А я еду, еду в трамвае, без отца ,без матери, один – одинешенек. А теперь меня выгнали с работы, нет выгонят через три часа. Всё я  никто и мне пиздец.

КАРТИНА 7.

ПАРХА. Ну? Ну? Ну?

Ты таки добилась своего. Вот она, твоя тусовка, твой маскарад под лозунгом «нищета, крысы и болезни», а я потерял пять штук и работу. Они там будут ждать, будут звонить, будет скандал, с работы меня погонят, это точно, и возьмут какого-нибудь дебила, а зрителям сообщат, что ксендзу Гжегожу после пожара сделали пластическую операцию и теперь он выглядит совершенно иначе! Мне пиздец!

 

ДЖИНА. Просто пиздец.

 

      ПАРХА.   Не повторяй за мной.  Подумай лучше о своем ребенке. Оставить ребенка в детском саду - это большое моральное достижение. Лучше бы ты его вообще не рожала. Как его зовут-то? Мальчик, да?

 

Тишина.

 

Ну, не молчи, а то я засну. А ночью придет дедуля с ломом и подумает, что мы явились к нему все трогать, и нас замочит. Я не буду спать, буду сторожить, но вот вопрос: почему это я должен не спать, а не ты? Почему я должен за все быть в ответе? Кто ты вообще такая?В смысле по профессии? Где работаешь?

 

ДЖИНА. Художественная натура.

 

ПАРХА. Ооо-оо. Я как чувствовал. Ну, а еще что делаешь? Конкретно?

 

ДЖИНА. Да так.

То да се.

 

ПАРХА. Вот именно.

 

       ДЖИНА. Счета какие-то выписывала...Мать меня устроила. Но я приходила туда с бодуна, циферки у меня в глазах троились, столбики, рядки, колонки, вокруг сидели какие-то тетки в говенных блузках, вязали крючком и под меня подкапывались. Я на сто процентов уверена, что после работы они оставались и делали себе флюорографию на ксероксе, а потом рассматривали свои сиськи.

Ага. Еще я работала летом в киоске. Жарила колбаски, картошку, представь себе, один квадратный метр, я и сто пятьдесят литров кипящего прогорклого подсолнечного масла, как сыр в масле, можно сказать, ха-ха, каталась. Но всегда умудрялась как-то схимичить, на каких-нибудь десять злотых, ДЕСЯТЬ ЗЛОТЫХ, и вечером отправлялась в бар, вся из себя гордая, выпить пива, и сидела там с красной, как вяленое мясо, мордой, а масло капало у меня с волос на стол, а моя мать говорила: ну, наконец, наконец-то, наконец хоть что-то, наконец.

 

ПАРХА. Да, хреново.

 

ДЖИНА.  ХРЕНОВО. Вот так я и живу, выйду из дому и хожу, понимаешь, да, хожу куда ни попадя, тусуюсь с разными козлами типа тебя, хотя мне совсем не хочется, просто иду с ними, потому что хочу просто спокойно поспать, чтоб никто не драл глотку прямо над ухом, когда я проснусь с бодуна, а мы, знаешь, живем в однокомнатной квартире, семнадцать метров, когда тебе прямо в ухо кто-нибудь саданет чайником или кастрюлей по плите, с бодуна это не шутки, ты умираешь, а ребенок тебе в кровать припрет игрушечное пианино и давай наяривать, они думают, я с ними пошла, потому что мечтаю трахнуться в семнадцати позах, типа секс моей жизни,и хоть ты тресни, даже если у них висит и трепещет на ветру, им надо хоть раз вставить и вынуть, иначе нет, нет, не считается. А утром одно и то же: о господи, где твоя одежда, ты, наверно, очень спешишь, я ведь тоже опаздываю, ты что, все еще пьешь чай? Ладно. Если хочешь, я дам тебе с собой термос!

Ха-ха-ха. Ха-ха-ха. А я уже в трамвае, уже еду. Карабкаюсь по лестнице, открываю дверь. Ты где была?! Посмотри! Ты что творишь? Это твой ребенок!

Мама, а у Коперника кто отец?

Ты лучше скажи мне, кто его отец, его, ну???

