Глава 18: Иностранные синдху-монахи

Глава 16: Беспорядок

Улица Чжуцюэ была заполнена толпой людей. Сидя в карете, Ван Чун раздвинул занавески и выглянул наружу. Среди толпы людей было много голубоглазых рыжебородых Ху.

С первого взгляда Ван Чун увидел турок, маленьких, но боевых людей У-Цан, Силла и Когурё, которые были похожи на Хан, но отличались характером, и густыми рыжими, русыми и золотистыми волосами. Западники, люди из Халифата Аббасидов и Харакс Спасину ...

Рассматривая этих иностранцев, в сердце Ван Чун возникло неописуемое чувство. Независимо от того, в каком параллельном мире он находился, Великий Тан оставался таким же процветающим и могущественным.

Его двери всегда открыты для мира. Даже когда велись сражения с другими странами, Великий Тан никогда не пытался вытеснить Ху из их земель.

В этом параллельном мире это был, без сомнения, центр. Но жаль, что ...

Сердце Ван Чун заболело, и он вскоре вернулся к реальности.

Улица Чжуцюэ была местом, где собралось большинство иностранцев, и это было лучшее место для поиска двух монахов Синдху из западных регионов.

Тем не менее, Ван Чун был здесь не для того, чтобы попытать счастья. В конце концов, полагаться на удачу ненадежно. Ван Чун был здесь, чтобы кого-то найти.

На всей улице Чжуцюэ и в восточных районах столицы никто не мог знать иностранцев больше, чем этот человек.

Великий Тан в своей предыдущей жизни, благодаря своему «высокомерию», упустил возможность, связанную с драгоценной «сталью Вутц». Таким образом, количество стали Вутц, которое достигло Великого Тан, было крайне немногочисленным.

Это могло значительно увеличить силу Великой Империи Тан.

Ван Чун был здесь, чтобы исправить эту ошибку.

«Изучай сильные стороны других, чтобы обратить их слабости против них», эти слова принадлежали человеку, известному в его мире по имени Вэй Юань. Люди могут классифицироваться по расам, но это не относится к технологиям, особенно к стали Вутц.

Пока у него есть возможность увернуться от трагедии, которая произошла в предыдущей жизни, Ван Чун особо не интересовался, откуда возьмется сила.

Карета развернулась, в результате чего Ван Чун и его сестра оказались в довольно изолированной аллее.

«Эй, это не Молодой Мастер Чун?»

Человек за стойкой поднял голову, и было видно улыбающееся полное лицо. Толстяк широко улыбнулся Ван Чун, обнажив свой золотой зуб.

Это был обычный ломбард. Дело, похоже, не шло хорошо, и толстяк был единственным человеком в магазине.

Однако Ван Чун знал, что этот парень просто переполнен деньгами.

Он специализировался в торговле с иностранцами и отпрысками в столице.

Те, у кого не было денег, были вынуждены закладывать их личные вещи здесь, особенно иностранцы. В чужой стране им не хватало связей, чтобы преодолеть трудные времена. Таким образом, у них не было бы другого выбора, кроме как заложить свои личные вещи здесь.

Итак, этот толстяк, получивший прозвище «Большой Золотой Зуб», обладал наибольшим влиянием на иностранцев в столице.

Ван Чун «проболтался» о столице и о непристойных друзьях, таких как Ма Чжоу и остальных. Однако он не был полностью лишен своих преимуществ.

«Большой Золотой Зуб» был одним из полезных «друзей», которых завел Ван Чун.

Несмотря на то, что его сердце разрывалось, Ван Чун стиснул зубы и бросил серебряный слиток на стол. Услуги «Большого Золотого Зуба» никогда не были бесплатными. Каждый раз, когда он хотел получить помощь, ему приходилось «расставаться со своей плотью».

«Я покупаю информацию. Есть несколько монахов-синдху, прибывших в столицу. Лысый и одетый в сутану, их должно быть легко узнать. Я хочу знать, где они."

Сказал Ван Чун.

«Хе-хе, Молодой Мастер Чун уверен, что он прямой и щедрый, как и ожидалось от внука герцога Цзю ... Монах Синдху? Для чего он нужен Молодому Мастеру Чун? Эти ребята говорят со странным акцентов, и они часто пытаются проповедовать другим, когда у них появляется такая возможность. Я думаю, что было бы лучше, если бы Молодой Мастер Чун избежал общения с ними ».

«Кроме того, уже слишком поздно для того, чтобы Молодой Мастер Чун искал их. Эти ребята уже вернулись обратно в Синдху на днях."

Большой Золотой Зуб с улыбкой гладил серебряный слиток, когда разговаривал с Ван Чун с опущенной головой.

"Что?"

Услышав эти слова, сердце Ван Чуннча яростно забилось, и его глаза расширились: «Они вернулись?»

Его слова посеяли волнение в сердце Ван Чун. Ван Чун ожидал, что два монаха придут в Великий Тан, но он никогда не подумал бы, что они уже вернулись.

