Юго-Аравийская племенная федерация

Мая 1949 г.

 

Толпа текла мимо них нескончаемым потоком по идущей вниз, от мечети улицы, чтобы разбиться дальше на множество маленьких ручейков, которые впитают улицы и проулки этого города. Это было странное чувство, как будто смотришь пугающе реалистичный синематографический фильм. Конец XIX века, покорение Африки, Судана, война на территориях. Тогда все было не только правильно, все было еще и просто, решалось просто. Сейчас у них уже есть реактивные истребители, авианосцы в пятьдесят тысяч тонн, трансатлантические самолеты «Бристоль Брабазон» на сто мест. А у этих есть только Аллах, и каждую пятницу, они идут в мечеть, где приносят коллективную жертву ему – самих себя, отрекаясь от нормальной жизни, и клянясь друг перед другом и дальше следовать той убогости и дикости, которой следовали их отцы и деды. Наверное... наверное в этом ключевая разница между ними. Сэр Роберт Брюс восстал против своего отца, желавшего, чтобы его сын стал лётным офицером, и стал, в конце концом, тем, кем он стал – секретным агентом. Мэтью Керзон восстал против своего отца, Посланника Короны и стал тем, кем он стал – бойцом засекреченной группы военно-морского спецназа, подводным диверсантом. Их мир построен на том, что они всегда восставали, восставали против судьбы, против своего маленького и холодного островка, против своего монарха, против обстоятельств, против великих морских держав – и сами стали, в конце концов, великой морской державой, против дикости и беззакония. А здесь покорность, едва ли не главное качество людей. Покорность роду. Судьбе. Аллаху Всевышнему.

Два человека, одетых как местные, как горцы – стояли в трех шагах один от другого. Один стоял во весь рост, не смотря ни на кого и тем не менее обозревая текущую мимо него толпу, просеивая людей через мелкое сито памяти в поисках нужного. Второй – сидел за прилавком одной из многочисленных лавок улицы, сидел на земле так, что идущим была видна лишь часть его головы. Торговля здесь – принадлежала невесть как тут оказавшемуся армянину, его заперли в лавке, а чтобы не расстраивался, вручили двадцать золотых монет. Примерно столько, он мог рассчитывать заработать за неделю торговли...

– Идет... – ровным, каким то мерзлым голосом сказал сэр Роберт, смотрящий в сторону ворот, ведущих на площадь, где и стояла мечеть.

Мэтью Керзон, грязный, косматый, ноги которого затекли от долгого сидения – подвинул к себе сумку с короткоствольным, внушительным как ружейный обрез пистолетом-пулеметом Маузера. Длинный, на тридцать патронов магазин был примкнут, патрон дослан в патронник, предохранитель снят.

Сэр Роберт закурил. Это было сигналом двоим, на противоположной стороне, стоявшим около коновязи с мулами и верблюдами – им хорошо заплатили утром, обычная рыночная шпана. Они выдвинулись вперед, чтобы устроить драку и столпотворение – Керзон и сэр Роберт в толчее должны были приблизиться к цели и взять ее. У них был мешок, веревка и шприц – тюбик со снотворным. Он был настолько прост, что даже человек без медицинского образования мог им воспользоваться – ткнул и нажал. Еще у сэра Роберта был обычный пистолет Маузера, а у Керзона – пистолет-пулемет и несколько запасных магазинов к нему. Этого должно было хватить при любых обстоятельствах.

Троцкист шел неспешно и расслабленно, почти не выделяясь из толпы. Вместо капюшона как у местных – он покрыл голову арабским платком-куфией, который плетется особенным образом так, что в жару в нем холодно, а в холод – тепло. Он шел по улице, идущей вниз неторопливо, с достоинством, как будто эта земля по какому-то праву принадлежала ему. На вид он был полноват... но возможно оттого, что прятал что-то под одеждой. Его даже можно было назвать толстяком, но...

Впереди зашумели, но троцкист даже не посмотрел в ту сторону, он продолжал идти. И тут, сэр Роберт понял, что он либо знает о засаде, либо о чем-то догадался.

– Аллаху Акбар! – выкрикнул сэр Роберт условный сигнал опасности, но Мэтью Керзон подняться на ноги и предпринять что-то не успел. Террорист с поразительной для его телосложения проворностью, и даже какой-то грацией стремительно метнулся вправо.

Через долю секунды, прямо на улице глухо грохнуло. Взрыва Керзон не увидел, и осколки не задели его – повезло, что он сидел, и что его прикрывал прилавок с тканями. Просто – грохнуло, все заволокло дымом, потом – улица взревела многоголосым хором боли, мучения, ярости. Дым не рассеивался, стоял в каменном русле улицы, скрывая покореженные ставни и прилавки и посеченных осколками, а в эпицентре и разорванных на куски людей...

