Евгений додолев начальник «камчатки»

В таком богатом памятниками городе, как Ленинград, есть, ко всему прочему, и неформальные, так сказать, достопримечательности. Среди них особое место занимает котельная, известная завсегдатаям ЛРК (Ленинградского городского рок-клуба) и внушительному числу городских подростков под романтическим названием «Камчатка». Из этой жаркой угольной колыбели вышло немало популярных в городе личностей. В том числе создатель группы «Кино» Виктор Цой.

С помощью «Аквариума» двадцатилетний резчик по дереву записал в 1982 году свою первую акустическую программу «45». В мае этого же года Цой опять же совместно с «Аквариумом» дал премьерный концерт в ЛРК.

И — надолго замолчал. За весь следующий сезон — одно-единственное выступление. Виктор всерьез занялся набором состава. Первый же выбранный им кандидат — гитарист Юрий Каспарян — вызвал в среде коллег-музыкантов недоумение — «он совсем играть не умеет».

Однако время расставило все и всех по местам. Сегодня искушенные мэтры, без энтузиазма встретившие Каспаряна, виновато разводят руками — ну кто бы мог подумать, что у Цоя такая интуиция. Но тогда, весной восемьдесят третьего, они остались вдвоем. И целый год репетировали тандемом. Затем к ним присоединился известный в Ленинграде барабанщик Георгий Гурьянов. На бас-гитаре согласился играть, не покидая родной «Аквариум», Александр Титов (осенью 1985 года его сменил музыкант «Джунглей» Игорь Тихомиров).

Этим составом — Цой, Каспарян, Гурьянов, Титов — «Кино» вышло на II смотр-конкурс ЛРК в 1984 году. Квартет попал в «первую тройку». Не самая лучшая песня «Безъядерная зона» была признана песней-победительницей фестиваля.

Но все это события городского масштаба. А вот вышедший в этом же году магнитофонный альбом «Начальник Камчатки» открыл двери холодно-смоделированного мира «Кино» всесоюзной аудитории.

Двадцатишестилетний певец уютной котельной — самый молодой из лидеров нашей молодежной музыки. Восторженная публика носила на руках Андрея Макаревича после концертов до гостиницы, когда Витя ходил во второй класс. Ему исполнилось одиннадцать лет, когда Борис Гребенщиков начал заполнять «очищающей водой» дерзких метафор полифонические рамки созданного им «Аквариума». Он младше даже вожаков групп, которые набрали силу уже на фоне полулегендарного «Кино», допустим, Кости Кинчева из «Алисы».

И эту юношескую жилку нельзя не заметить. Особенно в бесхитростно скроенных, скромно аранжированных альбомах «Ночь» и «Это не любовь». (Программы были записаны за сезон 1984–1985 гг., но из-за разногласий со звукорежиссером Андреем Тропилло «Ночь» вышла в свет лишь в позапрошлом году). Экспрессивный и неоромантический настрой этих песен уживается с пугающе искренней агрессивностью, этими точными звуками вырывающейся наружу душевной боли, так же, как в пятнадцатилетнем мальчике сосуществуют нежно-влюбленный девятиклассник и несговорчивый уличный хулиган. Поэтика становящихся на ноги. Потому-то так часто вспоминает Цой «телефоны», «сигареты», «ночи». И в него влюблены школьники, а из армии ему пишут ничуть не меньше, чем дикторшам ТВ или обманчиво-доступным красоткам, глянцево улыбающимся с журнальных обложек.

Простые слова, доходчивые образы, незамысловатые мелодии. «Моя четырехлетняя дочь знает песни Цоя наизусть», — писал писатель Александр Житинский в журнале «Аврора». Меня это не удивляет. Но со следующим утверждением ленинградского писателя — «Цой абсолютно не похож ни на кого из западных исполнителей» — согласиться не могу. Специфика звучания группы «Кино» напоминает мне многих зарубежных подвижников новой волны — и американскую группу «Блонди», и английскую «Полис». И вообще, слушая Цоя, я почему-то вспоминаю Аманду Лир. Именно с этой бывшей манекенщицей, певицей, поэтессой и художницей схож ленинградский музыкант. Многим. Прохладностью загадочно-кошачьей пластики, чарующей отстраненностью мимики, подчеркнуто-бесстрастным вокалом. В прижатости которого угадывается такое буйство крови, такая мучительная неудовлетворенность, такое бессонное желание выплеснуть себя, что не поверить этому странному голосу можно, только внушив себе — это категоричное, отмеренное ритмичным ходом гитары предложение неминуемого выбора «с нами или против нас» всего лишь померещилось в металлических и мягких, словно фольга, гармониях.

