Монархи ничем так величества, славы и высоты своего достоинства прирастить не могут, как своим снисхождением

Кто мог помыслить, чтобы двенадцати лет Отрок, отлученный от правления государства и только под премудрым покровительством чадолюбивой Своей Родительницы от злобы защищаемый, между безпрестанными страхами, между копьями, между мечами, на Его родственников и доброжелателей и на Него самого обнаженными, начал учреждать новое регулярное войско, которого могущество в скором после времени почувствовали неприятели, почувствовали и вострепетали, и которому ныне вся вселенная по справедливости удивляется. Кто мог помыслить, чтобы от детской, как казалось, игры толь важное, толь великое могло возрасти дело?

…Некоторые, имея большую прозорливость и приметив на юношеском лице цветущую геройскую бодрость, из очей сияющее остроумие и в движениях сановитую поворотливость, размышляли, коль храброго Героя, коль великого Монарха могла уже тогда ожидать Россия! Но набрать многие и великие полки, пехотные и конные, удовольствовать всех одеждою, жалованием, оружием и прочим военным снарядом, обучить новому артикулу, завести по правилам артиллерию, к чему немалое знание Геометрии, Механики и Химии требуется, и паче всего иметь во всем искусных начальников казалось, по справедливости, не возможное дело, ибо во всех сих потребностях знатный недостаток и лишение Государевой власти отняли последнюю к тому надежду и малейшую вероятность.

Однако, что потом последовало? Паче общенародного чаяния, противу невероятия оставивших надежду и свыше препинательных происков и язвительного роптания самой зависти загремели внезапно новые полки Петровы и в верных Россиянах радостную надежду, и в противных страх, в обоих удивление возбудили. Невозможное учинилось возможно чрезвычайным рачением, а паче всего неслыханным примером. [Но паче всего выполнением Царем Петром, вопреки роптанию страха оставивших надежду (слабых духом) и зависти воров Его царской власти; воли Бога, Его Божественного промысла о преображении [240] Царства богоносного русского народа в могучую Империю Российскую! ]…

О вы, места прекрасны, места благополучны..! О, как вы удивлялись дружественному неприятельству [дружескому, ради упражнения, противоборству потешных] полков единого Государя, начальствующего и подчиненного, повелевающего и повинующегося [241]. … Мы ныне, озираясь на оные минувшие лета. Представляем, коль великою любовью, коль горячею ревностью к Государю воспалялось начинающееся войско, видя Его в своем сообществе, за одним столом, ту же приемлющего пищу, видя лице Его, пылью и потом покрытое, видя, что от них ничем не разнится, кроме того, в обучении и в трудах всех прилежнее, всех превосходнее [что для Богопомазанника естественно!]. Таковым чрезвычайным примером премудрый Государь, происходя по чинам с подданными [возрастая, в войсковых чинах вместе с ними], доказал, что Монархи ничем так величества, славы и высоты своего достоинства прирастить не могут, как подобным сему снисхождением. [Этим самым снисхождением, уподобился возрастанием по плоти самого Спасителя, совершенного по Божеству Своему, по человечеству же приявшему закон возрастания телом и разумом в земном временном бытии.] Таковым поощрением укрепилось Российское воинство и в двадцатилетнею войну с короною Шведскою и потом в другие походы наполнило громом оружия и победоносными звуками концы вселенной. …

7.4. Бог в награждение трудов неусыпных воздал Петру совершенными победами

Я к вам обращаю мое слово, ныне мирные соседи, когда вы сии похвалы военных дел нашего Героя, когда вы превозносимые мною победы Российского воинства над вами услышите, не в поношение, но больше в честь вашу припишите, ибо стоять долгое время против сильного Российского народа, стоять против Петра Великого, против Мужа, посланного от Бога на удивление вселенной, и, наконец, быть от Него побежденным есть славнее, нежели победить слабые полки под худым предводительством. Почитайте по справедливости истинною своею славою храбрость Героя вашего Карла и по согласию всего света утверждайте, что едва бы кто возмог устоять пред лицом его гнева, когда бы чудною Божескою судьбою не был в Отечестве нашем против его воздвигнут Петр Великий [то есть, когда бы не Сам Бог подвигал сердце, разум и руку Помазанника Своего ]. Его храбрые и введенным регулярством устроенные полки воспоследовавшими в скором времени победами доказали, коль горяча их ревность, каково в военном деле искусство, приобретенное от премудрого наставления и примера. [То есть победы показали, что там, где ревность подданных стремится в соединение с Волей Божьей, вписанной в сердце Царево, - там не возможет противостать этому согласию любви, о Христе, подданных к Государю, никакая храбрость и сила, пусть была бы и столько восхваляемой эта сила, как шведская, в ту пору, несомненно, сильнейшая в Европе.] Оставляя многочисленные победы, которые Российское воинство сражениями числить привыкло,… имеем довольное свидетельство в двух главных победах, под Лесным и под Полтавою[242].

