Кафедра систематического богословия и патрологии

ПРАВОСЛАВНЫЙ СВЯТО-ТИХОНОВСКИЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

БОГОСЛОВСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

Кафедра систематического богословия и патрологии

Направление 48.04.01 Теология (систематическая теология конфессии)

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА МАГИСТРА

По теме:

«Художественно-мифологическое и религиозное в апологетическом наследии Клайва Стейплза Льюиса»

 

Студент очной формы обучения

М. С. Валигурский

Научный руководитель:

прот. Валентин Васечко, Th.D.

Работа рассмотрена кафедрой и допущена к защите

Заведующий кафедрой:

канд. ист. наук, доцент Г. Е. Захаров

Рецензент:

канд. богословия, доцент, свящ. Антоний Борисов

 

Москва 2020

Оглавление

Введение. 4

Глава I. Богословские и художественные источники Клайва Стейплза Льюиса. 22

§1. Методологические замечания и влияние античной традиции (Платон). 22

1.1 Методологические замечания.. 22

1.2. Платон.. 25

§2. Авторы святоотеческой эпохи.. 28

2.1. Клайв Стейплз Льюис и патристика. Общие замечания.. 28

2.2. Святитель Афанасий Великий.. 30

2.3. Евсевий Кесарийский.. 34

2.4. Преподобный Викентий Леринский.. 36

2.5. Блаженный Августин.. 38

§3. Представители английской литературы... 42

3.1. Джон Мильтон.. 42

3.2. Джордж Макдональд.. 45

3.3. Гилберт Кит Честертон.. 48

3.4. Уильям Батлер Йейтс. 49

3.5. Джон Рональд Руэл Толкин.. 51

§4. Выводы... 53

Глава II. Предпосылки и методы апологетической деятельности Клайва Стейплза Льюиса. 55

§1. Основные предпосылки и методы рациональной апологетики.. 57

1.1. Praeparatio evangelica. 57

1.2. «Просто христианство». 62

1.3. Триллема Льюиса. 67

1.4. Аргумент от желания.. 70

1.5. Проблема теодицеи.. 77

§2. Основные предпосылки и методы художественной апологетики.. 92

2.1. Евангелие как воплощение мифа. 92

2.2. Миф в системе гносеологии.. 99

2.3. Создание неомифологических миров.. 104

2.4. Оппозиция Льюиса процессу демифологизации Нового Завета. 108

§3. Выводы... 112

VI. Заключение. 114

Список источников.. 118

Список исследований.. 121

 

 

Введение

Магистерская диссертация посвящена апологетическому наследию британского писателя Клайва Стейплза Льюиса, которое включает и его художественные произведения.

Тема представляется актуальной по нескольким причинам. Она крайне мало разработана в русскоязычной среде, почти все работы о Льюисе посвящены в основном его «Хроникам Нарнии», причём часто только в филологическом ключе. Работы, касающиеся его трактатов, посвящены в основном реферированию его основных тезисов, но не подвергаются глубокому анализу.

Существуют также вопросы, возникающие при попытке рассмотреть творчество писателя с православной точки зрения и мало освещающиеся заграницей. В последнее время увеличивается количество изданий книг писателя в России, началась переводческая работа и исследованиям в этой области. Сообразно этому ожидаема оценка и рецепция близости (или чуждости) богословских интуиций Льюиса православному мировоззрению по целому ряду аспектов.

Более того, Льюис постепенно входит в пространство более системного богословского исследования и заграницей. Только в последние годы он заслужил более пристальное внимание богословского научного сообщества. По этим причинам необходимо рассмотреть его творчество в аспектах, которые мало исследуются как у нас, так и в зарубежных работах.

В связи с вышесказанным можно сформулировать следующую цель этой магистерской диссертации:

Цель – определить образ взаимодействия религиозного и художественно-мифологического в апологетическом наследии Клайва Стейплза Льюиса

Задачи:

 1) выявить богословские и художественно-мифологические источники творчества К.С.Льюиса

2) описать апологетические методы К.С.Льюиса

3) описать вклад К.С.Льюиса в развитие современного богословия

Во-первых, должно уделить внимание богословско-философским источникам Льюиса, то есть какие именно произведения повлияли на его богословские взгляды. В иностранной литературе только сейчас начинают заниматься этим.

