Эрудитская или критическая школа гуманистической историографии

Ее представители меньше связаны с политикой. В основном собирали документы, памятники. Занимались и критикой источников, носившей, правда, элементарный характер (выявление фальшивок, чудес, которыми пестрели СрВ хроники). Избегали какого-либо обобщения и осмысления материала, ограничивались лишь последовательным его изложением

Флавио Биондо (1392-1463), политический изгнанник из своего родного города Форли, являлся «апостольским секретарём» римского папы Евгения IV. Его труды были узкоспециальными и притом лишёнными того литературного блеска и тщательной отделки, которые больше всего ценились в его время.

● Работа «Восстановленный Рим» посвящена восстановлению античной топографии города на основе показаний древних авторов, надписей и памятников.

● В подходе к критике источников Биондо старается выделить по каждому вопросу наиболее древние, наиболее близкие к изображаемым событиям источники, полагая, что позднейшие источники всегда удаляются от истины. Источники более позднего происхождении он проверяет с помощью наиболее древних источников. Разумеется, этот способ критики исторического материала далеко не совершенен. Ведь имеющийся налицо древний источник не всегда является древнейшим, а более поздний источник может базироваться на более древнем, но не сохранившемся материале. Но при всей своей элементарности этот прием исторической критики позволил Бьондо опровергнуть ряд легенд, принятых в средневековой истории, например легенду о крестовом походе Карла Великого. На основании ближайших по времени свидетельств он опроверг также упорно державшееся мнение о том, что Петру Пустыннику принадлежала инициатива первого крестового похода.

● В «Торжествующем Риме» Биондо впервые предпринял попытку общего изложения государственных, военных, гражданских и религиозных учреждений, а также описание обычаев и одежды древних римлян.

● В отличие от большинства гуманистов, Биондо при освещении какого-либо вопроса не довольствовался одним источником, а привлекает все доступные и систематически их сопоставляет. Весьма ценным является стремление автора восходить к наиболее достоверным.

● Биондо даёт изложение чисто хронологическое, то есть он не стремится группировать факты, относящиеся к разным эпохам и делать из сопоставления этих фактов какие-нибудь далеко идущие выводы. Он - историк-эрудит. Для которого на первом плане стоит установление факта, а не извлечение из него какого-нибудь политического урока.

● К «антикварным» произведениям Биондо принадлежит также «Иллюстрированная Италия», в которой дано географическое описание 14 районов из тех 18, которые были намечены автором. Опираясь на свидетельства античных писателей и на средневековые хроники, сопоставляя с ними материалы собственных наблюдений над вещественными остатками, Биондо восстанавливает местоположение исчезнувших городов, селений, дорог, прослеживает их судьбы на протяжении веко и т.п.

● Ему принадлежит большая работа по истории средних веков – «Декады истории со времени падения Римской империи» в 31 книге. Этот труд отличается от гуманистической историографии риторического и политического направлений. Риторики мало, как мало и политики. Перед нами здесь не мыслитель и не писатель, но лишь добросовестный собиратель фактов. Кажется, что это – подготовительная работа, собирание материала без какой бы то ни было попытки обобщения, однако как раз эта подготовительная работа сыграла немалую роль в ту эпоху.

● В археологических трудах Бьондо также видно внимательное, кропотливое собирание материала и в то же время – отсутствие какой-либо исторической перспективы при группировке этого материала. Нередко материалы, взятые из совершенно разных эпох, поставлены у него рядом. В «Декадах…» Биондо материал расположен в определенной хронологической последовательности, но этот материал не объединен ни определенным планом, ни определенной композицией. Изложение вялое, тусклое, оживляется лишь тогда, когда он переходит к любимому археологическому сюжету.

● Биондо начинает изложение с 410 г. (у него ошибочно 412 г.), взятие Рима Аларихом, и заканчивает 1440 г., то есть хронологические рамки этой работы совпадают с хронологическими рамками средневековья, постепенно входящими в употребление только с конца XVII в., когда профессор в Галле, Христофор Целлариус (или, иначе, Келлер, 1637-1707) популяризировал эту гуманистическую периодизацию с помощью своего учебника по истории средних веков. империи».

