Повышение напряжения (климакс)

Различны возможности повышения напряжения — в об­щем: напряжение повышется к концу речи; в частности: повышение возможно даже в одном предложении: «Было бы хорошо, если бы это случилось уже сегодня; лучше все­го, чтобы Вы дали мне в руки полномочия немедленно». Повышению напряжения способствуют повторения.

Противопоставление (антитеза)

Задача антитезы, как и других риторических фигур -«образа» и «сравнения» - разъяснение хода мыслей.

• Противопоставление должно быть ясным, но неожи­данным для слушателя.

Если тень на картине отражает свет, противопоставле­ние проясняет мысль.

• Например, мы перечисляем преимущества и недо­статки: как было тогда, как обстоит сегодня? Что зна­чит «длиннее речь — меньше смысла?» «Составлять планы легко, выполнять их — трудно».

• Американский политик Никсон имел большой ус­пех, когда в одной из речей объявил: «Хрущев крик­нул американцам: "Ваши внуки будут коммуниста­ми!" Мы на это отвечаем: "Напротив, мистер Хру­щев, мы надеемся: Ваши внуки будут жить свобод­но!"» «Мы должны иметь холодную голову и горя­чее сердце» (Аденауэр).

• Обвинитель Хауснер во время Иерусалимского про­цесса против эсэсовского палача Эйхмана исполь­зовал следующую впечатляющую антитезу: «Дру­гие народы считают в войне свои потери. Мы счита­ем выживших».

 

«Пары таких понятий, как преимущество-недостаток, видимость-действительность, замысел-результат, теория-практика, индивидуум-общество, большинство-меньшин­ство, слово-дело, позитивное-негативное, естественное право-закон, желанная цель-достижимость, внутренняя политика-внешняя политика, позволяют лишь подразде­лить любую груду материала» (Драх).

♦ Следует избегать утрирования: оно производит небла­гоприятное действие.

Каждое альтернативное членение лучше всего выделять предшествующим или последующим знаком:«... - или на­против:...», «...— с другой стороны:...». Несколько приме­ров современной антитезы: «Коалиция меньше, чем парт­ия в целом, но больше, чем общество заинтересованных в приобретении должностей»(Ф. Й. Штраус).

Карл Шиллер нашел выразительную, а потому часто цитируемую формулу: «Настолько много конкуренции, на­сколько это возможно, и настолько много государства, на­сколько это необходимо».

Густав Хейнеман сказал однажды: «Единственный шанс, чтобы евреи забыли, что с ними произошло, состоит в том, чтобы мы не забыли, что совершилось с ними».

«Насколько это в нашей власти, нужно делать все, что­бы напряженность не обострялась, а уменьшалась, чтобы между народами Востока и Запада росло не недоверие, а доверие».

Следующие ниже примеры демонстрируют образец цепи антитез.

Из речи президента Джонсона перед открытием съезда Демократической партии в Атлантик-Сити*, который его и сенатора Г. Хэмфри назвал основными кандидатами на президентских выборах 1964 г.: «Я не обещаю быстрых ответов, но я торжественно обещаю стойкость в защите свободы, силу, чтобы поддержать эту стойкость, и пос-

Атлантик-Сити — город на северо-востоке США.

тоянное терпеливое старание двигать мир к мирной жиз­ни. В ядерный век настоящее мужество проявляется в стремлении к миру. Наша нация является более сильной, чем объединенное могущество всех наций во всех войнах в истории этой планеты, и наше превосходство возрас­тает еще! В сегодняшнем мире нет места для слабости, но в той же мере его нет и для безрассудной смелости. Нам нельзя опрометчиво применять ядерное оружие, так как оно может уничтожить нас всех. Нам остается един­ственный путь: со всем нашим разумом и всей нашей во­лей создать безопасность, двойную безопасность, чтобы это оружие не было применено никогда. Мир обеспечи­вается не оружием, а людьми. Мир достижим не с по­мощью одной лишь силы, но с помощью мудрости, тер­пения и самообладания.

Каждый человек должен быть в состоянии получить профессию, воспитать детей, участвовать в голосовании на выборах и о каждом нужно судить по его личным за­слугам. Это является нерушимой волей нашей партии и нашего народа. Пока президентом буду я, перед законом все будут равны».

Кандидат в президенты США от демократов Эдлай Стивенсон однажды выразился так: «Если республикан­цы прекратят рассказывать о нас ложь, то мы прекратим говорить о них правду».

