Юго-Аравийская племенная федерация

Вади Арондаб

Июня 1949 г.

 

Если какому-то дерьму суждено произойти – обычно, оно происходит очень быстро...

Этот день они провели у подножья вади Арондаб – места, которое выглядело так, как будто огромный и свирепый великан махнул своей саблей, располовинив горы надвое. На самом деле – это был, конечно, вади, сухое русло реки, по которому вода течет только два или три месяца в году, чтобы бесследно кануть в серые жадные пески пустыни. Перед сезоном дождей – у местных жителей нет календаря, но они всегда прекрасно знают, когда он начнется – они устраивают на пути воды запруды из камней и копают ямы – чтобы там задержалась вода. Потом – сажают в орошенную таким образом землю низкорослую местную пшеницу и просо. Того урожая, что они собирают – хватает им и их скоту на весь год. Конечно, деревня расположена выше, на гребне горы, там, где даже самая высокая вода ее не достанет. Дома – сложены из камней и глины.

Сэр Роберт и его люди были здесь уже два дня и местные жители – проявили к ним радушие и гостеприимство. Деревня была небольшая, около ста домов – и каждый день местные соревновались в том, где будут питаться и ночевать гости. Сэр Роберт знал язык – поэтому осаждали его, звучало даже «алайя ат-талак», [367] – причем здесь это было не пустыми словами. Каждый день для них резали барана и кормили супом из потрохов и муки и местными самодельными сладостями. Имеющий опыт сэр Роберт, взял в поход несколько десятков простых металлических расчесок – и сейчас отдаривался ими. Учитывая проблемы с гигиеной – расчески местным были весьма кстати.

Днем они работали. Местные помогали, как могли, но часто в усердии делали не совсем то, что надо и за ними приходилось следить. Ночью, кто-то обязательно стоял на часах. Остальные спали. Так получалось, что они были в тылу у казаков, но этого не знали.

С рацией у них обращался Роберт Брук, ежедневно ставя ветровое колесо и динамо-машину для подзарядки – что вызывало неумеренный восторг местных. Приходилось следить, чтобы ничего не стащили. Новостей никаких не было.

В этот день, точнее в этот вечер они гостевали у одного из местных авторитетов по имени Султан – раньше такое имя было опасным, можно было и на плаху угодить – но теперь можно. У Султана было четыре родных сына, и их род считался одним из самых сильных. Сейчас они, набившись под одну крышу, заворожено слушали рассказ сэра Роберта о том, как он преследовал бандита на верблюде. Рассказ был как обычно – на девяносто процентов ложью – но сэр Роберт умел лгать так, чтобы местные поверили. И так, чтобы зауважали. Он родился на Востоке и поэтому умел соблюдать тот тонкий баланс между самоиронией и тем, что называют «потерять свой намус». То есть – честь. Тот, кто не видит этой грани – легко может оказаться в дурацком положении.

Сэр Роберт как раз подходил к тому месту, где он переправлялся через реку – как появился Брук. Вид у него был встревоженный.

– На минутку, сэр...

Сэр Роберт улыбнулся:

– Друзья мои, неотложные дела

Бедуины важно закивали с выражением почти детского любопытства на лицах. Они в сущности и были большими, так и не повзрослевшими детьми... и это не всегда было плохо. Они так же были честными по отношению к своим – и законы, которые устанавливали они сами, были обязательны для исполнения, обратное каралось с истинно подростковой жестокостью. Они хотели узнать, что за дела – но ни один даже не подумал о том, чтобы подслушивать. У каждого взрослого мужчины есть свои дела, и это надо уважать...

Они вышли за порог гостеприимного дома. Где-то рядом, в загончке беспокоилась только что окотившаяся коза, на небе горели крупные, почти как голубиное яйцо, разбросанные щедрой рукой сеятеля звезды. Только в этих широтах бывают такие звезды.

– Ну, что там у тебя... – сэр Роберт вдохнул и задержал дыхание, чтобы успокоиться, и чтобы улеглось в желудке тяжелое, обильное кушанье.

– Сэр, чрезвычайная ситуация. Нам предписано возвращаться.

Первой мыслью сэра Роберта было – началось. Вот и все... началось то, к чему они так долго и упорно готовились... черт возьми, началось. И он – не в кабине стратегического бомбардировщика, а в чертовом захолустье, на своих двоих. Второе... нет, пока не началось. Если бы началось – они даже отсюда это поняли бы... по скоротечным боям в небе и, наверное, высадке десанта. Но – вот-вот начнется. Кто-то в чем-то ошибся, а может быть, это русские просекли план, – но скоро начнется. И он должен быть в другом месте.

– Кем подписано.

– Вулбриджем, сэр.