Керзон вскочил на ноги, набросил сумку на плечо. Сэр Роберт лежал на спине – он то не был ничем прикрыт – и как то странно ворочался, пытаясь встать.

Вот ублюдок... Отморозок чертов.

Керзон бросился через узкую улицу. Нога наткнулась на что-то мягкое – но слава Всевышнему, он не упал. От рынка – накатывал орущий людской вал, если заметят кого-то постороннего – разорвут на месте, тем более с таким оружием. Он подпрыгнул, вцепился пальцами в ограждение балкончика на втором этаже соседнего дома. В обычной ситуации он бы тут же и сорвался – но ярость дала ему силы. Он подтянулся, схватился получше, перебросил себя через перила. В доме – пух отчаянный крик. Женщины в черном, траурные как стая ворон – горько кричали над кем-то...

Он проскочил мимо. Выскочил на еще один балкон, на втором этаже. Под ногами кипела взбудораженным роем улица, где-то слева отрывисто ударили выстрелы. Два и сразу еще один.

Вляпались!

Он перемахнул через перила, приземлился на какую-то тележку с фруктами – как кот, на ноги. Не упал, бросился бежать. За спиной – что-то заорали.

Еще два выстрела. Двойками садит, гад. Говорили, что они как раз двойками и садят – чтобы наверняка.

Кто-то попытался его остановить, схватить. Он отмахнулся, сшиб кого-то с ног, пробежал дальше...

Террорист – он отчетливо увидел его выпученные, как совиные глаза – обернулся, вскинул руку. Если бы не отработанная реакция, то сержант Мэтью Керзон был бы сейчас мертв или тяжело ранен. Два выстрела, быстрых, почти один в один – и удивительно точных для стрельбы навскидку. Если бы Керзон не упал на землю, то были бы проблемы.

Отстрелявшись, террорист побежал по улице. Мэтью вскочил – и бросился за ним, понимая, что потерял секунд пять и в любой момент может нарваться на пулю.

Они свернули в какой-то проулок. Оттуда не было выхода, кроме как через забор – и Керзон бросился на него, рискуя получить с противоположной стороны пулю и рассчитывая только на неожиданность и стремительность движения. Он перевалился через забор так, как его учили – быстро, не подтягиваясь, за счет инерции – и сразу падая. Вскочил на ноги как кот – выход из проулка был совсем рядом.

Крик. Он услышал его, выскочил – и едва не нарвался на пулю. Оглушительно грохнула винтовка, пуля пролетела настолько близко, что его осыпало кусками сухой глины из стены. Падая и перекатываясь – он увидел бородача в белом дишдаше, судорожно передергивающего затвор винтовки. Выставив перед собой пистолет-пулемет, он дал очередь – и бородач, словив как минимум две пули, начал валится вперед. Кто-то кричал... ублюдок, это же троцкист! Он стремительно удалялся по улице, крича: «Джихад! Джихад!»

Сукин сын!

Вне себя от ярости, Мэтью Керзон прицелился, не поднимаясь, но толстяк как почувствовал, крысой нырнул в переулок. Пули ударили в стену, какая-то женщина в черном никабе – бежала к двери, держа перед собой ребенка. Два часа – все или почти все спят. Но как только проснутся – тут ад кромешный будет...

Рискуя, Мэтью Керзон метнулся не в тот переулок, куда влетел толстяк, а в соседний, рискуя, что он выведет совсем не туда, но нарваться на пулю еще рискованнее. Он выиграл – на соседнюю улицу, они выскочили одновременно – толстяк поджидал его в проулке, пока не услышал, или не понял, что напрасно. Они снова обменялись выстрелами – и снова не попал ни один из них. Керзона это обеспокоило – он видел перед собой человека, который как минимум не уступал ему в мастерстве. И при этом – явно европейца. А Керзона – готовил сам капитан Ферберн, ас скоротечного ближнего боя. Кто же готовил этого...

Рассуждать было некогда. На этой улице торговали, кто-то заорал как резаный – видимо, попали. Надо было убираться – линчуют и имени не спросят.

Толстяк, рассудив, что бежать по улице – верная смерть – нырнул в какую-то лавку, сбив по дороге самодельную витрину. Керзон – бросился за ним.

Когда он подбежал к лавке – хозяин уже успел подняться и в ярости размахивал поварским, больше похожим на саблю ножом. Мэтью – подставил под секущий удар автомат – тот противно лязгнул, когда сталь встретилась со сталью – а сам пнул хозяина лавки в пах отточенным футбольным ударом. Морские диверсанты почти не учили приемов спортивного рукопашного боя типа дзюдо, но как быстро и конкретно обезвредить противника простым и действенным приемом – знал каждый. Перехватил выпучившего глаза хозяина, чуть повернул его – и втолкнул в лавку, навстречу выстрелам.

Которых не последовало...

