Характер славянской колонизации.

 

Русскій народъ не высылает из среды своей, как пчелиные

улья, роев, образующих центры новых политических обществ,

подобно Грекамъ—в древнія, времена или Англичанам—в более близкие к нам времена.

 

 Россія не имеетъ того, что называется владеніями, какъ Рим или колоний как Англія.

 

Русское государство отъ самыхъ времен первых московских князей, — есть сама Россія, постепенно, неудержимо расширяющаяся во все стороны, заселяя граничащія с нею незаселенный пространства, и уподобляя себе включенныя въ её государственныя границы—

инородчеекія поселенія.

 

 Только непонинаніе этого основнаго характера

распространенія Русскаго государства, происходящее опять таки,

 как и всякое другое русское зло, от затемнения своеобразного

 русскаго взгляда на вещи европейничаньем, можетъ помышлять о

какихъ-то отдельныхъ провияціальныхъ особяхъ,

соединенныхъ с Россіею одною отвлеченною государственною

связью, о каких-то не-Россіях в Россіи, по прекрасному выражению

женію г. Розенгейма, и не только довольствоваться ими, но ви~

Дить в них политически идеал, котораго никогда не признает

 ни русское политическое чувство, ни русская политическая

Мысль.

 

Должно надеяться, что и этот туман рассется, подобно многим другим.

 

По этой же причине, Россія не имела никогда колоній, ей

удавшихся, и весьма ошибочно считать таковою Сибирь, как

многіе делают.

 

 Колонисты, выселяясь из отечества, даже добровольно,

не по принужденію, быстро теряют тесную с ним связь,

 скоро получают свой особый центр тяготенія, свои особые

интересы, часто противоположные, или даже враждебные интересам

 метрополіи.

 

 Вся связь между ними ограничивается покровительством метрополіи,

которымъ пользуется колонія до поры до времени, пока считаете это для себя выгоднымъ.

 

Колоніи несут весьма мало тягостей в пользу своего первоначальнаго отечества, и если принуждаются к. тому, то считаютъ это для себя

угнетеніемъ, и тем сильнее стремятся получить полную независимость.

 

Кроме національнаго характера народовъ, выделявших из себя

 Колонии на такое отношение их к своему прежнему отечеству

 етъ, конечно, большое вліяніе и географическая разделенность

 вновь заселяемых стран.

 

При расселении Русскаго народа, мы не видимъ ничего подобного.

 

 Куда бы ни заходили русскіе люди, хотя бы временные

и местныя обстоятельства давали им возможность, или даже

принуждали их, принять самобытную политическую организацію.

 

Однимъ словомъ, они образуют не новые центры русской жизни, а только разширяютъ единый, нераздельный круг ее.

 

Посему и новыя заселенія заводятся только- по окраинам стран,  сделавшихся уже старою, настоящею Русью

(я говорю про самобытные народные разселенія, а не про пра-

правительственные колонизаціонные мероприятия)*

 

 Разселенія скачками, черезъ моря или значительные промежутки, не удаются* хотя бы имъ покровительствовало правительство.

 

Не удалась нам Американская колонія, не удается что-то и Амур.

 

Такому характеру разселенія Русскаго народа, в высшей степени

благопріятному единству и цельности Русскаго государства

соответствует и уподобительная сила Русскаго народа, претворяющая

в свою плоть и кровь инородцев, с которыми приходит в соприкосновение  или столкновеніе, конечно если этому не

противуполагается преградъ ошибочными правительственными мероприятиями.

 

Но основаніе, разширеніе государства, доставленіе ему прочности,

силы и могущества составляют еще только одну сторону

политической деятельности.

 

 Она имет еще и другую, состоящую в установленіи правом равных отношеній граждан между собою и к государству, то есть в установленіи гражданской и государственной свободы, без способности к которой нельзя признать народ вполн одаренным здравым политическим смыслом.