Цепь

Цепь — часто применяемое средство воздействия. В ней полный смысл одного звена мысли становится яс­ным только в связи с другими, вплоть до последнего зве­на в цепи мыслей. Простейший случай: «Мы следуем за тобой, потому что верим тебе; мы верим тебе, потому что знаем тебя». Или: «Кому принадлежит Берлин, тому при­надлежит Германия, кому принадлежит Германия, тому принадлежит Европа!» Или: «Речь идет о работе! Работе, служащей согражданам.»

Промедление (запаздывание)

Мы возбуждаем любопытство слушателя тем, что не сра­зу выкладываем все козыри, не сразу распутываем все узлы, но откладываем это на более поздний момент (например, сначала лишь намекаем на решение или доказательство). Таким образом оратор обрекает слушателя на томление. В зале напряженное ожидание: что же может случиться?

Неожиданность (Sustentio)

Время от времени (!) оратор использует неожиданные обороты. Они создают напряжение. Во время одной дис­куссии оратор сказал: «Мы слышали: господин X, этот храбрец, подумал о себе самом, когда остался послед­ним». Бисмарк застал врасплох своего оппонента, выс­казавшись наполовину: «Я также за отмену смертной казни, - а затем продолжил: «Но я за то, чтобы начало положил убийца!»

♦ В серийном изготовлении неожиданность становится дешевой погоней за эффектами.

Бывает, что риторическая фигура «неожиданность» по­лучает ироническое завершение. В рейхстаге Геббельс (23. 2.1932) назвал социал-демократов «партией дезертиров». На это Курт Шумахер ответил: «И если мы признаем за на­ционал-социалистами, так только одно: им впервые в не­мецкой политике удалась полная мобилизация человечес­кой глупости».

Предуведомление

Вы создаете у слушателей повышенное ожидание. При­мерно так: «Я хочу Вам подробно объяснить». «Я хочу это четко показать на примере:». «...Вы будете удивлены тем, какие для этого есть основания:...»

Игра слов

Когда Гельмут Коль получал в награду от мюнхенско­го карнавального общества орден святого Валентина, он

5 X. Леммерман

сказал: «Мужчины как Kohl (капуста). Более съедобны слегка ошпаренными».

Игра слов остроумна и смешна. Но она может стать самоцелью. Это уместно для конферансье, но не всегда -для оратора. Игра слов «с подтекстом» охотно воспри­нимается слушателями.

Хеусс предложил хороший пример (в 1954 г. в Берли­не): «Мы хотим не огосударствления людей, а очеловечи­вания государства». Или: «Малые шаги (kleine Schritte) луч­ше, чем никакие (keine Schritte)» (Вилли Брандт).

Американский президент Кеннеди закончил речь словами: «Мы не боимся никаких переговоров, но мы никогда не станем вести переговоры из страха». Такие слова обходят мировую прессу. Такие слова остаются в памяти.

Во время войны Черчилль благодарил летчиков-ис­требителей за защиту от немецких бомбардировщиков: «Никогда в истории человеческих конфликтов не были столь многие обязаны столь многим столь малому числу людей».

♦ Любая игра слов основана на богатстве связей языка.

Оценка Лессинга была остро критичной: «Что может быть вульгарнее, чем игра слов?» - восклицает он. Раз так, нужно этого мастера самого причислить к вульгаризато­рам, потому что именно он дал прекрасные образцы игры слов. Например, об одной даме, которая очень плохо го­ворила по-немецки, Лессинг сказал: «Пока не заговорит, она нравится мне. Но когда она заговорит, она мне боль­ше не нравится» (слово aussprechen означает и «заговари­вать, обращаться», и «нравиться», прим. перев.).

Намек

Зачастую намек на какое-либо событие, факт (соотне­сение с чем-либо) - эффектный прием, проясняющий,

обостряющий высказывание. «Де Голль — не Гитлер». Каж­дый знает, что этим сказано.

Другая форма намека: Вы даете знать слушателю, что определенный (несущественный или общеизвестный) факт Вы только упоминаете, но обсуждать подробно не будете. (Фигура претеризации - пропуска.)

«Мне не нужно объяснять Вам подробно, какие пос­ледствия будет иметь это событие..:»; на других причинах, например, я вовсе не хочу останавливаться подробно». При употреблении намека важно «возбуждение, приобщение слушателя к совместному размышлению. Помогают кос­венные высказывания, например, «Вы уже знаете, к чему я клоню». Оратор привлекает слушателей тем, что во все стороны демонстрирует «улыбку авгуров» (знак молчали­вого понимания посвященных и насмешки над непосвя­щенными, прим. перев.).