Сам заскочил в лавку – автомат наготове. Пусто! Только товар, приказчик пытается прикинуться ветошью.

– Куда?!

Приказчик показал дальше. Понимают... все понимают, сволочи, когда им надо.

Он проскочил за покрывало, которым была завешена дверь – коридор уходит вправо, видимо в жилые помещения. Узкая лестница, сверху – льется свет. Едва помещаясь на лестнице – он пошел вверх, палец на спусковом крючке. Тихо...

Окно!

Окно на втором этаже – оно дает свет на лестницу. Стекла нет, а занавеска – сорвана. Увидел движение – есть.

Выскочил на крыши, гад...

Когда Мэтью Керзон вылезал из окна – террорист, словно по наитию обернулся и выстрелил. Один раз... и все.

– Семь!

Он это выкрикнул, сам того не желая. Семь! Два там, два на улице, два тут и один сейчас – семь! Семь выстрелов, барабан на семь значит. Судя по звуку и тому, что барабан на семь – это русский офицерский «Наган»!

Террорист понял, что револьвер разряжен, поэтому, просто бросился наутек по крышам, перепрыгивая с одной на другую. Керзон – кинулся в погоню.

Так они пробежали крыш десять – они были ровными, стояли одна к одной, на некоторых были ржавые баки для воды – все приметы цивилизации, есть вода в доме – богатый. Потом крыши закончились, бандит спрыгнул – и молодой англичанин за ним. Просто невероятно – ему, бойцу СБС – стоило труда удерживаться на хвосте у этого толстяка.

Они выскочили на какой-то пустырь, тут был домик, а дальше – неровный, каменистый пустырь. Окраина города! Хорошо побегали. Из домика – выскочили двое, у одного из них – была винтовка, у другого – на вид ничего. Толстяк что-то проорал – и они вскинули оружие.

Мать твою!

Мэтью срезал стрелка с винтовкой длинной очередью из «Маузера». Второй – успел метнуться назад в домик. Пули ударили по стене, через секунду из дома ударило очередью нечто такое, что заставило Мэтью Керзона упасть на землю, лихорадочно ища укрытие. Это что у него там – пулемет что ли?

Определив сектор обстрела, он покатился вправо, молясь Аллаху и всем богам, чтобы не выскочил еще один урод с винтовкой, чтобы правильно определить сектор обстрела стрелка противника, наконец, чтобы не попалась под бок змея или скорпион. А скорпионы тут бывают такие, что умрешь через несколько минут после укуса.

– Справа!

Керзон узнал голос – это был Бивер. Сукин сын...

– Прикрой!

Керзон открыл огонь по двери, а Бивер, выскочивший неизвестно откуда, бросил в проем двери дымовую шашку. У него была дымовая шашка – на ее использовании строился один из вариантов отхода. Через пару секунд в проеме двери появился отчаянно кашляющий бандит и попытался бежать, но короткая очередь сразила его.

– Где Бивер?

– С боссом.

– Как он?

– Жив. Ни хрена себе...

Бивер появился в проеме двери, в отличие от безвестного арабского террориста ему было не привыкать к дыму, они даже стреляли в тире, куда бросали дымовую шашку. В руках он держал германский «Штурмгевер» с укрепленной под стволом ракетницей. [400]

– Возьмешь?

– Давай...

Керзон ловко подхватил оружие, перекинул через плечо брезентовый ремень стандартного подсумка германских егерей на шесть магазинов. На всякий случай перезарядил автомат. У Бивера приличное оружие уже было – он был в прикрытии и был вооружен бельгийской автоматической винтовкой.

– Куда?

– Вон туда... – Керзон показал направление,– он серьезный, не новичок. Профи...

– Твою мать...

Через пустырь – а пустынь был длиной футов триста, не меньше – короткими перебежками, в их сторону двигались вооруженные люди.

– Сукины дети...

Рядом пропела винтовочная пуля, они бросились на землю.

– Ты отвлекаешь, я работаю.

– Давай!

Керзон побежал вперед – боевики заметили их, стреляли густо, как минимум у одного из них была мощная полуавтоматическая винтовка и несколько пистолетов-пулеметов. Добежав до укрытия – обычной ямы – он прыгнул в нее, выставил трофейный автомат и начал увлеченно палить в сторону боевиков, изредка выглядывая, чтобы понять, насколько они далеко.

Бандиты продвигались на удивление безбоязненно, что стоило жизни как минимум одному из них. Керзон перезарядил раз, потом еще раз – на бросок гранаты не подойдут, а автоматическая стрельба местных пугает.

Пули взбивали землю вокруг него – бандиты стреляли из винтовок, и это было по-настоящему опасно...

