, они превратили многие христианские церкви в мечети, вырезая на стенах следующие строгие надписи, чтобы предотвратить любое упоминание о христианах: "Бог не рожден и Сам не был Отцом". Такую же фразу можно написать и на стене синагоги. Великий перелом в истории следует искать в Вифлееме и Иерусалиме. Был ли Иисус действительно Мессией, Сыном Божиим?

Как объяснили мне евреи в Новом Орлеане, Мессия, который умирает в возрасте тридцати трех лет, нация, которая приходит в упадок после смерти ее Спасителя, мир, который становится все более разобщенным - эти факты отнюдь не свидетельствуют в пользу Иисуса в глазах его соплеменников.

Однако, несмотря на две тысячи лет раздоров, несмотря на все, что произошло в этом веке насилия и антисемитизма, интерес к фигуре Иисуса среди евреев не угасает. Когда в 1925-ом году еврейский ученый Йозеф Клаузнер решил написать книгу об Иисусе, он смог найти только три полноценных сочинения, написанных еврейскими учеными того времени. Теперь подобных сочинений тысячи, включая самые яркие из тех, что существуют. Современным еврейским школьникам рассказывают, что Иисус был великим учителем, возможно, самым великим еврейским учителем, который впоследствии был признан неевреями.

Можно ли читать Евангелие без предрассудков? Евреи читают его с подозрением, готовясь быть опозоренными. Христиане читают Евангелие через призму церковной истории. И тем и другим, как мне кажется, стоит остановиться и поразмышлять над первыми словами из Евангелия от Матфея: "Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова". Сын Давида говорит о мессианских предках Иисуса, которых евреям не следует игнорировать; "название, от которого он бы не отказался даже во спасение своей жизни, не могло не иметь для него большого значения", - отмечает К. Х. Додд (Ч. Г. Додд). Сын Авраама говорит о еврейских предках Иисуса, которых мы, христиане, также не имеем права игнорировать. Ярослав Пеликан пишет:

Разве было бы столько антисемитизма, разве было бы столько погромов, разве был бы Аушвиц, если бы каждая христианская церковь и каждая христианская семья переосмыслили свои молитвы к Марии и изображали ее на иконах не только как Матерь Божию и Царицу Небесную, но и как еврейскую девушку и новую Мариам, а Иисуса на его иконах не только как Пантократора, но и как Рабби Иешуа бар-Йозеф, Раввина Иисуса из Назарета?

 

В молодости я не знал ни одного еврея. Теперь знаю. Я знаю кое-что об их культуре. Я знаю о верности традициям, благодаря которым священные праздники остаются актуальными даже для семей, уже давно не верящих в их значение. Знаю страстные аргументы, которые поначалу отпугивали меня, но скоро привлекли как своего рода личное обязательство. Знаю об их уважении, даже почтении перед законностью, и это в обществе, как правило, предпочитающем независимость.

Знаю о традиции гуманитарных наук, которые помогли сохранить их культуру, вопреки безжалостным попыткам остальных уничтожить ее. Знаю об их способности брать друг друга под руку и танцевать и смеяться даже тогда, когда мир дает мало поводов для веселья.

Это была культура, в которой вырос Иисус, еврейская культура. Да, он изменил ее, но точкой отсчета для него всегда был тот факт, что он еврей. Теперь, когда я спрашиваю себе, каким был Иисус в подростковом возрасте, я думаю еврейских мальчиков, которых я знал в Чикаго. И когда меня коробит от этой мысли, я вспоминаю, что в свое время Иисус вызывал обратную реакцию. Еврейский мальчик - конечно, но Сын Божий?

 

Иисус выбирал не только расу, он также выбирал время и место рождения. История стала, по словам Бонхеффера "утробой для рождения Бога". Почему именно этот исторический момент? Иногда я удивляюсь, почему Иисус не появился в наше время, когда он мог бы воспользоваться средствами массовой информации. Или раньше, во времена Исаии, когда все также ожидали появления Мессии, и Израиль еще был независимой нацией? Почему первый век нашей эры оказался подходящим временем для сошествия Бога в мир?

Каждый век имеет свое основное настроение: светлая уверенность девятнадцатого века, хаос насилия двадцатого века. Во времена рождения Иисуса, в годы расцвета Римской Империи, царили надежда и оптимизм. Как Советский Союз до его распада или Британская Империя при Королеве Виктории, Рим нес мир на острие меча, в общем и целом, даже покоренные народы объединялись. Так было везде, кроме Палестины.

