Глава V . Развитие ранних форм религии.

Первобытное общество прошло несколько ступеней развития. Это отразилось в эволюции древних религиозных воззрений, в последовательном изменении ранних форм верований. Понятие «ранние формы верований» далеко не однозначно. В литературе их называют по-разному: первобытными, примитивными, естественными, языческими, анимистическими. Терминологическая путаница существует в силу того, что недостаточно разработана научная классификация религиозных верований и культов. Обычно все верования и обряды относят к двум основным типам религии: религии доклассового общества и религии классовых обществ. Вопрос о происхождении и классификации древних форм верований сложен, ибо последние существуют как самостоятельно, так и в переплетении с национальными и мировыми религиями. Не будем рассматривать теории буржуазного религиоведения по вопросам генезиса, эволюции и систематизации ранних форм верований (Э. Тэй-лор, Д. Фрезер, М. Мюллер, Р. Маретт, Р. Кодрингтон, А. Фирканд и Др.), так как они в достаточной степени проанализированы в работах советских ученых Ю. П. Францева, С. А. Токарева, И. А. Крывелева, А. Д. Сухова, а остановимся лишь на некоторых аспектах этих проблем.

 Формы религиозных верований можно выделять теоретически и конструировать, используя разные основания и критерии. С. А. Токарев, например, за критерий классификации ранних форм верований берет их социальную основу и в силу этого не считает фетишизм и анимизм формами религии. Однако большинство советских религиоведов обоснованно полагают, что в религии главным элементом является вера в сверхъестественное. При определении формы религии надо исходить из этого критерия и проводить классификацию религиозных феноменов по предмету верований. Вот почему в качестве ранних форм верований следует рассматривать фетишизм, тотемизм, анимизм. Правда, некоторые религиоведы под сверхъестественным понимали лишь веру в душу и на этом основании отказывались признавать фетишизм самостоятельной формой религии, считая его разновидностью анимизма (Э. Тэйлор, Ф. Ратцель, Л. Я. Штернберг идр.). Ряд ученых вслед за Э. Дюркгеймом полагали, что первобытный человек не отличал естественное от сверхъестественного, а поэтому последнее не может являться критерием определения религии. Однако такой подход, как уже отмечалось, неверен по существу. Первобытный человек действительно не отличал теоретически сверхъестественное от естественного, но практически он их всегда различал. Накапливавшиеся в духовной культуре людей раннепервобытной общины элементы рационального и эмоционального миропонимания были все же еще только островками знания в море незнания. Между тем люди уже достигли такой ступени развития интеллекта, когда появилась потребность объяснить и подчинить себе все то, с чем им приходилось сталкиваться и что нередко заставляло чувствовать свое бессилие. Поэтому рядом с другими формами общественного сознания возникла религия.

Главной особенностью религиозного миропонимания людей раннепервобытной общины было то, что они пока не выделяли себя из окружающей естественной среды. Промысловая территория, ее живо­тные, растительные и минеральные богатства, действующие на ней стихийные силы и живущая здесь человеческая группа - все это мыслилось как единое целое, в котором люди были тождественны с природой. Природе приписывались человеческие свойства вплоть до дуальной организации и общинного устройства, людям - свойства природы вплоть до возможности воспроизвести ее стихийные явления. Это сказалось на всех ранних видах религиозных представлений: тотемизме, анимизме, фетишизме, магии.

Тотемизм, особенно полно сохранившийся у аборигенов Австра­лии, - это вера в существование тесной связи между сородичами и их тотемом, которым мог быть определенный вид животных, реже расте­ний, еще реже других предметов или явлений природы. Род носил имя своего тотема, например, кенгуру или луковицы, и верил, что находится с ним в кровном родстве. Тотему не поклонялись, но считали его «отцом», «старшим братом» и т. п., помогающим сородичам. Последние, со своей стороны, не должны были уби­вать тотем, причинять ему вред, употреблять его в пищу. У каж­дого рода был свой священный центр, с которым связывались предания о тотемических предках и оставленных ими «детских заро­дышах», дающих начало новым жизням. Здесь хранились тотемические реликвии и совершались связанные с ними обряды. В целом тотемизм был идеологическим отражением связи рода с природной средой, что в то время могло осознаваться в единственно понятной форме родства. Тотемизм мог принимать и другие конкретные формы и быть не только родовым: известен половой тотемизм, связанный с естественным разделением труда, существовали личные тотемы.