Льюис часто упоминает, что продолжает традиции святоотеческого наследия, поэтому (как часть этой задачи) следовало бы отдельно уделить внимание его связям с наследием Святых Отцов и проверить его утверждение. Как уже выяснено, повлияли на автора такие Святые Отцы и древние писатели, как Блаженный Августин, святитель Афанасий Великий, Евсевий Кессарийский и другие. Возможно, в свете этого Льюис может являться недооцененным приверженцем обращения к святоотеческому наследия, неопатристического синтеза и подобных течений.  

Во-вторых, необходимо рассмотреть и систематизировать как подходы Льюиса к апологетической деятельности в целом (пример – идея, что Евангелие – это воплощение древних мифов, поэтому использование мифа в качестве инструмента апологетики оправдано), так и непосредственно апологетические приёмы и группы доказательств (нравственный аргумент, аргумент от желания, трилемма Льюиса и т.д.).

В-третьих, апологетика и в целом творчество Клайва Льюиса интересно тем, что оно своеобразно вписывается в современный автору богословско-гуманитарный контекст. Так, Пол Брейзер в исследовании «C. S. Lewis - Revelation, Conversation and Apologetics» пишет: «Он часто поступает так, как будто совершенно не замечает проблем посткантианской эпистемологии или высшей библейской критики»[1] (перевод мой – М. В.)[2]. Но добавляет, что иногда это является преимуществом, так как в некоторых случаях неполная включённость в дискуссию или незнание всех её тонкостей может дать ей новые идеи или хорошо забытые старые.

Однако, это не значит, что автор полностью выброшен из актуального контекста или глух к нему, и следовало бы рассмотреть его творчество с точки зрения ответов на современные богословские и философские вызовы. Так, Льюис полемизирует с либеральной библеистикой, в частности с идеей демифологизации Евангелия. Автор знаком с современными идеями касательно самого мифа и он отзывается на них. В своих статьях он часто поднимает злободневные темы, беспокоящие как простых читателей, так и людей научного круга.

Наконец, последнее, поскольку апологетика британского автора на протяжении времени показала свою эффективность, следует на основании остальной части исследования произвести рецепцию его сочинений в аспекте использования его методов в современной апологетике, особенно в той части, где Клайв Льюис опирается на святоотеческое наследие.

Таким образом, все вышеприведенные аспекты приводят к тому, что анализу подвергается вся апологетическая система Клайва Льюиса на предмет её источников, подходов и связей, причём несут свою специфику каждый раздел его творчества – как религиозный (стремящийся к рациональному подходу), так и художественно-мифологический. Также важно отметить глубокую внутреннюю связь этих двух пластов.    

Объект исследования – образ взаимодействия религиозного и художественно-мифологического в апологетическом наследии Клайва Стейплза Льюиса

Предмет исследования – творчество Клайва Стейплза Льюиса, которое можно рассматривать в апологетическом ключе.

Обзор источников

Большинство переведенных на русский язык работ Клайва Льюиса собраны в восьмитомнике, изданных фондом о. Александра Меня к 100-летию рождения писателя. Большинство же британских изданий относится к издательству Geoffrey Ble s, с которым Льюис сотрудничал на протяжении всей жизни. 

 Видится последовательным разделить обзор произведений Клайва Льюиса на художественную беллетристику и богословско-философские труды.

 

Художественная беллетристика

Его первое художественное произведение «Кружной путь или Блуждания Паломника» издано в 1933 году вскоре после обращения Клайва Льюиса в христианство и представляет собой своеобразное подражание «Пути паломника» протестантского религиозного писателя Джона Беньяна. Работа является романом-аллегорией, который повествует о духовном восхождении человека и во многом автобиографичен. В связи с этим, это произведение проливает свет на многие идеи Льюиса, в том числе касающиеся мифа, как важного понятия в контексте его обращения. Особенно интересна художественная подача богословской идеи Откровения Господа язычникам.