Во времена Иисуса надежды возлагались на "новый мировой порядок". Эту фразу, звучащую как слова пророка из Ветхого Завета, придумал Виргилий, утверждавший, что "новая человеческая раса сойдет с небесных высот", перемены, которые последуют за этим, приведут к "рождению ребенка, которое ознаменует конец железного века человечества и начало золотого века". Виргилий, конечно, написал эти пророческие слова не об Иисусе, а о Цезаре Августе, "живом божестве", "восстановителе мира", которому удалось воссоединить империю после гражданской войны, разгоревшейся из-за убийства Юлия Цезаря.

С точки зрения лояльных римских граждан, Август дал народу мир, безопасность, развлечения: короче говоря, хлеб и зрелища. Pax Romanum гарантировал жителям, что они защищены от внешних врагов и могут пользоваться благами римской юстиции государственного управления. А между тем, греческая душа постепенно заполняла римское тело. Люди по всей империи одевались как греки, строили свои здания в греческом стиле, занимались греческим спортом и говорили по-гречески. Везде, кроме Палестины.

Палестина, единственная жертва, которую не могла переварить анаконда, безмерно раздражала Рим. В противоположность римской терпимости в религиозном отношении, евреи крепко держались за свое представление о едином Боге, их Боге, который открыл им особую культуру как Избранным Людям. Уильям Барклей (Баркли) так описывает, что происходило, когда сталкивались эти два общества: "Простым историческим фактом является то, что за тридцать лет с 67 по 37 год до Р. Х., до появления Ирода Великого, не менее ста пятидесяти тысяч человек в Палестине погибло во время революционных восстаний. В мире не было более нестабильной и взрывоопасной страны, чем Палестина."

Евреи встретили эллинизацию (навязанную греческую культуру) так же свирепо, как сражались с римскими легионами. Раввины поддерживали эту антипатию, напоминая евреям о попытках одного сумасшедшего из царской династии Селевкидов по имени Антиох эллинизировать евреев, имевших место более века назад. Он заставил их сделать операции, устраняющие обрезание, чтобы они могли обнаженными принимать участие в греческих атлетических соревнованиях. Он запорол священника до смерти за отказ есть свинину, и убил мать и ее семь сыновей за то, что они не поклонились идолу. Он совершил отвратительный акт вандализма: ворвавшись в Святое-святых храма, он принес в жертву нечистую свинью на алтаре в честь греческого бога Зевса и вымазал алтарь ее кровью.

Мероприятие Антиоха с треском провалилось, подняв евреев на открытый мятеж под предводительством маккавеев. (Евреи до сих пор отмечают праздник обновления, ханука, в память об этой победе.) Действительно, более века маккавеи удерживали иностранных захватчиков, пока неумолимая сила Римской империи не сломила Палестину. Римской империи потребовалось более тридцати лет, чтобы уничтожить все следы восстания; затем они посадили на трон местного правителя Ирода в качестве их собственного марионеточного "Царя евреев". Глядя на то, как римляне убивают женщин и детей в их домах, на рынках и даже в храме, он сказал одному командиру:

"Римляне что, собираются лишить город всех его жителей и имущества и сделать меня царем пустыни?" Почти. Ко времени, когда Ирод взошел на трон не только Иерусалим, но и вся остальная страна лежали в руинах.

Ирод Великий еще был у власти, когда родился Иисус. Под его железной пятой Палестина оставалась относительно спокойной, для продолжительной войны у евреев уже не хватало ни силы духа, ни средств. Землетрясение, произошедшее в 31 году до Р. Х., уничтожило 30000 человек и много скота, что привело к еще большему разорению. Евреи называли такого рода трагедии "муками Мессии" и молили Бога послать им спасителя.

Сейчас, когда Советская империя распалась, трудно найти современный аналог той сложной ситуации, в которой оказались евреи под властью римлян. Может быть Тибет под управлением Китая? Или негры в Южной Африке до того, как они получили свободу от закона о меньшинствах? Самая провокационная мысль посещает тех, кто побывал в современном Израиле и невольно заметил схожесть в положении Галилейских евреев во времена Иисуса и Палестинцев в наше время. И те и другие обслуживали экономические интересы своих более богатых соседей. И те и другие жили в маленьких селениях, лагерях беженцев, в окружении чужой и более прогрессивной культуры. И те и другие переносили нападки, дискриминацию и комендантский час.

