Петра Великого одарил бог несравненною премудростью

Освященного и огражденного благочестиемодарил Богнесравненною премудростью. Какая важность в рассуждениях, безпритворная в словах краткость, в изображениях точность, в произношении сановитость, жадность к познанию, прилежное внимание благоразумных и полезных разговоров, в очах и на всем лице разума постоянство. Чрез сии Петровы дарования приняла новой вид Россия, основаны науки и художества [272], учреждены посольства и союзы, отвращены хитрые умыслы некоторых держав против нашего Отечества, и Государям – иному сохранено королевство и самодержавство [273], иному возвращена отнятая неприятелями корона[274]. Изо всего предреченного довольно явствующей, свыше влиянной Ему премудрости споспешествовало Его Геройское мужество: ею удивил вселенную, сим устрашил противных [275]. …

Кто без ужаса представить может летящего по полям Полтавским в устроенном к бою Своем войске Петра между градом пуль неприятельских, около главы Его шумящих, возвышающего сквозь звуки глас Свой и полки к смелому сражению ободряющего. …

7.8.2. Первая обязанность Царей, поставленных от Бога, - награждать заслуги и наказывать преступления

Больше примеров о Геройском Его духе для краткости не предлагаю, слушатели, не упоминаю многих сражений и побед, в Его присутствие и Его предводительством бывших, но представляю Его великодушие, великим Героям сродное, которое украшает победы и больше движет сердце человеческие, нежели храбрые поступки. В победах имеет участие храбрость воинов, споможение[276] союзников, места и времени удобность и больше всего присвояет[277] себе счастье, как бы некоторое собственное свое достояние. Великодушию победителя все принадлежит единому. Славнейшую получает победу, кто себя побеждает. … Победителям разум удивляется, но великодушных любит сердце наше. Таков был Великий наш защитник. Отлагал гнев Свой купно со оружием, и не токмо из неприятелей никто живота лишен не был, как только против Его ополченный, но и безприкладная[278] честь им показана. Скажите, шведские военачальники, под Полтавою, что вы тогда помышляли, когда, ожидая связания[279], препоясаны были поднятыми против нас мечами своими; ожидая посаждения в темницы, посажены были за столом Победительским; ожидая посмеяния, поздравлены были нашими учителями? Сколь великодушного Победителя вы имели!

Великодушию сродно и часто сопряжено есть правосудие. Первое звание поставленных от Бога на земле обладателей есть управлять миром в преподобии [280] и правде, награждать заслуги, наказывать преступления. Хотя военные дела и великие другие упражнения, а особливо прекращение веку много препятствовали Великому Государю установить во всем непременные и ясные законы, однако, сколько на то трудов Его положено, несомненно удостоверяют многие указы, уставы и регламенты…

Но хотя ясными и порядочными законами не утверждено было до совершенства, однако в сердце Его написано было правосудие. … Не отягощает Его казнь стрелецкая. Представьте себе и помыслите, что Ему ревность к правде, что сожаление о подданных, что Своя опасность в сердце говорила: «Пролита неповинная кровь по домам и по улицам Московским, плачут вдовы, рыдают сироты, воют насилованные жены и девицы, сродники Мои в доме Моем пред очами Моими живота лишились и острое оружие было к сердцу Моему приставлено. Я Богом сохранен, сносил, уклонялся, Я вне града странствовал. Ныне полезное Мое путешествие пресекли, вооружась явно против Отечества. За все си е ежели не отмщу и конечной пагубы не пресеку казнью, уже вижу наперед площади, наполнены трупов, расхищаемые дома, разрушаемы храмы, Москву, со всех сторон объемлемою пламенем, и любезное Отечество повержено в дыму и в пепле. [Все это, и больше того, случилось после февральского "стрелецкого" бунта цареборцев в 1917 году!] Все сии пагубы, слезы, кровь на Мне Бог взыщет». [Святой Царь Николай Второй в 1918 году своей кровью искупил, Христу Иисусу в уподобление, грех изменников-"стрельцов", накопившийся у русского богоносного народа со времени обета, данного Богу в 1613 году.] Такого конечного правосудия наблюдение принудило Его [ Царя Петра ] к строгости.

Ничем не могу я больше доказать Его милостивого и кроткого сердца, как безприкладным снисходительством к Его подданным. Превосходен дарованиями, возвышен величеством, возвеличен преславными делами, но все си е больше безприкладным снисхождением умножил, украсил. Часто меж подданными Своими просто обращался, не имея великого и Монаршее присутствие показующего великолепия и раболепства. Часто пешему свободно было просто встретиться, следовать, идти вместе, зачать[281] речь, кому потребуется. Многих прежде Государей рабы на плечах, на головах своих носили. Его снисхождение превознесло выше Самих Государей.

Во время самого веселья и отдохновения предлагались дела важные: важность не умаляла веселья, и простота не унижала важности. Как ожидал, принимал и встречал Своих верных! Какое увеселение за столом Его было! Спрашивает, слушает, отвечает, рассуждает как с друзьями… В коль малые хижины художников[282] вмещал Свое Величество и самых низких, но искусных и верных рабов ободрял Своим посещением. [Не Иисусу Христу ли в том уподоблялся?] Коль часто с ними упражнялся в художествах и в трудах разных, ибо Он привлекал к тому больше примером, нежели принуждал силою. И ежели что тогда казалось принуждением, ныне явилось благодеянием. [ Ибо Господь только законному Царю открывает, что является благодеянием для его подданных, что способствует их спасению!] … Не токмо день или утро, но и солнце на восходе освещало Его на многих местах за разными трудами[283]. …