В заключение речи на съезде партии (1984) делегат Аннета Борис воскликнула, обращаясь к премьер-минист­ру Pay, который стал отцом: «Я надеюсь, каждый раз, ког­да закричит твоя маленькая дочь, ты вспомнишь, что в твоем социал-демократическом земельном правительст­ве на ведущих постах нет ни одной женщины» (смех и аплодисменты). Ирландский проповедник Джонатан Свифт (1667 — 1745) был кафедральным оратором, вну­шавшим страх язвительными намеками. «Возлюбленные прихожане, - начал он однажды, - есть три вида пороч­ной гордыни, именуемые гордыней рождения, гордыней богатства и гордыней таланта. О третьем грехе я распрос­траняться далее не буду, так как среди вас нет никого, у кого он на совести».

Описание (парафраза)

Мы имеем в виду косвенное сообщение, которое за­частую содержит эстетический момент. К примеру, го-

 

ворим: «В стране, где цветут лимоны» и подразумева­ем: «В Италии». В полемике интеллектуалов иногда называют «яйцеголовыми»: «Это, конечно, опять выду­мали яйцеголовые».

Преувеличение (гипербола)

Вы должны знать, когда употреблять этот прием, ина­че сказанное будет восприниматься как выдумка. Гово­рят: преувеличение обеспечивает наглядность. «Могу я наштамповать армию из глины?» Это вряд ли, и тем не менее этот вопрос вскрывает ситуацию. «Там был насто­ящий ад!» Несомненно преувеличение. «Мы имеем в Фе­деративной Республике едва ли не на каждую канонерку по адмиралу, но у нас еще ни разу не было атташе по куль­туре для каждого посольства!»(бундестаг, июнь 1960). В последнем предложении изобилие риторических средств: сравнение, противопоставление, преувеличение.

С помощью подчеркивания многие ораторы обобща­ют существенное. Двойственное отношения французов к немецкому перевооружению отчетливо выявил Фрид­рих Зибург следующей формулировкой: «Французы были бы согласны с немецким бундесвером. Но они считают наилучшей такую немецкую армию, которая была бы меньше, чем их собственная, однако больше, чем у Со­ветского Союза».

Ллойд Джордж, чем становился старше, тем все бо­лее терял симпатии слушателей: утрировал и терял чув­ство меры, и в итоге был неосмотрителен. Наконец пос­ле четырех десятилетий политической деятельности он остался почти без последователей.

Кажущееся противоречие (парадокс)

Парадокс является особым видом игры слов: «Меньшее было бы большим». «Этот политик мертв при жизни». Противоречие является лишь кажущимся, поскольку

слова относятся к разным явлениям. Парадокс представ­ляет сознательно заостренную формулировку.

Пример: «Там, где больше нет критики, что-то не в порядке». «Красноречивое молчание». «Единая масса». «Никакого ответа — это тоже ответ».

Вставка

Вставкой мы называем замечание, которое делается мимоходом. Ее функция — приобщить слушателя к мо­менту высказывания («... но, возможно, Вы еще не пол­ностью разделяете мой взгляд, тогда я хочу привести Вам дальнейшие доказательства...»).

♦ Зачастую вставка является сообщением, возбужда­ющим внимание.

«Однако подумаем, что является следствием этого...». «Если я должен сообщить вам мое мнение об этом...» Важным средством воздействия является параллельное высказывание, между прочим: небольшое промежуточ­ное замечание, краткий комментарий, остроумный «бо­ковой удар».

Предупреждение (постановка возражений; пролепсис)

(Смотри также раздел «Техника аргументации» в моей книге «Школа дебатов».) Мы думаем о том, какие возра­жения можно выдвинуть с противоположной точки зре­ния, сразу включаем их в нашу речь, а вслед за ними при­водим опровержение.

Мнимые вопросы (риторические)

На риторический вопрос ответ не дают. Мнимые во­просы лишь стимулируют мысль слушателя или же слу­шатель безмолвно подтверждает мои высказывания. «Кое-что мы можем одобрить?», «В этом мы не все еди-нодушны?»(Нужно быть уж совсем наивным, чтобы та­кие вопросы понять неправильно, как это случилось однажды. Так новобрачные на риторический вопрос, по случаю бракосочетания: «Можно ли сегодня быть еще ра­достнее? - в один голос весело ответили: - «Ну да, ко­нечно!») Впрочем, не следует пересыпать речь вопроса­ми типа: нет?, не правда ли? и так далее.