Где более удивил Господь Своюна насмилость? Где явственнее открылось, коль сильные имело успехи в заведении нового войска благословенное начинание и ревностное рачение Петрово? Что сего чуднее, что невероятнее могло воспоследовать? … Войско, всякими снарядами преизобильно снабженное, уклоняется от сражения с новыми Российскими полками, числом много меньшими. Но они, не давая сопротивным отдохновения, быстрым течением постигли сразились, победили, и главный их предводитель[243] с малыми остатками едва пленения избыл, чтобы принести своему государю плачевные вести, которыми хотя он сильно возмутился однако, мужественным и стремительным духом бодрствуя, еще поощрялся против России, еще не мог увериться, чтобы малолетнее войско Петрово могло устоять против его возмужавшей силы, наступающей под его самого предводительством и, надеясь на дерзостные обнадеживания безсовестного России изменника[244], не усомнился вступить в украинские пределы нашего Отечества, обращал [охватывал] высокомерными размышлениями Россию и весь Север чаял уже быть [иметь] под ногою своею. Но Бог в награждение трудов неусыпных воздал Петру совершенною победою над сим презрителем Его рачений, которой противу своего чаяния не токмо очевидным был свидетелем невероятных Героя нашего в военном деле успехов, но и бегством своим не мог избегнуть мечтающейся в мыслях стройной храбрости Российской. [Иначе говоря, презритель Божьего о России Промысла, Карл имел возможность видеть не только невероятную, для своих расчетов победу Царя и России, но и храбрость Русскую увидел в лицо, так, что не мог уже в ней более сомневаться.]

7.5. Надеясь на мир, не надобно ослабевать в военном деле

Толь знатными победами прославив с Собою Великий Монарх во всем свете Свое воинство, наконец доказал, что Он сие больше для нашей безопасности учредить старался, ибо не токмо узаконил, чтобы оное никогда не распускать, ниже во время безмятежного мира, как то при бывших прежде Государях нередко к немалому упадку могущества и славы Отечества происходило, но и содержать всегда в исправной готовности. О, истинное Отеческое попечение! Многократно напоминал Он своим ближним верным подданным, иногда со слезами прося и целуя, чтобы толь великим трудом и с толь чудным успехом предпринятое обновление России, а паче военное искусство не было после Него в нерадении оставлено. И в самое то всерадостное время, когда благословил Бог Россию славным и полезным миром со Шведскою короною, когда усердные поздравления и должные Ему титулы «Императора», «Великого», «Отца отечества» приносились, не преминул подтвердить публично Правительствующему Сенату [245], что, надеясь на мир, не надобно ослабевать в военном деле. Не сим ли наименовал ясно, что сии высокие титулы не были приятны без наблюдения и подержания впредь завсегда регулярного войска?

Обозрев скорым оком на сухом пути силы Петровы, в младенчестве возмужавшие и обучение свое с победами соединившие, прострем чрез воды взор наш, слушатели, посмотрим там дела Господни и чудеса Его в глубине, Петром показанные и свет удивившие.

Пространная Российская Держава наподобие целого света едва не отовсюду великими морями окружается и оные себе в пределы поставляет. На всех видим распущенные Российские флаги. Там великих рек устья и новые пристани едва вмещают судов множество, где стонут волны под тягостью Российского флота, и в глубокой пучине огнедышащие звуки раздаются. … Откуда такая слава и сила Российских флотов по столь многим морям в краткое время распространилась? Откуда материи? Откуда искусство? Откуда махины и орудия, нужные в столь трудном и многообразном деле? Не древние ли исполины, вырывая из густых лесов и гор превысоких великие дубы, по брегам повергли к строению? …Таковым бы истинно вымыслам чудная поспешность Петрова в сооружении флота приписалась, есть ли такое невероятное и выше сил человеческих быть являющееся дело в отдаленной древности приключилось и не было б в твердой памяти у многих очевидных свидетелей и в письменных без всякого изъятия достоверных известиях.

[Иначе говоря, если бы в древности чудная поспешность Петрова в сооружении флота приключилась, когда твердого свидетельства на память и уверение потомкам нельзя было оставить, то конечно, таковая поспешность чудная, была бы потомками приписана вымыслу, то есть скорость построения флота Петром Великим является невероятной. Только свидетельства, неопровержимые и документально строгие, не позволяют нам сомневаться в реальности столь невероятного события. Православному же нечего дивиться, а можно только еще раз прославить Господа о чудесах Его, являемых на России, через Помазанников Своих.]

