Скульптура эпох Августа и Адриана

Вторая половина I в. до н. э. – период крушения Римской республики. После убийства Юлия Цезаря[21] и гражданских войн образовался союз трёх политических деятелей, называемый II триумвиратом. Вскоре разыгралась борьба за власть, победу в которой одержал юный Октавиан (31 г. до н. э. – 14 г. н. э.). Правитель, получивший титул Августа, стал единолично править Римом. Первоначально Октавиан сохранял видимость республики, называя себя принцепсом. На самом же деле высшая власть принадлежала только ему. Таким образом, республика в Риме перестаёт существовать, и с правления Августа начинается период Римской империи.

Император прекрасно сознавал силу воздействия искусств на народные массы и поэтому оказывал достаточное содействие мастерам, восхвалявшим в своих произведениях официальные идеи. «Стараниями его самого и его политических советников для воплощения образа правителя был выбран такой стиль, – утверждает Майкл Сиблер[22], – который сохранял свою ценность в течение примерно ещё столетия». Это было искусство классической Греции. Обобщённость и ясность форм классической греческой скульптуры были созвучны величию империи. Выразительные своими резкими и характерными чертами республиканские образы сменились изящными и идеализированными. Теперь все своё внимание скульптор обращает на изысканность форм. Однако римляне хорошо сочетают новые веяния с присущим им стремлением к индивидуальной характеристике.

Во времена принципата в скульптуре совершенствуется пластика объёмов. Человеческая фигура изображается по-новому: появляется динамика движений; линии контуров становятся плавными и изящными; уделяется большое внимание чувственной составляющей образа. Безупречна композиция и построение многофигурных сцен. Изображённые больше не выглядят обособленно – они взаимодействуют друг с другом, их позы и жесты исполнены пластичности и удивительной чувственности. В скульптурной группе, изображающей Ореста и Электру, фигуры вот-вот закружатся. Мастер передаёт динамичность момента наклонами голов, протянутыми руками, развёрнутыми друг к другу стопами. Заметна монументальность, соединённая с определённой высокой духовностью, пронизывающей всю эпоху Августа.

Одним из самых известных произведений августовского классицизма является изваяние самого императора (см. илл. 20 в Приложении № 2), найденное в 1863 году на вилле его жены Ливии, расположенной к северу от Рима, в районе Прима-Порта[23].

В настоящее время данная статуя считается мраморной репликой, изготовленной уже после смерти императора (14 г. н. э.). Предполагается, что скульптура скопирована с более раннего утерянного оригинала, отлитого из бронзы. Эту теорию выдвинул датский учёный В. Поульсен, главным доводом которого являлось то, что изваяние было размещено на частной вилле и заказано Ливией, как напоминание об умершем муже, в то время как триумфальная статуя, возможно даже позолоченная или покрытая серебряной краской, должна была располагаться на центральной площади Рима или в одном из храмов Капитолия.

Август предстаёт перед зрителем как опытный полководец и оратор, обращающийся к войску с поднятой правой рукой. В левой руке, вероятно, находилось копьё. На его груди – панцирь (см. илл. 22 в Приложении № 2), украшенный рельефами со сценами возвращения римских военных штандартов, захваченных парфянами в 40 г. до н. э. В центре композиции изображён парфянский царь (Фраат IV), высоко поднимающий римского орла и знаки легиона. Фигуры скорбящих женщин по бокам олицетворяют покорённые Римом Германию и Дакию. Расположенные внизу Аполлон на грифоне и его сестра Диана на олене являлись божественными покровителями Августа. Они выступают как гаранты наступившего с правлением императора золотого века. Внизу панциря представлена богиня земли Теллус с рогом изобилия, символизирующая процветание Римской империи. Наверху композицию завершает бог солнца Гелиос на колеснице, запряжённой небесными конями. Ещё один неслучайный символ – Амур на дельфине – располагается у ног Августа. Этот атрибут (см. илл. 23 в Приложении № 2) указывает на воспетое Вергилием божественное происхождение рода Юлиев от Венеры и Энея.