Переименование (синекдоха)

Под этим мы понимаем краткий способ выражения, при котором предполагается, что слушатель понимает, о чем идет речь. Например, «в Бонне решили» вместо «большинство в бундестаге решило»; «Карлсруэ действует радикально» вместо «Федеральная судебная палата...»; «У Белого дома и у Кремля разные мнения».

Оратор должен учитывать, что знают и понимают все слушатели. Нужно, чтобы слушатели самостоятельно по­нимали, что имеется в виду. Например: шестьдесят лет назад Роза Люксембург, возражая против мнимого пра­вого уклона социал-демократа Августа Бебеля, выкрик­нула в зал: «Товарищ Бебель слышит только правым ухом!» Слушатели поняли о чем речь.

Сталин искусно использовал синекдоху в речи о во­йне (6 ноября 1941 г.): «Немецкие оккупанты хотят вести против народов Советского Союза войну на уничтоже­ние. Что ж, если немцы хотят войну на уничтожение, то они ее получат»(Бурные, долго не смолкающие аплодис­менты). Прямо не сказано, но выражено представление, противоположное немецкому об уничтожении — слуша­тель продолжает думать и самостоятельно приходит к целевой мысли: не Советский Союз будет уничтожен, а Германия. Если бы вместо этого Сталин просто сказал: «Мы уничтожим немцев», то действие высказывания было бы далеко не так велико.

Подумаем о том, что все перечисленные здесь рито­рические средства многообразно связаны друг с другом и одно встроено в другое. В частности, они не применя­ются слишком кучно, в этом случае их действие притуп-

ляется. Самым важным остается следующее: обращать внимание на речь. Речь наглядна, внутренне напряжен­на и убедительна.

Многие из рассмотренных риторических фигур при­меняют даже неосознанно, но при подготовке нужно со­знательно встраивать эти средства в структуру речи, речь должна быть хорошей и действенной. Техника, безуслов­но, повышает силу воздействия речи. Тот или иной из чи­тателей, возможно, возразит, что нельзя слишком под­черкивать «формальное» и «техническое» в речи. Мы тоже не хотим это слишком подчеркивать. Но нельзя прене­брегать техникой, составляя речь с помощью «чувства и вдохновения». Ораторские приемы должны быть у речи в полном составе.

3.5 Вступление — заключение

3.5.1 Вступление

Вступление одновременно является «настройкой на слушателя». В виде сравнения Науман говорит о «звуча­нии инструмента». Так же, как существуют «приманки для глаз» точно так же бывают и «приманки для слуха», сказал Веллер. Дело заключается в том, чтобы наладить со слушателями надежный контакт. Оратор устанавливает контакт и добивается внимания слушателей. Введение — первый перекидной мостик от оратора к слушателю.

♦ «У введения две задачи: установить мысленную связь оратора и слушателя, а также, как говорит назва­ние, ввести слушателя в курс дела» (Винклер).

В известной мере это принципиально важно. Неве­роятно много возможностей преобразовать систему мыс­лей в практическую реальность. Я хочу рекомендовать четыре способа формирования хорошего и действенного введения, причем второй (возможно, также в связи с пер-

вым) может приобрести большое значение. Эти способы формирования введения я назову так:

1. Способ подкрепления.

2. Способ повода.

3. Способ побуждения к размышлению.

4. Прямой способ.

Способ подкрепления

Способ подкрепления в целом настроен на установле­ние со слушателями личных отношений, благодаря кото­рым возникает теплый контакт. Задачу облегчают не­сколько по-настоящему-сердечных слов. Оратор задает себе вопрос: Что же чувствуют эти слушатели? Как я могу повысить общность мышления: сформировать общность чувств и вызвать доверие? Римский учитель ораторского искусства Квинтилиан называл эти усилия captatio bene-volentiae: обеспечение благожелательности. Это captatio benevolentiae должно быть простым, ясным и понятным любому; оно должно быть личным и примиряющим.

Образцовый пример искусного, но неопределенного captatio мы найдем в «Юлии Цезаре» Шекспира*: речь Марка Антония. У Шиллера в лагере Валленштейна** ка­пуцин*** выкрикивает: «Ай да веселье! Пир да гульба! Примите в компанию и меня!» Он притворяется веселым повесой, только тогда его будут слушать. Затем, овладев вниманием, капуцин не спеша переходит в наступление: его возмущает развратная жизнь в лагере.

Слушателю хочется, чтобы обращались лично к нему. Дипломат Пауль Шмидт сообщает о французском поли­тике Бриане: «Как оратор, Бриан был настоящим масте­ром. Он говорил совершенно естественно, у него не было

* Трагедия В. Шекспира «Юлий Цезарь» (1599) ** Трилогия И. Шиллера «Валленштейн» (1798) *** Капуцин - член католического монашеского ордена, основанного в 1525 г. в Италии. Название от итальянского cappuccio — капюшон.