Это был псевдоним начальника станции MI-6 в Маскате. Видимо, у человека небогатая фантазия, чтобы не подобрать более красивое название – а тупо использовать название одного из британских графств. И сразу всем все понятно.

– Больше ничего нет?

– Ничего, сэр. Но завтра за нами прилетит вертолет.

Даже так... дело в том, что вертолеты – сюда просто не дотягивались. А значит, он прилетит не из Маската, скорее всего и не из Дофара.

– Площадка готова?

– Так точно, сэр.

– Утром, чуть свет, проверим площадку. А пока, соберите поклажу.

– Есть, сэр...

Брук отправился к гостевому домику, который согласно традиции строился всей деревней чуть на отшибе – а сэр Роберт отошел к загончику, протянул руку меж веток – и коза принялась ее лизать, слизывая содержащуюся в человеческом поте соль, так нужную любому живому существу. Сэр Роберт думал о том, что скоро, вероятно совсем скоро – многих из них не будет в живых, и, наверное – не будет в живых и его самого. И кому останутся – эти звезды и эта ночная тишина?

Но он ни на секунду не усомнился в том, что все это – правильно.

 

Утром прилетел вертолет.

Это был опять-таки «Хорс», Лошадь, тяжелый транспортный вертолет – на сей раз вместо подвесной системы вооружения были установлены дополнительные баки с топливом, оттого изрядно пахло керосином и не хотелось думать, что будет, если кто-то из горцев – просто из любопытства выстрелит в пролетающую над ним тихоходную машину. В качестве вооружения – оставался носовой пулемет и зенитная спарка «БРЭНов» в десантном отсеке, с дисками по сто на каждом. Вполне хватит для обороны – но не для боя.

Утром – а утро здесь наступало совсем рано, люди начинают работать в шесть, а не в восемь, а светает еще раньше – сэр Роберт вышел вместе со своими людьми на полосу и еще раз проверил ее. Сэр Роберт все-таки был военным летчиком и хорошо знал, что искать – посторонние предметы. Это называлось ППП – повреждение посторонним предметом. Пока самолеты были с обычными, поршневыми двигателями – этой проблемы не было. Но как только появились все эти новые двигатели, с низко поставленными воздухозаборниками, засасывающие несколько кубических футов воздуха в секунду – это стало проблемой. Любого камешка, засосанного турбиной и попавшего на сверхнагруженные турбинные лопатки хватало, чтобы вызвать тяжелую аварию. Черт, им пришлось даже переоборудовать несколько списанных заправщиков в уборщики полос, ставить на них промышленные пылесосы и постоянно гонять по аэродрому. Сэр Роберт был в летной группе и хорошо помнил все те перипетии, связанные с новой техникой, пробивающей себе дорогу в жизнь. Именно поэтому – с самого утра, как только рассвело – они подошли к полосе, встали цепочкой и пошли по ней, собирая все мелкие камни, какие только могли найти под беззастенчивый свист собравшихся местных ребятишек. Они показывали на глупых, что-то потерявших англичан пальцами и свистели – им и в голову не приходило, что уже существуют самолеты, которые могут сбросить свой страшный груз и превратить в опаленную пустыню целую провинцию, целый мухафаз. Они не знали этого – они были слишком примитивны даже чтобы просто понять это. Стремительный поезд прогресса – уходил от них все дальше, а они думали, что подрастут, и дальше смогут жить, как жили отцы и деды.

Увы, не смогут. Никто не сможет – как раньше...

Около десяти часов по местному – появился вертолет – сэр Роберт ожидал его даже позже: ночью все равно лететь нельзя, а днем надо подняться, еще раз пробежаться глазом по полетной карте, техникам заправить машину и провести предполетный осмотр... к тому же – вертолет летает в разы медленнее самолета. Но все равно – вертолет этот прилетел рано, и это могло значить, что он прилетел откуда-то не издалека...

Мальчишки – некоторые из них – в страхе убежали, но потом вернулись, и теперь те, кто не убежал, важно задирали нос, гордясь проявленной смелостью. Пришли и некоторые из взрослых, прежде всего, шейхи – проводить. Опасаться обстрела не следовало – бедуин не выстрелит в гостя, даже если тот его враг до того момента, когда еда и вода, съеденные в его доме – не выйдут из тела гостя. Таков был закон.

Англичане забросили вещи в летающую машину. Сэр Роберт подошел напоследок к группе бедуинов, пожал каждому руку, а с шейхом, по местному обычаю – расцеловался в щеки. Два поцелуя – русские целуются трижды, а у англичан это вообще не принято. Но если ты в чужом монастыре – изволь соблюдать его устав...

– Мы вернемся...

– Иди с миром, англиз.