Его главное художественное произведение «Хроники Нарнии» представляет собой цикл из семи книг. Первая книга «Лев, колдунья и платяной шкаф» была издана в 1950-ом году, далее вплоть до 1956 года ежегодно автор издавал новую книгу. Создание книги началось с образов, в которых воплотилось мировоззрение автора. Это работа важна как одно из произведений, где Льюис создает неомифологический мир, в том числе с апологетической целью. Тот же мотив написания виден в «Космической трилогии», состоящей из трех книг – «За пределы безмолвной планеты» (1938), «Переландра» (1943), «Мерзейшая мощь» (1945). Трилогия является смешением научной фантастики, берущей свои истоки от Герберта Уэллса и Жюля Верна, и фэнтези, то есть создания новой картины мира, расширением горизонта материального мира. «Пока мы лиц не обрели» (1956) представляет собой пересказанный на христианский лад древнегреческий миф об Амуре и Психее, взятом из «Метаморфоз» («Золотой осёл») Апулея, где Клайв Льюис иллюстрирует свою идею язычества как приготовления к приходу Христа. Задавая историю до времени Христа, Льюис исключает возможность прямого обращения к христианству. Он скрывает то, что на самом деле является центральной темой.

«Расторжение брака» (1946) - повесть-притча, в которой Клайв Льюис выражает свои взгляды касательно Рая и ада. Поводом к написанию автор называет свое несогласие с Уильямом Блейком, создавшим поэму «Бракосочетание Неба и Ада» и отобразившим в ней отсутствие разницы между добром и злом, необязательность нравственного выбора. Основу сюжета составляет идея рефригериума (одним из первых термин употребил Тертуллиан, он определяет его как состояние спасенных, ожидающих Страшный Суд), согласно которой, в интерпретации Льюиса, падшие души имеют возможность совершать паломничество в рай.

«Письма Баламута» (1942)- одно из самых знаменитых произведений писателя, в художественной форме доносящей христианскую парадигму. Бес по имени Гнусик искушает человека. И за помощью он обращается к своему дяде Баламуту, который и намного опытнее его, и старше по званию (Гнусик – простой искуситель, Баламут – помощник министра). А тот отвечает ему письмами, в которых объясняет, какие методы более пагубно действуют на человека и сильнее удаляют его от божественного света. Эти письма, «случайно попавшие в руки автора», нам и предлагает прочесть Льюис. Сам ад представлен в виде полицейского государства, где жизнь бесов строится на страхе перед старшими бесами и на чувстве вечного голода (они питаются человеческими страданиями и пороками). Характерная черта произведения в том, что в нем используется так называемый «нравственный перевёртыш»: Бог именуется у Баламута «Врагом», добродетели – пороками, белое названо черным и наоборот. Книга играет роль скорее вспомогательного источника, так как больше уделяет вниманием нравственной проблематике, но и здесь апологетическая аргументация имеет место.

Богословско-философские труды

«Аллегория любви» (1936) представляет собой первую крупную научную работу Клайва Льюиса, посвященную изучению литературной традиции куртуазной любви. Ценность труда для этого исследования составляет данное автором разделение терминов «символ» и «аллегория», что является важным ключом для анализа его понимания мифологии. На русский язык впервые труд переведен Николаем Эппле в 2015 году, который вошел «Избранные работы по истории культуры» Клайва Льюиса.

«Эксперимент в критике» (1961) – один из последних научных трудов британского писателя, в котором он, как филолог, излагает свое видение критического чтения определенных жанров литературы. В том числе он рассматривает мифологические произведения. Главный его тезис — отсутствие определенной литературной канвы мифа.  

Статья «Миф становится фактом» (1970) является одним из ключевых источников по концепции мифа Льюиса, так как только в этой работе автор рассматривает миф с точки зрения гносеологии, то есть миф как инструмент человека для познания реальности, что дает ему возможность использовать миф как средство апологетики. На русский язык статья переведена Анатолием Денисенко и опубликовано в альманахе Одесской семинарии «Богомыслие» в 2013 году.

«Похороны великого мифа» —пространное эссе, посвященное идейной критике эволюционной теории как мировоззрения и переводу ее в разряд мифа. Один из ключевых источников для данной работы, так как Льюис видит эволюционную теорию как новую космогоническую неомифологического картину мира, которую человек использует для определения бытия.

Автобиография «Настигнут радостью» (1955) является описанием духовного пути Льюиса, кульминацией которого стало возвращение в христианство после долгого периода атеизма. Работа помогает разобраться в том, какое место занимает миф в жизни писателя, какое влияние оказывает на его религиозные взгляды.

«Чудо» (1947)—апологетический трактат Льюиса, в котором автор проясняет христианское понимание чуда. Важное место в работе занимает идея Воплощения Христа как исполнением чаяний язычников. Трактат является переходной точкой между чисто рациональной открытой апологетикой и скрытой апологетикой в художественных текстах. 

