Княжество Бейхан, Шук-Абдалла

Дворец

Августа 1949 года

 

Как это обычно и бывает... у победы много отцов, поражение же всегда сирота.

Разгром «идаратовских» и племенных банд на подступах к Шук-Абдалле, срыв планов казаков-наемников Аль-Хабейли вызвал в городе небывалое оживление, равного которому старожилы не помнят... наверное, со времен интронизации. [444]

Первым делом эмир Абу послал своих людей собирать тела. Тел было много... даже с учетом того, что многие сгорели до пепла из-за применения напалма, а кого-то горцы утащили обратно в горы, удалось найти более трехсот относительно неповрежденных тел. Их стащили в город и положили на площади рядом с базаром, выставив оцепление. Эмир Абу запретил их хоронить, тела на глазах у людей терзали собаки и крысы. Так эмир давал понять всем, что тот, кто восстанет против него, не будет иметь покоя даже к смерти, он не будет похоронен по обряду, а будет разорван собаками и обречен на вечные скитания в пределах ада.

Сам эмир в первый же день прибыл к этому месту в сопровождении сильной охраны. Он ничего не говорил, просто смотрел на поругание своих врагов даже в смерти, а его люди бросали в толпу монеты...

Сэр Роберт, смертельно уставший и еще не пришедший в себя после боя, выпил спирта, который был у авиатехников и лег спать. Проспал он, мертвецким сном, больше суток.

На следующий день его вызвали во дворец. Над дворцом на многочисленных флагштоках были развешаны флаги, зеленый – ислама и флаг княжества – три полосы, коричневая, зеленая и желтая. Что это значило, сэр Роберт не знал и знать не хотел...

Церемониймейстер, от него пахло джинном и пóтом, обмахнул сапожной щеткой его повседневный мундир и пошел вперед, открывая двери.

Тронный зал. Свет лампочек, старинный трон, который человек, на нем сидящий занимает отнюдь не по праву и столпившиеся «военачальники», каждый из которых к одержанной победе не имел никакого отношения.

Торжественные слова награждения: сэр Роберт Брюс, скводон-лидер КВВС – подлежит награждению Орденом Чести, а так же денежной премией в размере десяти тысяч фунтов стерлингов. Видимо, премию объявили специально ради него, и именно в британских деньгах.

Жгущие спину, ненавидящие взгляды «маршалов», кстати, знаете о том, что в княжестве Бейхан аж три маршала? Правда, один из них сам эмир, но это дело не меняет. Хорошо, что никто не сказал эмиру о наличии еще более высокого звания – генералиссимус. Иначе бы он непременно ввел это звание здесь.

Кислая рожа советника-резидента, [445] прибывшего с утренним самолетом. Явный знак того, что Британская Империя не одобряет происходящего и этот бой был ей не нужен, пусть даже в нем и одержана столь важная для безопасности этих мест победа. Они помогли, прислали самолеты, но все это было им не нужно. Тут тонкая политика: до сего дня он был одновременно резидентом британской разведки, военным и, наверное, даже гражданским советником при дворе. Сейчас прислали гражданского советника, очевидно, для того, чтобы сдерживать его и не допустить новой бойни, подобной той, которая уже произошла. Потом пришлют еще и резидента, а его самого тихо отзовут назад. Ему намекнули, там, в Омане, когда он крайний раз туда летал – не обострять обстановку. Он обострил. И хотя добился полной и безоговорочной победы – это ни хрена не важно. Значит, его уберут. То, что он победил – не важно. Того, кто неуправляем и не понимает намеков, убирают без вариантов.

Как же все мерзко...

Мерзкая жирная рожа правителя. Мерзкие рожи его окружения... умильные, когда смотришь им в лицо, но стоит отвернуться, в глазах вспыхивает дикая, звериная злоба. Им плевать... на все плевать. Это их гребаный маленький мирок... дикий, грязный, говенный... где нет ни асфальта, ни телефонов, ни железных дорог, ни горячей воды из-под крана. Но им ничего это не надо, главное чтобы они были королями здесь, в своем маленьком мирке. Здесь – они главные и больше им ничего и не надо. Короли навозной кучи...

Как болит голова. Очень сильно болит. То ли это последствия жесткой посадки, то ли боя, то ли спирта. Не надо было пить спирт.

И поправляться с утра – тоже не надо было.

Как все-таки болит голова...