– Я всем расскажу о гостеприимстве этого места. Да поможет вам Аллах, да приведет он в порядок все дела ваши...

Польщенный шейх кивнул. Видимо, не все кяфиры варвары – подумал он про себя. Этот, например, вежлив и соблюдает традиции.

Сэр Роберт пробежал к машине и забрался в десантный отсек – здесь он был расположен неудобно, с уклоном назад. Бортмеханик протянул наушники – но сэр Роберт отказался, достал из кармана два пистолетных патрона и вставил их в уши. Стало полегче. Через тонкую перегородку жгло жаром – там обитал двигатель «Роллс-Ройс» от тяжелого бомбардировщика, и сейчас он готовился поднять эту чертову каракатицу в воздух.

– Куда мы летим?

– Что, сэр? – вертолет пошел на взлет, грохот был невыносимым, все заволокло пылью

– Куда мы, черт возьми, летим?!!!

Бортмеханик – закивал головой в знак того, что понял вопрос.

– Шук-Абдалла, сэр! Тут недалеко!

Сэр Роберт удивленно поднял брови. Ну и что им, там, черт возьми, делать...

 

Полет и в самом деле был короткий. Бедная, каменистая пустошь с квадратиками рабским трудом возделанных полей – сменилась блеклой сухой травой и кустарниками предгорья. Они шли вверх, вертолет тяжело пыхтел, проталкивая свою тушу вперед и не хотелось думать, что будет, если этот надежнейший движок – все-таки откажет. Рухнут как камень и сгорят. Движок был отработанным в производстве, в конце концов – именно на нем летала половина британских стратегических бомбардировщиков – но на бомберах-то их четыре. И если один откажет – ничего страшного, и даже если два... в конце концов, можно сбросить бомбы даже над своей территорией, не взводя их. А вот на этой вот штуке – двигатель один, и случись чего... нет, даже думать об этом не стоит, дурная примета. Остается надеяться, что в этой глуши за вертолетом присматривали...

Они прошли на небольшой высоте над караваном – и верблюды, взревев, бросились прочь, а арабы, погонщики караванов – разъяренно трясли винтовками, но выстрелить так и не решились. Они шли над дорогой – здесь, в отсутствие нормальных, четко видимых ориентиров, лучше всего держаться дорог и караванных путей: вертолет не верблюд, заблудишься – пиши: пропало. Они видели селения – небольшие, состоящие из хижин и более крупные, расположенные на вершинах гор, с потрясающе красивыми домами, буквально вырастающими из горной породы. Потом – показался город, большой, окруженный стоянками и таборами бедуинов и горцев, с кострами, скотом на продажу, поставленными палатками и более крупными жилыми сооружениями, играющими детьми. Они прошли город – и сразу пошли на посадку на его окраине, на огороженном месте, обсаженном кустарником (причем явно регулярно обсаженным, ровно по линейке) и пулеметными постами на обложенных мешками с песком позициях. Это был настоящий полевой аэродром, почти без оборудования – но все же. И самое удивительное, что британский полевой аэродром стоял на территории русского вассального княжества.

И никаких следов войны тут не было видно. Поверьте, сэр Роберт участвовал в переделках и четко знал, как выглядит военная база, солдаты которой принимают, или готовятся принять участие в войне. По крайней мере – они не будут сонными и не будут шляться как осоловевшие от жары мухи – как вон тот солдат...

Вертолет тяжело плюхнулся на землю, подняв облака пыли всеми тремя своими винтами. Как только пыль немного улеглась, стал виден стоящий прямо у вертолета британский «Форд GP» [368] с его примитивной, сваренной из стального прутка решеткой радиатора и длинным открытым кузовом – такой использовали техники ремонтных бригад КВВС. Рядом с ним стоял среднего роста человек в арабском дишдаше и с закрытым клетчатым шарфом лицом.

Сэр Роберт первым выбрался из вертолета, подошел к незнакомцу, протянул руку

– Роберт Брюс, скводон-лидер КВВС, честь имею...

Неизвестный пожал протянутую руку:

– Как догадались?

– О чем вы?

– О том, что я не араб.

– Вы выше среднего араба. К тому же, я родился в Судане и нюх у меня есть. Араба от неараба – отличу...

– Вот и отлично.

– Сэр, традиции вежливости требуют представиться, тем более, что я уже сделал это.

– Люди зовут меня Джонатан-хаджи. И это имя мне нравится. Если не желаете оставаться здесь – садитесь в машину...