 

«Просто христианство» («Mere Christianity»)

Это произведение основано на цикле радиопередач, который Клайв Стейплз Льюис ввёл на Би-Би-Си в с 1942 по 1945 год. Оно было опубликовано в 1952 году[3] (издатель Джефри Блэйз, создавший одноимённое издательство, публиковал книги Льюиса с самого начала его писательского пути). Работа в целом дублировала основной текст радиобесед, но была отредактирована в связи с адаптацией к восприятию читателем (а не слушателем) и дополнена предисловием. Суть этой работы заключается в изложении «ядра» христианского учения, его керигмы с целью апологетики и миссии. В контексте Второй мировой войны она также способствовала поднятию национального духа. Она является, наверно, единственным систематическим изложением К. С. Льюисом полноты христианского знания, касающегося и нравственного основания теизма, и аскетики в широком смысле, и тринитарного богословия, христологии.

Страдание» («The Problem of Pain»)

Это первая крупная апологетическая работа Клайва Стейплза Льюиса, посвящённая разрешению интеллектуальной проблемы страдания и теодицеи. Она была опубликована издательством «The Centenary Press» в 1940 году[4], потом Macmillan Paperback в 1962.

Клайв Стейплз Льюис стал христианином в уже достаточно зрелом возрасте. Одной из причин, почему он так долго оставался атеистом и долго был неспособен решить так называемую проблему теодицеи. В письме своему брату он представляет Бога как человека, не отвечающего на письма, и приходит к выводу, что, судя по всему, этого человека просто нет, а потому Он не может помочь нам. И Льюис долгие годы не видел ответов на эти вопросы. А найдя их, обратившись в христианство, он спешит поделиться ими с другими людьми, оказавшимися в подобном затруднении. Так появился его богословско-философский трактат «Страдание» (в других переводах «Боль» или «Проблемы боли»).

Здесь находится концентрированное и систематизированное мнение автора по таким областям богословского знания как грехопадение, теодицея, соотношение всемогущества Бога с положением зла в мире, существование ада.

  «Человек отменяется» («The abolition of man»)

Это произведение состоит из трёх лекций К. С. Льюиса, прочитанных им в Королевском колледже Даремского университета с 24 по 26 февраля 1943 года. В том же году издательство Оксфорда опубликовало их отдельной книгой[5].

Поводом к написанию книги стало рассмотрением автором новых школьных английских учебников. На их примере автор показывает проблему всего общества – радикальный моральный субъективизм. К. С. Льюис показывает, что этому нужно противопоставить старые вечные истины о нравственном законе, о так называемом «Дао», которое лежит в основе всех человеческих поступков, и объективную ценность которого нужно постоянно утверждать. Этим произведением автор иллюстрирует свою идею «хорошего язычника», то есть в первую очередь обращения человека к нравственным ценностям, а уже потом его евангелизации.

Сборник писем К. С. Льюиса в трех томах, издаваемый с 2000 по 2006 год его секретарем Уолтером Хупером, не переведенный на русский язык. Изучение отдельных писем помогает лучше прояснить контекст его жизни, связанный с мифологией, способствует выяснению нюансов его духовной биографии. Также Льюис часто делится в письмах своими богословскими и философскими источниками, даёт ключи к пониманию его сентенций. В основном, в диссертации используется сборник «Yours, Jack: Spiritual Direction from CS Lewis», являющийся концентратом писем Льюиса, посвященным вопросам богословия и философии.

 

 

Обзор  исследований

Иностранная литература

Прежде всего, это монография Алистера Макграта «The intellectual world of C. S. Lewis» [6], посвящённая интеллектуальным изысканиям и эволюции взглядов британского писателя. Она даёт многие ключи к анализу его наследия, к примеру, предлагается вариант систематизации его рациональных апологетических аргументов, а также проводится сбор источников, в которых Льюис высказывает свои суждения о мифе.

Во многом дополняет её другое исследование, являющееся частью цикла книг о британском писателе, P. H. Brazier. «C. S. Lewis—Revelation, Conversion, and Apologetics» [7]. Здесь примечательно постоянно сравнение Клайва Льюиса с Карлом Бартом на основе схожести их жизненных путей и богословских вызовов.

Большую ценность несет в себе кембриджский сборник из статей разных специалистов по Льюису, рассматривающий разные аспекты творчества и мировоззрения К. С. Льюиса - MacSwain R., Ward M. «The Cambridge Companion to CS Lewis» [8], вышедший в 2010 году.