Анимизм - вера в сверхъестественные существа, заключенные в какие-либо тела (души) или действующие самостоятельно (духи). Анимистические верования связаны с одушевлением природы. Зачатки их имелись уже на стадии раннепервобытной общины: у тасманийцев, австралийцев, огнеземельцев и других низших охотников, рыболовов и собирателей существовали смутные представления о душах умерших людей, злых и добрых духах, обычно мыслившихся в виде физических, осязаемых существ. Возможно, что с этими представлениями было как-то связано и почитание охранительниц домашнего очага, засвиде­тельствованное в позднепалеолитических женских статуэтках.

Фетишизм - вера в сверхъестественные свойства некоторых неодушевленных предметов, например, пещер, камней, деревьев, определенных орудий груда или предметов обихода, а позднее и специально изготовленных культовых предметов. Фетишистские представления также являются одушевлением неодушевленного, однако с определен­ным выбором. Так, фетишем становились, скажем, спасшая людей пещера, насытившее их после голодовки дерево, добычливое копье и т. д.

Наконец, магия - вера в способность человека особым образом воздействовать на других людей, животные, растения, даже явления природы, а также и сами эти действия. Не понимая настоящей взаимосвязи наблюдаемых фактов и превратно истолковывая случай­ные совпадения, человек полагал, что с помощью определенных дей­ствий и слов он может помогать или вредить людям, обеспечивать успех или неуспех в промысле, вызывать или прекращать бурю. Различают «белую» (охранительную) и «черную» (вредоносную) магию. Другая ее систематика связана с объектом воздействия: производственная, или промысловая, любовная, лечебная и т. п. магия. Примером промысловой магии может служить «пляска кенгуру» у аборигенов Австралии, во время которой одни изображали этих животных, а другие якобы поражали их копьями. Возможно, сходные магические приемы архео­логически засвидетельствованы частыми знаками ран на позднепалеолитических рисунках и скульптурах животных. Распространено мнение, что магия - это еще не религия, так как она ориентирована не на сверхъестественное, а на представляющиеся естественными Возможности человека. Но в тотемизме, анимизме и фетишизме сверхъ­естественное также не отделено от естественного. В то же время все эти представления отражают превратное, ложное, фантастическое по­нимание мира.

В эпоху поздней первобытной общины религия эволюционировала и усложнилась. По мере накопления знаний о своей собственной и внешней природе люди позднепервобытной общины все меньше отождествляли себя с природной средой, все больше осознавали свою зависимость от неведомых сверхъестественных сил. Эти силы виделись добрыми и злыми. В результате старые представления о дуалистическом разделении пред­метов и явлений природы вылились в представления о извечной борьбе доброго и злого начал. Добрым силам стали поклоняться как постоян­ным защитникам и покровителям линиджа, рода, общины, племени; противостоящие им злые силы старались умилостивить. Содержание тотемизма изменилось; тотемические «родственники» и «предки» сде­лались объектом религиозного поклонения. В дальнейшем зооморфные предки стали вытесняться антропоморфными, и тотемизм продолжал сохраняться не столько как живая система верований, сколько в пережитках (например; в тотемных названиях и символах родов). На той же анимистической основе начал складываться культ природы, олицетворяющейся в образах всевозможных духов животного и расти­тельного мира, земных и небесных сил.

С возникновением земледелия стал зарождаться культ возделыва­емых растений и тех сил природы, от которых зависело их произрастание, особенно Солнца и Земли. Например, ирокезы почитали духов маиса, тыквы и бобов, называя их «тремя сестрами», «нашей жизнью» или «нашими кормилицами» и представляя в образе трех женщин в одежде из листьев соответствующих растений. Четыре из шести праздников ирокезов были связаны с земледелием: это были праздники нового года, посева, зеленого зерна и урожая. Представление о Солнце как оплодотворяющем мужском и Земле как оплодотворяемом жен­ском начале вместе с цикличностью благотворного воздействия Солнца породило почитание его в качестве умирающего и воскресающего духа плодородия. Получила распространение магическая практика укреп­ления силы Солнца, усиления плодородия Земли, вызывания дождя и т. п. Подобным же образом возникал культ покровителей скота (на­пример, покровителя свиней Геру у папуасов) и развивалась специфи­чески скотоводческая магическая практика.

С развитием родоплеменной и в особенности сегментарной орга­низации стала зарождаться вера в помогающих людям духов умерших прародителей. Возник культ предков. Как правило, он был культом мужских предков, хотя в материнскородовых обществах, возможно, уже начал складываться культ женских предков-прародительниц, ме­стами известный на более поздней стадии развития. В то же время нередко обращают внимание на то, что едва ли не большинство духов-покровителей представлялось в виде женщин, и в этом видят одно из оснований для реконструкции первоначального матриархата. Но для возникновения таких представлений достаточно было культа хозяек и охранительниц домашнего очага, культа плодородия и т. п.

