Средние значения параметров игрового поведения нормальных детей и детей-олигофренов в пересчете на 30 мин наблюдения

(см.: Новодворская В.А., 1972)

 

 

Параметры игрового поведения	Возраст
2-3 года	3-4 года	4—5	лет	5-6	лет	7—8	лет
Общее количество проигранных единиц			N 24	О	N 21	О	N 20	О
Количество иерархи­ческих единиц	13%	56%	70%	11%	76%	18%	52%	74%
Число уровней в еди­нице		1-2	2-3	1-2	3-4	1-2	3-4
Общее количество элементов в единице					5-6
Манипуляции и дей­ствия с манипуляци­ями	76%	61%	40%	78%	25%	69%	15%	31%

Примечание: N — нормальные дети; О — дети-олигофрены.

Как видно из таблицы, поведение нормальных детей и детей-олигофренов резко отличается друг от друга. Если по общему ко­личеству проигранных игровых единиц игру олигофренов можно сравнить с игрой здоровых детей на несколько лет моложе, то по сложности единиц такое сравнение не проходит. В норме число уровней растет с линейно построенных единиц в 2—3-летнем воз­расте до сложных пятиуровневых — в 6—7 лет (устойчиво 3—4 уровня). Само количество иерархических единиц за наблюдаемый

временной период увеличилось в процентном отношении в 6 раз (!), а манипуляций уменьшилось во столько же раз.

Этот факт указывает, что в игре здоровых детей все большую роль приобретает фактор планирования действий (число игровых единиц уменьшается, а их сложность увеличивается). Структура игровых единиц у олигофренов значительно беднее, чем в норме. Начиная в 4—5 лет с линейных и двухуровневых действий, к 7 —8 годам они в основном остаются на той же пози­ции, хотя некоторым из детей (легкие случаи) доступно проиг­рывание более сложных, трехуровневых игровых единиц. Сами иг­ровые единицы неустойчивы. Включив в игровой комплекс но­вый элемент, дети быстро его теряют, потом через некоторое время вновь восстанавливают — и так несколько раз. Все это указывает, что у олигофренов страдает главный фактор развития — способ­ность к планированию собственных действий.Лишь к 7—8 годам уровень развития игровых единиц олигофренов при­ближается к уровню игры здоровых детей 3—4 лет. Однако если в норме эти сложные предметные действия являются предпосыл­кой развития ролевой игры, то у детей, страдающих олигофрени­ей, усложнение предметных игровых действий происходит на этапе, когда последние в норме уже не являются актуальными для психи­ческого развития.

Рассмотрим критерии, положенные в основу деления олиго­френии, которые определяют степень тяжести умственного де­фекта (Эскироль): 1) идиотия, 2) имбецильность и 3) дебиль-ность.

Идиотия представляет собой наиболее тяжелую степень оли­гофрении, при которой имеется грубое недоразвитие всех функ­ций. Мышление, по существу, отсутствует. Собственная речь пред­ставлена нечленораздельными звуками либо набором нескольких слов, употребляемых для согласования. В обращенной речи вос­принимается не смысл, а интонация. Элементарные эмоции свя­заны с физиологическими потребностями (насыщением пищей, ощущением тепла и т.д.). Формы выражения эмоций примитив­ны: они проявляются в крике, гримасничанье, двигательном воз­буждении, агрессии и т.д. Все новое часто вызывает страх. Однако при легких степенях идиотии обнаруживаются определенные за­чатки симпатических чувств.

При идиотии отсутствуют навыки самообслуживания, пове­дение ограничивается импульсивными реакциями на внешний раздражитель либо подчинено реализации инстинктивных потреб­ностей.

Имбецильность характеризуется меньшей выраженностью сте­пени слабоумия. Имеются ограниченная способность к накопле­нию некоторого запаса сведений, возможность выделения про­стейших признаков предметов и ситуаций. Нередко доступны по-

нимание и произнесение элементарных фраз, есть простейшие навыки самообслуживания. В эмоциональной сфере помимо сим­патических эмоций обнаруживаются зачатки самооценки, пере­живание обиды, насмешек. При имбецильности возможно обуче­ние элементам чтения, письма, простого порядкового счета, в более легких случаях — овладение элементарными навыками фи­зического труда.