Сборник Werther, David «C. S. Lewis’ s List: The Ten Books That Influenced Him Most» [9], снабжённый комментариями, представляет группу книг, оказавших большое влияние на интеллектуальное видение К.С.Льюиса.

Работа немецкого автора Wolfgang Kresak. «Clive Staples Lewis als Katechet: Sein Beitrag zur Neuentdeckung des Glaubens [10]» посвящена катехизаторской составляющей апологетики Льюиса, проведено системное ценное исследование по анализу и оценки произведения «Просто христианство», в том числе автор сравнивает его с другими текстами подобной направленности, к примеру с Катехизисом Католической церкви (ККЦ).

Уникальная монография P. H. Brazier. «C. S. Lewis— The Work of Christ Revealed» [11], так как это первая и на данный момент единственная работа, посвящённая христологии Льюиса. Она выявляет и анализирует то, как Христос раскрывается в его произведениях, и как Льюис «читает» Священное Писание, пользуясь собственным филологическим инструментарием. В связи с этим показано его отношение к либеральной библейской критике.

По Льюису составлены многочисленные руководства по его произведениям, главным и основополагающим из которых является Walter Hooper. «C. S. Lewis. A Companion & Guide» [12], составленное секретарём Льюиса. Оно даёт большой справочный материал и ценные указания по причинам и контексту написания его произведений. Расширяет и дополняет его другое руководство David G. Clark «C. S. Lewis. Guide to his theology» [13].

Исследование Sammons M. C. «War of the Fantasy Worlds: CS Lewis and JRR Tolkien on Art and Imagination» [14] большое внимание уделяет именно художественным произведениям писателя и сосредотачивается на сопоставлении специфики нарративов Льюиса и Толкина.

Крайне интересным представляется сборник Bell J. S., Dawson A. P. «From the Library of CS Lewis: Selections from Writers who Influenced His Spiritual Journey» [15], в котором собраны текстовые фрагменты самых разных писателей, начиная со святителя Афанасия Великого и заканчивая Оуэном Барфилдом, так или иначе оказавших влияние на Льюиса.

Статья чешского исследователя Pavel Hosek «C. S. Lewis and the Language of Apologetics» [16] особо подчеркивает апологетический характер художественных произведений Льюиса, выявляет преимущества художественного подхода над рациональным. 

Крупная монография Menzies J. W. «True myth: CS Lewis and Joseph Campbell on the veracity of Christianity» [17] уделяет большое внимание именно литературным влияниям на понимание Льюисом мифа, что помогло автору систематизировать их.

В 2019 году впервые вышла на русском языке западная монография Алистера Макграта «Клайв Стейплз Льюис. Человек, подаривший миру Нарнию [18]», в которой автор пытается объективно (по оценкам других исследователей – не всегда) проследить биографию Клайва Льюиса с учетом новых источников (письма и разные косвенные документы), открывая, таким образом, новые подробности его жизни. Также автор дает многочисленные ключи к пониманию связи между его биографией и творчеством. Очень значимым с точки зрения глубины анализа идей писателя стало «Критическое эссе. Клайв Льюис» Питера Крифта [19], продолжателя Льюиса, который как активно действующий апологет может оценить нюансы этой сферы богословия. 

Русскоязычная литература

Важным подспорьем в работе с художественной апологетикой были несколько статей, анализировавших именно миф, по Льюису, как символ Божественной реальности, или подходивших к философскому осмыслению художественных образов К. С. Льюиса - Денисенко А. «Неизвестный англиканин: Клайв Стейплз Льюис и идея истинного мифа» [20], Матвеева А. С. «Концепция мифа в этико-эстетических воззрениях К.С. Льюиса» [21], Ефимова Л. Н. «Мифотворчество в романе КС Льюиса «Пока мы лиц не обрели» [22], Ефимова Л. Н. «Философское осмысление библейского мифа о грехопадении в романе К. Льюиса" Переландра" [23].  