Весьма характерно заряд на бескомпромиссность проявился в последней работе квартета «Группа крови» (1988 год). Альбом на порядок выше четырех предыдущих. Виктор явно вырос как поэт (хотя решением жюри IV фестиваля ЛРК он был признан лучшим текстовиком уже в 1986 году). Положа руку на сердце не могу умолчать о некоторых, тем не менее, шероховатостях его текстов. Например: «И внезапно в вечность вдруг превратился миг». Хотя даже столь признанный авторитет, как Андрей Макаревич, грешит подобными ляпами: в одной из своих последних песен он — несмотря на свой семнадцатилетний сочинительный стаж — допустил аналогичный дубляж: «Зря ты напрасно терял в ожидании столько лет».

Главное достоинство новых песен «Кино» — сдвиг авторской позиции с непререкаемого «я» на нервное «мы»:

Мы хотели пить, не было воды.

Мы хотели света, не было звезды,

Мы выходили под дождь и пили воду из луж,

Мы хотели песен, не было слов,

Мы хотели спать, не было снов,

Мы носили траур, оркестр играл туш.

Но, с другой стороны, остротой и социальной направленностью текстов Цою и K° явно не сравниться с другими фаворитами ЛРК, особенно с Михаилом Борзыкиным, Константином Кинчевым и Михаилом Науменко. Хотя я и не решился бы отказать песням «Кино» в честности, как это делают некоторые клубные радикалы, зачислившие квартет в разряд мажорских групп (на ленинградском сленге это означает сытую, склонную к коммерческой музыке, уходящую от больных вопросов, от выраженного социального протеста группу). Цой работает с «открытым забралом», просто стоит, развернувшись чуть в сторону.

Зато он наиболее адекватно отражает интересы и чаяния совсем юных меломанов. Потому что естественен, ему нет нужды подстраиваться под них, как это делают «Алиса» и «Объект насмешек», или сознательно игнорировать их вкусы, подобно «Аквариуму» и «Зоопарку», представляющим тридцатилетних.

Тогда в чем же дело? Почему фирма «Мелодия» решила выпустить только один диск-гигант «Кино»? Отчего не часто балует группу пресса своим вниманием? Из-за чего игнорирует ребят ТВ и радио? (Кроме восьмимартовского «Взгляда», не припомню что-то «Кино» на экранах ЦТ).

Тому я вижу две причины. Во-первых, повторю, творчество Цоя органично по самой своей природе, сориентировано на подростков, а в худсоветах они, ясное дело, не представлены, и даже очень молодые, прогрессивно настроенные критики некоторые вещи «Кино» просто-напросто не понимают. А во-вторых, и это основное, Цой не очень-то контактен. В среде журналистов, пишущих о музыкантах, это называется «не умеет работать с прессой» (ох, многим это умение проложило дорожку на обложки журналов и газетные полосы). Он не особенно любезен с представителями солидных организаций, а от встречи с незнакомым журналистом вовсе может отказаться.

Это не значит, что Цой не честолюбив. У молодых музыкантов за те годы, пока их музыка находилась на полулегальном положении, выработалось стойкое недоверие к любопытствующим. Они часто отказываются от интервью. И даже от съемок в фильмах. (В «Роке», например, не захотел сниматься Костя Кинчев, после того как его «подставили» во «Взломщике», который он, кстати, не пожелал озвучивать…).

Впрочем, Цой снялся в прошлом году у Сергея Соловьева в «Ассе» и у Алексея Учителя в «Роке», а в начале этого — закончил работу над главной ролью в ленте под условным названием «Игла» («Казахфильм»).

По-моему, Цой все-таки из тех музыкантов, которым всерьез угрожает перспектива «звездной болезни». Поэтому-то и не очень ратую за расширенный выпуск его пластинок и организацию всесоюзных гастролей. Он может, пусть даже завоевав большую аудиторию, потерять себя. Ведь плохие мальчики с классных «камчаток» никогда не получают — вдруг! почетные грамоты от учителей. Отгородившись на этой своей территории, они независимо хозяйничают на «камчатках». И придуманную для них резервацию на задних партах некоторые умеют превращать в обетованную землю.

«Московский Комсомолец», 25 марта 1988 г.