… Нельзя определить, сухопутное ли или морское войско учреждая, больше труда положил Петр Великий. Однако о том нет сомнения, что в обоих был неутомим, в обоих превосходен. Ибо, как для знания всего, что ни случается в сражениях на сухом пути, не токмо прошел все чины, но и все мастерства и работы испытал собственным искусством, дабы ни над кемне просмотреть упущения должности и ни от кого излишества свыше сил не потребовать. [Святой царь-пророк Давид во псалмах описывает это Государево старание такими словами: И он пас их в чистоте сердца своего и руками мудрыми водил их (Пс. 77,72). ] Подобным образом и во флоте, не учинив опыта, ничего не оставил, в чем бы только Его проницательные мысли или трудолюбивые руки могли упраздниться.

С того самого времени, когда оного вещью малого ботика[246], но действием и славою великого, изобретение побудило неусыпный дух Петров к полезному рачению основать флот и морской глубине показать Российское могущество, устремил и распростер великого разума Своего силы во все важного сего предприятия части, которые рассматривая, уверился, что в столь трудном деле успехов иметь невозможно, ежели Он Сам довольного в Нем знания не получит. Но где оное постигнуть? Что Великий Государь предпримет?

Чудилось прежде безчисленное народа множество, стекшееся видеть восхищающее позорище [зрелище] на полях Московских, когда наш Герой, едва выступив из лет младенческих, в присутствии всего Царского дома, при знатных чинах Российского Государства и при знатном собрании дворянства, то радующегося, то повреждения здравию Его боящихся, трудился, размеривая регулярную крепость [247], как мастер; копая рвы и взвозя землю на раскаты, как рядовой солдат; всем повелевая, как Государь; всем давая пример, как премудрый Учитель и Просветитель. Но вящее возбудил удивление, вящшее показал позорище [зрелище] пред очами всего света, когда …в пространстве Белого моря, уверясь о несказанной пользе мореплавания, отлучился на время из Своего Государства и, скрыв Величество Своей Особы, между простыми работниками в чужой земле корабельному делу обучаться не погнушался.

Удивлялись сперва чудному делу прилучившиеся с Ним купно[248] в обучении, как Россиянин столь скоро не токмо[249] простой плотнической работе научился, не токмо ни единой части к строению и сооружению кораблей нужной не оставил, которой бы Своими руками не умел сделать, но и в морской архитектуре такое приобрел искусство, что Голландия не могла уже удовлетворить Его глубокого понятия. Потом сколь великое удивление во всех возбудилось, когда уведали, что не постой то был Россиянин, но Сам толь великого Государства Обладатель к тягостным трудам простер рожденные и помазанные для ношения скипетра и державы руки. … Везде великий Государь не токмо повелением и награждением, но и собственным примером побуждал к трудам подданных!..

Коль чудным и ревностному сердцу чувствительным зрением наслаждались стекшиеся народы, когда великие здания [громады спускаемых кораблей] к сошествию на воду приближались! Когда неусыпный их Основатель и Строитель, многократно то наверху оных, то под ними обращаясь, то кругом обходя, примечал твердость каждой части, силу махин, всех предосторожностей точность и усмотренные недостатки исправлял повелением, ободрением, догадкою и неутомимых рук Своихпоспешнымискусством [250]. Сим неусыпным рачением, сим непобедимым в труде постоянством баснословная древних поспешность [ создания мощного флота ][251] не вымыслами, но правдою во дни Петровы оказалась!

Коль радостны были великому Государю такие в морском деле успехи, к несказанной пользе и славе Государства рачением Его произведенные, легко из того усмотреть, что не токмо воздаянием удовольствовался спотрудившихся с Собою, но и безчувственному дереву показал преславный знак благодарности. Покрываются Невские струи судами и флагами, не вмещают берега великого множества стекшихся зрителей, колеблется воздух и стонет от народного восклицания, от шума весел, от трубных гласов, от звука огнедышащих махин. Какое счастье, какую радость нам Небо посылает? Кому на сретение Монарх наш с таковым великолепием выходит? Ветхому ботику[252], но в новом и сильном первенствующему Флоте. Представив сего величество, красоту, могущество и славные действия и купно того малость и худость, видим, что сего никому в свете произвести не было возможно, кроме исполинской смелости в предприятии и неутомимой в совершении бодрости Петровой.

Превосходен на земли, несравнен на водах силою и славою военною был Великий наш Защитник!

7.6. Всевышнего Промысел способствовал добрым намерениям и попечениям Императора Петра

От краткого сего и часть некоторую трудов Его содержащего исчисления уже чувствую утомление, слушатели, но великое и пространное похвал Его вижу поле пред собою! И так, дабы к совершению течения слова моего силы и определенного времени достало, употреблю возможную поспешность.