В процессе ознакомления с контекстом использования мифологических элементов в английской культуре конца ХIХ – первой половины ХХ века автору этого исследования были полезны такие работы как Цурганова Е.А. «Прерафаэлитизм» [24], Шестаков В.П. «Прерафаэлиты: мечты о красоте» [25], Соболева К. А. «Фольклорное и мифологическое в английской литературной традиции XX века (Дж. Р. Р. Толкин, У. Б. Йейтс)» [26] (автореф. к дисс.) и другие. В отдельных случаях оказалось необходимым ознакомиться с первоисточниками этого контекста, такими как Джон Рёскин «Искусство и действительность», Джон Рональд Руэл Толкин «О волшебных сказках», чтобы самостоятельно выявить концепции этих авторов.

Решению проблемы теодицеи Клайва Стейплза Льюиса посвящены несколько работ, и они важны для нашего исследования: статья Л. Е. Ефимовой «Осмысление феномена страдания в одноименном философском трактате Клайва Стейплза Льюиса» [27], дипломная работа иерея Дмитрия Самсонова «Категория страдания в творчестве К. С. Льюиса» [28].

 

Методологические замечания

Эта глава предполагает описание богословских и философских источников, которые оказали влияние на мировоззрение Клайва Стейплза Льюиса. Его система взглядов, так или иначе, сформирована под их воздействием, и, учёный, работая уже непосредственно с его корпусом произведений и писем, не может оставить их в стороне.

С другой стороны, К. С. Льюис является достаточно самобытным автором, способным к собственной «керигме» мысли добавить импонирующие ему идеи, хотя назвать его систематическим мыслителем, создавшим какую-либо новую богословскую концепцию, не представляется возможным. «Не будучи ни профессиональным философом, ни профессиональным теологом, он не предлагает ни новой философии, ни новой теологии»[29]. 

Но мы часто будем видеть, что писатель не заимствует чужие идеи. Он, переживая собственный религиозный опыт, сомневаясь в чём-либо, анализируя, только соглашается с теми или иными авторами по тем вопросам, до ответов на которые дошло его собственное интеллектуальное чутьё, и подаёт их только как пример, ссылку или ширму для своих собственных мыслей. К примеру, как пишет один из исследователей, анализируя связи Льюиса с Рудольфом Отто: «… Льюис, возможно, включил «Священное» в свой список «Христианский век» не потому, что она сформировала понимание Льюисом религиозного опыта, а потому, что она предоставила превосходный теоретический отчет о духовном стремлении, феномене, формирующем жизнь»[30] (перевод мой – М. В.)[31]. Работа Отто стала для писателя очередным подтверждением правильности собственного вектора мышления.

Таким образом, большинство описываемых далее авторов только помогают рационализации мыслей К. С. Льюиса, но не являются их причинами. Однако, несколько авторов, таких как Джордж Макдональд или Гилберт Кит Честертон, действительно расширили его религиозную перспективу.

Поэтому методология изучения наследия стремится к принципу диалектического единства «сердцевины» мировоззрения британского писателя и пластов влияния. Разделить их достаточно сложно ввиду своеобразия автора. Важно также не впасть в крайность, о которой нас предупреждает сам Льюис – убрать всё лишнее, всё то, что отличает его от других писателей и мыслителей, ведь «оставшееся будет одинаковым и человеческое сердце, конечно, будет выглядеть неизменным, если на его изменения не обращать внимания. Но я уже не уверен, что изучение наименьшего общего кратного — лучший способ, которым можно воспользоваться…»[32].

Сам писатель предлагает другой способ – метод эмпатии. По лаконичному выражению Льюиса: «Вместо того чтобы совлекать с рыцаря доспехи, можно примерить их на себя»[33]. Предлагается вжиться в переживание, ощутить себя в контексте. Этот метод успешно практикует сам Льюис. И в нашей дальнейшей работе он тоже может быть полезен.

Таким образом, задача этой главы – продемонстрировать многообразие богословско-философских источников, ставших опорой для Клайва Стейплза Льюиса, и встроить их в контекст.

 

Платон

Платон является особым автором в библиотеке К. С. Льюиса. Его идеалистическая концепция мира во многом перекликается с ходом мыслей самого писателя.

Но прежде всего он является одним из тех философов, кто сподвиг автора к обращению в христианство после двух десятилетий атеизма. Уже, будучи преподавателем, ему приходилось признавать, что христианские авторы и античные писатели, склоняющиеся к религиозности (Платон, Эсхил, Вергилий), гораздо глубже трогают его душу. Другим авторам, которых ему, как атеисту, следовало бы читать, недоставало «плотности» и глубины.