«В самом деле, они уехали с торговым вагоном Магазина Белого Агата западного города. Если Молодому Мастеру Чун нужно их найти, вы можете уехать из города на запад и следовать по главной дороге. Возможно, вы сможете их догнать.

Сказал Большой Золотой Зуб.

Ван Чун покачал головой. Проехав на запад от столицы, вы окажетесь в окружении бесконечных гор и пустыни. Трехдневного путешествия было более чем достаточно для прохождения через Перевал Юмэн.

Мир огромен, как он смог бы найти конкретную карету, в которой находились два иностранных монаха?

Слова Большого Золотого Зуба были лишь попыткой его утешить.

"Благодарю."

Ван Чун покинул ломбард в крайнем разочаровании. Похоже, не судьба была получить сталь Вутц!

"Поехали! Мы возвращаемся домой!

Брат и сестра прыгнули на карету и отправились домой.

...

К тому моменту как они вернулись в резиденцию клана Ван, на улице уже стемнело. Вся резиденция была ярко освещена фонарями, но это произвело на нее печальное впечатление.

«Держи его прямо здесь!»

Сразу после того, как брат и сестра Ван осторожно открыли входные ворота и хотели было направиться в свою комнату, из главного зала раздался холодный рев.

"Дерьмо!"

Они замерли. Медленно обернувшись, они увидели в главном зале две свечи. Можно было рассмотреть холодное лицо, и оно смотрело на них.

"Ма ... Мама!"

Тело Ван Сяо Яо задрожало. Она испуганно обернулась и сказала.

"Мама!"

Ван Чун почувствовал дискомфорт. Причина, по которой он предпринял попытку побродить вокруг, совершая поездку в ломбард, заключалась в том, чтобы избежать столкновения с матерью. Он не ожидал, что все равно окажется в ловушке.

Глядя на холодное лицо матери, она, вероятно, долго ждала, когда они вернутся. Было ясно, что новости о павильоне уже достигли ее ушей.

«Вы, два негодяя. Куда вы отправились сегодня?"

Лицо мадам Ван было холодным, и это вызывало страх.

Брат и сестра почувствовали как их кожа покрылась гусиными пупырышками . В семье Ван, хотя отец Ван и был строг, он часто бывал на военных полях и редко вмешивался в их дела.

Тот, кто был действительно за них ответственен, это их мать, Чжао Шу Хуа.

В других семьях мать, как правило, добрая и любящая, а отец - строгий. Но в клане Ван все было наоборот! По сравнению с их матерью, отца Ван Янь можно считать «добрым и любящим».

«Мы ... Мы отправились в Павильон!»

Сердце Ван Чун ушло в пятки. Он знал, что не смог бы скрыть это, поэтому сказал правду.

«Отправились в Павильон? Вы двое отправились в Павильон?"

Мадам Ван резко ударила кулаком по деревянному столом.

Бам !

Не споря с ней, Ван Чун опустился на колени:

«Мне очень жаль, мама. Я поступил неправильно».

Ван Чун знал, что его мать сердится. Независимо от того, была ли это его предыдущая или текущая жизнь, Ван Чун не мог больше терпеть разочарования или печали своей матери.

Она может казаться суровой, но после своей предыдущей жизни, Ван Чун знал, что ее сердце хрупкое, как и у других, и она очень любила свою семью.

Однажды он потерял все это, поэтому дорожил еще больше.

В его предыдущей жизни, когда истощенное и слабое тело матери медленно пало перед ним, сердце Ван Чун было разбито. Таким образом, Ван Чун торжественно поклялся в этой жизни, что независимо от того, чтобы ни случилось, он не будет злить свою мать и заставлять ее плакать из-за него.

"Неправильно? Вы всего лишь поступили неправильно?"

Мадам Ван была настолько зла, что ее тело сильно задрожало:

«Одно дело дурачиться самому, но ты привел туда свою сестренку. Знаешь ли ты, что Старый Мастер Яо доложил об этом Его Величеству и вашему деду; этот вопрос уже вызвал возмущение в столице! »

«Сразу после утреннего собрания ваш большой дядя сердито бросился в нашу резиденцию и расспросил нас о том, что мы пытаемся сделать, пытались ли мы убить весь клан Ван!»

"Что!"

Тело Ван Чун вздрогнуло, и он резко поднял голову. Он был потрясен. В своей предыдущей жизни он не был вовлечен в это дело, поэтому не мог себе представить, что Старый Мастер Яо будет докладывать о нем и сестре Его Величеству, чтобы даже его большой дядя приходил с допросом.

"Как это могло произойти?"

Ван Чун пробормотал про себя. Он думал, что с тех пор как Яо Гуан И пытался причинить вред отцу, намеренно пытаясь отстранить отца и Короля Сун друг от друга, он не станет поднимать этот вопрос; По крайней мере, не сейчас.

Однако Ван Чун понял, что кого-то недооценил. Это был Старый Мастер Яо.