Потом, что-то ударило его с такой силой, что автомат вырвался из рук, а сам Керзон взвыл от боли. Первой мыслью было – попали в руку, но крови не было. Попытавшись снова стрелять, он понял, в чем дело – пуля попала не в руку, а в винтовку. Точнее – трофейный немецкий автомат, который хорошо бы взять трофеем, чтобы через контрольную комиссию в Гааге [401] пытаться установить – как он попал к бандитам.

Хорошо, что пистолет-пулемет был при нем – надежный, пристрелянный. Морщась от боли, он пристегнул приклад – бандиты наступали, а этот сукин сын не чешется. Прицелился и дал очередь. Один из бандитов с винтовкой упал на ходу, ткнувшись в землю, остальные – дали нестройный залп, подбираясь все ближе и ближе.

– Да так твою мать!

Он выпустил целый магазин – и в этот момент, с фланга загрохотала мощная бельгийская винтовка. Бивер воспользовавшись тем, что внимание боевиков было отвлечено на активно ведущего огонь стрелка – змеей прополз по флангу, вышел на удобную позицию и обрушил на бандитов разящий огонь своей винтовки. А что касается умения САСовцев стрелять одиночными в быстром темпе – тут им равных вообще нет.

Боевики, остававшиеся к этому моменту в живых – смешались, потеряв разом троих. Керзон пробежал дальше, укрылся – и срезал еще одного, не ожидавшего, что прижатая огнем цель осмелится еще и наступать. Оставшиеся боевики, а их было пятеро – огрызаясь огнем, принялись отступать. Британцы шли за ними следом, укрываясь от огня пяти стволов, перебегая от укрытия к укрытию и тоже ведя огонь.

– Пустой!

Керзон дал длинную очередь на прикрытие – упал еще один боевик. Мельком заметил того, что лежал рядом с его теперешней позицией – убитого. Явный араб – но откуда у него взялась русская винтовка Токарева?

– Отходят!

Упавшего боевика оттащили за деревья. И тут же – разом прекратили огонь. Керзон выстрелил в лежащего боевика, на всякий случай, стащил с него винтовку и подсумки. Хоть что-то...

– Двигай!

Они пробежали футов сто, страхуя друг друга – не исключено, что это была только уловка боевиков, ложное отступление, чтобы подманить англичан поближе и расстрелять в несколько стволов. Но нет – по ним никто не стрелял.

Они вышли к месту, которое могло бы быть рекой – но рекой не было. Сухое, шириной футов сто, каменистое русло, опасное, с тропинками, с валунами. Склонившиеся в сторону русла, каменные, почти без листьев деревья. На противоположной стороне – дома, дувалы. Значит, сухое вади, по нему – весной, в сезон муссонов – бежит река с гор. Но сейчас – сухой как хороший мартини.

– Видишь?

– Нет.

Ничего не было видно.

– Кто?

Керзон показал винтовку.

– Могу прикрыть.

Родезиец скорчил мрачную мину.

– Хитрый сукин сын. Ладно, я – до тех валунов...

– Договорились...

Едва родезиец показался из-за кромки сухого берега, из-за деревьев, не успел пройти и несколько метров, как с той стороны по ним ударил станковый пулемет. Керзон открыл огонь по пулемету, а Бивер упал и покатился вниз, к валунам – именно упал. Бежать – он бы не успел. Не добежал бы.

Пулемет удалось заткнуть почти сразу, русская автоматическая винтовка била с грохотом, достойным слонобойного штуцера и лягала в плечо, но дело свое делала. Недаром, ее один в один скопировали бельгийцы, признанные мастера оружейного дела. Только избавились от дурацкого русского патрона.

Пока он добил первый магазин – родезиец открыл огонь из-за валунов, давай Керзону перезарядиться. Затем – открыл огонь уже Керзон – давай перезарядиться Биверу. Пока они были целы, но ситуация была патовая. Им было не пройти вдвоем это русло – никак, при наличии стрелков на том берегу. Как минимум один – должен был погибнуть.

За спиной послышался топот, Мэтт повернулся, хватая «Маузер»

– Свои!

Это были Бивер и сэр Роберт. Сэр Роберт вооружился русской автоматической винтовкой, тоже видимо трофейной, у Бивера была полуавтоматическая снайперская винтовка бельгийского образца.

– Черт... сэр, не могу сказать, как я рад вас видеть...

– Что там?

– Чертов волонтер застрял на полупути. Я подавил пулемет. С той стороны не меньше пяти человек и они умеют стрелять.

Бивер же плюхнулся на землю, прилаживаясь.

– Прикроешь нас, окей?

– Да, сэр, – невозмутимо ответил родезиец.

– Тогда – по отсчету. Три-два-один...

 

* * *

 

Аллах Акбар! – раздался крик

И взрыв гранаты в тот же миг...

Из песни джихадистов

 

Сэр Роберт – так и не понял, что произошло...