 

В «Форде», даже с удлиненным кузовом – сложно было разместиться шестерым, да еще и с поклажей, но они все-таки сделали это, сев на борта и сложив меж собой свою поклажу, связав ее так, что не шелохнется. Так поступали лётные техники, когда ехали к очередному самолету для ремонта, сэр Роберт хорошо это помнил. Вот так – они выехали на ухабистую дорогу, ведущую в город, и поехали по ней, мимо палаток племен. Машина была одна на дороге, и они были как посланцы из другого, совершенно непонятного и далеко ушедшего вперед мира. От палаток шла тяжелая, невыносимая вонь [369] человеческого жилья, лишенного самой примитивной канализации, повсюду нагло шныряли крысы, даже перебегая дорогу. Дети, грязные, шумные, босоногие – а бедуины и горцы путешествовали всей семьей – играли у дороги, рядом с полной грязи канавой с мертвым ягненком. Навстречу шли ослы, мулы, в город гнали овец на продажу, у всех мужчин было огнестрельное оружие. Женщины – большая часть в глухой парандже, взгляды через узкую прорезь – как через прорезь прицела, от таких взглядов становится не по себе даже видавшим виды. И сам город – нищий, большой, грязный, неухоженный, город, в котором большая часть обитателей присутствуешь лишь временно, и мечтает лишь о том, чтобы продать свой товар, сохранить деньги и с облегчением удалиться в родные места – в горы или в пустыню. Трудно себе представить, что совсем недалеко, меньше чем в сутках пути самолетом – существует Лондон, с его залитой огнями Пикадилли, продовольственным отделом универмага «Хэрродс» и такими порочно-привлекательными кабачками в Сохо. Трудно поверить, что существует имперский Берлин с его У-баном, [370] пронзающим под землей весь город, Тиргартен-парком, Рейхстагом, железнодорожными вокзалами, озерами, аэродромами, откуда в сопровождении истребителей взлетают самолеты ДРЛО с вращающейся тарелкой радара на спине. [371] Трудно себе представить, что существует имперский Петербург, с его горбатыми мостами, блистательными салонами высшего света, стрелкой Васильевского острова, серыми силуэтами миноносцев на рейде, огромными заводами и тихой летней негой дач для «среднего сословья». Эти миры – они не существовали в едином пространстве, на одной планете, они давно раскололись, как льдина на весенней реке, их относило все дальше и дальше друг от друга бурным течением истории. И в стылую, с парком черную воду между ними – падали люди...

Человек, представившийся как Джонатан-хаджи, привез их в какое-то здание на окраине, довольно большое, со стационарно установленной на высоком шесте антенной, собственным колодцем и двумя машинами, припаркованными внутри. Провел внутрь – там было на удивление прохладно, местные строят так, и из таких материалов, что стены совершенно не берут тепло, а крыша – такая, что пропускает наружу горячий воздух...

Пройдя коридором, они зашли в комнату, напоминающую лобби. Джонатан-хаджи, как это и положено, прошел к столу и печке в углу и стал разжигать ее, чтобы приготовить чай. Где-то за стеной, бормотал дизель-генератор...

– Ах, да...

Он вернулся, пошарил рукой по стене – там был сейф, искусно скрытый. Из него он вынул опечатанный конверт плотной манильской бумаги и журнал, прошитый и с пронумерованными страницами. Книга учета доведения документов.

– Ознакомьтесь. Я пока заварю чай. И да...

Из кармана Джонатан-хаджи вынул еще один конверт, изрядно мятый.

– Еще – вот это. Пришло с сегодняшней почтой. За это не расписывайтесь.

Сэр Роберт вскрыл первый конверт.

 

Скводон-лидеру КВВС

Почтенному Роберту Брюсу, СВ

 

В связи с особыми обстоятельствами, имеющимися в настоящее время – вам предписывается присоединиться к станции в Шук-Абдалле и принять все возможные меры для противодействия русской угрозе. При необходимости – примите меры к уничтожению русских, посягающих на суверенные интересы Британии. Прошу считать данное задание в высшей степени приоритетным. Приданный Вам отряд останется при вас для оказания поддержки.

Да поможет вам Господь.

 

 

Подписано было сэром Джоном Александром Синклером, заместителем генерального директора MI-6, ответственным за борьбу с Россией.

Сэр Роберт вскрыл второй конверт. Второе письмо – было написано от руки, а не перепечатано на машинке после расшифровки – человеком, который привык не писать собственноручно, а диктовать письма.

 

Скводон-лидеру КВВС

Роберту Брюсу, СВ

Мой мальчик!