Если Яо Гуан И был старой коварной лисой, то Старый Мастер Яо был единственным, кто ухаживал за этой старой коварной лисой.

Он обладал способностью создавать бури в королевском дворе. Яо Гуан И не мог сравниться даже с десятой долей старого мастера Яо. Ван Чун ясно помнил, что в его предыдущей жизни у старого мастера Яо был племянник, который подкупил чиновника в королевском дворе. И в конце концов, кто-то сдал его племянника императору.

Обычно, если такое случается с должностным лицом, это означает конец политической карьеры.

Тем не менее, благодаря невероятным связям Старого Мастера, не только он был в порядке, но и чиновник, который доложил о нем, был освобожден от своего долга. Конечно, его племянник был признан невиновным и освобожден; дело закончилось именно так.

Независимо от того, была ли это предыдущая жизнь или текущая жизнь Ван Чун, он слышал, что его отец, старший брат и второй брат говорили об этом несколько раз. Даже при том, что он еще не встречался с этим Старым Мастером Яо, он боялся его.

Его способности добиться успеха были глубокими и непредсказуемыми, его нельзя было легко понять.

Ван Чун знал, что, обратив внимание исключительно на Яо Гуан И, он пренебрег Старым Мастером Яо, который скрывался на поверхности. Старый мастер Яо и его дедушка были непростыми, и оба они были политическими соперниками. Таковы были их отношения с предыдущей династии.

Кроме того, Старый Мастер Яо очень любил Яо Фэн. В предыдущей жизни, Старый Мастер Яо даже подошел к императору, чтобы официально попросить должность для своего внука.

Размышляя об этом, стало понятно, что на самом деле для старого мастера Яо не существовало невозможного, чтобы нанести удар репутации его дедушки.

Однако что действительно потрясло его, так это его дядя!

Его отношения с дядей и отцом не были хорошими с самого начала. В отличие от отца, его дядя был не генералом, а высокопоставленным чиновником в королевском дворе. Он унаследовал связи и повлиял на положение деда в королевском дворе.

Таким образом, он всегда высокомерно относился к отцу и детям, и смотрел на них сверху вниз.

Другие дяди и тети Ван Чун всегда просто терпели его отношение к ним. Однако отец Ван Чун, Ван Янь, был типичным военным человеком, и у него был прямолинейный характер. Таким образом, между ними часто происходили конфликты.

Отношения его отца и дяди всегда были враждебными.

«... Ты все еще осмеливаешься спрашивать, как такое могло произойти ?!»

Слух у мадам Ван было намного острее, чем думал Ван Чун. Услышав его бормотание, она вспыхнула от ярости:

«Не похоже, что ты не знаешь об отношениях между отцом и твоим дядей. Он никогда не любил твоего отца, и это будет семидесятый день рождения твоего деда. Ты хочешь, чтобы твой отец опозорился перед столькими дядюшками и старыми знакомыми твоего деда?"

В конце концов, глаза мадам Ван стали полностью красными, и, казалось, вот-вот начнет плакать слезы.

Она думала, что ее ребенок наконец-то стал послушным после вчерашних дел. Тем не менее, он ввалился в Павильон вместе со своей младшей сестрой и поколотил Гонцзи Клана Яо.

Кроме того, Старый Мастер Яо даже доложил об этом императору!

Как мать Ван Чун, она тоже была ответственна за это.

 

 

Глава 17: Открытие Ван Чун

Чем большего мадам Ван ожидала от Ван Чун, тем больше испытывала разочарования. Эта эмоция была направлена не только на Ван Чун, разочарование она испытывала и по отношению к себе.

Проступок сына - вина материнского воспитания. Если она не была так снисходительна к Ван Чун, как ситуация могла развиться до такой степени?

«Мама, я сожалею. Я знаю, что я виноват! "

Ван Чун опустился на колени на полу, опустив голову. Он чувствовал себя виноватым. Хотя его действия и были ради отца и клана Ван; он не думал, что это вина его матери, так как она вообще не знала об этом.

Ван Чун не смог найти способ как объяснить ситуацию. Ему понадобилось полмесяца, чтобы отец обнаружил уловку Яо Гуан И, и чтобы мать могла понять усилия, которые он приложил для своей семьи.

«Мама, брат не виноват в этом!»

Внезапно раздался слегка упрямый, но ясный звонкий голос. Услышав, что ее брат признается, что это его вина снова и снова, Ван Сяо Яо не смогла больше молчать и вступилась.

Несмотря на то, что она боялась своей матери, Ван Сяо Яо не могла больше видеть, как ее брат страдает от такой большой несправедливости.

«Это не вина брата, почему ты говоришь, что брат виноват!»

Ван Сяо Яо в знак протеста уставилась на мать.

"Что ты сказала?!"

Мадам Ван была ошеломлена. Ее глаза расширились, и все тело содрогнулось от гнева: «Ты все еще смеешь противоречить мне!»