Он был единственным, кто точно должен был опознать террориста. Даже не по словесному описанию – его знали все – а просто почувствовать. Он имел с этим дело далеко – далеко отсюда, и видел к чему приводят безответственные обещания и откровенный популизм – вкупе с нерассуждающей решимостью отстаивать свои идеалы, даже если потребуется кого-то убить. И не кого-то, а многих, чертовски многих. Он видел этих людей, он слышал этих людей, он не верил этим людям – не смотри, что они говорят, смотри, что они творят. И был уверен, что узнает очередного...

Он сразу понял – этот. Понял, как только взгляд зацепился за полосатую куфию. Террорист сделал ошибку – он шел свободным, широким шагом, в то время как арабы обычно семенят. Но и без этого – сэр Роберт все равно узнал бы его.

Идет...

И тут террорист посмотрел на него. Прямо на него, стоящего в арабском одеянии. И сэр Роберт сразу понял: сдали. Или сдали – или сам заметил слежку и понял, что дело неладно. Все троцкисты – параноики, они всегда вели войну против государства, и даже когда рядом падает отвалившийся кирпич – они начинают думать, что это неспроста.

– Аллаху Акбар! – выкрикнул сэр Роберт, потому что дать сигнал опасности всем остальным намного важнее, чем даже спастись самому...

Грохнуло...

Осколки – приняли в себя те, кто шел по улице – но ударной волной досталось всем. Это была скорее всего не фабричной выделки, а самодельная граната, которых тут во множестве – но от того не легче...

Много тротила, мало осколков и много, много боли...

Сэра Роберта ударной волной бросило на стену, он упал аккурат возле нее, инстинктивно прикрыв голову. Мир перевернулся... небо и земля перевернулись... перед глазами неслись видения, то что он предпочел бы забыть навсегда. Вот он – в новом, сером противоперегрузочном костюме без знаков различия – идет по бетонке Боскомб-Дауна к новому истребителю – какому-то несерьезному без массивных моторов и винтов, сразу и непонятно, как он полетит. Вон он в небе... отдает штурвал и с восторгом ощущает, как новая машина, не без огрехов, но подчиняется, и скорость ее... о, это ощущение скорости и подвластности всего мира. Это ощущение не испытаешь ни на земле, ни на воде, ни мотоцикл, ни самая быстрая машина – тебе его не подарят. Ибо там, ты привязан к земле, к морской глади – а это уже не свобода. Только полная, абсолютная, трехмерная свобода воздуха – способна дать тебе тот восторг свободы, ради которого молодые парни рисковали и рискуют жизнью, идя в летчики. Даже в стратегическом бомбардировщике, тяжелом и неповоротливом свободы больше, чем в самой быстрой машине...

Вон он заходит на посадку. Вон – колеса с четким ударом касаются земли. И тут... мир вдруг ускоряется и что-то идет не так...

И вот – ты уже лежишь, и видишь землю в двух сантиметрах от твоего драгоценного носа. А вот – тебя тащат, тащат как бревно к карете...

Черт, это что еще такое?

– Вы целы? Сэр, вы целы? Вы меня слышите?!

Какой-то гул в голове. Как галки галдят. В Боскомб-Дауне это было большой проблемой – птицы. Их стреляли, потом привезли пару прирученных ястребов – но они погибли, не выдержав шума. Пришлось раскладывать отравленные приманки – но и тогда с птицами не решили...

– У него контузия...

– Черт... дай, я. Сэр, выпейте это... Давайте...

Какая-то дрянь, горячая как лава – обожгла горло. Сэр Роберт закашлялся, вдохнул – такое ощущение, что он вдохнул раскаленный металл...

– Х-х-х-а-а-а...

Было больно. Было так охренительно больно, что...

– Боб, ты чертов придурок. Что ты ему дал?

– Спирт с перцем.

– Что?! Ну ты и идиот...

– У нас всегда пользовались этим...

– Черт, Африка сделала вас такими же тупыми, как эти проклятые буры...

– Заткнись, эйтландер чертов...

Сэр Роберт машинально смахнул с лица кровь, чем-то оцарапавшись.

– Сэр... как вы...

– После... спирта с перцем... наверное, хорошо. Где Керзон?

– Сэр, его нет нигде. Мы нашли вас у стены и затащили сюда...

Это была лавка. Та самая лавка, хозяин которой получил двадцать золотых, чтобы не высовываться. Может, он и стуканул – но это вряд ли...

– Надо идти...

– Сэр, если что-то и надо сделать, так это возвращаться, нахрен. На улице скоро форменный беспредел будет.

Сэр Роберт осмотрелся по сторонам:

– Найдите кусок ткани. Надо сделать куфию, прикрыть лицо. Пойдем искать Керзона. Брук – идешь первым. Мы за тобой.