Бог, а кто же еще?

Нет, ты лучше послушай, как он научился играть гимн на пианино! Нет, ты послушай! Все куплеты! И шиворот-навыворот! Иди, принеси свое пианино и сыграй маме.

А ты, ну что у тебя за вид? На помойке ночевала? У тебя что, дома нет?

 

ПАРХА. Ууу, солнышко, тут я тебе уже ничем не могу помочь. Нехорошо, что ты так себя ведешь, очень даже плохо, надо с этим кончать. А ты на СПИД проверялась? Надо бы. А то нельзя же совсем уж махнуть на себя рукой. Ты должна за себя взяться, найти какое-нибудь занятие. Разве что у тебя на самом деле нет никаких талантов.

 

      ДЖИНА. Слышь, одолжи пятьсот злотых, а?

 

ПАУЗА

 

ПАРХА. Я??? Тебе???

 

ПАУЗА,

 

ДЖИНА. У меня очень некрасивый ребенок. На какую женщину ни погляди, у всех нормальные дети, почему у меня нет нормального ребенка, почему мой такой страшненький?

 

ПАРХА. Я ненавижу случайный секс с бабами, для которых я - ксендз Гжегож, и им кажется, что, переспав со мной, они оправдывают свое существование, как же, я переспала с ксендзом Гжегожем, это вам не хухры-мухры, тра-ля-ля, девчонки, я переспала с ксендзом Гжегожем, это было нечто, я думала, ошалею.

 

ДЖИНА. Писать хочу.

 

     ПАРХА, Ненавижу, а хуже всего, что они всегда придумывают разные штучки, чтоб затянуть меня в постель, пошли, у нас классные альбомы, у нас классные коллекции филателистических марок, у нас разные чаи с вкусовыми добавками, ну, пошли, эта полочка из ИКЕИ, а здесь у нас то, а здесь это, КЛАССНО?  Здесь у нас то, а здесь это, а тут сиськи, ты не обращай внимания. Это тут, это там, а это наши колготки, мы их вон туда закинем, вот так, а ты, когда играешь этого или того, тебе кого больше нравится играть, я все думаю: кого, интересно, а вот тут, видишь, шрам, ужасный, просто ужасный шрам, и ничего ведь не поделаешь. Ну вот, ты пока погляди, здесь то, а там это, а я пойду приму душ. Ну все, я уже искупалась, и как, классно, правда? Ну, и что теперь?  Пошли, покажу тебе, где будешь спать, если честно, я тоже тут буду спать, с тобой, не веришь? Смотри. Я и ты, ты и я, и я, и ксендз Гжегож, знаешь, это чистая случайность, что я сейчас работаю простой официанткой в кафетерии «Кофе», простой продавщицей газет в киоске около университета, это же абсурд, что я просто обыкновенная, на самом-то деле я вовсе не такая уж обыкновенная, а даже наоборот, раз ты тут и я с тобой знакома

А ты  что, уже уходишь? Но куда? Сейчас придут девчонки, я же должна им сейчас тебе показать! Ведь они говорят, что мы ужасно, ужасно подходим друг дружке! И что такая девушка, как я!.. И говорят, что если ты с таким, то!.. То я свою жизнь прожила не зря!

     Джина! Джина? Эй.

Я понял, в чем твоя проблема по жизни, вот только что вдруг понял, это ужасно просто. Это же элементарно!  Просто в твоей жизни нет любви! Просто тебя никто не любит! Никто тебя не любит, и потому ты такая несчастная, потому ты трахаешься со всеми подряд без любви, а это ничего тебе не дает, только пустоту. Это же элементарно!  Это так просто – любить!

 

 

Эй, эй-эй, чего ты там делаешь? Выходи, я не хочу здесь сидеть один.

Ушла оставила меня одного. Я не хочу сидеть здесь один. Джина? Джина, эй! Я пошутил, идиотка. Чего ты там делаешь?

 

 

ДЖИНА. Ну, повесилась я, повесилась.

 

ПАРХА. Ну и виси на хер, я отсюда сваливаю.

 

ДЖИНА. Ты не можешь, бля, оставить меня здесь одну.

 

ПАРХА. Могу.