 

никакой ораторской позы, в зале у любого слушателя воз- пикало такое чувство, будто Бриан беседовал лично с ним... Однако спокойный тон доверительной беседы постепен­но менялся, голос принимал полновесное, мрачное звучание, заставлявшее слушателей сравнивать его с виолончелью».

Очень уместно также «веселое подкрепление», даже если доклад серьезен. Как выразился Лютер: «Слушате- лей надо развеселить, чтобы потом они охотно слушали проповедь». Что порекомендую? Несколько личных на­блюдений — описание маленького происшествия во вре­мя поездки на собрание — несколько слов о круге слуша­телей, месте или ораторе, выступавшем с приветствием: все это может растопить лед равнодушия. И тогда пусть оратор вспомнит слова Авраама Линкольна: «Мы все чув- ствительны к комплиментам». Маленький комплимент творит чудо. Только не переусердствуйте.

Ойген Рот чтение стихов в Вене начал со стихотвор­ного извинения за свою простуду: «Стихи, что сочинял вполне здоровым, Боюсь, покрылись слизью и стали очень плохи».

Слушатели заулыбались и охотно смирились с орато­ром, страдавшим от простуды. Если в какой-то момент все рассмеялись, значит каждый испытал то непринуж­денное сближение с оратором, которое так важно. Натя­нутость быстро проходит, устанавливается дружелюбная атмосфера.

«Ллойд Джордж любил вступительные завязки, осно­ванные на внешних обстоятельствах, связанных с местом собрания. Он не скрывал радости при виде большого ми-тинга»(Гуго Фишер).

Гельмут Шмидт тоже, где было возможно, начинал с лично пережитого, связанного с местом или известными лицами.

Когда Ганс Дитрих Геншер вступил в должность ми­нистра иностранных дел, ему не давался беглый англий-

ский. Его наградили сочувствием и улыбками, когда за рубежом, речь на английском языке он начал словами: «Леди и джентльмены! С английским языком у меня -как с женой: я ее люблю, но ею не владею».

Иоганн Pay тоже недавно намекнул в Вашингтоне на свое слабое знание языка: «Я надеюсь, что мой английс­кий Вас не оскорбит».

Кратким вступлением начал свою речь по радио 7.8.1954 г. французский премьер-министр Мендес-Франс: «В эту первую неделю августа многие из Вас на каникулах. Не обижайтесь на меня, если я на несколько мгновений нарушу Ваш отдых и скажу о тяжелейшей про­блеме, которая касается практически всех».

Здесь после выдержанной в стиле легкой беседы вспо­могательной части политик нашел искусный переход к теме, сделанный в форме предуведомления.

Гюнтер Грасс в 1965 г. произнес несколько предвы­борных речей, обративших на себя внимание широкой общественности.

В следующем примере видно, как Грасс после образ­ной вспомогательной части (состоящей из риторических вопросов и предварительного обзора возражений!) про­двигается к главной теме: «Граждане, города Любека¹. Я предъявляю обвинение! По какому праву? На каком ос­новании? Какая криво положенная доска — моя опора?

Приходит некто, имеющий подозрительную профес­сию: он изобретательно пишет и все же подозрителен правдивой истории. Итак, некто, идущий рука об руку с фантазией, короче, писатель. Поэт, стихотворец, рас­сказчик - как хотите, потому что он ни разу не смог точ­но указать свою профессию, — итак, он кляузник, интел­лектуал и шавка (наш язык так богат на бранные слова) - он приходит, с одной стороны, обвиняет, а с другой, советует голосовать за Социал-демократическую партию Германии.

Он рекомендует партию, которая предоставляет мало возможностей его профессиональному климату, его склонности к преувеличению и игре слов; так как она, высоко ценимая мною Социал-демократическая партия Германии, является партией, стремление которой к обра­зованию, но не искусству. В основном она планирует, а спонтанная деятельность ей чужда. Не в меру прилежная и солидная, какой мы ее знаем, Социал-демократическая партия Германии является политической фантазией впав­ших в рассудочность детей».

Итак, подкреплением называют captatiobenevolentiae, помещенное перед деловой частью речи. Следующий пример такого подкрепления содержит важный признак хорошего согласования. В начале стоят слова, вызываю­щие улыбку, за ними следуют обращение и благодарность; искусно выражается радость по поводу возможности об­ратиться с речью. Добавляются: ссылка на место, где про­износится речь, обращение к отдельным лицам, общий комплимент, личные воспоминания.

