Сердце на двоих- Пробуждение

— Нет! Нет, нет, нет...
Вздрогнув от громкого стона, Джон открыл глаза и сразу же перекатился на бок, ближе к Шерлоку, лежавшему на постели ничком. Тело детектива свело судорогой от напряжения; кошмар был из самых тяжелых.
Джон давно бросил попытки трясти его, чтобы разбудить, — от этого Шерлок лишь сворачивался в кокон, словно защищаясь. Вместо этого он наклонился над другом и твердым голосом сказал ему в самое ухо:
— Это сон. На самом деле ничего не происходит. Я здесь, я с тобой, — просунув руки под вздрагивающее тело Шерлока, он крепко прижал его к себе.
— Джон! — задыхаясь, выкрикнул Шерлок, но не проснулся. Он по-прежнему был заперт, как белка в колесе, внутри бесконечного сценария своего кошмара. — Джон! Нет, только не Джон, нет...
— Шерлок! — Джон повысил голос. — Шерлок, я здесь, проснись!
Судорожно втянув воздух, Шерлок резко повернулся к нему. Обеими руками он крепко стиснул Джона, так что между их телами от груди до колен нельзя было просунуть и ладонь, уткнулся лицом ему в шею и глубоко вздохнул. Джон попытался было чуть откинуть голову, чтобы взглянуть на лицо Шерлока в свете ночника, но тот не позволил ему сдвинуться ни на дюйм: вместо этого он опрокинул Джона на спину и полностью накрыл его своим телом.
— Джон... — пробормотал он, весь дрожа. Джон положил ладони ему на спину и принялся гладить, успокаивая, вверх и вниз.
— Все в порядке, любимый, — негромко сказал он, целуя Шерлока в волосы где-то над ухом. — Ты дома, ты в безопасности.
Шерлок буркнул что-то недовольное ему в шею, но не пошевелился. Его дыхание становилось ровнее: он все делал быстро, даже приходил в себя.
— Моя безопасность меня не волнует. Герой моего кошмара — не я, — он наконец поднял голову. — Я должен встать. Ты со мной?
— Конечно, — выбираясь из кровати, Джон взглянул на часы. Должно быть, они заснули довольно поздно, но в любом случае Шерлок проспал пять или даже шесть часов подряд. За последнюю неделю или около того подобная удача выпадала нечасто.
Он занялся чаем, а Шерлок принялся расхаживать по гостиной взад-вперед, бормоча что-то себе под нос, но сквозь шум закипающего чайника слов было не разобрать. У детектива был взбудораженный, но в то же время сердитый и разочарованный вид, — значит, случилось что-то непредвиденное, обычно он реагировал на свои сны не так. Джон встал было в дверном проеме с кружкой, чтобы поймать проносящегося мимо Шерлока и всучить ему чай, но после нескольких попыток сдался и вернул кружку на кухонный стол.
— Что-то в документах, — объявил Шерлок. — Что-то, чего я не понял, но запомнил на подсознательном уровне. Мы должны просмотреть все заново.
Испустив стон, Джон едва успел поставить свою кружку, как Шерлок круто развернулся и, подлетев к нему в несколько шагов, схватил его за плечи.
— Он попытается отобрать тебя у меня, Джон, — скороговоркой выпалил он. — Я не могу позволить, чтобы это случилось. Я не позволю.
Его пальцы впились так глубоко, что Джон поморщился от боли.
— Не понимаю... Это имеет отношение к твоему кошмару?
— Да, — ответил Шерлок и сразу же, покачав головой, поправился: — Нет. Да, — с невнятным возгласом он отвернулся. — Мой сон. Сон, в котором я слепой. Сегодня я увидел его продолжение.
Шерлок замолчал и немного отодвинулся. Воспользовавшись этим, Джон еще раз попытался глотнуть чаю, но тут же был вынужден поставить кружку на место — Шерлок снова стиснул его плечи.
— Я говорил тебе, что чувствую одиночество? Во сне вокруг меня находятся люди, много людей, но я все равно один. Весь сон просто пронизан этим ощущением.
Джон покачал головой, зная, что чуткие пальцы Шерлока распознают это движение.
— Нет. Ты говорил, что расследуешь дело. Ищешь что-то отсутствующее, но не знаешь, что.
Шерлок притянул его ближе к себе, крепко обхватив длинными руками.
— Дело — это ты, — сказал он, почти касаясь губами волос Джона. — Я должен найти тебя. Вот почему я чувствую во сне такое одиночество: тебя нет рядом.
— Послушай, Шерлок, — неуверенно начал Джон, — людям часто снится, что они теряют своих близких. Это еще не значит, что с ними что-то случится на самом деле, — он положил одну руку на шею Шерлока, второй провел вниз по его спине. — Я в порядке, я с тобой. Не думаешь же ты, что я собираюсь оставить тебя сейчас, когда самое интересное только начинается? — он позволил себе уронить руку еще ниже, остановившись только на изгибе Шерлокова... тыла («Следи за терминологией», — напомнил он себе).
Шерлок фыркнул, но его мертвая хватка немного ослабла.
— Джон, я не предполагаю, что обладаю даром предвидения, — нетерпеливо сказал он. — Обычно мои сны полностью рациональны и легко соотносятся с событиями наяву. Эти... кошмары начались только после того, как папка оказалась у нас. Связь с Мориарти очевидна: где-то в документах должен быть намек на то, что он попытается захватить тебя снова.
Джон не ответил. В глубине души он считал, что Шерлок просто пытается применить свой дедуктивный метод к недавно обретенным эмоциям, не зная, как относиться к ним иначе.
— Может быть, ты придаешь чересчур много значения обычным снам? — спросил он наконец.
Шерлок снова выпустил его и принялся ходить туда и обратно.
— Но почему сейчас? — бормотал он себе под нос. — Не в парке, именно сейчас... Что изменилось? — Он остановился, на мгновение его лицо просветлело, но сразу же скривилось в гримасе отвращения. — Он задерет нос до небес, узнав, что снова оказался прав.
— Ты о ком?
— Майкрофт. Он был прав, хотя беспокоился не о том человеке, — Шерлок присел на подлокотник кресла и с силой провел ладонью по лицу. — Хотя нет, насчет этого он тоже оказался прав. Черт бы его побрал.
Джон не поспевал за ним.
— Хочешь чаю? — спросил он.
Шерлок покачал головой и поднял руку.
— Только тебя. Иди сюда.
От такого деспотизма Джон только вздохнул, но послушно приблизился настолько, чтобы Шерлок смог притянуть его к себе.
— Джон, он хочет отобрать у меня глаза, — объяснил детектив, — вот почему подсознание изображает меня слепым в этом сне. Ты снова дал мне возможность работать, а Мориарти хочет отнять ее у меня, — его рука крепче обхватила бедра Джона. — Именно об этом хотел предупредить нас Майкрофт: не привлекать к себе внимания.
— Но Майкрофт беспокоился не обо мне, — напомнил Джон. — Он считал, что угроза направлена на тебя.
— Так и есть, Джон. Отобрать тебя — самый лучший способ причинить мне боль.
— Потому что я — твои глаза.
Шерлок поднял руку, чтобы проверить выражение лица Джона, но тот отвернулся.
— Джон, как ты можешь быть таким идиотом? — требовательно спросил он. — Или прошлой ночью со мной был не ты?
У Джона немного отлегло от сердца. Когда Шерлок вот так, мимоходом оскорблял его умственные способности, это странным образом обнадеживало.
Шерлок вскочил и снова начал расхаживать по комнате.
— Почему я не послушал Майкрофта? — с горечью сказал он.
— Ты никогда его не слушаешь, — напомнил Джон, — разве что для того, чтобы ненароком не сделать то, чего он хочет.
Шерлок скривил губы в попытке усмехнуться, но тут же покачал головой. Стоя посередине комнаты, он выглядел совершенно потерянным: Джон никогда не видел его таким.
— Как мне уберечь тебя, Джон? — тихо спросил он. — Я ничего не могу.

§ * *

Следующая неделя показалась Джону почти такой же нескончаемой, как проведенная в больнице. Шерлок отдалялся от него с каждым днем. В своей постели он не ночевал, обходясь короткими передышками на диване. Теперь он, казалось, больше боялся закрыть глаза хотя бы на минуту, чем открыть их. Иногда Джон выбирался из своей комнаты посидеть с ним рядом и гладил его по голове, а он бормотал во сне о Мориарти, глазах, Джоне, о том, что был всего один выстрел... Но после пробуждения он не хотел обсуждать эту тему.
Напрямую он не отталкивал Джона. Если тот хотел поцеловать его, он отвечал, но очень скоро мягко отводил в сторону руки Джона со словами: «Я работаю» или «Мне надо сосредоточиться». После нескольких попыток Джон отступился: постоянные отказы его вовсе не радовали.
Шерлок был убежден, что где-то в документах кроется намек на опасность, грозящую Джону. Он снова заинтересовался делом пропавшей няни, в котором чувствовал что-то от стиля Мориарти. За деталями они отправились в Скотланд-Ярд. Шерлок был холоден и сосредоточен; Джон поймал на себе легкую улыбку Салли, сочувственный взгляд Лестрейда, а когда увидел в коридоре Андерсона, просто отвернулся и направился прочь.
Во время одного из визитов Майкрофта миссис Хадсон обнаружила Джона сидящим на лестнице и увела его к себе, чтобы закормить до отвала домашними булочками с чаем.
— Ты напугал его, дорогой, — мягко сказала она. — Он не привык к таким чувствам и не знает, что с ними делать. Не волнуйся, все образуется.
Она похлопала его по колену. За последние несколько дней на долю Джона не приходилось и такой ласки, так что ему потребовалось еще две чашки чая, чтобы успокоиться.
Кризис разразился в тот вечер, когда Джон, воспользовавшись присутствием Майкрофта, ушел из дома, чтобы побыть одному. Разумеется, за каждым его шагом следили охранники, но он не обращал на них внимания. Он отправился в паб, где просидел час над пинтой пива, обдумывая сложившееся положение.
Джон понимал поведение Шерлока, но не знал, как помочь ему. Испытав первую настоящую радость в своей жизни, он сразу же столкнулся с кошмаром, в котором потерял ее, и буквально лишился управления, как вошедший в штопор самолет. Хуже всего было то, что у Шерлока действительно не хватало опыта, — он был словно столкнувшийся со смертью бабушки ребенок, у которого никогда раньше не умирала собака. Он не умел справляться с этими чувствами, не знал, как пережить потерю.
В какой-то момент Джон понял, что пора возвращаться. Майкрофт не оставит Шерлока одного, но чем дольше они пробудут наедине, тем больше опасность, что они просто убьют друг друга. Домой он плелся еле-еле, а внутри тихо прикрыл за собой входную дверь и привалился к ней, собираясь с духом.
Вздохнув, он выпрямился и направился к лестнице. Сверху доносились голоса — глубокий баритон Шерлока был слышен более отчетливо, голос Майкрофта звучал приглушенно.
— Ты должен, — настаивал Шерлок. — Новые документы, возможно, даже новая страна. Не притворяйся, что это не в твоих силах.
Ответа Майкрофта Джон не расслышал, но его брату он явно пришелся не по душе.
— Когда я тебя о чем-нибудь просил?
Джон замедлил шаги. Он не хотел подслушивать, но не хотел и врываться посреди разговора.
— Хорошо, я буду тебе обязан, — эта идея явно не вызывала у Шерлока восторга, но он продолжал: — Я буду твоим должником.
Кажется, речь шла о переезде. Что же, Джон не возражал: ему самому было все равно где находиться, хотя он не сомневался, что Шерлок уже через неделю начнет сходить с ума от скуки и захочет вернуться. На самом деле, ему было бы даже полезно сменить обстановку, представить себе жизнь под другим углом. Джон поднялся еще на несколько ступенек. Теперь голос Шерлока был слышен еще отчетливее, несмотря на то, что он заговорил тише.

— Только... — он осекся. — Только не говори мне, где он. Лучше мне не знать.
Джон примерз к месту. Что?! Перепрыгнув через последние две ступеньки разом, он распахнул дверь и уставился в потерявшие всякое выражение лица братьев.
— Я никуда не уеду, пока ты не убедишь меня в том, что я здесь не нужен. А это тебе не удастся, так что забудь, — с этими словами Джон промаршировал на кухню, схватил чайник и сунул его под кран.
Оборачиваться он не хотел. Не хотел видеть жалость, отблески которой уже появились в глазах Майкрофта, не хотел, чтобы по его лицу шарил этот всепроникающий взгляд. Но все равно оба брата отлично слышали, как мелко постукивает о край мойки чайник в его трясущихся руках. К черту! Он уронил чайник в раковину и уперся сжатыми кулаками в столешницу, по-прежнему стоя спиной к комнате.
— Поговорим позже, Шерлок, — вполголоса сказал Майкрофт, поднимаясь, чтобы уходить. — Приятного вечера, Джон.
Джон дернул головой, но не повернулся и не произнес ни слова. Он знал, что Шерлок стоит в дверном проеме, хотя не слышал ни звука.
— Я не могу потерять тебя, Джон, — в голосе детектива звучала окончательная, бесповоротная решимость.
— Прогнать меня ты за потерю не считаешь?
— По крайней мере, ты будешь в безопасности.
Джон усмехнулся.
— «Может быть опасно», забыл? — он наконец повернулся и шагнул к Шерлоку. Тот немедленно отступил и уселся в свое кресло с безразличным, почти скучающим видом. Джон ненавидел это выражение лица.
— Я не хочу быть в безопасности. Безопасность ничего для меня не значит и никогда не значила.
Шерлок молчал, словно весь этот разговор не заслуживал его внимания, но Джон видел, как часто бьется жилка на его горле.
— Приговариваешь меня к безопасной жизни в одиночестве и скуке, так? По-твоему, это все, на что я гожусь? Все, чего я заслуживаю?
— Я сделал тебя мишенью, Джон, — резко сказал Шерлок. — Тебе будет лучше без...
— Без тебя? — перебил Джон. — На прошлой неделе ты говорил совсем другое. Что произошло с «Я сделаю все, чтобы удержать тебя»? — в его голосе зазвучала горькая насмешка. — Как же мало, оказывается, стоят твои слова.
Похоже, Шерлока проняло.
— Это было до того, как я... — начал он горячо, но запнулся и снова замолчал.
— До того, как ты что? — требовательно спросил Джон. — Принял свои чувства? Или понял, что они делают тебя уязвимым?
Шерлок стиснул зубы и медленно выдохнул, явно пытаясь взять себя в руки.
— Если бы я был собой, — прямо сказал он, — если бы от меня был какой-то прок, все было бы иначе, мы могли бы противостоять ему вместе. Но я бесполезен. Мы не сможем.
Он покачал головой.
— Я навлек на тебя опасность. Сделав тебя своими глазами, я все равно что нарисовал мишень у тебя на лбу. Майкрофт позаботится о новых документах, ты уедешь и не вернешься, пока не будет безопасно.
— Черта с два!
Шерлок стиснул подлокотники кресла, но его лицо оставалось бесстрастным.
— Как пожелаешь, — холодно сказал он. — В любом случае, я переезжаю.
— И куда же? Что говорится об этом в твоем грандиозном плане? Отправишься к Майкрофту? Ты свихнешься сам и сведешь его с ума.
— Это неважно. Пусть хоть запирает меня вместе с мамой, пока я снова не стану собой, мне все равно, — Шерлок поднял голову. — Зато ты будешь в безопасности.
— Черт возьми, Шерлок! — в бессильной ярости Джону хотелось топать ногами, крушить кулаками стены; хотелось схватить Шерлока и вытрясти из него всю дурь, а потом засунуть на ее место хоть чуть-чуть здравого смысла. — Ты что, окончательно рехнулся? Ты сам-то себя слышишь? Все, к чему мы шли последние недели, все, чего добились, — ты хочешь просто взять и выбросить это в окно? Хочешь прогнать меня и киснуть в темном углу, дожидаясь, пока вернется зрение?
Шерлок ничего не ответил; его лицо было жестким и решительным. Джону хотелось ударить его, и он резко сменил тактику.
— Ладно, давай уедем куда-нибудь вместе. Если в Лондоне слишком опасно, мы можем отправиться куда захочешь: на континент, в Америку, да хоть в чертов Богнор-Риджис, мне все равно. Куда-нибудь вместе... Прекрати качать головой!
— Нам слишком опасно быть вместе, Джон, — ответил Шерлок немного мягче. — Я уже принял это во внимание. Когда мы порознь, я не представляю угрозы, а ты в меньшей опасности.
— Не пытайся перевести разговор на меня, мы оба знаем, что это не так, — Джон угадал за внешней непреклонностью Шерлока первую нотку отчаяния и уцепился за нее изо всех сил. — На самом деле тебя волнует не моя безопасность, а своя собственная.
Шерлок вяло махнул рукой.
— Не говори ерунды.
— Ерунды? А ты хоть раз подумал о том, чего хочу я сам? О том, каково мне будет уехать прочь, оставить дом и все, что для меня важно? Это хоть что-нибудь для тебя значит?
Ответа не последовало. По лицу Шерлока было видно, что он намерен пропускать мимо ушей все дальнейшие возражения.
— Шерлок, безопасность — еще не все. Как насчет твоей Большой игры? Раньше ты думал только о ней.
— А теперь нет! — похоже, Шерлок был недоволен тем, что позволил снова вовлечь себя в спор, но продолжил: — Теперь это не так, Джон, и ты знаешь это, — на мгновение он закрыл лицо ладонью, потом расправил плечи и снова уронил руку. — Я не могу играть в эту игру без тебя, а закончится она тем, что тебя убьют.
На этом слове голос Шерлока чуть дрогнул, но было ясно, что его решимость непоколебима.
— Так будет лучше, — закончил он, подводя итог разговора.
Джон смотрел на него во все глаза и видел картины последних недель: они вместе, Шерлок улыбается, прикасается к нему, берет его лицо в ладони. Обнаженный Шерлок, задыхаясь, держит его за руку. Шерлок обнимает его на диване, целует по-настоящему, говорит, что теперь уверен, что любит его... Как оказалось, недостаточно сильно. Совсем недостаточно. Джон проглотил комок в горле и сморгнул навернувшиеся на глаза горячие слезы. Он должен держаться, должен сохранять спокойствие. Он солдат.
— Ладно, — сказал он наконец. — Если ты решил, что не желаешь рисковать своим сердцем, пусть будет так. Оставь его себе. Будь один, прячься от жизни — чего уж лучше! Я никогда не считал тебя трусом, Шерлок.
Лицо Шерлока потемнело от обиды, он поднялся на ноги.
— Я боюсь за тебя, а не за себя.
— Бред! — сорвался Джон, теряя самообладание. — Полный бред, и ты прекрасно это знаешь! Физическая опасность не остановит такого человека, как ты, — точно так же, как не остановила бы и меня. Душевная боль — вот чего ты боишься. Отгораживаешься, отталкиваешь меня, чтобы защитить себя. Себя, Шерлок, не меня. Не меня.
Он отвернулся, тяжело дыша и надеясь, что Шерлок примет его смятение за ярость. Почувствовав, что голос повинуется ему, он заговорил снова, не оборачиваясь. Если сегодня его сердцу суждено разбиться, он не хочет видеть, как это произойдет.
— Давай, вперед, — пригласил он. — Действуй, если считаешь, что так надо. Защити себя. Но не смей ни на секунду притворяться, что делаешь это ради меня: любому идиоту ясно, что ты врешь.
Молчание тянулось долго. Джон до такой степени сосредоточился на самоконтроле, что не слышал, как Шерлок подошел к нему сзади; не видел его рук, пока они не легли ему на плечи, разворачивая, и не успел наклонить голову до того, как Шерлок взял в ладони его лицо и почувствовал слезы на его щеках.
— Джон... — с ужасом прошептал он. — Джон, я... — Шерлок провел пальцем вниз по мокрой полоске на его шее. — Как ты... как ты можешь так говорить?
— Все дело в том, чем ты рискуешь и что получаешь взамен. Так бывает во всем, — больше всего на свете Джону хотелось броситься Шерлоку на шею, но сейчас это было невозможно. — Неделю назад я был так счастлив... Когда ты сказал, что уверен, что любишь меня, когда ты поцеловал меня — это была лучшая ночь в моей жизни, — Джон замолчал и закрыл глаза. Он не мог сказать эти слова, глядя в лицо человека, которого так любил. — А потом... потом, похоже, ты передумал и пожалел о случившемся. Ты сделал мне больно — думаю, ты и сам это понимаешь.
Глубоко вздохнув, он снова открыл глаза. Если это его последний шанс, он должен хотя бы попытаться.
— Но, Шерлок, я бы ни на что не променял эту ночь. Даже если ты прогонишь меня, если она никогда больше не повторится... она того стоила.
Чуткими, зрячими пальцами Шерлок ощупывал его лицо, смахивал продолжавшие бежать по щекам слезы.
— Я никогда еще настолько не боялся чего-то лишиться, — тихо и неуверенно сказал он. — У меня не было ничего... никого, без кого я не захотел бы жить.
Он наклонил голову так, что их лбы соприкоснулись.
— Прости меня.
Джон сглотнул.
— За что? За то, что собираешься разбить мне сердце? Или за то, что вел себя как идиот? — он больше не пытался следить за своим голосом, и он звучал прерывисто, сдавленно.
— Второе, — сказал Шерлок.
Второе... Джон почти не смел поверить в то, что расслышал правильно.
— Ты серьезно? — прошептал он.
— Обещаю, — ответил Шерлок. — Я клянусь тебе, Джон, что никогда больше не поступлю так. Я буду прислушиваться к тебе. Если ты хочешь, чтобы мы остались вместе, мы останемся, как бы рискованно это ни было. Я обещаю тебе... — его голос дрогнул. — Я обещаю. Прости меня.
И Джон отпустил себя. Его ноги подкосились, и если бы Шерлок не подхватил его, он бы упал. Но Шерлок держал его крепко, прижимая к груди своими длинными руками. Он сделал несколько шагов назад, и они вместе рухнули на диван — Шерлок полулежа, Джон поверх него, но Джон едва ли понимал, где находится, потому что все напряжение этого вечера — да что там вечера, целой недели! — выходило из него со слезами, промочившими рубашку Шерлока насквозь.
Когда самое худшее оказалось позади и Джон понемногу начал осознавать окружающее, он обнаружил, что во рту у него рубашечная пуговица, а дышать почти нечем. Он выпрямился, нашарил коробку с салфетками, вытер лицо и громко высморкался. Шерлок скорчил гримасу.
— Странно, что я все еще хочу тебя поцеловать, правда?
Джон тихонько рассмеялся.
— Я хочу тебя поцеловать, даже когда ты копаешься по локоть в человеческих внутренностях, так что ничего странного, — ответил он и опустил голову Шерлоку на плечо.
Дыхание Джона все еще было немного неровным, но постепенно он успокаивался. Ему стало гораздо легче; он знал об очищающем действии слез и не раз неофициально прописывал их своим пациентам: «Чашка чая, два бисквита и хорошенько поплакать — не обязательно именно в таком порядке. А теперь идите и навестите меня еще раз завтра утром».
Шерлок обнял его одной рукой, ласково погладил по спине и поцеловал в макушку, а потом приподнял его голову за подбородок и продолжил целовать в висок, в щеку... Не открывая глаз, Джон нежился в этом ощущении заботы, сосредотачиваясь на прикосновениях губ Шерлока — прикосновениях, которые он боялся не испытать больше никогда.
Шерлок осторожно целовал все его лицо, но избегал губ, словно сомневаясь, что он все еще имеет на них право. Вот уж осторожной его обычную манеру никак нельзя было назвать... Моргнув, Джон открыл глаза и чуть откинул голову назад, чтобы сосредоточить взгляд. Шерлок выглядел нервничающим, неуверенным в благополучном исходе спора и немного обескураженным таким шквалом эмоций.
Джон вздохнул. Очевидно, этот гениальный ум пасует перед задачами, связанными с чувствами.
— Ты никогда больше не будешь так делать, — твердо сказал он. — Больше никаких односторонних решений в том, что серьезно касается нас обоих. Договорились?
— Договорились.
— Вот и отлично.
Он подождал; ничего не происходило. У Шерлока был сконфуженный вид.
Джон издал театральный вздох.