«Сестра, больше не говори ничего».

Ван Чун также был ошеломлен. Он быстро потянул за руку сестру, но на этот раз она оттолкнула его.

«Хм, почему я не могу это сказать?»

Упрямство маленькой сестры Ван семьи снова заработало. На этот раз, полностью игнорируя слова Ван Чун, она сказала: «Яо Фэн приказал Ма Чжоу забрать брата, чтобы изнасиловать женщину. Итак, брат и я пошли, чтобы преподать ему урок. Мы виноваты в этом?"

"Что? Ты сказала, что Яо Фэн из клана Яо приказал Ма Чжоу взять твоего брата?"

Госпожа Ван была удивлена. Она посмотрела на опустившегося на колени Ван Чун и упрямую Ван Сяо Яо с широко открытыми глазами. Было очевидно, что она не знала этого.

"Конечно! Я сама видела! Этот человек, Ма Чжоу, даже признался в этом! "

Смело сказала Ван Сяо Яо.

Мысли десятилетней девочки невинны. В этот момент она все еще думала, что причина, по которой Ван Чун привел ее в Павильон, это чтобы проучить Яо Фэн, и отомстить ему за этот инцидент.

Нужно отплатить им за их благодарность и недовольство. В этом вопросе она полностью поддерживала действия своего брата.

Мадам Ван изначально была на пике своего гнева, но в этот момент ее гнев значительно ослабел. Она безмолвно уставилась на детей. С самого начала мадам Ван никогда не верила тому, что Ван Чун сможет изнасиловать женщину.

Ее ребенок может быть упрямым, мятежным, ленивым и болтаться с дурной компанией, но мадам Ван считала, что он не опустится до такого уровня и не совершит такие ужасные поступки.

Причина, по которой она наказал его, была в том, что, хотя Ван Чун и не сделал этого, когда известие об этом событии распространилось, его репутация вместе с репутацией клана Ван была запятнана.

Никого не интересовала правда. Все, что они знали, это то, что Ван Чун это сделал, и Ван Чун был потомком клана Ван!

"Это правда?"

- спросила мадам Ван. Однако ее взгляд был направлен не на Ван Сяо Яо, а на стоявшего на коленях Ван Чун.

"Эмм."

Ван Чун заколебался на мгновение, прежде чем кивнуть головой. Несмотря на то, что причина его поездки в павильон была не из-за мести, слова его младшей сестры не были полностью фальшивыми.

Мадам Ван глубоко вздохнула. На мгновение она не могла найти подходящих слов. Эти двое вызвали такую огромную проблему, что даже император был встревожен по этому поводу. У нее не было иного выбора, кроме как преподать им суровый урок.

Однако Яо Фэн использовал Ма Чжоу, в результате чего его репутация в столице упала. Для Ван Чун было вполне логично, что он взбесился и привел свою младшую сестру в Павильон, чтобы преподать ему урок.

Мадам Ван не понравилось, что Ван Чун и его младшая сестра причиняли беспокойство, но несмотря ни на что, ее муж был генералом, который охранял границу; мадам Ван надеялась, что ее дети не будут трусами.

В этом аспекте мадам Ван фактически не считала, что дети сделали что-то неправильно.

"Вставай!"

Мадам Ван вздохнула. «Я объясню это вашему дяде. Если вы не виноваты, и даже если Ваше Величество спросит об этом, мы сможем все рассказать."

"Спасибо, мама."

Ван Чун поднялся и вздохнул с облегчением. Он обернулся на сестру, и его сердце наполнило чувство благодарности.

В этот момент Ван Чун был благодарен за то, что взял свою младшую сестру на операцию. Иначе этот вопрос так и не будет решен.

«Хе-хе, я сделал все правильно!»

Увидев, как брат смотрит на нее, маленькая сестра Ван гордо подняла свою маленькую голову. Ван Чун ухмыльнулся.

По крайней мере, она была на его стороне!

«... Однако, несмотря на то, что Яо Фэн был виноват, вы двое зашли слишком далеко».

В этот момент снова раздался голос их матери, Чжао Шу Хуа. Услышав ее слова, их сердца снова ушли в пятки.

«Особенно ты, несмотря на то, что ты девушка, сражаешься с другими, как мужчина, смотри, кем ты становишься!»

Взгляд мадам Ван обрушился на Ван Сяо Яо.

«Да, Яо признает свою вину!»

У маленькая сестры на лицо было такое выражение, которое как будто говорило «Я знала, что это закончится так».

«Если такое случится снова, скажи своему брату, что ты не пойдешь! Если он осмелится говорить дальше, скажи мне, и я сломаю ему ноги ... »

Мадам Ван не упускала возможность «воспитывать» их, и продолжала их пилить.

Глаза сестры Ван семьи забегали. Очевидно, она не была заинтересована в этом, и хотела сбежать.

Глядя на это зрелище, Ван Чун про себя рассмеялся. Он уже знал, что она собирается делать.

