В последнем испытании — новое начало

17. Шисюн всегда вовремя (нет)

Она всё-таки соглашается провести для Цзян Юнцзи персональный урок — причина лишь в том, что ей действительно важно ему эти знания дать — это её долг, как наставника.

 

Ещё в её планах — вернуть Цзян Юнцзи его подарок и всё между ними, наконец, прояснить. Давно бы пора — но в чувствах своих Лань Юньдо смогла разобраться только сейчас и только сейчас понимает, насколько вела себя глупо — не стоило давать лишних шансов и пустозвонных надежд, нельзя было думать, что из пепла разочарований сможет зародиться сильное чувство.

 

Выводя знаки заклинания, Цзян Юнцзи очень старается — и у него хорошо получается, и Юньдо немного досадно: вот если бы кто-то не пропустил столько занятий, мог бы давно в этом искусстве весьма преуспеть! Но от чистого сердца хвалит чужое старанье.

 

После занятия — чай. Мучаясь страшным чувством вины, Юньдо никак не может собраться сказать то, что должна. Но раньше, чем она собирается с мыслями, с внезапным признанием её опережает сам Цзян Юнцзи.

 

Юньдо слышит в свой адрес слишком много хвалебных речей — большая часть из которых — точно о каком-то другом человеке, она не заслуживает и десятой части всех этих слов. Смущение, паника, дурное предчувствие — и Цзян Юнцзи награждает её внезапным предложеньем помолвки.

 

Ступор.

 

Молчание.

 

Нет, погодите.

 

Она ценит решительность, да, — но не настолько!

 

И что с этим делать?!

 

Юньдо смотрит в чашку с чаем в руках и страстно хочет в ней утопиться. Слова не идут — бессердечный отказ застрял где-то в горле — Цзян Юнцзи взволнованно замер в ожидании ответа — боги, да что за проклятье!

 

Внезапно звучит голос третьего человека, которого здесь точно быть не должно: а что это у вас тут происхо-одит?

 

Фансинь, её вездесущий шисюн, умудряется зайти в тот самый момент, когда она получает признанье в любви и предложенье помолвки.

 

Не справляясь с накалом эмоций, Лань Юньдо немного взрывается: кричит шисюну, чтобы немедленно отсюда проваливал — в качестве аргумента даже приходится вытащить меч, совершенно утратить лицо и пуститься в угрозы. Фансинь со смехом сбегает, а Юньдо слабо надеется, что случайно увидев её худшую сторону, Цзян Юнцзи одумается и пойдет признаваться в вечной любви кому-то другому (ну пожалуйста!!).

 

Но благодаря появлению Фансиня удается преодолеть напряжение и спустить на него, как разъяренных собак, часть бурлящих эмоций — Юньдо наконец-то приходит в себя и может дать Цзян Юнцзи твёрдое и однозначное: нет.

 

Юный лекарь расстроен — Юньдо страшно неловко, она пытается хоть как-то оправдать свой резкий отказ, но не придумывает ничего лучше, кроме как начать перечислять все его недостатки…

 

Ааа. Сты-до-баа.

 

Утопить себя в чашке хочется невыносимо сильно, но вместо этого Юньдо невозмутимо называет Цзян Юнцзи все его промахи, будто просто разбить сердце бедному парню ей мало. Спохватившись, пытается сгладить уже сказанное похвалой его сильных сторон — но спасти ситуацию это вряд ли поможет.

 

В итоге, выдохнув, добивает Цзян Юнцзи тем, что её сердце уже кем-то занято.

 

Боги, это полный провал.

 

Она уважает и хвалит Цзян Юнцзи за смелость признаться ей в чувствах — да уж, такой-то решительности она от него вообще не ждала! — и предлагает написать его портрет в надежде хоть как-то загладить вину и сделать для этого юноши хоть что-то хорошее.

 

Юньдо рисует его, а он — рассказывает ей чудесные сказки, и, казалось бы, между ними всё улажено и снова спокойно.

 

Юньдо с сожалением думает, что Цзян Юнцзи слишком похож на её шисюна — проблемный, но милый, не чтит важных правил, но полон приятных сюрпризов, и, может, как раз из-за этого относиться к нему как-то иначе у неё так и не вышло — и вряд ли однажды получится.

 

Портрет завершен — но с трудом, руки в процессе ужасно дрожат, — слова благодарности сказаны, и вроде как всё хорошо.

 

Но, глядя на грусть и тоску Цзян Юнцзи, Лань Юньдо решает для себя ещё одну очень важную вещь: о её чувствах нравящийся ей самой человек никогда-никогда не узнает.

 

 

Сгущаются сумерки — сформированы группы — ночная охота их ждёт, и они ждут её.

 

Чувство полной готовности к любым испытаниям, вера в себя и общий успех — бесценность момента и огонь в юном сердце. Все тренировки, учеба, провалы, удачи — всё было только на пользу и не было зря.