— Честное слово, не пойму, почему в этом доме все должен делать я? — он обхватил Шерлока за шею, притягивая к себе, и Шерлок улыбнулся, а мгновение спустя они уже целовались, и это было прекрасно.
Запустив пальцы в волосы друг друга, они отдавали и брали, и Шерлок настаивал, а Джон дразнил, то вбирая его губы своими, то отстраняясь, чтобы склонить голову набок, а потом снова подавался вперед, покусывая, пока Шерлок с каким-то рычанием не толкнул его в грудь и не навалился на него сверху, целуя жадно и ненасытно. «Вот так-то лучше», — промелькнуло в голове Джона. Но это было не просто лучше; это было невероятно хорошо — ощущать тяжесть Шерлока, его растущее возбуждение, и Джон подался ему навстречу, разворачивая бедра, вытягиваясь так, чтобы прижаться к нему как можно ближе... Но очень скоро этого стало недостаточно.
— Мы можем?.. — выдохнул Шерлок между двумя поцелуями. Чтобы осилить целое предложение, нужно было оторваться от губ Джона чересчур надолго.
— О боже, да... — пробормотал Джон, запуская одну руку за пояс брюк Шерлока, а второй вытягивая из них рубашку.
— К тебе в комнату, — Шерлок поднялся с дивана, не выпуская Джона из объятий, и спиной вперед потащил его к двери. При этом целился он мимо дверного проема; Джону не нужно было лучшего доказательства того, что сейчас мысли Шерлока заняты совсем другим.

— Почему ко мне? — поинтересовался Джон, незаметно выправляя их траекторию. Они никогда не спали в его кровати, спальня Шерлока была ближе.
— Верхний ящик, — лаконично пояснил Шерлок и куснул Джона за шею.
«Верхний ящик? — рассеянно повторил про себя Джон, машинально запрокидывая голову, чтобы Шерлоку было удобнее. — Какой верхний ящик?.. О!»
— О! — воскликнул он вслух, не зная, добавить ли к этому: «Ты уверен, что готов к этому шагу?» или «Когда ты успел обыскать мою комнату?». Но тут Шерлок наконец добрался до его ключицы, и он просто повернулся, схватил его за руку и потащил за собой вверх по ступенькам.
Впрочем, до спальни Джона они добрались не сразу, потеряв по дороге рубашки. Потом они застряли в дверях. К этому моменту Джон ухитрился запустить руку Шерлоку в брюки, а Шерлок ворчал, что на Джоне слишком много всего надето и что нет совершенно никакой необходимости надевать футболку под рубашку в такой теплый вечер. Джон пропускал все это мимо ушей, прижимая Шерлока спиной к косяку, оттягивая его голову назад за волосы и кусая в шею. В комнату они почти упали.
— Ты как, держишься? — Джону была нужна минута на кое-какие практические приготовления.
— Если я буду держаться за тебя еще крепче, то у тебя нарушится кровообращение, — ответил Шерлок. Временами он мог быть пугающе буквален. Джон даже не был уверен, что он шутит.
— Просто дай мне достать кое-что. Ну, знаешь, из верхнего ящика, — сказал он с намеком, высвобождая руки. — Тебе понадобится.
— Это тебе понадобится, — Шерлок и не думал его отпускать. — Я хочу, чтобы ты взял меня.
От неожиданности Джон остолбенел. Когда он позволял себе фантазировать об этом, то всегда считал, что Шерлок совершенно определенно предпочтет быть сверху. Он высказал свое предположение вслух.
Шерлок пожал плечами.
— Возможно, ты прав, — согласился он. — Но из нас двоих ты единственный, кто знает, что делать. Кроме того, я чувствую необходимость загладить вину перед тобой, а это кажется мне подходящим способом.
Джон колебался. Ему не хотелось, чтобы Шерлок из чувства долга делал что-то против воли.
Фыркнув, Шерлок притянул его к себе и легким движением стащил с него футболку через голову.
— Ради бога, прекрати быть таким ужасно благородным, — сказал он. — Я тебя люблю, но иногда ты бываешь совершенно невыносимым.
От этого признания у Джона потеплело на сердце, но сентиментальничать он не собирался.
— Какое знакомое ощущение, — сказал он и толкнул Шерлока на кровать.

§ * *