«Мама, я хочу есть. Мы можем сначала поесть?"

Сестра Ван внезапно показала руками на живот, и ее желудок громко заурчал.

Сердце мадам Ван смягчилось, но очень скоро ее лицо снова нахмурилось. «Мы поговорим о еде позже. Однако в будущем иы не должны бороться с кем-либо еще ».

«Хм? Смотри, кто это!"

Маленькая сестра вдруг подняла голову и с широко открытыми глазами громко воскликнула. В тот момент, когда ее мать с удивлением обернулась, Ван Сяо Яо схватила руку брата и крикнула:

«Брат, беги!»

Ван Чун рассмеялся. Как будто они репетировали это бесчисленное количество раз, он побежал вместе со своей младшей сестрой. За их спиной послышался яростный голос мадам Ван:

"Ван Сяо Яо! Если ты осмелишься бежать, я посажу тебя под домашний арест на три дня!

...

Пока что Ван Чун удалось избежать наказания за инцидент в Павильоне.

Ему также удалось сегодня получить известия о двух монахах синдхи сегодня.

С другой стороны, Ван Сяо Яо была приговорена к домашнему аресту на три дня. Когда Ван Чун подошел к её комнате, чтобы проведать, ему не разрешалось войти.

Кроме того, несмотря на то, что отец Ван сказал, что он разберется с ними после возвращения ночью, него не было никаких признаков его появления, хотя уже была глубокая ночь.

Скорее всего, его отец уже был отправлен обратно к границам, как это случилось еще в его предыдущей жизни.

Ван Чун лежал на кровати, заложив руки за голову. Почему-то он не мог уснуть.

Все, что произошло днем, снова предстало перед ним. Ван Чун никогда бы не подумал, что два синдху-монаха уже вернулись на родину.

«Этого не может быть. Разве Великий Тан действительно не связан с сталью Вутц? "

Ван Чун с трудом принял эту ситуацию.

Учитывая его текущее положение, сталь Вутц была лучшим шансом на накопление огромного богатства без большого капитала. Не то чтобы у Ван Чун не было других методов в своих рукавах, другие способы намного уступали этому. В противном случае Ван Чун не стал бы подсознательно думать о «Вутц», в первую очередь.

Не только это, была еще одна причина, по которой он решил раздобыть сталь Вутц.

В своей предыдущей жизни Великий Тан упустил эту возможность. В конце концов, его враги использовали сталь Вутц, и тысячи и тысячи элит Великого Тан пали под мечами, выкованными из стали Вутц.

Это был огромный удар для Великого Тан!

Это сильно его впечатлило, и поэтому он был настолько поглощен этим.

В этой жизни сталь Вутц только что появилась, и еще не набрала популярности. Это было хорошей возможностью для Ван Чун накопить огромное богатство и в то же время принести некоторые выгоды Центральной Равнине. Мысль о том, что его план закончится неудачей...

"Что происходит? Может быть, из-за моего возрождения, Великий Тан не смог получить даже малейшую часть стали Вутц? »

Лежа на кровати, Ван Чун почувствовал, что что-то не так, как будто он упускает что-то важное.

«Камень других гор можно было использовать для полировки нефрита», Ван Чун никогда не думал, что в использование силы других людей есть что-то плохое. В своем уме Ван Чун пытался вспомнить каждую деталь, касающуюся стали Вутц.

Ван Чун ясно помнил, что существовал клан, который вступил в контакт с двумя монахами синдхи и купил сталь Вутц по высокой цене. Если эти два монаха должны были уйти именно так, разве это не означало бы, что клан не сможет купить сталь Вутц и ничего не будет?

Ван Чун был озадачен.

"Что-то не так!"

Через несколько мгновений Ван Чун вдруг вспомнил что-то, и резко вскочил с постели:

«Два монаха-синдхи могут говорить на санскрите, они вообще не владеют языком Центральной Равнины. Учитывая, что Большой Золотой Зуб не знает ничего о санскрите, как он мог говорить с ними, и даже заметить, что у них странные акценты? "

Ван Чун наконец понял, что не так. Синдху прибыли с далекого Запада, и их монахи редко приходили на Центральные равнины.

Большинство приезжавших Синдху немного знали язык Центральной Равнины, и у них не было проблем с общением с местными. Однако эти два монаха-синдхц были другими, они знали, как говорить на санскрите. Даже Ху из западных регионов не смогли понять их слов.

Именно поэтому никто не знал, почему они здесь. Более того, никто не знал, что они пытаются продать сталь Вутц. В его предыдущей жизни была большая шумиха, когда раскрылся вопрос о стали Вутц.

Кто-то однажды сказал, что если бы только Великий Тан не испытывал недостатка в людях, которые могли разговаривать на санскрите; если бы только кто-то смог тогда спросить этих монахов-синдху; если бы стальную шахту Хайдарабада Вутц можно было купить, тогда военное мастерство Великого Тан было бы гораздо лучше, чем прежде.

