Петр Великий был непримиримым врагом внешнего благочестия, ханжества и фарисейства

«Блюститель патриаршего престола» Стефан Яворский находился во многих отношениях [в вопросах проживания на территории Государства Российского, как гражданин этого Государства] в полной зависимости от светской власти; его положение не может быть сравнено с местом, занимаемым прежними патриархами. Монастырским приказом… заведовали главным образом светские сановники [в вопросах гражданского положения священства и монашества в Государстве Российском и в вопросах обеспечения материальных нужд Церкви, для проповеди слова Божьего и учения Церкви Христовой.

Будучи, по свидетельству будущего Патриарха Адриана, человеком редкой «…духовной одаренности и глубины познаний в истории и богословии …», Император Петр, и сердцем и разумом, живо различал суть праведности исповедания православия самой жизнью от всякой подделки, скрываемой за ревностью о внешнем благочестии.] Особенно ненавидел Он ханжество и был завзятым противником средневековых, византийских …[форм выражения этого ханжества], господствовавших в народе. …

В указе Петра о монастырях (1723 года) сказано: «Когда некоторые греческие Императоры, покинув Свое звание, ханжить начали и паче их жены, тогда некоторые плуты к оным подошли и монастыри уже в самых городах строить испросили и денежной помощи требовали; еще ясе горше, яко не трудитися, но трудами других туне питатися восхотеть, к чему Императоры весьма склонны явились и великую часть погибели Самим Себе и народу стяжали. На одном канале от Черного моря даже до Царьгорода на 30 верстах с 300 монастырей было и так, как от прочего неосмотрения, так и от сего в такое бедство пришли; когда турки осадили Царьгород, ниже 6000 человек воинов сыскать могли. Сия гангрена и у нас зело было распространяться начала под защищением единовластников церковных; но еще Господь Бог прежних владетелей так благодати Своей не лишил, как греческих, которые (то есть русские) в умеренности оных держали. Могут да у нас монахи имя свое делом исполнить? Но сего весьма климат северной нашей страны не допускает, и без трудов своих или чужих весьма пропитатися не могут» и пр. Немного позже, в указе 1724 года, сказано: «Большая часть монахов тунеядцы [161] суть и, понеже корень всему злу праздность, то сколько забобонов (суеверий), расколов и возмутителей произошло, всем ведомо есть... Большая часть бегут от податей и от лености, дабы даром хлеб есть» и т.д.[162] [Надо ли удивляться, что именно такой "монашеский аскетизм" «Ему казался чудовищным, болезненным и достойным резкого порицания явлением».]

В преувеличенной обрядности, схоластических мелочах и догматических тонкостях Петр видел опасность лицемерия и ханжества. Будучи непримиримым врагом внешнего благочестия и фарисейства, замечая в народе сильное развитие этого порока, Петр мечтал о средствах искоренить это зло. Его занимала мысль составить такую книгу, в которой с обличением лицемерия предлагалось бы наставление о правильном благочестии. При составлении программы такого сочинения Петр удивился тому, что между десятью заповедями нет заповеди, запрещающей лицемерие, и старался в довольно подробном изложении доказать, что лицемерие содержит в себе грехи против всех заповедей.

Весьма строго Петр преследовал и наказывал виновников ложных чудес; далее Он останавливал учреждение лишних церквей и часовен. Особенно же строго Он требовал беспрекословной преданности духовных лиц светской власти [163] [точнее, власти Царя – Помазанника Божьего. Император стремился истребить жидовский дух из православного священства. Жидовские раввины, по учению Талмуда, «выше Бога [?!?]… “Все, что раввины постановляют на земле, есть закон [?!?] для Бога”… Рабба[164] же Аббугу прибавляет: “Раввины обладают монаршей [верховной] [?!?] властью над Богом: что они захотят, Он обязан исполнить, непременно [?!?]”»[165]. Именно этот раввинский дух и проявляется, когда священство дерзает свою волю противопоставлять воле Богопомазанника. Вот с этим жидовствованием православного священства и боролся великий труженик и подвижник настоящего христианского благочестия, суть которого заключается в сугубом выполнении воли Божьей. Выполняя ее, Император Петр Великий «за отечество и люди живота своего не жалел»].