Дебильность — наиболее легкая по степени и наиболее распро­страненная форма олигофрении. Мышление имеет наглядно-об­разный характер, доступны определенная оценка конкретной си­туации, ориентация в простых практических вопросах. Имеется фразовая речь, иногда неплохая механическая память.

Дети, страдающие олигофренией в степени дебильности, обу­чаемы по адаптированным к их интеллектуальным возможностям программам специальных вспомогательных школ. В пределах этой программы они овладевают навыками чтения, письма, счета, ря­дом знаний об окружающем, получают посильную профессио­нальную ориентацию.

Вышеописанная систематика по степени умственного недораз­вития имеет первостепенное значение в дефектологии, так как служит одним из критериев отбора во вспомогательные школы.

При оценке интеллектуального дефекта при умственной отста­лости необходимо также учитывать наличие глубокого расхожде­ния между реальными достижениями и потенциальными возмож­ностями больных детей. Олигофрен, в отличие от здорового ре­бенка, ограничен в получении необходимой информации. Это ограничение вызвано не только его интеллектуальной недоста­точностью, но и выраженной психической пассивностью. Оли­гофрены не способны самостоятельно искать и структурировать информацию, даже в доступных им пределах. Возникают трудно­сти в актуализации даже тех интеллектуальных предпосылок, ко­торыми эти дети обладают. В результате многие из имеющихся пред­посылок остаются нереализованными, в латентном состоянии. В отличие от олигофренов, здоровые дети используют различную информацию: неструктурированную (спонтанно получаемую в процессе взаимодействия с окружающим) и структурированную (специальное обучение).

Таким образом, отличие олигофрена от нормы заключается в узости используемой им информационной базы.

Клинико-патогенетическая классификация Г. Е. Сухаревой (1965) выделяет следующие формы олигофрении: неосложненные, осложненные и атипичные.

При неосложненной форме олигофрении, чаще связанной с ге­нетической патологией, в клинико-психологической картине де­фекта имеются лишь вышеописанные черты недоразвития в ин­теллектуальной, речевой, сенсорной, моторной, эмоциональной,

неврологической и даже соматической сферах. При легких степе­нях неосложненной олигофрении деятельность ребенка зависит от его интеллектуальных возможностей и в пределах этих возмож­ностей грубо не нарушена. Эти дети старательны, усидчивы, до­брожелательны.

Помимо неосложненной формы Г. Е. Сухарева выделяет ослож­ненную форму олигофрении, при которой психическое недоразвитие осложнено болезненными (так называемыми энцефалопатически-ми) симптомами повреждения нервной системы: церебрастениче-ским, неврозоподобным, психопатоподобным, эпилептиформны-ми, апатико-адинамическими. Осложненные формы чаще имеют натальную (родовые травма и асфиксия) и постнатальную (ин­фекции первых 2—3 лет жизни) этиологию. В этих случаях более позднее время поражения мозга является причиной не только недоразвития, но и повреждения систем, находящихся в состоя­нии определенной зрелости. Это проявляется в энцефалопатиче-ских расстройствах, отрицательно влияющих на интеллектуаль­ное развитие.

Так, при церебрастеническом синдроме нарушения ра­ботоспособности больного олигофренией резко усугубляются за счет повышенной утомляемости и психической истощаемости. Ре­бенок не может приобрести того запаса знаний, который являет­ся потенциально доступным для возможностей его мышления.

Неврозоподобные синдромы (ранимость, боязливость, склон­ность к страхам, заиканию, тикам) могут резко тормозить актив­ность, инициативу, самостоятельность, общение с окружающи­ми, усугубляют неуверенность в деятельности.

Психопатопод о бные расстройства (аффективная возбудимость, расторможенность влечений) грубо дезорганизуют работоспособность, деятельность и поведение в целом. Особенно большое значение для нарушения поведения при олигофрении эти психопатоподобные проявления приобретают в подростковом возрасте, нередко вызывая тяжелые явления школьной и соци­альной дезадаптации [Лебединская К.С, 1969; и др.].