Большой Золотой зуб сказал, что они говорили со странным акцентом. Если бы он встретил их, он бы не сказал этого.

"Что-то не так. Большой Золотой Зуб никогда не встречал монахов-синдху, те, кого он видел, были монахами-тохарианами! "

Поразмыслив еще немного, Ван Чун вспомнил известную цитату из своей предыдущей жизни, и сразу понял ситуацию. Тохарианы были соседями Синдху, и буддистами. Много статуй Будды были построены на их территории, и это было великолепное зрелище. Часто, многие Тохариане ездили в Центральную Равнину, чтобы проповедовать их учение.

Люди этой эпохи в Великом Тан часто путали монахов-тохариан с монахами-синдху. На самом деле, некоторые из них даже думали, что они были одной и той же расы.

Когда Большой Золотой Зуб сказал, что эти люди говорили со странными акцентами, он, очевидно, имел в виду Тохариан!

В этот момент сердце Ван Чунь было наполнено восторгом. Унылое чувство, которое тяготило его сердце, бесследно исчезло. Если те, с которыми встречался Большой Золотой Зуб, не были монахами-синдху, это означало, что монахи-синдху все еще были в Великом Тан. Другими словами, у него все еще был шанс!

В этот момент Ван Чон почувствовал облегчение давления от каждой отдельной клетки своего тела.

Несмотря на то, что Большой Золотой Зуб предоставил Ван Чун неточную информацию, Ван Чун все же получил от него важные новости.

«Магазин ювелирных изделий из белого агата».

Ван Чун вспомнил место, о котором говорил Большой Золотой Зуб.

Родина Тохариан, Таримский Бассей, был далек от Центральной Равнины. Монахи часто ездили из Западного региона в Великий Тан. В своей предыдущей жизни Ван Чун знал, что экипажи были в основном земными. Только некоторые конкретные бизнесмены переправляли их ан паромах.

Синдху были соседями с тохарянами, и существовал только один единственный путь к Великому Тан. Если бы он мог узнать о местонахождении монахов-тохариан в ювелирном магазине «Белый агат», то определенно смог бы выследить местонахождение двух монахов-синдху.

Ван Чун больше не мог сидеть на месте.

 

 

На рассвете, когда вся резиденция Ван все еще наслаждалась сном, Ван Чун тайком выскользнул из комнаты.

«Задержать его!»

Как только он сделал шаг за пределы комнаты, он услышал строгий рев наверху.

«Молодой мастер Чун, мадам передала приказ, чтобы вы не покидали комнату в течение следующих нескольких дней!»

«Прежде чем Мастер вернется, лучше всего, чтобы Молодой Мастер оставался в своей комнате! Пожалуйста, не ставьте нас в трудное положение! "

За дверью фигуры двух «стражей двери» перекрывали даже сияние восходящего солнца. Подняв голову, Ван Чун увидел две знакомые фигуры, холодно смотрящие на него, беспристрастно охранявшие двери.

Одного взгляда было достаточно для того, чтобы Ван Чун понял, что они были чрезвычайно честны. Никаких исключений!

«Охранник Шэнь! Охранник Мэн!

Ван Чун назвал их по имени.

Двумя Хранителями дверей были Шэнь Хай и Мэнь Лун. Сразу после того, как брат и сестра вернулись домой после того, как попали в беду, младшая сестра была заперта в своей комнате на три дня. А Шэнь Хай и Мэн Лун были приставлены к двери Ван Чун.

Ван Чун уже знал об этом со вчерашнего вечера.

«Молодой мастер Чун, вам не нужно ничего говорить! Это приказ госпожи, пожалуйста, не усложняйте нашу работу! "

Сказали они холодно. Прежде чем Ван Чун смог открыть рот, они уже пресекли все его оправдания. Фактически, они даже не смотрели на Ван Чун во время разговора.

В семье Ван, Шэнь Хай и Мэн Лун были не единственными стражами. Тем не менее, Ван Чун знал, что эти двое имеют самое высокое положение и обладают уникальным авторитетом в семье. Они оба были верны семье Ван, и кроме отца и матери, никто другой не мог командовать ими.

Причина, по которой мать приставила Шэнь Хай и Мэн Лун к его двери, явно чтобы они следили за ним, чтобы предотвратить любой инцидент, подобный предыдущему.

Будь это другое время, Ван Чун был готов проводить все время дома, пока не вернется отец. Однако синдху-монахи оставались в городе на максимум пятнадцать дней.

Если ему не удастся найти их за это время и купить сталь Вутц, то Великий Тан никогда больше не сможет завладеть этим сокровищем.

«Охранник Шэнь, охранник Мэн!»

Ван Чун усмехнулся и снова назвал их по имени. Несмотря на то, что с ними было нелегко справиться, Ван Чун был уверен, что сумеет их переубедить:

«Я знаю, что вы двое преданы, и я не буду усложнять вам жизнь. Если вы не пустите меня, я останусь внутри. Однако, вы когда-нибудь думали, что моя мать может быть в состоянии держать меня в течение минуты, но она не может запереть меня на всю мою жизнь? "

«Рано или поздно я все равно выйду. И если снова стану причиной неприятностей, вы думаете, что это не будет вашей виной?"