Эти медали. Интересно, неужели они думают, что чем награда больше – тем она важнее.

И этот гребаный политический агент... нет, советник-резидент. Из МИД, министерства иностранных дел. Наверное, закончил Оксфорд. Интересно, кто он? Специалист по международным отношениям. Ну-ну, посмотрел бы я на тебя, как бы ты стал улаживать спор двух племенных вождей относительно того, как прадедушка одного из них – плюнул в прадедушку другого – и за время, прошедшее с тех пор они убили друг у друга человек по десять из-за этого.

Сможешь? Ну-ну...

Надо, наверное, все же представиться. Узнать, как его имя. Все-таки они англичане. Англичане вдали от дома.

Хотя нет. Ублюдок останется ублюдком.

И пошло оно все в задницу! Слышите меня! В задницу!

И ты. Такой умный – тоже иди в задницу.

Нет, все-таки не надо было с утра поправляться...

 

Сэр Роберт – пришел в себя... а хрен его знает, когда он пришел в себя. Он, по крайней мере это не знал.

Было темно... ночь что ли. Горел свет, очень тусклый. И он лежал на кушетке... да, это британская миссия. Это британская миссия, и это его кушетка.

И рядом с ним его люди. Перед которыми он не имеет права лежать...

Сэр Роберт оперся рукой об стенку и приказал себе встать. Это не так-то просто было сделать, при каждом движении голова отзывалась гулом, как старый колокол на ратуше, а перед глазами вспыхивали и гасли звезды. И еще тошнило. Но ему все же удалось принять перед своими людьми положение, приличествующее командиру.

Справа от него сидел Мэтт Керзон. Слева – Лайам Фергюсон, спец старой школы, один из тех, кому его придали в усиление, и кто остался жив. Штаб-сержант 22-го полка особого назначения...

– Что... – прокаркал сэр Роберт – что... происходит?

Двое – морской диверсант и спец из авиадесантной службы переглянулись. Потом Фергюсон отошел куда-то в темноту и вернулся с плошкой среднего размера и яйцом... Яйцо он прямо на глазах сэра Роберта разбил и выпустил в плошку. Помешал.

– Пейте, босс...

Сэр Роберт взял плошку, принюхался. Булшот. Не классический, классический булшот – это русская водка (ни в коем случае не виски, но можно джинн), жирный говяжий бульон, томатная паста, лимонный сок, если есть и соль. Здесь – не бывает томатной пасты, но вместо нее – очевидно, яйцо. Оригинально.

– Черт... это яйцо... по крайней мере, оно куриное?

– Если это не так, босс... – сказал Фергюсон, – я вернусь на базар и оторву яйца торговцу. Я ему это пообещал...

– Пейте, пейте, сэр... – сказал Керзон.

Сэр Роберт зажмурился и поднес плошку к губам. Первый глоток едва не вызвал рвоту, но он приказал себе терпеть и выпил все до конца.

– Вот и отлично, – САСовец забрал плошку – скоро полегчает...

Сэр Роберт сфокусировал зрение, чтобы посмотреть на часы. Часы у него были с календарем. Со дня битвы – прошло три дня.

И он ничего не помнил, что за все это время происходило. Черт возьми, совсем ни хрена ничего не помнил.

– Что... произошло?

По тому, как переглянулись его люди, сэр Роберт понял, что все-таки что-то произошло. Вряд ли хорошее.

– Сэр... – начал Керзон.

– Черт тебя дери, засранец, ты разучился докладывать?! – крикнул сэр Роберт, что вызвало новую волну тошноты, – что ко всем чертям произошло?

– Сэр, после боя вы выпили спирта и отрубились, – сказал Керзон, – потом, вас вызвали во дворец для награждения. Вы получили награду, после чего стали кричать, что все вокруг дерьмо. А когда советник-резидент Мэнкинз попытался остановить вас, вы ударили его кулаком в лицо и выбили зуб. И еще ударили кого-то из местных...

– Круто погуляли, босс... – сказал Фергюсон.

– Мы вытащили вас из дворца и отвезли сюда, – продолжил Керзон, – если позволите, сэр... я связался со своим отцом, он сейчас секретарь заместителя министра. Мэнкинз не будет подавать жалобу и все это замнут.

Твою мать...

Сэр Роберт просто поверить не мог, что он сумел все это натворить. Посмотрел на кулак... да, он с кем-то дрался. Точно дрался.

