Обучение моральному включению (инклюзии)

Спасители евреев в фашистской Европе, врачи-миссионеры отличались, по крайней мере, одной общей чертой: они включали людей, отличавшихся от них самих, в свой круг, в число людей, на которых распространяются единые мо­ральные ценности и правила справедливости. Такие люди являются морально включенными. Это можно проиллюстрировать случаем с женщиной, которая притворялась беременной, чтобы объявить своим будущего ребенка скрываю­щейся женщины-еврейки.

Моральная эксклюзия — исключение людей из области действия опреде­ленных моральных правил — имеет противоположный эффект. Она оправды­вает все виды зла, от дискриминации до геноцида. Эксплуатация или жестокость становятся приемлемыми, даже уместными по отношению к тем, кого мы считаем не заслуживающими внимания или нелюдьми. Нацисты исключали евреев из своей моральной общ­ности, и так же поступает любой, кто порабощает, пытает или участвует в эскад­ронах смерти. В менее значительной степени моральная эксклюзия может иметь отношение к любому из нас, когда мы, концентрируя все свое внимание только на «наших людях» (например, на «наших» детях), на «нашей» выгоде, «наших» успехах и «наших» финансовых делах, исключа­ем всех остальных из круга наших забот.

Таким образом, первый шаг в направлении социализа­ции альтруизма заключается в противодействии естествен­ной предрасположенности в пользу своей группы, учитыва­ющей только интересы своего рода и племени, путем рас­ширения круга людей, чье благополучие заботит нас. Даниел Батсон (1983) показывает, какую роль в этом играют религиозные учения. Они расширяют границы родового альтруизма, призывая к «братской и сестринской» любви по отношению ко всем «детям Божьим» во всей человече­ской «семье». Если каждый из нас является частью единой семьи, то все мы имеем моральные требования друг к дру­гу. Границы между «мы» и «они» рушатся. Воспитание у детей твердого чувства «я» также способствует этому, да­вая им возможность воспринимать социальное разнообра­зие без ощущения угрозы.

2.МОДЕЛИРОВАНИЕ АЛЬТРУИЗМА

Мы знаем, что, когда очевидцы не реагируют на происходящее, мы тоже не склонны к оказанию помощи. Если же мы видим, как кто-то помогает, мы также предлагаем содействие. Семьи помогающих людей, а зачастую также их друзья и церковь научили их нормам помощи и заботы о других. Эта «просоциальная ценностная ориентация» при­вела к тому, что они включили в круг своих нравственных интересов людей из других групп и стали чувствовать себя ответственными за их благополучие. Люди, воспитанные родителями-преступниками — правонарушителями, уголовниками-рецидивистами и нацистскими массовыми убийцами, — проявляют значительно меньше эмпатии и сознательной заботы, нежели это характерно для спасителей-альтруистов.

Подражание способствует увеличению сдачи крови, как обнаружили Ирвин Сарасон и его коллеги (1991) во время своего обращения к 10 000 учащимся 66 средних школ по всей Америке. Исследователи сравнили две группы школьников. Одна группа школьников подверглась проповеди, которая, по мнению центров сдачи крови, наиболее эффективна для привлечения доноров, а другие просмотрели 38 слайдов с изображением сдачи крови в средних школах. Среди вовлеченных в моделирование желающих сдать кровь было на 17% больше.

Способствуют ли оказанию помощи положительные примеры, приводимые в телепрограммах, то есть происходит ли то же самое, что и в случае с агрессивно­стью, когда изображение сцен агрессии порождает агрессивность? Оказывается, что телевизионные просоциальные модели имеют даже большее влияние, чем антисоциальные модели. Сюзан Херолд (1986) привела статисти­ку сравнения 108 просоциальных программ с нейтральны­ми программами. Она обнаружила, что в среднем «если зритель посмотрел просоциальные программы вместо ней­тральных, то уровень просоциальности его поведения (по крайней мере, временно) вырастал с 50% до 74%, а это ти­пичное проявление альтруизма».