К основанию и произведению в действо столь великой морской и сухопутной силы, сверх того к строению новых городов, крепостей, пристаней … великая казна требовалась, всякому ясно представить можно и рассудить, что к тому не могли достать доходы Петровых Предков. Того ради премудрый Государь, крайне приложил старание, как бы внутренние и внешние государственные сборы умножить без народного разорения, и по врожденному Своему просвещению усмотрел, что не токмо казне великая прибыль воспоследует [253], но и общее подданных спокойствие и безопасность единым учреждением утвердиться, ибо, когда еще не было число всего Российского народа и каждого человека жилище известно, своевольство не пресечено, каждому, куда хочет, переселиться и странствовать по своему произволению не запрещалось, наполнены были улицы безстыдною и шатающеюся нищетою, дороги и великие реки нередко запирались злодейством воров и целыми полками душегубных разбойников, от которых не токмо села, но и города разорялись.

Превратил премудрый Герой вред в пользу, леность в прилежание, разорителей в защитников, когда исчислил подданных множество [254], … наложил легкую, но известную подать, чрез что умножилось и учинилось известное количество казенных внутренних доходов и число людей в наборах, умножилось прилежание и строгое военное учение. Многих, которые бы в прежних обстоятельствах остались вредными грабителями, принудил готовыми быть к смерти за Отечество. …

Всевышнего Промысел споспешествовал добрым намерениям и рачения Петровым: отворил рукою Его новые пристани на Варяжском [Балтийском] море при городах, храбростью Его покоренных[255] и собственным трудом воздвигнутых[256]. Совокуплены великие реки для удобнейшего прохода Российского купечества[257], сочинены пошлинные уставы[258], утверждены купеческие договоры с разными народами. И так, прирастая внутрь и вне, довольство сколько спомоществовало[259], явствует из самого начала сих учреждений, ибо, продолжая двадцать лет трудную войну, Россия от долгов была свободна. Что ж, уже ли все великие дела Петровы изображены слабым моим начертанием? О, коль много еще размышлению, голосу и языку моему труда остается! Я вам, слушатели, я вашему знанию препоручаю, коль много требовало неусыпности основание и установление правосудия, учреждение Правительствующего Сената, Святейшего Синода, государственных коллегий[260], канцелярий и других мест присутственных с узаконениями, регламентами, уставами, расположение чинов[261], заведение внешних признаков для оказания заслуг и милости[262], и, наконец, политика, посольства и союзы с чужими державами. Вы все сие сами в просвещенных Петром умах ваших представьте. …[ Увидев все это, никто не ] мог бы рассудить иначе, как …все то учинено в столь краткое время общими силами человеческого рода, или творческою Всевышнего рукою, или наконец, все это мечтается ему в сонном привидении. [Насамом же деле, такие сомнения развеиваются только крепкой верой в то, что Император, милостью Божией, есть Бог земной, и знанием того, что вс е совершенное, совершено Помазанником Всемогущего – Царем Петром! Великий русский ученый и великий русский патриот Михайло Ломоносов так прямо и пишет об Императоре Петре: «Он Бог, Он Бог твой был, Россия!»[263]]

7.7. Страшные и опасные препятствия, бывшие на пути Царя Петра, большую похвалу Ему возвысили!

Из сего моего, почти тень едину Петровых славных дел показующего слова видеть можно, сколь они велики! Но что сказать о страшных и опасных препятствиях, бывших на пути исполинского Его течения? Больше похвалу Его возвысили! Подвержено таковым переменам состояние человеческое, что из благополучных противные, из противных благополучные следствия рождаются. Что приращению нашего благополучия могло быть сего противнее, когда Россию обновляющему Петру и купно Отечеству извне нападения, изнутри огорчения, отовсюду опасности грозили и пагубные следствия приуготовлялись? …

Какую имел Сам с Собою распрю! С одной стороны, влечет любопытство и знание, Отечеству нужное [в путешествии 1697-1698 годов], с другой стороны, само бедствующее Отечество, которое к Нему, к единому своему упованию простерши руки, восклицало: «Возвратись, поспешно возвратись: меня терзают внутрь изменники! Ты странствуешь для моего блаженства – со благодарением признаю, но прежде укроти свирепых. Ты расстался со Своим домом, со Своими кровными для приращения моей славы – с усердием почитаю, но успокой опасное нестроение; оставил данный Тебе от Бога венец и скипетр и простым видом скрываешь лучи Своего Величества для моего просвещения – с радостною надеждою того желаю, но отврати мрачную грозу неспокойства с домашнего горизонта». Такими движениями сердца проницаясь, возвратился для утоления страшной бури! [264] Таковые противности воспрещали[265] Герою нашему в славных подвигах! Коль многими отовсюду окружен был неприятелями! Извне воевали Швеция, Польша, Крым, Персия, многие восточные народы, Оттоманская Порта, извнутри – стрельцы, раскольники, казаки, разбойники. В доме от самых ближних, от Своей крови злодейства, ненависть, предательства на дражайшую жизнь Его приуготовлялись [266].