 

Им удалось выбраться из людской трясины – а любое происшествие на Востоке моментально собирает толпу, и даже чей-то истерический крик, способен тронуть с места лавину ненависти, злобы и разрушений. Им повезло, что они были бородатыми, одетыми как местные, а сэр Роберт еще и с кровью на лице – раненый, Так они выбрались из толчеи – когда услышали отдаленные выстрелы.

– Там.. – моментально показал Бивер. Как и любой человек, выросший в Индии – он обладал тонким слухом и мог моментально определить, в какой стороне и на каком расстоянии шумят.

– Идем туда – решил сэр Роберт

– Сэр, вы в порядке?

– Перестань задавать идиотские вопросы... – сэр Роберт провел рукой по боку, по поясу, и обнаружил, что ко всему прочему он потерял несколько лет служивший ему «Маузер» – и дай мне пистолет...

Спецназовцы переглянулись. Потом, Бивер достал свой «Кольт-1911» с длинным, десятизарядным магазином и протянул его командиру.

– Заряжен.

Сэр Роберт оттянул кожух затвора назад, чтобы это проверить, взвел курок и поставил пистолет на предохранитель. Cocked and locked, он научился этому у сотрудников ФБР и мексиканских наемных убийц – пистолерос.

– Пошли...

 

Найти исходную точку оказалось просто. Иди туда, где толпа, где крики и стрельба. Так, они нашли место, где кого-то убили, и, стараясь не привлекать внимания, пряча оружие – прошли дальше, потом, как вышли из предела видимости толпы – побежали. И тут же – наскочили на домик, где валялся убитый, и на стенах которого – были следы от пуль.

– Чисто! – спецназовец машинально осмотрел территорию и дал знать, что все в порядке.

Сэр Роберт остался на прикрытии, а Бивер подскочил к дому, осторожно заглянул и еще без опаски зашел: никого живого там не было. Сэр Роберт наклонился, поднял пару гильз – от автоматического «Маузера», значит – свои, потом подошел к трупу, провел по нему рукой. В кармане на что-то наткнулся, сунулся – это были монеты. Йеменские динары.

– Сэр! Посмотрите...

Подбежал Бивер, явно взволнованный. На его ладони было несколько гильз. Сэр Роберт взял одну – 7,92 *33, германский стандарт. Новое и дорогое оружие...

– В доме их полно...

– Возьми с собой.

На каждой гильзе есть номер партии. Интересно было бы проследить, откуда поступает сюда такое дорогое и новое оружие. Кто тренирует для обращения с ним тех, отцы которых стреляли из фитильных ружей?

– Есть.

Вдали снова раздались выстрелы.

– Держитесь ближе – и пошли...

Они побежали дальше, тут местность была относительно открытой и опасной. Сэр Роберт сначала подобрал еще несколько гильз от германского автомата, а потом натолкнулся на труп. Местный, возрастом около тридцати. Убит недавно, теплый еще. Три попадания, все три – по центру груди, стрелял неплохой стрелок. Рядом лежит автоматическая винтовка Токарева русского образца с длинным, изогнутым магазином, под патрон винтовки «Мосина-Нагана», которых полно тут. Винтовка выглядит ухоженной, в приклад, в ложе – не вбито ни одного гвоздя для украшения – пехотная винтовка, такая может быть у солдата русской армии и ни один командир не придерется к ее состоянию. На боку – брезентовый подсумок, судя по виду – полный. Опять концы с концами не сходится – явный бандит, но держащий свое оружие так, как это принято делать в регулярной армии – сам при том ни дня в этой армии не служивший.

Сэр Роберт снял подсумок, накинул на себя. Выдернул из коченеющих рук винтовку, сменил магазин, выстрелил в воздух. Винтовка работала как часы, ухоженная. Ничего... послужит.

– Сэр!

– Идем!

Они перебежали дальше – дальше шла река, грязная, но в сухой сезон превращающаяся в небольшой ручей. И тут они увидели Керзона, он в кого-то усердно стрелял.

– Свои!

Керзон резко повернулся – и опознал своих,

– Черт... сэр, не могу сказать, как я рад вас видеть...

– Что там?

– Чертов волонтер застрял на полупути. Я подавил пулемет. С той стороны не меньше пяти человек – и они умеют стрелять.

Бивер плюхнулся на землю, прилаживаясь.

– Прикроешь нас, окей?

– Да, сэр.

– Тогда – по отсчету. Три-два-один...

 

Пулемет удалось подавить на середине магазина – и тут же, они кинулись вперед, стреляя на подавление. Река была такой, какими бывают реки в Северной Африке и в Северо-Западной провинции – огромное, заваленное валунами русло, и посередине – бурый поток грязной воды, сейчас – почти пересохший. В таких местах настоящими реки бывают лишь в сезон дождей, а сейчас это так – ручейки...