Как заметил Малкольм Маджеридж в 1970 году: "Израильская армия взяла на себя роль римских легионеров. Теперь арабы оказались в положении угнетенного народа; хотя они и имеют право посещать свои мечети и исполнять свои религиозные обряды, как евреи при жизни Иисуса, с ними все равно обращаются как с гражданами второго сорта".

Кроме того, обе группы, современные Палестинцы и Галилейские евреи, охотно прислушиваются к зачинщикам, призывающим к вооруженному восстанию. Представьте себе современный Средний Восток со всем его насилием, интригами и враждующими партиями. Вот в такой взрывоопасной обстановке и был рожден Иисус.

 

Путь из Иудеи в Галилею в весеннее время - это путь из мира коричневых красок в царство зеленых, из засушливой, каменистой местности в едва ли не самую богатую растительностью область Средиземноморского бассейна. Фрукты и овощи растут здесь в изобилии, рыбаки выходят в Галилейское море, а на западе, за чередой холмов видна сверкающая синь самого Средиземного моря. Родной город Иисуса Назарет, такой захолустный, что он даже не попадает в число шестидесяти трех городов, упомянутых в Талмуде, лежит на склоне одного из холмов, на высоте 1300 футов над уровнем моря. С вершины холма взгляду открывается широкая панорама всей местности от горы Кармель на океанском побережье до снежной вершины горы Хермон на севере.

Галилея привлекает своими плодородными землями, живописными видами и мягким климатом, и совершенно ясно, что Иисус провел свое детство здесь. Полевые цветы и сорняки, растущие прямо посреди посаженных злаков, трудоемкий способ молотить пшеницу, фиговые деревья, виноград, покрывающий склоны холмов, поля, созревшие для жатвы - все это потом отразится в его притчах и сказаниях. Пожалуй, можно сказать, что некоторые характерные черты Галилеи не были показаны. Всего лишь в трех милях к северу, располагался хорошо видный из Назарета, сияющий город Сепфорис, который как раз в то время отстраивался заново. Соседи Иисуса - возможно и его отец - были заняты там на строительных работах.

Большую часть жизни Иисуса строительные бригады трудились над созданием этой прекрасной греко-романской метрополии, с ее характерными колоннадами улиц, форумом, дворцом, купальней, а также гимназией, роскошными виллами, построенными сплошь из белого известняка и покрашенными под мрамор. Во внушительном театре, вмещавшем четыре тысячи зрителей, греческие актеры, или hypocrites, развлекали многонациональные толпы. (Позднее Иисус позаимствовал это слово для описания людей, играющих на публику (лицемеров???)). При жизни Иисуса Сепфорис был столицей Галилеи, уступая по своему значению во всей Палестине только Иерусалиму. Однако в Евангелиях ни разу не сказано, что Иисус посетил или хотя бы упомянул этот город. Не был он также и в Тиберии, зимней резиденции Ирода, расположенной неподалеку, на берегу Галилейского озера. Он избегал центров, где царили благополучие и политическая мощь.

Хотя Ироду Великому удалось сделать Галилею самой процветающей провинцией в Палестине, только немногие пожинали плоды этого успеха. Безземельные крестьяне по большей части находились в услужении у богатых землевладельцев (еще один факт, нашедший отражение в притчах Иисуса). Эпидемии или неурожаи, следствия плохой погоды, причиняли ущерб большинству семей. Мы знаем, что Иисус вырос в бедности, его семья не могла позволить себе принести в жертву в храме ягненка и отдавала вместо этого пару голубок или голубей.

Галилея слыла местностью, чей климат был благоприятен для революционеров. В 4 году до Р.Х., примерно в то время, когда родился Иисус, один из мятежников взломал арсенал в городе Сепфорисе и ограбил его, чтобы вооружить своих соратников. Римские войска отбили город и сожгли его - вот причина того, почему он восстанавливался - распяв две тысячи евреев, которые принимали участие в восстании. Десять лет спустя другой мятежник по имени Иуда поднял бунт, призывая своих земляков не платить налоги языческому римскому императору. Он способствовал основанию партии зелотов, которая тревожила римские власти следующие шестьдесят лет. Двое из сыновей Иуды были распяты после смерти Иисуса, а его последний сын окончательно отбил крепость Масада (крепость Масаду) у римлян, поклявшись защищать ее, пока жив хоть один еврей. В конечном итоге, 960 еврейских мужчин, женщин и детей предпочли покончить с собой, чем сдаться римлянам. Жители Галилеи были свободолюбивы до мозга костей.

Несмотря на все ее процветание и политическую активность, Галилея снискала мало уважения у всей остальной страны. Это была самая удаленная от Иерусалима провинция и самая отсталая в культурном плане. Церковная литература того времени изображает жителей Галилеи мужланами, представляющими собой мишени для анекдотов на национальной почве. Те из них, кто учил Иврит, имели такое грубое произношение, что их никогда не приглашали читать Тору в других синагогах. Если человек небрежно говорил даже на арамейском наречии, это было отличительным знаком его галилейского происхождения (как однажды обнаружил Симон Петр, когда его выдал провинциальный акцент). Арамейские слова, сохранившиеся в Евангелиях, являются свидетельством того, что Иисус тоже говорил на этом северном диалекте, без сомнения вызывая этим скептическое отношение к себе. "Разве из Галилеи Христос придет?" "Из Назарета может ли быть что доброе?"

Другие евреи относились к Галилее как к воплощению духовной распущенности. Один из фарисеев, после одиннадцати бесплодных лет, сокрушался: "Галилея, Галилея, ты ненавидишь Тору!" Никодим, выступавший на стороне Иисуса, вынужден был замолчать, когда в его сторону был брошен упрек: "И ты не из Галилеи ли? рассмотри и увидишь, что из Галилеи не приходит пророк". Родные братья Иисуса ободряли его: "Выйди отсюда и пойди в Иудею". При том, что центр религиозной власти располагался в Иерусалиме, Галилея казалась наиболее неподходящим местом для явления Мессии.

Когда я читаю Евангелия, я пытаюсь мысленно перенести себя назад, в те времена. Как бы я отреагировал на угнетения? Попытался ли бы я быть образцовым гражданином, ни во что не соваться, спокойно жить самому и давать жить другим? Увлекли бы меня ярые мятежники, вроде зелотов? Стал ли бы я отстаивать свои интересы более нечестными способами, возможно, избегая уплаты налогов? Или, быть может, я бросил бы все силы на участие в каком-нибудь религиозном движении, сторонясь политических дискуссий? Какой тип еврея выбрал бы я для своей жизни в первом веке.

В то время в Римской империи жило восемь миллионов евреев, и только чуть больше четверти из них населяли собственно Палестину, и иногда они испытывали терпение римлян до последнего. Римляне сжигали евреев-"безбожников" за их отказ поклоняться греческим и римским богам и относились к ним как к неполноценным членам общества из-за их странных обычаев: евреи отказывались есть "нечистую" еду своих соседей, избегали любой работы по вечерам в пятницу и субботу, и пренебрежительно относились к гражданскому долгу. Несмотря на это, Рим утвердил за иудаизмом статус официальной религии.

Во многих отношениях, те невзгоды, которые выпадали на голову еврейских лидеров, напоминали бедственное положение русских церквей во время правления Сталина. Они моли выбрать сотрудничество, что означало прерогативу вмешательства правительства в дела церкви, либо они могли избрать свой собственный путь, что означало жестокие гонения. Ирод великий вполне подходил под сталинскую модель, держа религиозную общину в постоянном страхе, наблюдая за ней с помощью целой сети шпионов. "Он менял своих Первосвященников так, словно это было платье его гардероба", - сказал один еврейский писатель.

В ответ на это евреи разбились на партии, которые пошли по разным путям: сотрудничества или сепаратизма. Это были те партии, которые потом последуют за Иисусом, будут слушать его речи, проверять его, снимать с него мерку.

Ессеи были самыми независимыми из всех. Будучи пацифистами, они не оказывали активного сопротивления ни Ироду ни римлянам, а, наоборот, собирались в монашеские общины и удалялись в пещеры бесплодной пустыни. Убежденные в том, что нашествие римлян ниспослано на них в качестве кары за несоблюдение ими Закона, они посвятили себя непорочности. Ессеи каждый день совершали ритуальное омовение, соблюдали строгую диету (строгий пост???), чтили субботу, не носили украшений, не клялись, и все материальные блага у них были общими, они надеялись на то, что их вера ускорит приход Мессии.

Зелоты (Зилоты), исповедовавшие другую стратегию независимости, выступали за вооруженный мятеж против "нечистых" чужеземцев. Одно крыло зелотов (зилотов) специализировалось на террористических актах против римлян, тогда как другое действовало по типу "полиции нравов", держа соотечественников-евреев в рамках нравственности. По одной и ранних версий об этнических чистках, зелоты (зилоты) объявили, что каждый, вступивший в брак с женщиной другой расы, будет подвергнут линчеванию. В годы влияния Иисуса наблюдатели несомненно отметили бы, что в группу его последователей входил также зелот Симон. С одной стороны, социальные контакты Иисуса с "неевреями" и чужеземцами, не говоря уже о притчах о добром самаритянине, должны были привести шовинистически настроенных зелотов (зилотов) в бешенство.

С другой стороны, коллаборационисты пытались развивать свою деятельность внутри самой системы. Римляне облекли официальными полномочиями еврейский совет, называемый Синедрион, и, в благодарность за возвращенные ему привилегии, Синедрион сотрудничал с римлянами, выявляя малейшие намеки на восстание. В интересах Синедриона было предотвратить мятежи и те жестокие репрессии, которые бы непременно за ними последовали.

Еврейский историк Иосифус рассказывает об одном крестьянине-мятежнике, который, агитируя толпу, выкрикивал "горе Иерусалиму" в разгар народных празднеств. Синедрион попытался применить к нему санкции, но это оказалось бесполезным, и он вынужден был обратиться к римскому правительству за должным возмездием. С крестьянина была до кости содрана кожа, и мир был восстановлен. По той же причине Синедрион послал своих представителей допросить Иоанна крестителя и Иисуса. Были ли они и вправду движимы побуждением сохранить спокойствие? Если да, то стоило ли им обращаться к римлянам. Каифа, Первосвященник, великолепно сформулировал точку зрения коллаборационистов: "…лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб".

Саддукеи были наиболее ярыми коллаборационистами. Они первыми прошли процедуру эллинизации и, затем, сотрудничали по очереди с маккавеями, римлянами и теперь - с Иродом.

Исповедуя гуманную веру (вероятно, подразумевается гуманистическая вера, отвергающая чудеса и сосредоточенная на человеке), саддукеи не верили в загробную жизнь, или в божественное вмешательство в происходящее на земле. То, что происходит, происходит, и, поскольку в будущем не существует никакой системы воздаяния и кары, человек вправе наслаждаться, как может, временем, отведенным ему на земле. Роскошные жилища, серебряная и золотая кухонная утварь, обнаруженная археологами, свидетельствуют о том, что саддукеи действительно в достаточной мере радовались жизни. Из всех партий, существовавших в Палестине, главе саддукеев, как никому другому, было, что терять в случае изменения положения дел.

Популярная среди представителей среднего класса партия фарисеев часто занимала выжидающую позицию, балансируя между сепаратизмом и коллаборационизмом. Фарисеи придерживались высоких образцов непорочности, особенно в таких вещах, в таких вещах, как соблюдение субботы, ритуальная чистоплотность и точное соблюдение постов. С евреями, нарушающими эти ритуалы, они обращались, как с "неевреями", не допуская их в местные советы, бойкотируя их деятельность и подвергая их гонениям и остракизму. Однако фарисеи уже получили свою долю преследований: в один из дней восемьсот фарисеев в мгновение ока были распяты на кресте. Хотя фарисеи страстно верили в Мессию, они не спешили следовать за каждым самозванцем или любителем творить чудеса, который мог навлечь на нацию бедствия.

Фарисеи вели борьбу осторожно, рискуя своей жизнью только в случае крайней необходимости. Однажды Понтий Пилат попытался нарушить заключенное с евреями соглашение о том, что римские войска не вступят в Иерусалим с флагами, на которых будет изображен образ ("икону") императора. Фарисеи расценили этот поступок как акт идолопоклонства. В знак протеста толпа евреев, в большинстве своем состоящая из фарисеев, обступила дворец Пилата и в течение пяти дней и ночей продолжала что-то вроде сидячей забастовки, плача и умоляя его изменить решение. Пилат отправил их на ипподром, где в засаде ожидали солдаты, и каждому, кто не прекратит свои мольбы, грозила смерть. Все как один они пали ниц, обнажили свои шеи и объявили, что они готовы скорее умереть, чем дать нарушить свои законы. Пилат отступился.

Когда я рассматриваю каждую из этих групп, то прихожу к выводу, что самой привлекательной партией для меня могла бы быть партия фарисеев. Я бы восхищался их прагматическим отношением к вла