Вскоре Льюис всё отчетливей стал понимать, что все эти годы старался отвернуться от очевидного факта существования Бога. И эти «философские игры» были попытками спрятаться от Него. «Так лису выкурили из гегельянского леса, и теперь она мчалась по полю, измученная, задыхающаяся, под крики погони и лай собак. Все они оказались в одной своре — Платон, Данте, Макдональд, Герберт, Барфилд, Толкин, Дайсон и сама Радость»[34]. После нескольких напряженных лет борьбы с собой в 1929 году Клайв Стейплз Льюис вернулся в англиканство.

Идеи Платона рассыпаны по всему творчеству Льюиса. Самое основное, что можно усмотреть – это инструмент гнозиса, инструмент познания реальности и сама формация реальности, в которой этот инструмент пригоден. Автор прямо заимствует платоновскую идею символизма. Метод символизма, вызывающий отчасти ассоциации с методом Н. А. Бердяева, используется им, как для анализа, так и для передачи собственных идей, в частности, через мифологию. Миф и является этим символом, понятным для человека и пригодным к передаче абстрактной идеи. Льюис пишет об этом следующее: «Символист же оставляет реальность, чтобы прийти к еще более реальному… Мы — «голое олицетворение», небо над нами — «туманные абстракции», мир, который мы по ошибке принимаем за действительность, — плоский контур того, что где-нибудь существует по-настоящему, во всю ширь своих невообразимых размеров»[35].

Первым символистом Льюис считает Платона: «Солнце — образ Блага. Время — движущееся подобие вечности. Все видимые предметы существуют лишь настолько, насколько удачно они отображают Идеи»[36]. Эту же мысль иллюстрирует платоновский миф о пещере, где люди видят тени, источниками которых на самом деле является реальный мир. И сам Льюис, будучи отчасти платоником[37], продолжает платоновскую традицию написания. Основой, как древних мифологических систем, так и его собственного мифотворчества, является то, что мифологемы символичны в льюисовском понимании этого слова, то есть являются только отражением настоящего абсолютного бытия, только тенями Божественных идей.

Этот символизм проявляется и в рациональной апологетике. К примеру, в аргументе от желания, о котором будет идти речь в следующих главах и краткая суть которого сводится к тому, что, если мы чувствуем, что где-то есть лучший мир, это не пустое чувство, а «намёк» Бога на рай. Или схожая с этим аргументом концепция «Переноса», связывающая физический и духовный уровни, хотя Льюис оговаривается, что «Перенос – не всегда символичен»[38].

Можно заключить, что идеи Платона или скорее платоновские мотивы во многом коррелировали со взглядами Льюисом, и некоторые из них напрямую вошли в его инструментарий.

 

Авторы святоотеческой эпохи

Святитель Афанасий Великий

В 1944 году вышел новый английский перевод[44] сестры Пенелопы Лоусон одного из главных текстов святителя Афанасия Великого De Incarnatione Verbi Dei. В письме от 22 декабря 1942 года Льюис одобряет её работу: «… вы проделали очень полезную работу и, насколько я могу судить, сделали ее скорее лучше, чем хорошо»[45] (перевод – М. В.)[46]. Предисловие к нему по просьбе переводчицы было написано Клайвом Льюисом. 

Предисловие концептуально разделено на две части. Первая часть посвящена вообще ценности древних текстов над современными источниками. Льюис сетует, что в теологии более чем в других науках велика опасность того, что студент или любой другой читатель довольствуется не оригинальным (или в переводе) древним текстом, не первичным источником, а современной литературой по нему, которая еще не опробована временем. «Она должна быть испытана против великого корпуса христианской мысли на протяжении веков, и все ее скрытые следствия (часто не подозреваемые самим автором) должны быть выведены на свет»[47].

Льюис призывает к тому, что для интеллектуальной безопасности в этой сфере, нужно иметь перед глазами какой-то стандарт христианства («просто христианство» или, иначе говоря, сердцевину Предания), относительно которого можно рассматривать современную литературу. Этим стандартом должна быть древняя христианская литература.  Она же способна и к смягчению противоречий в современных межконфессиональных усобицах.

Отходя от богословской проблематики, как языковед, Льюис добавляет, что польза старинных книг состоит еще в том, что она позволяет преодолеть литературную и интеллектуальную однобокость эпохи, в которой живёт человек. Каждый век имеет свою слепоту в отношении определённых вещей. Читая книги разных времён, мы сочетаем разные взгляды и разный кругозор. «Две головы лучше, чем одна, не потому, что любая из них непогрешима, а потому, что они вряд ли ошибутся в одном и том же направлении»[48] (перевод – М. В.)[49].