"Ах!"

Слова Ван Чун заставили двух преданных охранников мысленно подготовиться к тому, чтобы отвергнуть каждое оправдание, которое он придумает.

Они оба уставились на Ван Чун, и их рты открывались несколько раз в попытке возразить, но не сказали ни единого слова.

Госпожа поручила им не допустить того, чтобы молодой мастер Чун вышел из резиденции. Они оба думали, что поступить так, как им сказали, будет достаточно. Однако, услышав слова Ван Чун, они поняли, что это не так.

Действительно, если Молодой Мастер Чун снова станет причиной неприятностей после возвращения Мастера, значит ли это, что они не будут в этом виновны? Значит ли это, что с них снимается ответственность?

Другие, возможно, просто пожали бы плечами на слова Ван Чун, но Шэнь Хай и Мэн Лун были чрезвычайно преданны семье Ван. Именно по этой причине они чувствовали себя нерешительно из-за его слов.

Чем больше они думали об этом, тем больше понимали, что слова Ван Чун не лишены смысла. Их сердца нервно забились.

"Простите!"

Увидев их покрасневшие лица, он извинился перед ними про себя. Эти двое были самыми верными стражами семьи Ван, и, если возможно, Ван Чун хотел бы избежать подобных ситуаций. Однако, чтобы получить сталь Вутц и бороться за возможности Великого Тан, у него не было иного выбора, кроме как сделать это.

«Вам не нужно беспокоиться, я просто так это сказал. Как потомок клана Ван, семья Ван - мой дом, так как я мог подумать о том, чтобы нанести вред? »

Тон Ван Чун стал мягче, и он хотел развеять их опасения. Шэнь Хай и Мэн Лун вздохнули с облегчением. Они даже не обратили внимания на то, что несколько простых слов Ван Чун смогли так повлиять на их настроение.

В самом начале они решили пресекать все, что скажет Ван Чун. Но бессознательно, они начали подчиняться его словам.

«Действительно, Молодой Мастер Чун - потомок Клана Ван, так как он может навредить собственному клану?» Хотя оба они не сказали ни слова, про себя они согласились со словами Ван Чун.

«Я знаю, что мать послала вас двоих из-за неприятностей, которые я вызвал вчера. Однако, как вы все должно быть знаете, вина за вчерашний инцидент лежит не на мне. Яо Фэн планировал мое крушение, и использовал Ма Чжоу, чтобы подставить меня, утверждая, что я изнасиловал невиновную женщину. Оставив в стороне тот факт, что я был наказан моими родителями, этот инцидент привел к тому, что репутация клана Ван была омрачена! Вы думаете, что я смогу терпеть такое? Вы думаете, что потомок клана Ван должен их бояться?"

Сказал Ван Чун.

«Молодой мастер Чун прав! Если бы не приказы мадам, мы оба отправились бы, чтобы преподать ему урок!

«В этот раз Клан Яо перешел границы. Я знал, что, несмотря на то, что Молодой Мастер любит вызывать неприятности, он бы такого не сделал ».

...

Шэнь Хай и Мэн Лун тоже возмутились.

Оба они сначала ошиблись в Ван Чун. Они думали, что Ван Чун действительно совершил тяжкие преступления вместе с Ма Чжоу и остальными, и именно поэтому они чувствовали себя еще более виновными теперь, когда раскрылась правда.

Ван Чун был и растроган, и рад. Он знал, что это был всего лишь шаг к их убеждению.

«Всего один последний толчок!»

Ван Чун крепко стиснул кулак:

«Страж Шэнь и Мэн, если я решил что-то сделать, я сделаю это. Даже если я и под домашним арестом, я все равно это сделаю, когда представится возможность».

«Я не знаю, думали ли вы об этом, но на самом деле существует другой способ, кроме как следить за мной и не позволять мне покинуть дом. Вы оба можете следовать за мной. Поскольку я должен кое-что сделать, вы оба можете идти за мной, куда бы я ни отправился ».

«Таким образом, если вы поймете, что то, что я собираюсь сделать, навредит Клану Ван, вы можете меня вовремя остановить. Разве это не лучше, чем препятствовать моим действиям? »

Шэнь Хай и Мэн Лун были ошеломлены. Они оба уставились друг на друга, и на мгновение не могли найти подходящих слов. Изначально они думали, что им следует только следить за Ван Чун и мешать ему вызвать неприятности на улице.

Однако они внезапно поняли, что слова Ван Чун не лишены смысла. Они не могли подобрать слов, чтобы возразить.

Как сказал Ван Чун, «сопровождение лучше препятствования». Мадам и Мастер могли посадить его под домашний арест на три дня или даже дольше, но в конце концов они должны были его выпустить.