● Иными словами, Флавио Биондо принадлежит та заслуга, что он первый выделил средние века как особый период истории, хотя он еще не употребляет самого термина «средние века», но в «Декадах» он дает очерк истории средневековой Европы его можно поэтому назвать первым медиевистом в настоящем значении этого слова. Для изучения этого периода он сделал, по словам Фютера, «больше, чем все гуманисты вместе взятые».

● У Биондо все еще встречаются пережитки средневековых представлений в объяснении исторических событий. Так, самой общей причиной падения Рима он считает «божью кару», ссылаясь на слова псалмопевца «Господь возмущает народы и сокрушает царства». Среди частных причин, помимо перенесения столицы в Константинополь, он называет, следуя Орозию, гонения, воздвигнутые против христиан императорами-язычниками. Вместе с тем он, в полном согласии с другими гуманистами, считает важнейшей причиной гибели Римского государства удушение республиканской свободы Цезарем и его преемниками.

● Биондо не вполне разбирается в достоинствах используемых источников. Среди привлеченных им средневековых хроник имеются такие компиляции, как «Историческое зерцало» Винцента из Бове и «История пап и императоров» Мартина из Троппау. Но к фактическим сведениям, которые он у них берет, он все же подходит критически: сопоставляет их между собою, отмечает в них ошибки и противоречия, стремится отобрать наиболее надежную информацию.

● Критерии его оценок еще примитивны. Наиболее достоверным является для него самый ранний из доступных ему источников. Если в позднейшем источнике упоминаются факты, о которых молчит более древний источник, Биондо считает их недостоверными. Сам по себе этот принцип неверен, так как не учитывает того, что позднейший источник может восходить к более древней традиции, но его систематическое применение было в то время заметным прогрессом. У Биондо мы впервые находим общую критику всей предшествующей средневековой историографии с гуманистических позиций. В течение целого тысячелетия, как он говорит, историография была как бы похоронена и увидела свет только в его время. Писатели, которые были бы в состоянии дать точное изложение прошлого, в средние века отсутствовали, как это установлено и. для других областей знания. Развитию искусства историописания в эту эпоху препятствовал, по его мнению, крайний недостаток материалов и мутный, недостоверный характер устной и письменной традиции.

● Биондо строит свое изложение строго хронологически, он стремится избегать обобщений, которые можно обосновать лишь соответствующей группировкой фактов. Он – историк-эрудит, для которого на первом плане стоит установление фактов, а не извлечение из них политических уроков. При установлении факт Биондо применяет не только метод восхождения к самому древнему источнику, но и общий всем гуманистам критерий рациональности: легенды и чудеса, хотя бы они были засвидетельствованы самым достоверным, с его точки зрения, источником, о беспощадно отбрасывает.

● Новым в отношении к задачам историка является у Биондо стремление ознакомиться с теми местами, где разворачивались описываемые им события. Собирая во время своих поездок по Италии антикварные и историко-географические материалы, но вместе с тем интересовался и историческими событиями. «Декады» немало выиграли от того, что автор, не ограничивало повествовательными источниками, обращался и к документальным: материалам – папским регестам, письмам и проч. Благодаря этому его работа сделалась незаменимым пособием для гуманистов – историков отдельных городов-государств средневековой; Италии. Эти историки, замалчивая и третируя Биондо как плохого стилиста, самым бессовестным образом его обкрадывали. Не случайно «Декады» были первым гуманистическим произведением исторического содержания, напечатанным вскоре после; появления в Италии печатного станка.

Дальнейшее развитие критического метода связано с деятельностью Помпонио Лэто (1428-1498), ученика Биондо, виднейшего римского гуманиста младшего поколения.