Эпилептиформные расстройства (судорожные при­падки, так называемые эпилептические эквиваленты), если они наблюдаются часто, не только способствуют ухудшению психи­ческого состояния и интеллектуальной работоспособности ребен­ка, но и являются формальным противопоказанием для его обу­чения в школе. Показанное в этих случаях обучение на дому не компенсирует полностью потерь, связанных с невозможностью полноценного общения со сверстниками.

И наконец, апатико-адинамические расстройства, внося в психическое состояние медлительность, вялость, слабость побуждения к деятельности, наиболее грубо усугубляют умствен­ное недоразвитие.

Сходное деление на осложненные и неосложненные формы олигофрении имеется в классификациях М. С. Певзнер (1959). Это клиническое деление имеет большое значение для изучения за­кономерностей не только клиники, но и психологии аномаль­ного развития, так как показывает соотношение и взаимовлия­ние симптомов нарушенного развития и болезни, симптомов не­доразвития и повреждения. В ряде случаев эти болезненные симптомы повреждения могут настолько доминировать в клини­ческой картине и настолько препятствовать развитию ребенка, что дифференциальная диагностика между недоразвитием и по­врежденным развитием (органической деменцией) бывает за­труднительной.

Атипичные формы олигофрении, по Г. Е. Сухаревой, отличаются тем, что при них эти основные закономерности могут частично нарушаться. Так, например, при олигофрении, обусловленной гидроцефалией, частично нарушается фактор тотальности пора­жения, так как в этом случае отмечается хорошая механическая память. При других формах олигофрении, например так называ­емой лобной, а также олигофрении, обусловленной недоразви­тием щитовидной железы [Певзнер М.С., 1959], частично нару­шается закон иерархичности недоразвития: в первом случае име­ется грубое нарушение целенаправленности, а во втором — резкая слабость побуждений, по степени своей выраженности как бы пе­рекрывающие тяжесть недоразвития логического мышления. Ати-пичность структуры интеллектуального дефекта может быть свя­зана и с грубым западением какой-либо из отдельных корковых функций (памяти, пространственного гнозиса, речи и т.д.), свя­занным с компонентом локального повреждения. Так, при олиго­френии, обусловленной ранним травматическим поражением моз­га, нарушения памяти будут выражены значительно больше, чем недостаточность других высших психических функций. При лоб­ной же олигофрении на первый план выступает нарушение целе­направленности, превалирующей по своей массивности над не­достаточностью процессов отвлечения и обобщения.

Отставание сроков становления и развития психических функ­ций демонстративно и при негрубых степенях олигофрении. Для первого года жизни характерно запаздывание формирования пер­цептивных функций: реакций на свет, звук, игрушку, «комплек­са оживления» на лицо матери, других близких. Задержка разви­тия моторики выступает в замедлении статических и локомотор­ных навыков (удерживание головы, хватание предметов, сидение, стояние, ходьба). В возрасте 2—3 лет наиболее очевидно выражен­ное запаздывание развития навыков самообслуживания; отчетли­во проявляется недоразвитие речи.

В дошкольном возрасте уже четко выступает недостаточность интеллектуальной деятельности в целом: отсутствие любознатель-

ности, пытливости, слабость познавательной активности. При подготовке к школе обнаруживаются выраженные затруднения в освоении начальных элементов чтения и счета.

Динамика нарушений психического развития в дошкольном возрасте у детей, страдающих олигофренией, особенно ярко вы­ступает при изучении формирования их игровой деятельности. Игра долго задерживается на стадии простого манипулирования, эле­ментарных подражательных стереотипов. И в ней отчетливо видно отсутствие инициативы, творчества. Недопонимание условий ро­левой игры, затрудняя общение со сверстниками, усугубляет де­фицит интеллектуального развития.

Для динамики развития детей, страдающих олигофренией, ха­рактерна иретардация возрастных уровней психогенного реагирова­ния. Психогенные реакции большей частью имеют форму, типич­ную для более младшего возраста. Долго сохраняется сомато-веге-тативный уровень реагирования на психотравмирующую ситуацию. Преобладание инфантильных психомоторного и аффективного уровней реагирования в подростковом возрасте делает подрост­ков-олигофренов более угрожаемыми в отношении ряда импуль­сивных асоциальных поступков.

Представленные выше данные клинической и психологиче­ской характеристики олигофрении как в статике, так и в дина­мике подтверждают выделенные выше закономерности структу­ры дизонтогенеза по типу психического недоразвития.