Я пишу это письмо для того, чтобы ты, со всей очевидностью представляя происходящее и знал, что делать. Ни для кого не секрет, что время на исходе. Русские активизировались в твоем районе и теперь, вместо того, чтобы наводить мосты – мы должны быть готовы к тому, чтобы защищаться. Шук-Абдалла самый ценный наш актив в регионе, потеряв его – мы рискуем тем, что русские подступят вплотную к нашим границам, и мы лишимся необходимой глубины нашей обороны. Ты должен сделать все, чтобы не допустить этого. Начальник станции в Шук-Абдалле вполне надежный – но он не дворянин. И потому – не обладает такой же надежностью, ответственностью и истинно государственным видением, каким, по моему мнению, обладаешь ты. Воспринимай это не как неуместное славословие, как объективное мнение о тебе – ведь я знаю тебя с семи лет. Я полагаю, что при необходимости – твои плечи выдержат тот груз, который мы сочтем нужным на тебя возложить. Полагаюсь так же на твою порядочность и дипломатический такт – вспомни, что мы делали в Судане. Это происходило на твоих глазах, и полученных там уроков – никогда не забывай. Они оплачены кровью. Место, куда тебя послали на краю земли, связь неустойчива – поэтому, я ожидаю, что в критической ситуации ты примешь командование на себя и до конца исполнишь свой долг.

Не обижайся. Я понимаю, что это не совсем твое – но просто больше послать было некого.

Боже, храни Короля.

В.К.Б.

 

Это письмо было подписано ни кем иным, как сэром Виктором Кавендишем-Бентинком, сыном восьмого герцога Портландского, Постоянным секретарем по вопросам разведки и другом отца. Он хорошо знал и самого сэра Роберта и его отца, потому что в то время, как Роберт рос в Судане – сэр Виктор был там генерал-губернатором. Потомственный дворянин – в то время, как сэр Роберт имел только личное дворянство – он вполне мог написать такое письмо. Хотя, это было и несколько некорректно по отношению к тем, кто здесь работал.

Джонатан-хаджи вернулся с большим чайником и разномастными кружками. Молочника на подносе не было, зато сахар был настоящий. Тростниковый, явно с того берега – а не бесцветный свекольный. Настоящий сахар.

– Пришлось кое-кого ограбить, – с извиняющейся улыбкой пояснил он.

Сэр Роберт протянул ему второе письмо.

– Прочтите.

– Вы уверены?

– Черт возьми, читайте...

Джонатан-хаджи поставил чайник на стол, так и не разлив чай. Пробежался глазами по письму.

– Ну...

– Полагаю, нам следует познакомиться, чтобы не было никаких недомолвок. Роберт Брюс, скводон-лидер КВВС. По ВУС [372] – командир воздушного судна. Родился в Судане, отец – на данный момент вице маршал КВВС в отставке. До старшей школы так и жил в Судане, знаю языки, улицы не испугаюсь. Совершил лётное происшествие, списан по негодности – и теперь мы с вами коллеги. Неплохой – я так надеюсь – стрелок. Все мои люди – из специальных подразделений, их задача была – охранять меня во враждебном окружении. Улицы тоже не испугаются.

Джонатан-хаджи кивнул:

– Джонатан Вудс, родился в Адене до того, как нас оттуда поперли. Затем переехал с родителями в Карачи, мать у меня арабка, так что я наполовину араб. Путешественник, побывал на Памире, на Гиндукуше, облазал всю Северо-западную провинцию, четыре года отслужил вольноопределяющимся в Пешаварской бригаде. Побывал на Мадагаскаре, в Африке, здесь – облазал все горы. Совершил хадж в Мекку, так что все местные зовут меня – хаджи. Стреляю, надеюсь думать, тоже неплохо – по крайней мере, от этого не раз зависела моя жизнь. Что же касается дворян, сэр Роберт – то я отношусь к ним спокойно, если они такие как вы – а не такие как тот, кто написал это письмо...

– Немного побольше уважения. Это достойный человек.

– О, я не сомневаюсь.

Сэр Роберт кивнул:

– Я не собираюсь оспаривать ваше старшинство хотя бы потому, что не был на Востоке последние девять лет. Однако если я увижу какое-либо происходящее дерьмо, то отмалчиваться не буду.

– В таком случае, вам придется говорить без остановки, потому что ничего кроме дерьма здесь не происходит...

Сэр Роберт кивнул на чайник:

– В таком случае, может, вы расскажете мне о нем? И разольете, наконец, чай, пока он совсем не остыл?

– Охотно.

Джонатан-хаджи прикоснулся к чайнику.

– Черт... кажется, он все-таки остыл.

– Ничего страшного. Мне приходилось пить и нечто худшее...

 

– Все началось вот с этого парня... будь он неладен...

Скводон-лидер с интересом разглядывал личное дело. Красная косая полоса, заполнено в основном ручкой. Агент «Экспресс».

– Как вы сделали эти фотографии? – изумился сэр Роберт. Изумление было понятно – арабы не позволяли фотографировать себя, бедуины тем более, считалось, что с фотографией человек утрачивает частичку своей души. Ислам так же запрещал изображать человека любым способом – это считалось харамом.

Джонатан-хаджи ухмыльнулся, показал пальцем на странный, лежащий на столе прибор.

– Вот этим. [373]

Прибор – был фотоаппаратом «Минокс», но с выведенным через гибкий шнур в карман длинным спуском.

– А как перезаряжаете?

– Никак. Снимаю по одному.

В «Миноксе» для перезарядки требовалось как бы разложить аппарат и снова сложить – как будто перезаряжаешь оружие.

– Кто он?

– Вам известно, что такое «Камнепад»?

– Нет.

– Черт... ладно. «Камнепад» – программа подготовки третьих лиц, желающих сражаться за интересы старой доброй Англии вот что это такое.

– То есть террористов?

– Ну... можно назвать и так, хотя для всех будет лучше называть их «третьими лицами»...

Сэру Роберту это не понравилось. Совсем не понравилось. Все-таки – он был дворянином и сыном военного, а там, где он рос – терроризм был серьезной проблемой. И теперь Англия сама готовит террористов. Если так – то это ошибка. Любой, кто хоть немного пожил на Востоке, скажет вам, как легко меняются симпатии толпы. Как тяжело белому управлять аборигенами – самое невинное с его точки зрения действие может породить врага на всю жизнь. Как легко, может взбунтоваться целая армия – местным плевать, что они в армии, они навсегда остаются теми, кто они есть. И готовить террористов, готовить профессионально – это значит, создавать себе серьезные проблемы. Если они говорят, что будут сражаться за старую добрую Англию – они, скорее всего, лгут. И изменят – не сейчас, так потом. Только совершенно безответственный человек – может открыть такую программу. Безответственное и совершенно безумное начинание.

Но сэр Роберт не выдал своего мнения обо всем об этом.

– Я понял, – равнодушно сказал он.

– Этот парень, «Экспресс» – готовился нами к восстанию сорок второго–сорок третьего года – которое сорвалось. Инструкторы дали о нем весьма хвалебный отзыв. Но так как восстание не состоялось – их всех распустили по домам. Потом я нашел его здесь, уже в охране дворца Его Высочества. Он согласился сотрудничать с нами – и я поспособствовал тому, чтобы его перевели в личную охрану. А после недавних событий – он стал начальником личной охраны.

– Каких событий?

Джонатан-хаджи скривился – это были явно неприятные воспоминания.

– Нападение на конвой принца около его дворца. Двое, сначала открыли огонь из пистолетов, потом подорвали имевшуюся при них взрывчатку. «Экспресс» спас правителя этой страны – и тот его приблизил к себе и повысил.

Сэру Роберту это нравилось еще меньше. Все-таки на Багамах он работал против русской разведки, и с тех пор – стал параноиком. Все это сильно походило на спектакль с заранее известным итогом.

– Ненатурально и мелодраматично, не находите?

Джонатан-хаджи покровительственно, с выражением «конечно, неужели вы думали, что я этого не замечу?» кивнул головой»

– Нахожу. Я в тот же день прижал его к стенке. И он раскололся.

– Да?

– Раскололся. До задницы. Он знал о покушении и потому среагировал первым. А покушение – совершил «Идарат».

Сэр Роберт слышал про «Идарат» – но мельком.

– Что такое «Идарат»?

– Террористическая организация, к которой мы никак не найдем концы – хотя пытаемся. Ее основали те, кто нанимался на русские нефтяные прииски в Междуречье – там не хватало людей, и здесь работали вербовщики. От русских они наслушались большевистской пропаганды. Некоторые заразились большевизмом, а некоторые – скрестили ислам и троцкизм, получив адскую смесь убийств по имя светлого будущего под знаменем джихада. За несколько лет они расплодились как крысы, ведут пропаганду и совершают теракты. Народ они покупают обещанием конфисковать все колодцы и бесплатно раздавать их воду, а так же все поля и богатства местной олигархии. И разделить их меж бедняками. Типичный троцкизм, но с местным колоритом.

– Троцкий... – сэр Роберт был похож на грозовую тучу. Он уже имел дело с троцкизмом – едва жив остался.

– Да, сэр. Леон Троцкий. Кто-то перевел его книгу «Перманентная революция» на арабский, и распространяет ее. Вместе с комментариями, чтобы понятно было для местных. И если бы еще пять лет назад я рассмеялся бы на такое – то сейчас не покривлю душой, если скажу, что Троцкий в умах местной бедноты станет не менее популярным, чем сам Аллах. Это безумие – но это так.

– Троцкисты умеют делать такие дела...