● Помпонио Лэто, находясь на службе римской курии, сгруппировал вокруг себя кружок передовых гуманистов, получивший» название Академии (сюда входили Платина, Каллимах и др.). На собраниях Римской Академии подвергались критике и нередко осмеянию различные элементы средневековой традиции. Римские власти всполошились. 20 членов Академии были арестованы и подвергнуты пыткам. Лэто, находившийся в Венеции, по требованию папы Павла II был выдан, брошен в тюрьму и обвинен в политическом заговоре. Однако папы XV в. предпочитали приручать строптивых гуманистов, в которых они нуждались. Благодаря вмешательству кардиналов-гуманистов всех их выпустили. Инквизиция удовлетворилась их объяснениями, а всю вину свалили на Каллимаха (Филиппо Буонакорзи), бежавшего в Польшу.

● Лэто – типичный эрудит. Подобно Биондо, он был неутомим в труде, жил скромно, даже бедно; будучи незаконным отпрыском знатной фамилии (из князей Сан-Северино), он порвал со своей родней. Подобно Биондо, он много путешествовал: побывал в «Скифии», доходил до Днепра и устья Дона, посетил Тану; за это время он настолько овладел русским языком, что мог понимать местных жителей и сделать ряд географических заметок на основании их показаний. Из историков-гуманистов XV в. он единственный проявил интерес к истории скифов, готов и славян. Его замечания об этих народах любопытны с точки зрения постановки проблемы их этногенеза.

● Из исторических произведений Лэта наиболее известны «Древности города Рима» и «Цезари». Первая работа вносит ряд дополнений к книге Биондо на ту же тему, вторая написана в виде как бы продолжения «Historia Augusta», она пользовалась особенно большим успехом в XVI в.

● По содержанию «Цезари» – краткая история Римской империи с III по VII в. Несмотря на скромные масштабы по сравнению с «Декадами» Биондо, «Цезари» знаменуют в некоторых отношениях шаг вперед гуманистической эрудитской историографии. Не довольствуясь повествовательными источниками, круг которых был довольно широк (ему были известны Евсевий Зонара, Каосиодор, Иордан, Аммиан Марцеллин и др.), Лэто привлекает материал надписей и монет. Принципы критики источников формулированы им с большей точностью, чем у Биондо. «Обычно наши субъективные представления, – пишет, он в предисловии к «Цезарям», – приводят часто к ошибочным? суждениям; необходимо тщательное изучение источников, ибо далекое прошлое требует критической тонкости суждений».

● Исходя из этой установки, Лэто не щадит даже Тита Ливия, который ранним гуманистам казался идеалом историка. В частности, он указывает, что у Ливия слишком много риторики, в противоположность чему провозглашается лозунг: назад, к «древней простоте». Его собственному изложению чужда всякая риторика, погоня за стилистическими украшениями, свойственная школе Бруни. В работе Лэта нет вымышленных речей: историк всюду дает сухое, деловое изложение фактического материала.

● О значении науки истории Лэто: «История действует на дух столь же благодетельно, как земледелие на тело. Она – лекарство, спасающее тело от смерти; она – образ жизни».

● Его взгляды на причины падения Римской империи и представление о характере последующего исторического развития правильнее, чем у всех его предшественников и современников. Опираясь по-видимому, на хронику комита Марцеллина, либо на Павла Диакона, он правильно отмечает, что с низложением Ромула Августула в 476 г. «титул Августов исчез на Западе». Впоследствии ни Юстиниан, ни другие императоры восточной части империи никому не передавали власти над Западом «с пурпуром и диадемой».

● Помпонио Лэто вслед за Валлой отрицает «донацию» Константина. На основании таких предпосылок Лэто приходит к выводу, что подлинным продолжением Римской империи является только Византия. Юстиниан и следующие за ним византийские императоры для Лэта – единственные преемники Цезарей и Августов.