Техника исполнения статуи свидетельствует о значительном совершенствовании художественных навыков того времени. Скульптор умело компонует различные фактуры в статуе. Так, рельефы на гладком, отполированном панцире создают декоративный эффект, не выбиваясь при этом из основного образа статуи. Мелкие аккуратные складки повязанной вокруг бёдер драпировки контрастируют с отшлифованной кожей, что сосредотачивает внимание зрителя на центре композиции. Волосы, глаза и одежда принцепса были окрашены, а обнажённые части тела – тонированы в бежевый цвет, о чём свидетельствуют следы сохранившейся краски.

При изготовлении изваяния мастер неоднократно обращается к эллинским образцам. В трактовке лица Августа (см. илл. 21 в Приложении № 2) гармонично сочетается классически греческая идеализация и тщательность в передаче портретных черт, свойственная лишь римским мастерам. Широкий спокойный лоб, обрамлённый ниспадающими, чётко разделёнными прядями волос, слегка изогнутая линия носа, чуть торчащие уши, острый подбородок и поджатые губы составляют ясный, уверенный взгляд. Идеализированно правильные черты Августа придают облику императора облагороженный характер. Именно это изваяние Августа справедливо считается его лучшим портретом.

Построение всего произведения основывается на греческих скульптурах Поликлета[24] и Лисиппа[25]: Август опирается на правую ногу, свободно отставив левую назад – чем достигается динамика и правдоподобность движения. Тем не менее пластический ритм фигуры нарушается репрезентативностью (как например простёртая вперёд рука) и строгостью форм – специфически римскими качествами. Проявляется здесь и присущая греческой пластике героика. Обычно она выражалась в наготе изображённого, но подобное представление императора оказывается невозможным при точной портретности лица. Римский скульптор намекает на героический образ, обнажая лишь ноги правителя. Этим достигается правильное сочетание наготы с одеждой полководца: туникой, плащом, перекинутым через левую руку, и доспехами.

В этом произведении пластическая выразительность заменена подробным рассказом о достоинствах нового правителя, что в последствии станет отличительной чертой римского искусства. Через художественные формы и пластику утверждается божественная власть Августа, изображаются новые победы и достижения императора, являющиеся благословением римского народа и всей империи.

Впоследствии, августовское подражание Греции возродилось в скульптурной пластике эпохи Адриана (117 – 138 гг. н. э.). Это была вторая волна классицизма в римском искусстве. На такой выбор повлияли вкусы самого императора – Адриан был большим поклонником греческой культуры. Интерес к классическим формам характеризуются в это время точным изучением памятников греческого наследия. По словам Г. И. Соколова[26], «внимание скульпторов <…> при этом обращалось не на эмоциональную сущность эллинских образов, а преимущественно на логическую правильность композиций, на спокойную гармоничность форм, согласованность объёмов».

Большое значение для искусства времени Адриана являет образ Антиноя, молодого грека из Вифинии[27]. Он был фаворитом императора и отличался необыкновенной красотой. После его таинственной гибели в Египте, по преданию отвратившей гибель Адриана, Антиной был обожествлён, а позже был учреждён культ Антиноя, соединивший в себе религиозные представления Древнего Египта и Греции. Сохранилось множество портретов и статуй с его изображением (см. илл. 24, 25, 26 в Приложении № 2), выполненных преимущественно в греческой части Римской империи. В каждом из них воспроизводятся одни и те же черты: свисающие густые локоны, округлое лицо с полными щеками, крупный прямой нос и пухлые губы. Заметен характер академического штудирования, призванный идеализировать индивидуальные черты. Но несмотря на идеализацию красота юноши выражает не столько силу и мужество, сколько меланхоличное настроение: томную грусть и покорность судьбе.

Помимо классицизирующего направления скульптура этого времени была обусловлена увлечением формами архаической Греции (см. илл. 27 в Приложении № 2). «Но, – пишет Г. И. Соколов, – живость и выразительность форм греческих образов VI в. в архаизирующих памятниках времени Адриана сменилась холодной правильностью, жесткостью складок и линий»[28].

Искусство эпох Августа и Адриана соединило в себе традиции двух культур: греческой и римской. Римляне со свойственной им строгостью и сдержанностью воплотили в своих произведениях формы греческой пластики. Результатом такого слияния явился новый стиль, сочетающий в себе красоту пластичных объёмов и монументальность, величественность.