Родезиец лежал на боку за большим валуном, за которым устроились и они – благо места хватало. Пули щелкали по камням, с той стороны вели огонь из винтовок. Родезиец был каким-то серым и выглядел скверно.

– Как ты, парень?

– Немного зацепили, сэр. Но я в норме...

– Какой к дьяволу норме. Посмотри, что с ним... – подобравшись к краю валуна, сэр Роберт попытался оценить обстановку и прикинуть, как быть дальше.

Ход был.

– Прикроете, окей? Я обойду их...

– Сэр...

Но сэр Роберт уже не слушал. Пружина была сжата до предела – троцкист, взрыв на людной улице... сукины дети, ублюдки. Он в последний раз проиграл в голове маршрут до следующего камня – и бросился бежать...

На полпути, снова открыл огонь пулемет, он упал лицом на землю, грязную, пропитанную влагой, мерзкую и пополз. Одна из пуль ударила совсем рядом, обдав его грязной землей. Потом пулемет снова замолчал, и он перебежал к валуну, грязный и страшный. Проверил винтовку... кажется, уберег. Стрелки перенесли огонь на новые цели – и он пополз дальше. И полз, пока что-то не шлепнулось рядом, в грязь. Что-то тяжелое...

Это была граната. Она лежала в грязи и он вскочил и побежал, не прячась от пуль и зная, что не успеет. Но почему-то успел – и добежал до самого берега, до валунов на другом берегу и спрятался за ними, пока стрелки с его фланга – ждали, пока граната взорвется и спрятались.

А потом, из-за камня высунулась бородатая голова, сразу попав в прицел – он именно ее и ждал. Сэр Роберт выстрелил – и с головы слетела чалма, а стрелок откинулся назад. Русская винтовка сработала как надо. Не дожидаясь, пока остальные опомнятся, сэр Роберт пробежал еще несколько шагов и, окончательно зайдя противнику во фланг, тремя выстрелами укокошил еще двоих – были видны только головы, и он попал, увидев в прицеле розовое облачко, какое бывает при точном попадании в голову. Потом, еще один вскочил и побежал, и он поразил его двумя пулями в спину. А потом пулеметчик перенес огонь во фланг, и сэр Роберт едва успел укрыться за камнем, пока по нему не забарабанили градом пули. Пулемет стрелял по нему, а он ждал взрыва гранаты, который с ним  покончит. Дважды не везет, тем более дважды за день, а он, и так сегодня достаточно наделал глупостей, делая работу, которую должны были делать настоящие солдаты, такие, как Брук, Бивер и Керзон. С ним покончено – по собственной глупости.

Но взрыв раздался впереди – сильный взрыв, а за ним – глухой грохот автомата или ручного пулемета. Сэр Роберт выглянул из-за камня – как раз, чтобы увидеть, как двое тащат одного к каким-то воротам, а еще один – отстреливается из автомата. Он сделал несколько выстрелов из своей винтовки, но промахнулся на сей раз, и боевикам удалось уйти, они ушли в какой-то двор, даже не закрыв за собой ворота. Перезарядив винтовку, сэр Роберт встал, держа ее наизготовку...

– Свои!

Из-за валунов, оттащенных к берегу и выложенных в ряд, встал Керзон. Он был весь в грязи – тоже полз через реку – и держал в руках германский автомат с ракетницей...

 

Убитых было семеро, и при них было два пулемета. «Максим» – русская лицензионная версия пулемета американского изобретателя Максима, который был одно время принят во всех армиях без исключения и пулемет «БАР», тоже русского лицензионного производства. Одиннадцать человек при двух пулеметах, просто удивительно, что они взяли эту чертову позицию. Причем вдвоем.

– Где Брук и Бивер?

– Нет времени, сэр... – Керзон вытащил магазины из подсумка к такому же, как у него трофейному немецкому автомату, которым был вооружен один из убитых – там проблемы. Надо взять этих ублюдков, пока они не ушли далеко.

– Где, мать их, полиция...

– Думаю, прячется и ждет, чем все это закончится...

Сэр Роберт закинул винтовку за спину. Поднял пулемет «БАР», сменил магазин в рукоятке, еще два – засунул за ремень.

– Тогда накроем этих сукиных детей...

Керзон выбросил из подствольной ракетницы дымящуюся гильзу, вставил новый заряд.

– Последний – прокомментировал он – аллилуйя, сэр. Если что – отступим к пулемету.

Они перебежали к воротам. Керзон снял головной убор и бросил вперед. Раздались выстрелы, их перекрыл шум мотора грузовика – где-то там.

– Уходят. А эти – похоже, смертники или что...

– О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут, Пока не предстанет Небо с Землей на Страшный Господень суд.... – продекламировал сэр Роберт.

– Но нет Востока, и Запада нет, что племя, родина, род. Если сильный с сильным лицом к лицу у края земли встает? – наизусть продолжил Мэтью Керзон, сын посланника Короны в Кабуле – вы готовы, сэр?