Имеется в виду начало речи, которую Андре Фран-суа-Понсе произнес в 1950 г. (2 июня) перед немецкими и французскими главами городской администрации.

«Итак, в соответствии с программой настала моя оче­редь раздавать сюрпризы, и пока вы меня не выслушае­те, другого варианта вам не представится. Вы, так ска­зать, в моей власти...» (Возбуждение улыбки в тоне не­принужденного разговора!) «Господин федеральный пре­зидент, господа обербургомистры, месье мэры Франции!» (Обращение в соответствии с рангами; обербургомист­ры и мэры, разумеется, в одинаковом ранге, но, будучи французом, он называет немцев, естественно, первыми, прежде чем он обращается к своим соотечественникам). «С благодарностью и радостью я принимаю обращенное ко мне приглашение присутствовать при завершении ва­шего съезда немецких обербургомистров и французских

мэров и в связи с этим снова увидеть Штутгарт». (Благо­дарность; радость по поводу возможности обратиться с речью). «Откровенно говоря, я был очень растроган, вспомнив мое первое пребывание в вашем горо-де»(ссылка на то, что связано с местом). «Господин фе­деральный президент знает, что я сентиментален (обра­щение к отдельному лицу). «Но где могут это понять луч­ше, чем в Швабии!»(комплимент). «С тех пор прошло почти полстолетия. В 1902 г. я прибыл сюда юным гим­назистом... (следует личное воспоминание). Так, не спе­ша, Франсуа-Понсе переходит собственно к предмету своей речи: немецко-французскому соглашению, кото­рого он настойчиво добивался и о котором много гово­рил в своих выступлениях. У него, как у хорошего орато­ра, точный прицел - договориться о немецко-французс-ком сотрудничестве в вопросах управления.

Мастером «веселого подкрепления» был федеральный президент Теодор Хеусс. «Об оценке современной тех­ники» - это название праздничной речи 7 мая 1955 г. в Мюнхене по поводу столетия со дня рождения выдаю­щегося инженера (и основателя Немецкого музея) Оска­ра фон Миллера. Подкрепление здесь заключается в «ат­мосфере», созданной цепью «возбуждений улыбки». Она содержит такие же элементы, как подкрепление Фран­суа-Понсе: мягкий юмор, ссылка на ситуацию, обраще­ние к приглашенным и так далее. Оратор действует на­глядно и пластично, благодаря вставке в речь маленькой дискуссии. Хеусс начинает так (причем свой звучный голос он, как всегда, ставит точно на нижний регистр): «Оскар фон Миллер обладал великолепным даром: он понимал, как нужно распоряжаться людьми. (Здесь мы видим хороший пример, я его очень рекомендую: прием речи с использованием двоеточия.) Отто Мейер, его при­верженец и настоящий последователь, распоряжается, используя федерального президента (оживление в зале). Два года назад это ему не удалось: тогда я участвовал в

праздновании 50-летнего юбилея Немецкого музея, меж­ду тем как незадолго до того я произнес торжественную речь к 100-летнему юбилею Германского национального музея. И то,и другое относилось к одной и той же теме! Отто Мейер успокаивается и ставит свои ловушки: все же Хеусс от меня не улизнет! Он высмотрел угрожающую в ближайшее время 100-летнюю годовщину со дня рож­дения и я при моей любви к дорогому человеку уже был готов участвовать в празднестве.

— Кто будет произносить речь?

— Естественно, Вы.

— Это «естественно» — образец взятой напрокат «тех­ники приобретения по Миллеру».

— Но ведь и в 1950 году я уже представлял Миллера. — «Ах, говорите что хотите. Вам уже что-то пришло на ум. - В его уверенности есть нечто трогательное, но она не вызволяет меня из критической ситуации: речь о Милле­ре, который сегодня, так сказать, стоял на очереди, была произнесена пять лет назад на том же месте...

«И теперь оратор не спеша переходит к теме, кото­рую он совершенно уточнил и этим показал, что он в пер­вой речи о Миллере никоим образом не исчерпал тему: Хеусс преподносит слушателям деятельность Миллера под новым углом зрения. «Комментарии... по поводу столь затруднительной для нашей современности пробле­мы оценки техники с попыткой осветить вероятную по­зицию Миллера по этому комплексу вопросов или, как прекрасно говорят, выявить ее...»

♦ Мы же выявим следующее: тайна хорошего оратора, материал которого всегда нов и увлекателен, состо­ит в том, чтобы всегда опять и опять находить но­вую точку зрения, вновь и вновь открывать новые вза­имосвязи.