Во время одного из подобных исследований Линетт Фридрих и Алета Стейн (1972) каждый день в течение четырех недель демонстрировали дошкольникам в качестве программы подготовки к школе эпизоды из программы «Соседи мистера Роджерса». («Ми­стер Роджерс» — образовательная программа, ставящая своей целью социальное и эмоциональное развитие детей.) В течение всего этого периода дети из менее образованных семей становились более готовыми к сотрудничеству, склонными к помощи и, вероятно, способными более точно определять свои чувства. Дети из более стар­ших групп после просмотра эпизодов из «Мистера Роджерса» оказались в со­стоянии выразить свое просоциальное настроение как в тестах, так и в играх с куклами (1976).

ПРИПИСЫВАНИЕ ОКАЗАНИЯ ПОМОЩИ АЛЬТРУИСТИЧЕСКИМ МОТИВАМ

Другой ключ к поступок находит более чем достаточное оправдание, человек может приписывать его внешним причинам, а не внутренним мотивам. Поэтому вознаграждение людей за то, что они и так бы сделали, подрывает внутреннюю моти­вацию. Мы можем сформулировать этот принцип следую­щим образом: давая людям проблеме социализации альтруизма дают исследования эффек­та сверхоправдания: когда возможность находить внут­ренние оправдания для их хороших поступков (отучая их от посулов и угроз, когда это возможно), мы можем увеличить их удовлетворение тем, что они со­вершили эти поступки по собственной инициативе.

Дэниел Батсон и его коллеги (1978, 1979) заставили рабо­тать эффект сверхоправдания. В процессе проведения нескольких эксперимен­тов они обнаружили, что студенты Канзасского университета чувствуют себя более альтруистичными после того, как согласились оказать помощь людям без всякой оплаты или социального давления. Когда же им предлагались деньги или на них оказывалось социальное давление, чувство удовлетворения от оказа­ния помощи было значительно ниже. В другом эксперименте исследователи попросили студентов приписать акт помощи либо уступке («Как я понимаю, нам ничего другого не остается»), либо сочувствию («Этому парню действи­тельно нужна помощь»). Позднее, когда студентов попросили добровольно оказать помощь местной телеграфной станции, из числа тех, кто ранее рассматривал помощь как уступку, согласились 25%, а из числа тех, кто считал, что делают это из сочувствия, 60%. В чем же мораль? Она проста. Когда люди спрашивают себя: «Почему я оказываю помощь?» — наилучшим является, если позволяют обстоятельства, следующий ответ: «Потому что помощь была необходима, а я — человек сострадательный, склонный к самоотдаче и оказанию помощи». -Мы помним, что вознаграждение подрывает внутреннюю мотива­цию, поскольку люди поступают так или иначе под воздействием денег. Неожи­данный комплимент может, однако, вызвать у людей чувство собственной компе­тентности и значимости. Когда ребенку говорят: «Если ты не будешь птенцом и сдашь кровь, мы получим приз за наибольшую сдачу крови», он вряд ли будет приписывать свой вклад альтруизму. Когда же человека вознаграждают таки­ми словами: «Это все-таки потрясающе, что у такого занятого человека, как ты, нашелся час, чтобы сдать кровь», он, естественно, будет воспринимать себя как альтруиста и, следовательно, будет продолжать сдавать кровь и дальше.

 

ЗНАНИЕ ОБ АЛЬТРУИЗМЕ '

% Ученые нашли еще один способ усилить альтруизм, способ, описание которого приводит данную главу к счастливому завершению. Некоторых социальных психологов беспокоит то обстоятельство, что, по мере того как людям становит­ся известно все больше об открытиях в области социальной психологии, их поведение может измениться и свести, таким образом, все изыскания на нет (Оег§еп, 1982). Будет ли знание факторов, сдерживающих альтруизм, умень­шать их влияние? Порою возможность таких «озарений» у людей не просто является проблемой для нас, но одна из наших задач как раз и состоит в том, чтобы научиться вызывать их.

Эксперименты Артура Бимана и его коллег со студентами университета Монтана (АгЙшг Веатеп & о1;пег5, 1978) показывают, что, как только люди осознают, почему присутствие других удерживает от оказания помощи, они ста­новятся более отзывчивыми в любой групповой ситуации. Исследователи про­читали некоторым из студентов лекцию о том, как бездействие других приводит к неправильной интерпретации чрезвычайной ситуации и искажает чувство от­ветственности. Прочие же студенты прослушали иную лекцию или вообще не слышали никакой лекции. Две недели спустя в другом эксперименте и в другом месте студенты (а вместе с ними и молчаливый помощник экспериментатора) проходили мимо человека, упавшего с велосипеда. Из тех, кто не слышал лек­ции об оказании помощи, лишь четвертая часть остановилась, чтобы предложить свою помощь; среди тех, кто прослушал лекцию, таковых оказалось вдвое боль­ше. Прочитав эту главу, вы, возможно, тоже изменились. Если вы теперь пони­маете, что влияет на отзывчивость людей, будут ли ваши установки и ваше пове­дение прежними?

«В конце концов до меня дошла справедливость той истины, которую мы изучали на занятиях по социальной психологии. Я вернулся назад и оторвал пьяницу от бездомного. Он вдруг дико взбесился, гонялся за мной по всем переходам метро, пока не прибыла полиция, которая арестовала его и вызвала "скорую" для пострадавшего. Я был в состоянии приятного возбуждения и почувствовал удовлетворение. Но самое важное заключается в том, что незна-

 

• КОМУ МЫ ОКАЗЫВАЕМ ПОМОЩЬ?

Кому мы более всего склонны оказывать помощь? Имеет ли при этом какое-нибудь значение гендер? Или раса? Или вид нужды?

Рассматривая норму социальной ответственности, мы обратили внимание на тенденцию оказывать помощь тем, кто в ней нуждается, тем, кто ее больше всего заслуживает. Во время эксперимента в метро «пострадавшему» быстрее оказы­вали помощь тогда, когда у него в руке была палка, а не бутылка со спиртным. Бакалейщики с большей охотой поменяют деньги женщине, если она хочет ку­пить молоко, а не тесто для печенья (В1сктап & Катгап, 1973

 

ГЕНДЕР

Если и в самом деле люди склонны оказывать помощь прежде всего тем, кто в ней больше нуждается, то будут ли женщинам, которых обычно воспринимают как менее способных и более зависимых, помогать чаще, чем мужчинам? В Соединенных Штатах это действительно так и происходит. Элис Игли и Морин Кроули (Еа§1у & Сго\у1еу, 1986) рассмотрели 35 случаев, когда оказыва­лась помощь мужчинам и женщинам. (По существу, все эти случаи представля­ли собой кратковременные столкновения с незнакомцами, нуждающимися в по­мощи. Как заметили Игли и Кроули, это были те самые ситуации, когда .от мужчин ждут рыцарских поступков.);. а

Когда потенциальными помощниками были мужчины, то «пострадавшие» женщины имели больше шансов получить помощь. Когда потенциальными по­мощниками были женщины, то помощь в равной степени получали и «постра­давшие» мужчины, и «пострадавшие» женщины. В нескольких экспериментах было показано, что женщины, у которых случились неполадки с машиной Сна-

пример, спустилось колесо), чаще получали предложения о помощи, чем мужчи­ны (Реппег & о1Ьега, 1973; Ротага! & С1оге, 1973; "\УезЬ & о1-Ьегз, 1975). Подоб­ным же образом женщины, путешествующие автостопом, чаще получали по­мощь, Чем МуЖЧИНЫ ИЛИ путешествующие пары <Готага1 & С1оге, 1Э7Э, Г-1. Впуйст

& о^Ьега, 1974). Конечно, рыцарское отношение мужчин к одиноким женщинам может быть мотивировано чем-то иным, нежели простым альтруизмом. Поэтому не вызывает удивления тот факт, что мужчины чаще оказывают помощь привле­кательным женщинам (М1т5 & о1Ьегз, 1975; 51гоиге & о1пегз, 1977; '\Уе5<; & Вго^п, 1975).

Женщины не только получают больше предложений о помощи в определен­ных ситуациях, но они также чаще обращаются за нею. Они вдвое чаще обраща­ются к медикам и психиатрам. Именно женщины составляют основную массу тех, кто обращается за советом на радио или в специализированные консульта­ционные центры. Они значительно чаще приветствуют помощь со стороны дру­зей. Арье Надлер (Апе МасНег, 1991), эксперт Тель-Авивского университета по проблемам поиска помощи, объясняет этот факт гендерными различиями между независимостью мужчин и внутренней зависимостью женщин (глава 6).

СХОДСТВО

Поскольку сходство способствует возникновению чувства приязни (глава 13), которое, в свою очередь, ведет к возникновению желания оказать помощь, мы более расположены к тем, кто похож на нас. Воздействие сходства относится как к нашей одежде, так и к нашим убеждениям. Тим Эмзвиллер с коллегами (Т1т ЕтзтПег & о^Ьегз) провел эксперимент, во время которого его помощни­ки, одетые в самую разнообразную одежду, как привычную, консервативную, так и в непривычную, модную, обращались к «нормальным» и «хипповым» студен­там университета Пердю с просьбой дать им десятицентовик, чтобы позвонить по телефону. Немногим более половины студентов оказали подобную любез­ность людям, внешне совершенно непохожим на них. Две трети помогли тем, кто выглядел так же, как и они. Подобным же образом шотландские продавцы испытывали меньше желания разменять деньги тем, кто был в футболке с над-

писыо в духе сексуальных меньшинств (Огау & огЬегз, 1991). Во время прези­дентских выборов 1972 года Стюарт Карабеник, Ричард Лернер и Майкл Би-чер (5(;иаг1; КагаЬешск, ШсЬага Ьегпег & М1сЬае1 ВеесЬег, 1973) попросили агитирующих в пользу Никсона и МакГоверна случайно «уронить» у мест для голосования свои избирательные листовки. Из тех избирателей, кто собирался голосовать за другого кандидата, пришли на помощь немногим более половины^ а из тех, кто голосовал за того же самого, более двух третей. "к.у;>

Распространяется ли принцип сходства на расы? В 1970-х годах исследова­тели занимались этим вопросом и получили весьма противоречивые результа'" ты. Согласно одним данным, сходство в расовом плане имеет значение (Вепзоп & о1Ьегз, 1976; С1агк, 1974; РгапкИп, 1974; ОаегЬег, 1973; Оаег1;пег & В1сктап, 1971; 81550П5, 1981). Согласно другим — никакого (Саег1;пег, 1975; Ьегпег & Ргапк, 1974; \УП5оп & Ооппега^ет, 1979; \У1вре & РгезЫеу, 1971). И все же ряд исследователей, в особенности те, что занимаются изучением ситуаций типа «ли­цом к лицу», обнаружили, что существует зависимость оказания помощи от расы (ОиНоп, 1971, 1973; ВиНоп & Ьаке, 1973; КаЬг & оНгегз, 1975). Имеется ли какое-нибудь общее правило, которое может свести воедино эти противоречи­вые результаты? •. '"^: "ЗййЬ"";^'':-,;'У 1ЖП':)ЧЛг

Не многие хотят казаться людьми с предрассудками. Таким образом, суще­ствует возможность того, что некоторые предпочитают людей своей расы, но скрывают этот факт, чтобы не уронить себя в глазах общества. Если это так, подобный расовый уклон проявляется только тогда, когда нежелание оказать помощь представителю иной расы нельзя объяснить чем-то другим. Это и про­изошло в экспериментах, проведенных Самюэлем Гартнером и Джоном Довидио (Затие! Оаегтпег & ДоЬп Ооу1аю, 1977, 1986). К примеру, когда ответственность за оказание помощи можно было возложить на других очевидцев происшед­шего, белые студентки университета Делавера с меньшим желанием оказывали помощь негритянке, нежели белой женщине «в состоянии дистресса». («Я не оказала помощь негритянке, потому что там были другие, кто мог это сделать.») Когда же других очевидцев не было, женщины оказывали помощь в равной мере как черным, так и белым. Общее правило, похоже, выглядит следующим обра­зом: когда принятые нормы поведения четко определены, белые не склонны к дискриминации; когда же нормы двусмысленны или противоречивы, действует правило расового сходства.

Однажды я сам очутился в своеобразной экспериментальной ситуации, кото­рая возникла в реальной жизни. После дружеской встречи в одном из ресто­ранов Вашингтона, округ Колумбия, я возвращался в свой отель. На пустын­ном тротуаре ко мне приблизился хорошо одетый, сильно расстроенный муж­чина примерно моего возраста и стал умолять меня дать ему доллар. Он объяснил, что только что приехал из Лондона и после посещения музея холо-коста случайно оставил в такси свой бумажник. Так он оказался на мели, а ему нужно 24 доллара, чтобы на такси добраться до своего друга, живущего в пригороде.

— Так за один доллар вы же туда не доедете, — сказал я.

— Я просил у людей больше, но никто мне не помог! — воскликнул он, чуть ли не рыдая. — Поэтому я подумал, что если буду просить меньше, то смогу набрать на такси.. "•.то.аедуН',г;мо- •" у^у,:-:-ё:

— А почему не поехать на метро? — спросил я.

— Станция метро находится в пяти милях от Гринбрайера, куда мне необхо­димо добраться, — пояснил он. — О Боже, как же мне выбраться отсюда? Если бы вы помогли мне, я бы почтой выслал вам деньги в понедельник.

Так я оказался в ситуации, напоминающей альтруистический эксперимент, проводимый на улице. Поскольку я вырос в городе и часто бывал в Нью-Йорке и Чикаго, я привык к попрошайничеству и никогда не подавал милостыню. Но в то же время я считал себя человеком заботливым. Более того, этот человек совершенно не походил ни на одного попрошайку, с которыми мне когда-либо приходилось сталкиваться. Он был прекрасно одет. Умен. И история его зву­чала убедительно. И еще — он был очень похож на меня! «Если он лжет, значит, он — проходимец, — сказал я себе, — и давать ему деньги будет глупо, наивно. Если же он говорит правду, а я повернусь к нему спиной, значит, прохо­димец — я.»

Он просил у меня один доллар. Я дал ему тридцать, написал свою фамилию и адрес, он горячо поблагодарил и исчез в ночи., -.. ^

Когда я пошел дальше, то постепенно стал осознавать — и, как впоследствии выяснилось, так оно и было, — что я свалял дурака. Я жил в свое время в Великобритании, так почему же я не проверил его знание Англии? Почему я не сходил и не позвонил вместе с ним его другу? Почему я, по крайней мере, не остановил такси и не заплатил таксисту, чтобы отправить его, куда он просил, а просто отдал деньги этому человеку? И почему я, всю свою жизнь не попадав­шийся на удочку жуликам, так сглупил?

Будучи сконфужен, поскольку я привык думать, что не поддаюсь влиянию этнических стереотипов, я вынужден был признать, что на меня повлияло не только его умелое разыгрывание роли представителя определенного социаль­ного слоя, но и тот простой факт, что он был похож на меня. В кризисных ситуациях, в случаях крайней необходимости женщины скорее получают помощь, нежели мужчины, тем более в том случае, когда эта помощь исходит от мужчин. Женщины также чаще обращаются за помощью. Мы более всего склонны помогать тем, кто, по нашему мнению, нуждается в помощи и заслуживает ее, а также тем, кто похож на нас.

 

1. Восприятие, оценка и интерпретация ситуации. Например, исследования показывают, что человек, потенциально являющийся субъектом оказания по­мощи, первым делом должен ближе позна­комиться с ситуацией и разобраться в происходящем, т. е. выяс­нить, нуждается ли кто-либо в помощи, какой харак­тер она должна принять и стоит ли вмешиваться ему лично. Чем больше информации предоставляет просящий, чем выше его " сигналь­ность ", тем выше вероятность интерпретации ситуации как бедственного, тре­бующего оказания помощи положения. Соот­ветственно в этом случае повыша­ется и частота ее предоставления.

В отличие от ситуаций обычной помощи, для случаев чрезвы­чайных харак­терно одно обстоятельство, затрудняющее адекват­ное и немедленное оказание помощи. Такие случаи возникают не­предвиденно, у человека нет наготове ка­кого-либо подходящего для них плана действий, ибо ситуации несчастья до­вольно редки, что не позволяет субъекту накопить опыт уместного в них пове­де­ния. Кроме того, подобная ситуация может угрожать состоянию, здоровью и самой жизни оказывающего помощь, т. е. затраты мо­гут оказаться несораз­мерно высокими по отношению к пользе (в том числе и к пользе для другого человека). Наконец, бедственная ситуация требует быстрого реагирования и практически не допус­кает длительного обдумывания возможных действий (многие слу­чаи героической помощи происходили только потому, что помогав­ший не тратил времени на размышления об опасности, связанной с вмешатель­ством в происходящее).

Таким образом, внезапно воз­никшая ситуация беды 1) прежде всего должна быть воспринята в ка­честве таковой; далее необходимо 2) более точно оценить ее причины и наличные возможности оказания помощи, и только после этого человек 3) может взять на себя ответственность и выбрать из разнообразных возможностей помощи ту, которая представляется наибо­лее подходя­щей, чтобы, в конце концов, принять решительные ме­ры. Этот сложный про­цесс, начинающийся первичным восприяти­ем ситуации и заканчиваёющийся действием помощи, может на от­дельных стадиях различным образом нару­шаться или замедляться.

2. Взвешивание затрат и пользы. В данном случае предпосылкой к просоци­альному поведению становится вычисление помогающим субъектом соотно­шения затрат и пользы действий в случае оказания и неоказания им помощи и сопоставлению между собой полученных знаний. Кроме того, часто случается, что на деле оказывающий по­мощь принимает также в расчет соотношение за­трат и пользы для об­ратившегося за помощью, особенно в тех случаях, когда последствия неоказания помощи были бы слишком существенны. Вместе с тем, данные исследований показывают, что человек может проявлять вы­сокую го­товность к оказанию помощи даже тогда, когда она ему мо­жет дорого обой­тись, когда ставка больше, чем жизнь.

Таким образом, следует, вероятно, учитывать затраты трех ти­пов: 1) затраты потерпевшего; 2) затраты помогающего, связанные с риском потерь и лишений; 3) затраты помогающего, связанные с динамикой уровня самооценки и само­уважения.

С точки зрения теории каузальной атрибуции, чем менее понятно действие по­мощи с точки зрения анализа затрат, чем более парадок­сальным оно в этом случае кажется, тем скорее оно объясняется осо­бенностями личности оказав­шего помощь человека, его бескорыстием.

3. Присутствие других людей. Феномен безучастного наблюдателя. Иногда бывают обстоятельства, ког­да дело вовсе не сразу доходит до оказания помощи. Нередко возмож­ность помощи реализу­ется тем меньше, чем больше свидетелей оказы­вается у ситуации несчастья.

Латане и Дарли (1968) провели эксперимент по изучению данного феномена. Они препровождали испытуемых в специальную комнату и предлагали им заполнить анкету. Через некоторое время из-под двери соседней комнаты начинали выползать клубы дума. Если испытуемый при этом находился один, он, как правило, реагировал быстро. В 75 % случаев испытуемые сразу же поднимали тревогу. Испытуемых из другой группы исследователи направляли в комнату, где уже сидели двое «подставных». Когда из-под двери начинал полти дым, они делали вид, что вообще не замечают этого, вплоть до того, что просто равнодушно отгоняли его от себя и продолжали сосредоточенно заполнять анкету. Из десяти испытуемых, оказавшихся в такой ситуации, лишь один поднял тревогу. Аналогичный эксперимент был они провели, исследовав реакцию испытуемых студентов на эпилептический припадок, якобы случившийся с их товарищами. Оказалось, что испытуемые, которые полагали, что никто, кроме них, не знает о несчастье партнера, мгновенно подняли тревогу. Испытуемые, каждый из которых считал, что еще четыре человека слышат призывы несчастного, ушло в три раза больше времени на то, чтобы поднять тревогу, да и то сделали это только 62% из них.