Перед глазами проносились видения. Белоснежная яхта. Стремительный бег по лазурной глади волн, автоматные очереди – это с яхты стреляют по дельфинам. Другое – окровавленный песок, горящая яхта на рейде. Свист пуль...

Троцкисты...

– Имели дело с ними? – Джонатан-хаджи и сам был не промах и уловил изменение настроения сэра Роберта.

– Имел. И никому не посоветую иметь с ними дело. Это фанатики. Фанатики идеи. Троцкист может быть беден, может быть богат, может быть невиден, а может наоборот – знаменит, но их объединяет одно. Любой из них – всадит тебе в голову топор, стоит только отвернуться. Они так верят, что отринули все человеческое ради этой веры.

– Черт, вы как будто местных отморозков описали.

– Они везде одинаковые. Что прикажете делать?

– Делать... с этим я разберусь сам.. по необходимости, попрошу вас о помощи, но пока сам. Агент не будет в восторге при виде незнакомого человека, он рискует своей жизнью. Проблема в другом. В Харибе – отряд предположительно казаков – разгромил нашу крупную точку, настоящую крепость. Там было около сотни наших сторонников... точнее, местного правителя, Абу – а мы им помогали. Посланный на разведку вертолет – они сбили.

– Сбили?! С земли?

Джонатан-хаджи невесело улыбнулся

– Сбили. Это лишний раз заставляет поверить, что нападавшие – русские, может быть и парашютисты даже. Но скорее всего – казаки, мы знаем о лагере недалеко оттуда. Финансирует все это принц Касим Аль-Хабейли, отец бывшего правителя Шук-Абдаллы и всего княжества. Он богат, у него в Адене дела, он вероятно самый богатый человек в городе. Он ненавидит нас и хочет вернуть себе трон – а если это ему удастся, британским интересам здесь конец.

– Кто убил отца принца?

Джонатан-хаджи поднялся на ноги.

– Мы, – коротко и честно сказал он, – это было необходимо. Пойдемте, я размещу вас и ваших людей. Вам лучше не показываться в замке...

Настроение у сэра Роберта было самое прескверное...

– Когда обсудим мой план действий?

– Сначала – вам надо вникнуть в обстановку. На это – уйдет как минимум три дня.

 

На это – ушло действительно – ровно три дня.

Сэр Роберт знакомился с обзорными справками, по землям, по мухафазам, потом по племенам. Запоминал имена и важные биографические сведения у вождей – это нужно, чтобы при случае проявить уважение и одновременно с этим – осведомленность. Вечером, приходил Джонатан-хаджи, и они отрабатывали материал, который набрал за день сэр Роберт. Отрабатывали так, как это принято в КВВС – методом критики. То есть – Джонатан-хаджи превращался в русского разведчика, казака или кого-то там еще и говорил, что он будет делать, чтобы нарушить британские планы. А сэр Роберт искал контраргументы. При необходимости – к делу подключали спецназовцев, они вносили дельный и ценный вклад. Все-таки – их неплохо готовили, и они были родом отнюдь не из Вест-Энда. [374]

Последний вечер – сэр Роберт не знал, что он будет последним – они заварили чай и сидели вдвоем, как бедуины, на стеганых одеялах, поджав под себя ноги. Джонатан-хаджи бросил в прогоревший костер какую-то сухую траву – и теперь их не беспокоили летающие твари, а кроме того – аромат немного отбивал жуткий запах идущей со стоянок горцев вони...

– Вы хорошо знаете горцев? –спросил сэр Роберт.

– Хорошо ли я знаю горцев? – Джонатан-хаджи отпил из кружки. – Полагаю, что в любом крупном племени мне предложат невесту. За выкуп, конечно.

– Вы понимаете, что их нельзя вооружать?

– Они уже вооружены.

– Вы меня поняли.

Джонатан-хаджи задумался:

– Верность горца нельзя купить, но можно взять напрокат. Полагаю, мы поступаем разумно, беря эту верность напрокат против русских.

– А что будет потом? Вы понимаете, что мы для них кяффиры, как и русские.

Джонатан-хаджи улыбнулся:

– Для разведчика у вас несколько... нетипичные взгляды на это.

– Я не совсем разведчик. Я бывший суданский пацан, бегавший по улицам Хартума и купавшийся в Красном море.

– А... Я понимаю, вы рассматриваете любую территорию как место, самим Господом предназначенное для жительства британцев. Мой вам совет – забудьте всю эту чушь. Лучшее, что мы сможем сделать после победы над русскими – убраться отсюда. Здесь нет ничего кроме ката и ублюдков, которые его жуют.

– Я с вами не согласен.

– Как знаете...

Помолчали, смакуя терпкий чай с травами.