 

Во главе их отряда стоит дева Не, и просто находясь рядом с ней, Юньдо чувствует, что ничто ей не страшно и всё по плечу. Ещё с ними — дева Вэнь, Цзян Ваньин и Мэн Яо, и уже после первого боя вместе они сплочаются так, что Юньдо без колебаний доверит им спину и жизнь.

 

Их строй продуман, проверена тактика, атаки быстры и точны — они движутся медленно, но отлично справляются, пока их силы постепенно не сходят на нет.

 

Не Мулань принимает решение: смысла нет рисковать, пора в путь назад. Никто из них пока даже не ранен, лишь Мэн Яо и дева Не дочиста истратили весь запас сил.

 

На душе смутно радостно — и страшно совестно из-за столь неуместных эмоций: всю дорогу до лагеря Не Мулань проходит, опираясь на ошалевшую от такой чести и счастья Юньдо.

 

Возвращение в исходную точку — вздох облегчения, медитация, восстановление сил.

 

Немного тревожно: как там брат и шисюн?.. Но вскоре и они возвращаются — все живы, и целы почти тоже все.

 

Снова в лес — обновленным составом. Две группы юных героев объединились в одну — что чертовски разумно и даст им всем больше шансов на общий успех (хоть и жажда геройства Юньдо такому раскладу немного не рада).

 

Снова в бой — и их силы снова не вечны.

 

Их окружают — ломается строй — единодушный побег — нечисть преследует, наступая на пятки — вот и лагерь — выдох — сил нет совсем.

 

Юньдо взволнованно слушает, как командиры отрядов бурно обсуждают их новую тактику — и тут кто-то настойчиво тянет её за рукав и зовёт за собой. Лань Хонгу должен исполнить пророчество и просит тех, кому особенно верит, пройти этот путь вместе с ним — и, конечно, Юньдо в их числе.

 

Ей страстно хочется ввязаться в новую битву вместе со всеми — но знает: просьба и дело её юного шиди гораздо важней.

 

Помимо неё, Хонгу берет с собой Лань Ванцзи и двоих учеников клана Цзян — ведет их всех тот самый призрак уже знакомой  тропою, и Юньдо понимает: они под надежной защитой и ни одна тварь не посмеет встать у них на пути. 

 

Впереди — их приветствуют духи — что ни шаг, то поклон.

 

Позади — звуки битвы, и Юньдо в мыслях — там. Она знает: те, кто ей дорог, способны за себя постоять, но чувство безотчетной тревоги всё равно ей унять не по силам.

 

Но вскоре — остальные их нагоняют — взгляд ищет в толпе Лань Фансиня и Не Мулань. 

 

Не успевает она вздохнуть с облегчением — как мир сходит с ума, и творится безумие.

 

Грохот и дым — адский хохот — явление демона — похищение душ.

 

Злобная тварь демонстрирует ярость и мощь — один за другим заклинатели падают — самые безрассудные всё равно рвутся в бой — и падают следующими.

 

Страшно — хочется действовать.

 

Ступор — или сбежать?

 

Хаос — в этой куче из белых одежд вообще ни черта не понять.

 

Уход тёмной твари — вздох облегчения — тревога за раненых — вход в храм наконец-то открыт.

 

Всё кончено?..

 

Начинается странное.

 

Уже знакомый ей древний храм. Духи приносят обеты — звучат обещания и властный призыв: теперь ваша очередь.

 

Лань Юньдо не думает: делает — вместе с Вэнь Уци они выходят вперед, и всё дальнейшее происходит как будто не с ней, а с кем-то ещё.

 

Кто-то другой встает на колени и в своих ладонях чувствует тепло чужих рук, слышит клятву из уст человека напротив, а затем — произносит свою. Кто-то другой, не она, на порыве  принимает решение, что нельзя отменить, и приносит обет. Кто-то другой рискует выйти вперед и связать свою жизнь с жизнью иной. Кто-то другой…

 

Клятва Вэнь Уци — ужасно внезапная: помогать всем нуждающимся и не просить что-то взамен. Юньдо с удивлением слышит в ней отзвук собственных слов, сказанных в шутку, — становится страшно: да разве сможет человек перед ней таким стать?! Да весь мир обречен!

 

Клятва собственная — звучит неуклюже, неуверенно, странно, но уж как есть.

 

Обет принесен; один из столпов отдан им в сохранение.

 

Её желание быть героем, стать кем-то значимым — внезапно исполнено, но ни счастья, ни гордости нет — только груз неподъемной ответственности и снова — удушливый страх всех подвести.

 

С большим опозданием — приход осознания: да чем же я думала?!

 

Звучат клятвы ещё четверых; ещё двое по двое теперь на двоих делят общую жизнь и большую ответственность. Что странно: в каждой из пар кто-то один — из клана Вэнь.

 

Вэнь Уци рядом хмыкает: как удачно сложилось, ведь эти столпы — идеальные рычаги для давления на весь мир заклинателей.

 

Вновь вспоминаются алые яблоки, но дурное предчувствие — теперь явь.

 

Тем временем — ритуал завершен, последнее испытание — кончено. Пора возвращаться домой.