Эти эксперименты показывают, что люди не торопятся прийти на выручку попавшему в беду человеку, если предполагают, что это могут сделать другие. Они надеются друг на друга, стесняясь проявить альтруизм, боясь выделиться или оказаться в смешном положении. Стеснение и опаска порождают феномен безучастного наблюдателя.

Здесь срабатывают так называемые эф­фекты "множественной неосведомленно­сти" и "диффузии ответ­ственности ".

Множественная неосведомленность ха­рактеризует ста­дию оценивания ситуации. Будучи не один, человек при оцени­вании ситуации использует реакции окружающих. В то же время каждый из присутствующих сдерживает свою реакцию, чтобы ее чрезмерная си­ла или по­спешность не поставили его в неловкое положение, не при­влекли к нему вни­мание. Но поскольку в такое замешательство, веду­щее к задержке реакции, первоначально впадают все присутствую­щие, то требующая неотложной по­мощи ситуация несчастья ошибоч­но интерпретируется как менее критическая.

Когда же на следующей стадии человек должен почувствовать себя ответ­ственным за оказание помощи, он ожидает того же от всех присутствующих, в силу чего происходит диффузия, а тем са­мым и уменьшение ответственности.

Альтернативное о бъяснение эффекта свидетелей дает теория самосознания. Со­гласно ей условия ситуации, способствующие переключению внимания с окружающего мира на себя самого (напри­мер, когда человек стоит перед зеркалом или же перед аудитори­ей), ведут к осознанию расхождений между тем, как человек дей­ствует или действовал фактически, и тем, как он хотел бы или дол­жен был бы действовать. Следствием переживания такого расхож­дения могут оказаться усилия по приближению своего действия к идеальным нормам. В групповой ситуации благоприятным для пе­реключения сознания на себя является такое положение, когда че­ловек в одиночку или в со­ставе небольшой группы противостоит большой группе людей, чего как раз не наблюдается в обычных си­туациях оказания помощи, где на одного нуждающе­гося в ней при­ходится несколько свидетелей. Исследования показали, что в пол­ном соответствии с этой взаимосвязью готовность к оказанию помо­щи в случае трех нуждающихся в ней и одного потенциального субъекта помощи го­раздо выше, чем когда потенциальных субъек­тов помощи трое, а нуждающийся в ней один.

4. Фактор дефицита времени. Это отличный пример для иллюстрации сдерживающего влияния негативных последствий на альтруизм. Предположение, что нехватка времени уменьшает альтруизм, весьма правдоподобно, т.к. основное правило нашей повседневной жизни – «время – деньги». В реальной жизни люди в большинстве случаев спешат. Таким образом, готовность пожертвовать своим временем ради человека, который в этом нуждается, можно рассматривать как щедрость. Дарлей и Бэтсон (1973) провели эксперимент подтверждает данное положение. Испытуемыми в эксперименте были студенты теологической семинарии. Части студентов велели поразмышлять о профессиональных проблемах, в то время как другую часть попросили подумать над притчей о добрых самаритянах. Когда студенты уходили, экспериментатор указал каждому, опаздывает ли он («О, вы опаздываете; вас уже несколько минут ждут»), или точен («Ассистент готов вас принять, пожалуйста проходите), или пришел рано («Будьте добры, подождите немного»).

По пути студенты сталкивались с «жертвой», которая нарочно падала на пол. Процент предложивших помощь составил зависимую переменную этого исследования. Задание на тематическое рассуждение имело слабое действие на альтруизм – немного больше помогали те, которым было велено размышлять над притчей о добрых самаритянах, а вот влияние переменной «спешки» оказалось гораздо более сильным. Испытуемые реже бросались на помощь, если спешили (хотя причина спешки не была уж столь значительной).

Таким образом, этот эксперимент показывает, что, по-видимому, незначительные причины могут оказывать глубинное влияние на альтруистическую реакцию.