– Как продвигаются дела с нашими троцкистами?

– Движение есть. Контакт установлен. Думаю, скоро я смогу с ними переговорить. Полагаю... полагаю, если мы с ними договоримся, это будет огромный плюс. Если поднимать против русских племена – надо договариваться с каждым из вождей и каждый – будет норовить тебя кинуть. Если мы договоримся с этими – мы договоримся только в одном месте, и этого будет достаточно. К тому же – я уже не уверен, кто контролирует племена: племенная аристократия или «Идарат».

– Будьте осторожны. Троцкистов нельзя недооценивать.

Джонатан-хаджи встал с земли. Потянулся, зевнул.

– Да, сэр...

 

Днем – на точку приехал встревоженный старший военный советник миссии – рыжий, усатый сержант. Он-то и сказал, что Джонатан Вудс в замок, где он жил и находился значительную часть времени – так и не вернулся.

 

Нашли его почти сразу – солнце только клонилось к закату, как прибежал встревоженный полицейский и сказал, что нашли мертвого англизи...

 

Две машины, гудя сигналами – пробивались через толпу, обступившую место, где нашли англизи. Полицейские тщетно пытались отогнать любопытствующих, щедро раздавая удары палками. Несколько человек топтались у стены.

Сэр Роберт вытащил пистолет, выстрелил несколько раз в воздух. Толпа отшатнулась – и машины пошли быстрее.

Увидев англичан местные полицейские поспешно отступили. Сэр Роберт не был криминалистом – но не надо было быть им, чтоб понять: никакое криминалистическое расследование невозможно. Около трупа – как будто стадо слонов прошло.

– Его нашли здесь?

– Да, эфенди...

– Как он лежал?

– На животе, эфенди. Мы перевернули его, чтобы посмотреть – жив он или мертв.

Ищи ветра в поле...

За неимением гербовой пишем на простой – сэр Роберт прикинул, что прохожая улица – не лучшее место для того, чтобы бросить труп. Совсем рядом рынок, и труп обнаружили бы в течение двух–трех минут после того, как он тут появился. На улице жара, потому труп не окоченел – но и вздуться он не успел. Значит, убили недавно, по крайней мере, утром, возможно – даже когда уже подняли тревогу – Вудс был еще жив.

Сэр Роберт наскоро осмотрел одежду, ботинки, карманы. Ботинки не сняты, значит, обнаружили быстро и почти сразу сбежался народ – если бы кто-то обнаружил впотаек, то первым делом снял бы ботинки. Карманы пусты, документов, денег – нет. Значит, обобрали. Следов борьбы нет, ногти не сорваны, следов пыток не видно, следов борьбы – тоже. Значит, убили неожиданно для него самого, и значит – после ухода из здания станции – он долгое время был жив, что-то делал в городе. Скорее всего – ждал встречи с кем-то.

– Кто его нашел? Где этот человек.

– Сейчас, эфенди, сейчас.

К нему подвели полицейского – маленького, с какими-то затравленными глазами. Песчинка, самая нижняя деталь в репрессивной машине, фундамент страха. Самый несчастный – система не ставит его ни в грош, он – расходный материал, и в то же время для людей, с которыми он контактирует ежедневно – он и есть система. На нем можно выместить всю злость, всю обиду. Он – то, что находится между молотом и наковальней.

Сэр Роберт вспомнил один из хадисов. К посаженному в тюрьму шейху подошел один из тюремщиков и сказал: «О шейх, хадис о судьбе тех, кто помогает тиранам достоверный?» Шейх ответил: «Да». Тюремщик спросил – «Так значит, меня ждет такая незавидная судьба?» Шейх ответил – «Конечно же, нет. Помощники тирана – это те, кто кормит, стирает, одевает тебя. Что касается тебя – то ты и есть один из тиранов. Так что тебя ждет нечто худшее...».

– Спроси его, – сэр Роберт не хотел выдавать свое знание арабского, – как он нашел труп, кто ему сказал о трупе?

Полицейский начальник – затараторил как автомат, грозно поводя усами а в конце – залепил своему подчиненному пощечину. Тот чуть не плача – ответил. Интересно, почему им так нравится унижать друг друга, даже когда к тому нет никаких оснований?

– Он говорит, что к нему подбежал мальчишка, и сказал, что тут лежит мертвец, эфенди. После чего – бросился наутек...

Это могло быть правдой, а могло и не быть. Включать полицейского в список тех, кто что-то знает и скрывает – глупо. Слишком мелкая фигура. Да и что тут скрывать, если труп просто бросили на улице, скажите на милость?

– Скажите ему, что я доволен его ответом и думаю, что он сказал правду. Отпустите его.