Так, для психологических параметров недоразвития при оли­гофрении типична тотальность поражения с вовлечением как частных функций, так и общих регуляторных систем. При этом раннее время поражения приводит к более выраженному недо­развитию функций, имеющих наиболее длительный временной период созревания, что определяет иерархию, в которой особая тяжесть недоразвития падает как на регуляторные системы, так и на высший уровень организации любой психической функции. Первичный дефект связан с тотальностью недоразвития мозга, и особенно филогенетически наиболее молодых ассоциа­тивных зон. Вторичный дефект, непосредственно связан­ный с первичным, как указывалось, имеет кольцевой харак­тер, вызванный двумя координатами недоразвития: «сверху вниз» и «снизу вверх». В формировании вторичного дефекта боль­шая роль принадлежит культуралъной депривации: низкие ин­теллектуальные возможности ребенка, страдающего олигофре­нией, не только исходно затрудняют усвоение информации, но и создают для него ситуацию изоляции в среде сверстников, выпадение из сферы полноценного общения, вызывают невро­тические наслоения, еще более тормозящие контакты с окружа­ющими. Таким образом, вторичный дефект имеет сложную, мно­гоступенчатую структуру, начиная от механизмов, более близких

к биологическим, и кончая параметрами, связанными с соци­альной депривацией.

Подведем итоги. При дизонтогенезе по типу недоразвития на­блюдаются явления асинхронии между физическим и психиче­ским развитием, между мышлением и другими психическими про­цессами. Первичная недостаточность интеллектуальной деятель­ности определяет структуру недоразвития «сверху вниз». Явления асинхронии наблюдаются также между аффективным и познава­тельным развитием (большая сохранность базальных эмоций).

Чем грубее явления недоразвития, тем больше выступают симп­томы изоляции отдельных функций. Наиболее демонстративным примером является идиотия, при которой резко обеднены связи между восприятием, действиями и речью.

Таким образом, при олигофрении страдают обе координаты раз­вития. Первая из них — нарушение развития «сверху вниз» означа­ет, что все нижележащие системы не получают нужных воздей­ствий со стороны более высоких уровней и, следовательно, задер­живаются в своем развитии. Нарушение воздействий «снизу вверх» означает, что базальные уровни не обеспечивают нужной инфор­мацией уровни более высокого порядка. В результате не формиру­ются необходимые для дальнейшего развития межуровневые вза­имодействия. Таким образом, при олигофрении развитие испы­тывает «двойной удар» со стороны патологических воздействий — «сверху вниз» и «снизу вверх».

При умственной отсталости, и не только при ней, у больных детей наблюдается расхождение между их реальными достиже­ниями и потенциальными возможностями. Это объясняется ря­дом причин, в том числе интеллектуальной пассивностью, не­способностью к самостоятельному структурированию получае­мой информации даже в доступных им пределах. В результате те интеллектуальные предпосылки, которые у них имеются, не ак­туализируются. Поэтому прогноз должен опираться не только на

результаты тестирования, но и результаты специального обуче-1. Так, умственно отсталые дети в стадии имоецильности с

почти нулевыми первоначальными показателями выполнения специальных моторных тестов после обучения показали резуль­таты, близкие к норме [Clarke A.M., Clarke A.D., 1974]. Таким образом, при прогнозе необходим анализ всего фонда предпо­сылок психического развития, находящийся у этих детей в ла­тентном состоянии. Однако при этом прежде всего учитываются те области, в которых возможно значительное продвижение ре­бенка. Так, например, у имбецилов такой областью является сенсомоторика.

1 Специальная методика обучающего эксперимента была предложена С.Я.Ру­бинштейн (1979).

В формировании вторичного дефекта большая роль принадле­жит культуральной депривации: низкие интеллектуальные возмож­ности ребенка, страдающего олигофренией, не только исходно затрудняют усвоение информации, но и создают для него ситу­ацию изоляции в среде сверстников, выпадение из сферы пол­ноценного общения, вызывают невротические наслоения, еще более тормозящие контакты с окружающими. Таким образом, вторичный дефект имеет сложную, многоступенчатую структу­ру, начиная от механизмов, более близких к биологическим, и кончая параметрами, связанными с социальной депривацией.