То, что должно произойти, все равно произойдет.

Другие охранники могли бы закрывать на это глаза, учитывая, что это не имеет к ним никакого отношения. Однако Шэнь Хай и Мэн Лун были другими. Они были верны семье Ван.

«Молодой Мастер Чун, мы не будем мешать вам покинуть резиденцию. Однако, независимо от того, куда вы идете, мы будем следовать за вами, даже если вы просто захотите пойти в уборную."

«Молодой Мастер Чун должен знать, что мы необразованные люди. Если Молодой Мастер Чун начнет вызывать беспорядки снаружи, и создавать проблемы Мастеру и Госпоже, пожалуйста, не обвиняйте нас в том, что мы будем беспощадны и физически вас остановим! »

...

Подумав немного, они все таки пришли к решению.

«Полегче! Моя область совершенствования не может сравниться с вашей. Если такое случиться, вы все знаете, что делать!

Ван Чун усмехнулся.

Шэнь Хай и Мэн Лун не понимали, что их поведение изменилось на 180 градусов всего лишь от нескольких слов Ван Чун. На самом деле, они даже не находили в этом ничего плохого.

Вместе с двумя сильными охранниками, Шэнь Хай и Мэн Лун, он отправился на запад.

Вскоре после того, как они уехали, охранник резиденции Ван ворвался во внутреннюю резиденцию.

«Госпожа, Молодой Мастер Чун сбежал!»

Услышав эти слова, мадам Ван была поражена. Ее тело дрожало. Она тут же спросила:

«Что насчет Шэнь Хай и Мэн Лун? Почему они его не остановили?"

Шэнь Хай и Мэн Лун были очень преданны семье Ван, и не могли не подчиняться ее приказам. Именно по этой причине госпожа Ван послала их позаботиться о Ван Чун. Даже если Ван Чун выскользнет, они смогут проследить за ним и вернуть.

Однако ответ её удивил ещё больше.

«Мадам, они ушли с Молодым Мастером Чун!»

Честно ответил охранник.

"Что?!!"

Услышав новость, мадам Ван была так потрясена, что чашка, которую она держала в руках, упала на пол.

"Как это возможно?!"

...

Им не потребовалось много времени, чтобы добраться до ювелирного магазина Белого Агата. Поговорив с торговцами из Западных регионов, они успешно проследили местоположение двух синдхи-монахов и поспешно направились к месту, на которое им указали.

На оживленной улице Сюаньшуй, на которой было множество экипажей и людей, Ван Чун, наконец, заметил двух монахов-синдхи. На них была надета коричневая сутана, правое плечо было открыто, обнажая загорелую грудь и руки. Вопреки ожиданиям Ван Чун, два синдхи-монаха не были полностью лысыми, у них были короткие черные волосы.

Они медленно продвигались вперед, сливаясь с толпой.

«Я наконец нашел их!»

Ван Чун с облегчением выдохнул. Его сердце поднялось, как будто он сумел найти сокровища. В эту эпоху было ещё мало людей, которые знали о Синдху.

Однако Ван Чун знал, что в другом пространственно-временном континууме есть еще более известное название - «индейцы».

«Молодой Мастер Чун, это люди, которых вы ищете?»

Шэнь Хай и Мэн Лун тоже увидели двух монахов из окна кареты. Они последовали за Ван Чун из резиденции и были обеспокоены тем, что Ван Чун может встретиться с плохой компанией и причинить беспокойство семье Ван.

Однако, увидев, что Ван Чун объехал всю улицу только для того, чтобы найти этих двух синдхи-монахов, они вздохнули с облегчением.

Им стало любопытно.

Они не нашли бы странным , если бы Ван Чун искал Ма Чжоу, Ли Чжоу, Яо Гонцзи, Ли Гонцзи или в этом роде. Тем не менее, два иностранных монаха ... Это было очень странно.

Это был первый раз, когда Шэнь Хай и Мэн Лун заинтересовались тем, что делал их молодой хозяин на улице.

«Хе-хе! Не стоит недооценивать их! "

Ван Чун знал, о чем думают эти двое, и усмехнулся. В Великом Тан монахи были одной из самых неприметных групп. Однако Ван Чун знал, что эти двое были не просто монахами.

«Не судите их по их цвету кожи. Через несколько лет бесчисленное количество людей в столице будут сожалеть о том, что упустили возможность с ними пообщаться».

"А?"

Шэнь Хай и Мэн Лун уставились друг на друга, и любопытство только усилилось.

Ван Чун просто усмехнулся, не объясняя ничего дальше. На улицах два монаха использовали свой собственный метод продажи стали Вутц.

Ван Чун понял, что дуэт не просто беспорядочно захватывает прохожих, чтобы продать свои товары. Скорее, товары предназначались для тех, кто был одет экстравагантно и выглядел богатым.

«Неудивительно, что они не смогли продать свои товары».

Ван Чун неодобрительно покачал головой.