● Что касается так называемой Священной Римской империи, то Лэто ни единым словом о ней не упоминает, тем самым как бы подчеркивая, что она не имеет никакого отношения к древней Римской империи. Он формулирует свою точку зрения настолько четко, что его можно назвать предшественником Гиббона даже с большим основанием, чем Ф. Биондо.

К школе Биондо можно отнести также Тристана Калько (ум. 1516), автора «Истории Милана от начала города до 1322 г.». Калько пользуется репутацией добросовестного и надежного автора, но он не умеет органически связать факты со всей исторической концепцией. Установление достоверного факта является его единственной заботой. Заметим, что почти все остальные миланские историки, в том числе крупнейший из них Бернардин Корио (ум. 1519), примыкали к политико-риторическому направлению. Корио, охвативший в своем большом труде по истории Милана период от 558 по 1499 г., в качестве официального историографа и приближенного герцога Людовико Моро Сфорца обнаруживает откровенно сфорцианскую тенденцию. Его «История», написанная на итальянском языке, должна была служить пропагандистским целям. Корио получил возможность пользоваться герцогским архивом, что сильно поднимает значение этой книги как источника. Она вообще принадлежит к выдающимся произведениям гуманистической историографии благодаря живым портретам политических деятелей и вниманию автора к явлениям экономической и социальной жизни.

В Венеции мы имеем примерно такую же картину. Ее первый историк-гуманист Бернардо Джустиниани (ум. 1489) пишет как эрудит, превыше всего ставящий установление достоверного факта. В своей «Истории происхождения Венеции» (до 809 г.) он стремится путем критики фактов, сообщаемых средневековыми источниками, очистить раннюю историю родного города от всевозможных легенд. Но его преемнику – Маркантонио Сабеллико, Марино Санудо Младший (ум. 1535), Пьетро Бембо (ум. 1547), Доменико Малапьеро (ум. 1515) пишут в духе политико-риторической школы. Вообще же в области историографии Венеция несколько отстала от Милана, не говоря уже о Флоренции.

Лоренцо Валла (1407-1457)

Он создал ряд ценных справочников по археологии и топографии Древнего Рима, и многотомную историю средних веков. Пытался разработать общие принципы критики источников – общая достоверность, близость к описываемым событиям.

В его трудах есть черты как ПР, так и ЭК школ. Автор трактата «Рассуждение о подложном и вымышленном дарении Константина» (1440). Выступал против светской власти пап. Критиковал документ «Константинов дар» (будто бы император Константин передал папам власть над Западной РИ). Подверг всесторонней критике грамоту «Константинов дар», якобы составленную в IV в. императором Константином. В благодарность за исцеление – путем крещения – от проказы император одарил епископа Сильвестра папским саном и передал ему право управления Римом.

Валла подверг критике один из главных документов, обосновывавших притязания Ватикана на право светской власти.

Три группы критических аргументов Л. Валлы:

1. Морально-религиозные и политико-правовые доводы, которые обосновывали невозможность и нерациональность для духовного главы обладать светской властью и неправомочность передачи императором власти другому лицу.

2. Об этом неординарном событии должны были упоминать и другие источники, но таких упоминаний в других источниках IV в. нет.

3. Лингвистический анализ текста грамоты показал прямое несоответствие терминологии и стиля документа нормам классической латыни IV в. Она была написана на варварской латыни, т.е., составлена не ранее VII в. Его точка зрения была подтверждена учеными XIX-XX вв., когда было доказано, что первоначальный текст ведет происхождение из канцелярий пап Стефана III (752-757) и Павла I (757-767).

Таким образом, Л. Валла привел убедительные доказательства недостоверности «Константинова дара».

«История Фердинанда Арагонского» (1445 г.), написанная по заказу короля Неаполя. Это сочинение написано с целью прославления неаполитанского королевского дома. Эта работа даёт не столько историю, сколько хронику скандальных событий при неаполитанском дворе. В тоже время он подходит к источнику достаточно критически. Фердинанд избежал лишней идеализации, Валла ставил задачу создать образ живого человека.