– Не переживайте, босс... – сказал Фергюсон, – я по этим горам почти десять лет обретаюсь. И как же меня тут все задрало, вы не представляете. Вы просто сделали то, что каждый из нас мечтает сделать, только и всего.

В голове прояснялось, и очень быстро. Может, «бычий глоток» [446] давал о себе знать, а может еще что, но в голове действительно прояснялось.

– Идем на воздух...

Встать удалось нормально. В сопровождении своих людей сэр Роберт вышел во двор, на улицу. Было и в самом деле темно – ночь. С неба мириадами глаз на них смотрели серебряные, неправдоподобно крупные звезды...

– Давайте начистоту, парни, – сказал сэр Роберт, – кто думает, что мы на самом деле выиграли, а? Без чинов.

Повисла звенящая тишина.

– Ни хрена мы не выиграли... – сказал Керзон, – вы правы.

– Ну, пинка мы им дали, – не согласился Фергюсон, – и ощутимого.

Но было бы глупо ожидать того, что боец 22SAS согласится со своим коллегой из SBS. Эти подразделения появились только недавно, но уже оспаривали друг у друга место под солнцем. И если бы Керзон сказал: да, мы, черт возьми, победили – Фергюсон тут же стал бы это яростно оспаривать.

– Пинка-то пинка... – возразил Керзон, – только это ни хрена не значит. Я пару лет провел в Афганистане, знаю как это. Они рожают как кролики. Через лет пять их будет больше, чем было в холмах Мариба. И они снова придут сюда взять кровь за кровь.

– И снова получат пинка, – сказал Фергюсон, – это единственная возможная тактика с ними. Раз в несколько лет напоминать, где их место.

– Мэтт прав, – сказал сэр Роберт.

Спецназовцы замолчали.

– Я сам родился в Судане и знаю как это. Они приходят раз за разом. И рано или поздно им удастся прорвать нашу оборону. Особенно, если им в этом помогут русские. Они уже были здесь. Следующий раз будет еще больше.

Сэр Роберт прервался. Возражений не последовало.

– Кто-то должен все это прекратить. И прямо сейчас, лучшего момента не найти. Кто-то должен договориться с племенами. Раз и навсегда договориться и на условиях, которые устроят обе стороны, не только местного правителя. Даже если сейчас придется чем-то пожертвовать.

Спецназовцы помолчали. Потом, осторожный Фергюсон сказал:

– Лондон будет не в восторге, босс.

– Лондон уже не в восторге! – отрезал сэр Роберт. – И знаете что? Я тоже не в восторге от Лондона. Там, почему-то думают, что оттуда им видна вся картина в целом. Хотя на деле, они ни хрена не видят, они просто представляют себе, как это должно быть. А потом возмущаются, что это не так, при том, что местным на их возмущение плевать. Решать проблему надо сейчас, пока ее не решили русские. Вы знаете историю падения Адена?

...

– Его просто сдали. И знаете, что? Никто, ни одно племя не воспротивилось тому, чтобы британская корона лишилась этого места. И когда Китченера-Хартумского добивали под Багдадом – арабы выдавали раненых англичан русским. Как так?

...

– Грядут очень хреновые времена. И мы с ними не справимся одни. В рядах русских – дети и внуки тех, кого они завоевали. Некоторые стали генералами. Я точно знаю, что в рядах русских казаков в Междуречье, шли мусульманские конные отряды. Вот почему русских встречали с распростертыми объятьями, вот почему им выдавали наших солдат. Рано или поздно, мусульмане на русской службе – придут сюда. И возглавят новый штурм Бейхана. Если в наших рядах не будет местных племен, и не только тех, что развратили подачками эти ублюдки – мы проиграем. А этот сукин сын, которому я зарядил добрую плюху, будет писать, что все в порядке и внедрять здесь новые сорта пшеницы, пока дело не дойдет до экстренной эвакуации...

После паузы – заговорил Мэтт Керзон:

– Сэр, мне не привыкать находить общий язык с аборигенами.

– Хрен тебе, – отреагировал Фергюсон, – уступи старшим. Этим займется САС.

– Да, папочка... – съязвил Керзон.

– Аминь, – подвел итог сэр Роберт, – мне плевать, кто именно это сделает. Но это должно быть сделано, черт побери.

Сплюнул на землю и добавил:

– Тем более что они сами сейчас тоже думают, как быть дальше.

 

 

9

 

Регион Хадрамаут