Техника использования повода

Подкрепление — только видимость ломки льда для создания нужного климата в зале, и у нее слабая связь с со­держанием речи. Напротив, повод ярко высвечивает си­туацию или то, что имеет прямое отношение к обсуждае­мой проблеме, повод напрямую связан с содержанием речи. Небольшое происшествие, сравнение, личное пе­реживание, анекдот, неожиданная постановка вопроса -дают возможность в дальнейшем связать с ними речь. • Небольшое происшествие. К этой технике обращал­ся великий проповедник Бертольд фон Регенсбург (13 век). «Такое начало речи действует на слуша­телей, у которых нет навыков абстрактного мыш­ления, а лишь привычка к живому сочувствию: имеется в виду начало речи с небольшой истории, которая в форме притчи ведет к теме проповеди» (Ирмгард Вайтхазе).

Один историк свой доклад о союзниках по разгро­му Германии в 1918 и в 1945 годах начал с описа­ния следующего эпизода: «Когда Уинстон Черчилль в 1945 году в лондонском аэропорту садился в са­молет, чтобы лететь на Потсдамскую конферен­цию*, видный журналист озабоченно спросил его: «Господин премьер-министр, не совершат ли союз­ники в Потсдаме те же ошибки, что и в Версале?» Черчилль, усмехнувшись и не вынимая изо рта си­гары, ответил в мудром предвидении: «Можете быть уверены: мы не совершим еще раз те же самые ошибки - нет, они будут совсем другими!» Оратор, использовав этот эпизод, добился напря­женного внимания слушателей и одновременно

• Потсдамская конференция 1945 г. (Берлинская конференция), (17 июля — 2 августа, Потсдам вблизи Берлина) глав правительств глав­ных держав-победительниц во 2-й мировой войне — СССР (И. В. Сталин), США (Г. Трумэн), Великобритания (У. Черчилль, с 28 июля К. Эттли). Приняла решения по разооружению фашистской Герма­нии, окончательному освобождению Германии от фашизма, пере­смотрела государственные границы Германии и др.

удачно связал с содержанием своего дальнейшего выступления.

Сравнение. Доктор Ойген Герстенмайер 10 сентяб­ря 1948 г. произнес во Фленсбурге* речь под назва­нием «Христос проходит через преграды». Он на­чинает следующим образом: «В пограничной облас­ти понимают значение границы. Там ощущают не­сравненно глубже, чем во внутренних областях страны, что возможность передвижения людей ог­раничена, что жизнь отдельных людей совершает­ся во взаимосвязи, которая отличается от взаимос­вязей в других странах. Такую систему жизненных взаимосвязей мы называем народом...» Далее пре­зидент бундестага исходит из ситуации, в которой живут граждане Фленсбурга, хорошо знакомые с напряжением: оно связано с пограничной областью. От этого сравнения, как исходного пункта, он на­правляется к анализу сути границ и приходит к убе­дительному заключению, высказываемому ясными, разнообразными по форме и законченными фраза­ми, например, «Церкви недопустимо капитулиро­вать перед границами..., поскольку Иисус Христос спаситель мира, а не только группы людей, одного поколения или одного образованного слоя...» Со­держание речи также можно соединить с актуаль­ным событием.

Сравнение всегда помогает выработать основное положение, общее для оратора и слушателей. След­ствие — напряженное внимание. Лично пережитое событие. У Вас появится хороший повод перейти к своей речи, если начнете с неболь­шого пережитого лично Вами приключения. Ваша задача — любопытство и напряженное внимание. Речь на тему «Задачи и границы терпимости» доктор

Фленсбург - город в ФРГ на земле Шлезвиг-Гольштейн

 

Герстенмайер начал с рассказа, который я снабдил несколькими риторическими комментариями (в скобках): «Когда-то в небольшом ресторанчике Страсбурга велись долгие дебаты. Фиксируется ис­ходный пункт: когда, где, что.) Обычно их вели в спокойной задумчивости, но иногда — с пылкой резкостью. (Кроме противопоставления «спокойно-пылко» появляется еще одна риторическая фигура -«предварение». Эта фигура определяет также и сле­дующее предложение. Напряжение создается с по­мощью «затяжки»; слушатель уже знает, как прохо­дили дебаты, но еще не знает, о чем.) Разговоры неожиданно переходили с текущей по- литики на те принципиальные вопросы, которые вновь и вновь со страстью обсуждались в мире тут и там, но особенно в Германии. Как далеко должна заходить терпимость? Как далеко она должна захо­дить? В чем ее особые задачи и где устойчивые гра­ницы в наше время? (Комбинация фигур, цепи вопро­сов и разъяснения). Пунктом, на котором разгора­лись споры, был вопрос о конфессиональной* шко­ле (пример). Создание конфессиональной школы было объявлением войны (сравнение) терпимости в государственной или общественной жизни, пос­кольку (следует обоснование) школа изначально вос­питывает детей в нетерпимости, по крайней мере в непонимании других. Это мнение настойчиво за­щищали изгнанные судетские немцы. Напротив, вестфальские католики не менее настойчиво гово­рили (противопоставление), что в свободной стра­не родители имеют право сами принимать решение о воспитании детей, и никакие государственные ин­станции, исходя из соображений государственной целесообразности, не могут посягать на это право