До культа лидеров было еще далеко; но уже имелись некоторые его предпосылки. Они создавались верой в наличие у людей некой сверхъестественной силы, ограниченной у рядовых сородичей или общинников, намного более действенной у старейшин, военачальников, колдунов. Эта вера существовала почти повсеместно, но в науке за ней закрепилось меланезийское слово «мана». Постепенно даже возникла вера в то, что хорошую мана может заполучить не только кровный родственник, но и всякий вкусивший от тела ее носителя. Так появи­лась практика съедать сердце или печень убитого врага и эндоканнибализм по отношению к собственным сородичам, в особенности выдающимся.

Процессы превращения первобытного общества в клас­совое получали отражение в адекватных им формах религиозных представлений и культов. С более заметным, чем прежде, выделением и самоутверждением личности развилась вера в личных покровителей, чаще всего известная как нагуализм. С переходом к патриархату возникли представления о семейных, патронимических и родовых мужских предках-покровителях, ставших объектом почитания. В не­которых обществах, сохранивших материнско-родовую организацию, в частности у микронезийцев и кхаси, развился аналогичный культ женских предков. С распространением земледелия и скотоводства утвердились присущие уже первобытной соседской общине культы плодородия. Для них характерны эротические обряды и человеческие жертвоприношения, символизирующие передачу земле половой потен­ции человека, а также связанные с земледельческим циклом образы умирающих и воскресающих духов. Отсюда ведут начало многие боги древнего мира - египетский Осирис и вавилонский Думузи, финикийский Адонис и фракийско-греческий Дионис; отсюда же - цент­ральный в христианстве образ Христа. С усилением племенной организации и образованием объединений племен получил распространение культ племенных по­кровителей, в которых соеди­нились черты культурных ге­роев, олицетворенных явлений природы, духов инициаций, духов-воителей и т. д. Особенно специфичны для эпохи классообразования культ духов мужских или тайных со­юзов и культ племенных вож­дей. Первые мыслились в виде предков, помогающих членам союза и страшных для всех ос­тальных. Вторые, если это бы­ли харизматические, сакраль­ные вожди, становились объектом поклонения уже при жизни. В них видели носителей благополучия племени, способных повелевать явле­ниями природы, обеспечивать урожай, приплод скота, военный успех. Они же обеспечивали социальную гармонию, табуируя собственность и освящая кастовое или другое неравенство. После смерти они стано­вились духами, продолжающими помогать племени, но прежде всего своим потомкам и наследникам. Культ сакральных вождей непосред­ственно переходил в культ таких священных правителей, как древне­египетские фараоны, но пока еще бывало, что вождя, не оправдавшего ожиданий или с наступлением старости утратившего свою благодать, смещали или убивали.

Как и сама эпоха классообразования, свойственные ей религиозные представления и культы были эклектичны. Они смешивались между собой, образуя почитание одновременно семейно-родовых и племен­ных покровителей, аграрных и космических духов, устрашающих духов тайных союзов и окруженных священным ореолом вождей. Но посте­пенно возникала иерархия объектов культа - от обычных духов до нескольких особенно могущественных божеств и поклонение этим божествам - политеизм. Божества - космические, природных явле­ний, плодородия, войны и другие - также образовывали определен­ную иерархию, во главе которой с развитием военной активности часто становилось божество войны.

С развитием и усложнением культа выделялась особая категория его служителей - жрецов. Если некогда культовые способности в принципе признавались за всеми или, по крайней мере, за многими членами коллектива и соответствующие функции обычно выполнялись лидерами лишь как его представителями, то теперь эти способности приписывались лишь определенным лицам, считавшимся обладателя­ми сильных предков-покровителей, чудесных качеств, тайных знаний и т. п. В связи с этим даже получила развитие особая форма религии - шаманизм, состоящая в выделении определённых лиц - шаманов, которым приписывается способность путем приведения себя в состо­яние экстаза вступать в непосредственное общение с духами. Служи­тели культа могли монополизировать не только религиозные функции, но и некоторые полезные знания, виды художественной деятельности, обучение молодежи, толкование обычаев, судопроизводство. В одних случаях их иерархию возглавлял вождь, становившийся главным жре­цом, в других случаях они обосабливались и соперничали со светской властью. Однако в соответствии с общими тенденциями эпохи они всегда использовали свое положение для обогащения, смыкались с другими слоями социальной верхушки и обращали религию в орудие утешения и устрашения простого народа, бедноты, рабов. Религиозная практика того времени настолько способствовала процессу политоге­неза, что в литературе даже получила широкое хождение теория сакрального происхождения государства. В действительности, как мы видели, сакрализация власти была частым, но не единственно возмож­ным оформлением этого процесса.