Это часть предисловия с малыми изменениями вышла позже в виде отдельной статьи[50].

Вторая часть предисловия посвящена непосредственно личности святителя Афанасия Великого. Основная мысль писателя состоит в том, что святитель Афанасий, когда «казалось, что весь цивилизованный мир скатывается от христианства к религии Ария—к одной из тех "разумных" синтетических религий»[51] (перевод – М. В.)[52], стоял на тринитарном учении, был против всех. Видимо, святитель Афанасий Великий был для Льюиса неким образцом для подражания, потому что Льюису самому во многом идти против гуманитарной и даже богословской мысли того времени.

Стоит также сказать, что он часто использует Афанасьевский символ[53] веры: «В одном из древних символов веры сказано, что Воплощение стало возможным, потому что «не Божественная природа изменилась на человеческую, но человеческая природа принята Богом»[54]. Осознанный парафраз этой части символа мы можем увидеть в одном из главных трактатов Льюиса, в «Просто христианстве»: «Человеческая природа Христа с присущей ей слабостью, неведением и потребностью в сне включается каким-то образом во всю Его Божественную жизнь»[55].

Таким образом, святитель Афанасий Великий был для Льюиса отчасти примером отстаивания ортодоксального мнения вопреки новым богословским течениям. Его символ веры и тексты, касающиеся тринитарной догмы, несомненно, были опорой для Клайва Стейплза Льюиса в его собственных изысканиях касательно природы Троицы.

Евсевий Кесарийский

Клайв Льюис не ссылается прямо в своих трактатах на Евсевия Кесарийского. Однако он часто повторяет понятие praeparatio evangelica, которое очевидно является отсылкой к одноимённому произведению древнего церковного историка. Это понятие является для Клайва Стейплза Льюиса одним из ключевых.

Прежде всего, для Льюиса это понятие стало описанием его собственного опыта обращения, из которого он, в том числе и черпает аргументы и подходы к апологетической деятельности. Его praeparatio evangelica стали древние мифологические сюжеты, когда он понял, что чаяния язычников стали реальностью в Воплощении, так как их мифы актуализировались в Евангелиях. Идея умирающего и воскресающего Бога стала действительностью. «Если бы миф мог стать правдой, если бы божество могло воплотиться, то только так... Здесь и только здесь, единственный раз в истории, миф становится истиной, Слово — плотью, Бог — человеком. Это не религия и не философия — это их вершина и свершение».[56] 

Трактат Евсевия «Praeparatio evangelica», являясь частью апологетического корпуса, направлен на раскрытие философских и богословских истин предшествующих принятию благой вести. Клайв Льюис также видит свою деятельность в этом ключе. Он пишет об этом той же сестре Пенелопе, объясняя свою стратегию христианских бесед на радио BBC: «Моя [стратегия – М. В.] - это praeparatio evangelica, а не evangelium, и я пытаюсь убедить людей, что существует моральный закон, что мы не подчиняемся ему, и что существование Законодателя, по крайней мере, очень вероятно, а также (если вы не добавите христианское учение об Искуплении) скорее передает отчаяние, чем утешение»[57] (перевод – М. В.)[58].

Также, рефлектируя и осмысляя свой опыт обращения, он использует фактор мифологии как подготовки к восприятию Евангелия как в художественной, так и в рациональной апологетике. В художественной это создание мифологических миров и донесение посредством них образа Бога или христианской картины мира, к примеру, в «Космической трилогии». В рациональной апологетике он прямо описывает действие мифов, к примеру, в статье «Религия без догмы?»: «Но если моя религия верна, то эти истории вполне могут быть preparatio evangelica, божественным намеком в поэтической и ритуальной форме на ту же самую центральную истину, которая позже была сосредоточена и (так сказать) историзирована в Воплощении»[59] (перевод – М. В.)[60].

Подробнее о значении этого понятия для религиозного мыслителя речь будет идти в следующих главах научной работы. Крайне вероятным видится заимствование этого понятия (и подспудно подхода) у Евсевия Кесарийского, а позднее через призму собственного опыта обращения использование в апологетической деятельности.

Блаженный Августин

Блаженный Августи