или ограничивать его (контраргументация). Ни су-детские немцы, ни вестфальцы не затрагивали хотя бы одним словом вопрос взаимной терпимости кон­фессий. Что религиозная терпимость должна выра­батываться, что в особой мере взаимно терпимы должны быть большие конфессии, что нужно вза­имное уважение (разъяснение), было для тех и дру­гих настолько само собой разумеющимся, что об этом не проронили ни слова. Я думаю, что в этом выразилось нечто показательное для духовного и общественного развития...» (В немногочисленных об­разных высказываниях оратор, используя рассказ, от­крыл круг проблем, которые в последующем он рас­сматривает ближе, причем в качестве перехода при­меняет цитаты.)

Анекдоты не должны только смешить, а одновре­менно иметь меткий прицел относительно темы, аналогично «небольшим происшествиям». Выби­райте анекдоты, которые Вы можете считать мало­известными или неизвестными вовсе. Так можно украсить и остроумно начать почти любую речь, кроме надгробной. Последующая серьезность ора­тора часто выразительно подчеркивается веселым вступлением. Так, употребленный в речи анекдот с помощью «перемены сути» вводит веселым и тем не менее умным способом в самый центр проблема­тики. Во время Венского конгресса в 1815 г. царь Александр I возмущался поведением саксонского короля. Он бушевал: «Этот король - презренней­ший изменник, и ничего больше!» «Сир, — возра­зил Талейран и намекнул на Тильзит*, где Алек-

Тильзитский мир заключен 25.06.1807 г. в Тильзите (с 1946 г. г. Со-ветск Калининградской обл.). В результате личных переговоров Александра I и Наполеона Россия соглашалась на континенталь­ную блокаду — торговую блокаду Великобритании — всеми союз­ными или подвластными Наполеону государствами.

сандр I прекрасно договорился с Наполеоном, - из­мена — это только вопрос даты».

• Неожиданный вопрос. Речь можно начать и с неожи­данного вопроса к одному из слушателей. Доклад о княжестве Лихтенштейн* начинался так: «Уважае­мые дамы и господа, Вам известно, что Пруссия**, вела самую продолжительную в истории войну с ма­леньким Лихтенштейном? Состояние войны продол­жается с 1866 г., в сущности, по сей день...» (Для по­яснения: «войско» Лихтенштейна, силою в половину роты, направлялось на помощь Австрии, но до кон­ца войны не прошло через ближайший альпийский перевал и вернулось с поля битвы в родной Вадуц еще более сильным, став в этом отношении, возмож­но, единственной армией в мире. Столь любящие по­рядок пруссаки напрочь забыли заключить с Лихтен­штейном мирный договор...). Двум способам — «подмоге» и «поводу» предостав­ляю самое видное место из имеющихся инструмен­тов формирования введения, но предостерегаю от их неоправданного применения. Если не прихо­дят на ум хорошая «подмога» или «повод», то лучше

довольствоваться менее искусными приемами, наподобие двух следующих, которых я коснусь

вкратце.

* Лихтенштейн — государство (княжество) в Центральной Европе, в Альпах, в бассейне верхнего Рейна. Площадь 157 км², 24 тыс. жите­лей (1976 г.). Столица Вадуц.

** Пруссия - государство, затем земля в 1945 г. В 1701 г. Брандербур-гско-прусское государство; в 1701 г. - королевство Пруссия (столи­ца Берлин). Прусские короли из династии Гогенцоллеров расшири­ли территорию государства (Фридрих II). В 1871 г. прусский король стал германским императором. В 1918 г. монархия в Германии лик­видирована. Пруссия стала одной из германских земель. После раз­грома Германии в 1945 г. территория Пруссии была разделена на от­дельные земли. В 1947 г. принят закон о ликвидации Прусского го­сударства как оплота милитаризма.