– Готов.

– Тогда...

Сэр Роберт перебросил за забор гранату и, как только она взорвалась, оба они ворвались во двор, навстречу выстрелам врага.

В них открыли огонь сразу с нескольких точек. Мэтью Керзон прокатился по земле, ведя огонь из немецкого автомата, а сэр Роберт так и остался у ворот, прикрытый ими наполовину. Тяжелый, созданный самым гениальным оружейным конструктором всех времен и народов Джоном Моисеем Браунингом и изготовленный руками безвестных русских оружейников пулемет почти не передавал отдачу, оставлял ее в себе и посылал пулю за пулей во вспышки выстрелов врага, пробивая все на своем пути. Сорок патронов в длинном, изогнутом как сельдь в банке магазине и еще два таких же за поясом – хватит на всех...

Но когда опустел первый магазин, сэр Роберт сменил его на второй – и понял вдруг – что стрелять некуда и не в кого. В оглушенном грохотом дворе стояла тишина, прерываемая только криками и выстрелами где-то вдалеке.

Но нет Востока, и Запада нет, что племя, родина, род. Если сильный с сильным лицом к лицу у края земли встает...

– Ты в порядке?

Мэтью Керзон пытался встать, держась за стену и за какой-то тюк, валяющийся на дворе. Но получалось это у него плохо.

– В порядке... сэр... проверьте здание. Все... в порядке... черт бы их побрал. Все... в чертовом порядке...

Но это было совсем не так...

 

Дикая погоня и перестрелка, в которой участвовал ни кто иной, как начальник станции в Шук-Абдалле, кавалер ордена Бани, сэр Роберт Брюс, ее итоги: двое тяжелораненых, один легкораненый, больше трех десятков убитых, волнения по всему городу – вызвали в британском военном и разведывательном сообществе немалый переполох. Он был отчасти оправдан: начальник станции не имел права устраивать перестрелки в стиле Додж-Сити, не имел права сам в этом участвовать, не имел права идти на вооруженных бандитов с оружием в руках. Дело начальника станции – прежде всего думать. При необходимости – посылать людей, в том числе и на смерть. Сам он – участвовать в ковбойских перестрелках не должен.

Уже на следующее утро над городом загудел самолет. Это был «Хэндли-Пейдж Гастингс», четырехмоторный самолет Транспортного командования КВВС, на сегодняшний день рабочая лошадка транспортников. Он прилетел из Порт-Судана, с базы КВВС, на которой когда-то давно служил отец сэра Роберта и на его борту были ответственные лица как от ВВС, так и от разведки.

Двоих оперативников спецназа – Брука и Керзона – должны были эвакуировать этим же рейсом. Машина с ними – уже стояла около здания авиабазы, когда самолет заходил на посадку. Сэр Роберт – тоже там был...

Самолет приземлился, с него сбросили небольшой, алюминиевый трап – особых удобств на базе не было. В числе тех, кто сходил по этому трапу, сэр Роберт с удивлением увидел коммандера флота, Николаса Баскомба IV – его непосредственного начальника в MI-6. И удивился, причем удивился сильно.

Он что – не в Лондоне?!!!

– Сэр...

Сэр Роберт повернулся. САСовцы лежали в кузове небольшого грузовичка, используемого миссией и спешно превращенного в санитарный транспорт. Мэтт Керзон поднял руку, словно желая отдать салют.

– Сейчас, вы будете на борту, парни. Там есть медики и все будет окей.

– Я не про это, сэр? – сказал Керзон, смотря прямо в глаза сэру Роберту? – даже если нас поимеют, мы все сделали правильно. Так как надо, окей?

Сэр Роберт с трудом сдержал эмоции. Давно он не командовал людьми, такими людьми, и давно он такого не слышал.

– Я не уверен парни. Если бы все было сделано как надо, вы бы не лежали здесь.

– Нет, сэр. За все надо платить, и такова – плата. Мы их поимели. И это не обосрать, как не пытайся. Как только я оправлюсь от этой чертовой раны, я подам рапорт и попрошу вернуть меня под ваше начало. Я серьезно, сэр.

– Черт возьми, послал же Господь психов на мою голову? – отшутился сэр Роберт, – а ты, волонтер, что скажешь.

– Для меня было честью служить с вами, сэр, – серьезно, как и все что он делал, ответил родезиец, – все было как надо, сэр.

– Как вы, парни? – спросил подошедший коммандер Баскомб. Он как всегда шел быстро – спортивная ходьба была его увлечением даже в Оксфорде.

– Все нормально, сэр, – ответил за обоих Керзон, – сэр, все было как надо. Никто не виноват в том, что произошло и босс – меньше всех.

Баскомб дружески толкнул в бок сэра Роберта: