Северное море, близ английского канала

Ударный авианосец «Цесаревна Ксения»

Июля 1996 года

 

Эскадра шла самым малым, дожидаясь прибытия вышедшей из Ростока и Киля сводной эскадры Флота Открытого моря. Британцы действовали все наглее, на горизонте постоянно маячил один из их новейших крейсеров, как минимум, одна подлодка пасла нас из-под воды. Службу несли по боевому расписанию, все учения были прерваны…

Мы собрались в одной из свободных кают летного состава – их было много, учитывая, что полной эскадрильи на «Ксении» не было. Обычная каюта на две персоны, тесноватая, но уютная. Серая сталь переборок, гулкие переборки…

Все как всегда…

– Ваши соображения, капитан? – Цакая пристально смотрел на меня.

– Мои соображения… – я все еще находился под впечатлением от сообщенного мне. Господи, ядерный удар, пусть и по чужой пустынной территории! Воистину, Бейрут ничему совершенно не научил, до сих пор находятся люди, бросающиеся ядерными зарядами, как первоклассники бумажными самолетиками на уроке. Вот только учителя, чтобы наказать этих людей, нет.

– Мои соображения заключаются в том, что мы чего-то не знаем. Что-то не сходится.

– Почему?

– Этого мало.

– Выражайтесь яснее, князь…

– Яснее некуда. Хорошо, в страну приедет Президент Североамериканских соединенных штатов. Его убивают. Всплывает версия о том, что к убийству могут быть причастны русские, – да она на поверхности и сейчас. Этот непрекращающийся скандал с Лондонским снайпером, паника, пикирующие вниз рейтинги кабинета министров, сорвавшаяся в коллапс фондовая биржа. Ушел в отставку глава Скотленд-Ярда, но вы не хуже меня понимаете, что отставка высокопоставленного чиновника проблему не решает. После убийства сэра Колина речь идет уже о том, чтобы в отставку подал весь кабинет министров. Но и это проблему не решит. Лондонский снайпер останется на свободе. Если он убьет североамериканского Президента, Вашингтон придет в ярость. Но североамериканцы законопослушны, они будут требовать не войны, а суда. Кроме того, их журналисты начнут задавать неприятные вопросы. Как могло так получиться, что убийца проработал не один год в британской полиции и его никто не разоблачил? Как могло так получиться, что до этого он убил больше десятка человек и его не смогли обезвредить? Как вообще могло получиться так, что Президент поехал в город, где орудует убийца-маньяк со снайперской винтовкой? Мгновенно появятся теории заговора, североамериканские журналисты в этом большие мастера. Под подозрение в организации убийства попадут сами британцы, Секретная служба, Республиканская партия, военные, масоны, «Общество золотой зари», «Комитет 300» [417] – список можно продолжать до бесконечности. Начнутся парламентские слушания, Конгресс и Сенат сформируют следственные комиссии, говорильня будет до небес. Гнев будет размыт, это умеют делать очень хорошо на Западе.

– К чему это вы?

– К тому, что должно произойти что-то еще. Вспомните начало века. Убийство эрцгерцога Франца Фердинанда. Само по себе это убийство ничего не значило, значила реакция Австрии на него. А именно – угроза Сербии. Угроза родственным нам по крови славянам. Вспомните, с каким трудом удалось предотвратить тогда взрыв, каких усилий это стоило. Должно быть что-то еще. Что-то, что заставит подняться на дыбы и нас. Государь известен как человек весьма миролюбивый и уравновешенный. Он не станет спасать от виселицы кого-то, пусть даже русского, виновного в зверских убийствах. Должно быть нечто такое, что поднимет на дыбы и саму Россию.

Действительный статский советник немного подумал.

– Мы не нарушаем принцип Оккама? [418]

– Уверен, что нет, ваше высокопревосходительство. В любом случае, такой вариант развития событий существует, и его нельзя не учитывать. Удар может быть направлен на нас, на нечто такое, что важно и дорого всем нам, – кем мы будем, если не предотвратим его.

– Верно… Тогда… прошу за компьютер, капитан… Вы в нем ориентируетесь куда лучше… а я человек старой школы, мне личное дело подавай…

Девяносто процентов секретной информации можно найти в открытых источниках – это не выдумка, это факт. Поэтому анализ добываемой разведывательной информации должен стоять в приоритете над самим добыванием информации – это аксиома любой нормально поставленной разведслужбы. Проблема в том, что информацию, расположенную в разных источниках, нужно собрать, скомпилировать, оценить и превратить в список необходимых действий. Только тогда информация принесет какую-то пользу. Обычно за каждое действие с информацией отвечает свой отдел или сектор аналитического подразделения, нас же было только двое – я и действительный статский советник Цакая. Но этого оказалось достаточно…

Искать особенно и не пришлось. Поиски я начал с обычных новостных сайтов, выискивая события или персоны, являющиеся русскими или имеющими отношение к России и в то же время которые как-то связаны с Великобританией или с Североамериканскими соединенными штатами. Если знать, как задавать контекстный поиск, – информация ищется быстро. Рядом со мной лежал лист бумаги, на который я выписывал события и персоны, заинтересовавшие меня, а потом пытался определить частоту их упоминаний в СМИ, количество ссылок на них и важность их с точки зрения возможного ущерба. После трех часов безоговорочный лидер информационного потока выявился…

Пятого сентября, в Нью-Йорке, в православной церкви святой Катерины, состоится церемония помолвки наследника российского престола Николая с известной голливудской актрисой Моникой Джелли. Церемония предполагается закрытой, с минимумом прессы. После этой церемонии Моника Джелли уезжает в Россию, где состоится их венчание в Московском Кремле.

Вот и оно самое. То, что мне нужно. Эх, поросенок, поросенок…

– Старший поросенок пошел на базар… – пробормотал я.

– Что, простите?

– Да ничего. Это я так. Агата Кристи, пять поросят. Очень хорошая вещь для детей, не находите…

Каха Несторович посмотрел на меня каким-то… сожалеющим взглядом.

– С вами?

– Все нормально, – закончил я, – даже более, чем нормально. Многое проясняется.

– Что именно? Вы предлагаете предпринимать какие-то действия на основе трехчасового серфинга во Всемирной паутине?

– Их все равно надо предпринимать. Так или иначе. – Я показал Кахе Несторовичу, что нашел во всемирной сети.

Цакая улыбнулся.

– Вы лучше меня знаете наследника престола. Как отнесется он к предложению окружить его стеной телохранителей?

– Не обрадуется…

– Вы правы, князь. Не обрадуется. Ваше поколение другое…

Интересно, было ли на земле хоть одно поколение, которое не ругали его отцы и деды и не считали, что оно испортилось…

– Чем же?

– Тем, что вы считаете, будто все познали. Что вам все подвластно. Вопль сердца у вас напрочь заглушает голос рассудка и шепот опыта…

– Опыт приобретается ошибками. Иногда нужен друг, чтобы не дать совершить их.

– Собственно говоря, на вас я и рассчитываю в этом вопросе. Его Величество имел беседу с наследником, где настойчиво говорил об осторожности. К сожалению, взаимопонимания в разговоре они не нашли. Возможно…

– Увы, невозможно, – подытожил я. – Николай не слушает отца, не будет слушать и меня. Если он принял решение поехать – значит, поедет. С ним должен быть кто-то… кто смог бы защитить его в случае опасности.

– А Лондон?

– Я не говорю про себя. Под то, что они задумали, нужен высококлассный специалист. Исполнитель. Его уже подобрали. И я, кажется, знаю, где…

 

Лейтенант Дориан Грей содержался на правах гражданского лица в одной из одноместных кают корабля. За ним присматривали – но именно присматривали, а не содержали под арестом. Ему выдали обычную матросскую повседневную одежду без знаков различия, дверь в его каюту не запирали, и поста у двери не было. Трижды в день ему приносили еду в каюту, с обычного матросского стола. Что с ним делать, пока никто не знал…

Предстоящий разговор был для меня важным – критически важным, одним из самых важных в моей жизни. Я не был вербовщиком – этому учатся годами, – тем не менее я должен завербовать его. И строить эту вербовку не на деньгах, не на биографических рычагах – на понимании праведности предстоящего дела. Это – высший пилотаж разведывательной работы, самые лучшие агенты работают не столько за деньги, хотя и за деньги тоже – сколько по идеологическим мотивам. Выполняя свою работу, агент должен искренне верить, что находится на стороне сил добра, вербовщик должен нарисовать перед ним такую картину, в какую бы агент поверил сразу и безоговорочно. А все эти шантажи или дешевые психологические приемы типа нейролингвистического программирования – чушь собачья. Все равно, что пара гамбургеров против обеда в дорогом ресторане…

В моем случае дело усугублялось, причем серьезно, тем, что объект вербовки принадлежал к военной аристократии. Завербовать аристократа намного сложнее, чем обычного человека, в аристократах с детства воспитывается понятие долга и чести. Предательство же делает человека бесчестным, бесчестие для аристократа – хуже самой смерти. Лучшая вербовка идет тогда, когда ты не ломаешь человека, а помогаешь ему осознать новую правду… Даже не так… Озвучиваешь то, о чем он догадывался, но боялся поверить до конца.

Но было и кое-что, игравшее в мою пользу. Если бы мне предложили завербовать Дориана Грея месяц назад – отказался бы без колебаний, шансов почти нет. Но сейчас… Сослуживец предал его и пытался убить – в то время как предатель и агент противника спас ему жизнь. Государство объявило его преступником и террористом – его, аристократа голубой крови, чьи предки отдали жизнь за свою страну. Рухнул весь мир, мир военного братства, мир долга перед родиной, все повернулось с ног на голову. И теперь мне предстояло помочь ему построить для себя новый мир и новую систему координат…

Перед схваткой – это была именно схватка, пусть интеллектуальная – я переоделся во все новое. Со вкусом, одну за одной, выпил три чашки самого крепкого черного чая, какой кок смог заварить, почувствовал заколотившееся сердце…

Все. Пора…

Бесшумно отошла в сторону дверь каюты.

Знаете… В рукопашной схватке опытный боец обычно еще до начала боя – стоит только встретиться с противником глазами, понимает – сможет он его одолеть или быть ему битым. Только вошел в каюту и сразу понял – смогу. Этот день – мой.

Посидели. Напротив друг друга, Грей смотрел в пол, молча, и я смотрел тоже. Помолчали.

– Мы должны спасти человека. Верней, не так – ты должен его спасти… – начал я.

Грей молча смотрел в пол.

– Служить и защищать, [419] помнишь?

Только не молчать. Тот, кто заговорил, – уже стронулся с места. Только не молчать…

– Эй… – я встряхнул его за плечи, Грей не отреагировал, – ты можешь думать обо мне любое дерьмо. И ты имеешь на это полное право. Но скажи – я честный коп? Я честно работал для того, чтобы людей не убивали на улице, не стреляли в них, не взрывались бомбы, – и все из-за того, что несколько веков назад один феодал победил другого. Тебе не кажется, что я не зря отпахал четыре этих проклятых года и, по крайней мере, заслуживаю ответа?!

– Мой ответ что-то изменит?

Есть!

– Он изменит все. Или не изменит ничего. Но для меня он точно кое-что изменит. Скажи – я честный коп?

– Это что-то меняет?

– Для меня – да.

Дориан поднял на меня глаза.

– Да. Коп ты – честный, Алекс… или как там тебя?

– Так и зови. Александр – мое настоящее имя, хочешь верь, хочешь нет.

– Вот как?

– Да. Ты помнишь клятву копа. Служить и защищать?

– Ты говоришь мне о клятве?

– Да. Я не клялся твоей монархии. Но я клялся твоему народу – служить и защищать его от безумцев с бомбами. Я четыре года делал это – меня могли замочить в любой день, но я продолжал это делать. За мной – одиннадцать трупов террористов и больше сотни арестов. Это не считая того, что сделано в последнее время. Твою мать, что я нарушил?!

В следующую секунду в голове ослепительно сверкнула вспышка – от второго удара я ушел и выдал ответный. Но и первый был неплох, классический джеб, от которого в глазах запрыгали золотистые мушки. Грей вскочил с кровати и попытался свалить меня борцовым захватом – ему почти удалось это сделать, но в последний момент я применил прием самбо, вывел на болевой прием…

– Успокоился?! – Надавив в последний раз, я встал. – Может, теперь поговорим как люди, вместо того чтобы бить морду друг другу?

Грей встал с пола.

– О чем разговаривать? Я не дурак. Ты действительно не клялся моей стране – ты клялся своей. Защищать ее всеми возможными способами. В том числе и таким. Ты ее защитил. Судить тебя – глупо, если судить тебя, то на одну скамью подсудимых с тобой надо посадить и много кого из наших, они тоже защищают свою страну. Если вы оставите меня в живых – возможно, мы встретимся в окопах. Там Фортуна рассудит, кто из нас прав. Не так?

– Не так. Тот человек, который приказал убить тебя, он из твоего двадцать второго полка, – он тоже защищал Родину?

– Я с ним разберусь… – чуть неуверенно проговорил Грей, вступая на скользкую и опасную дорожку.

– Нет, ты все же дурак… Ты что думаешь – он решил тебя замочить потому, что ему не понравилась твоя рожа? Или потому, что он не хочет отдавать одолженную у тебя десятку? А то, что тебя теперь разыскивают за убийства и терроризм, – это, по-твоему, ошибка? И если ты придешь в Скотленд-Ярд и скажешь: «Эй, ребята, это ошибка, я же не виновен», они ответят: «Черт, Грей, ты прав, извини» – и оставят тебя в покое? Так, что ли?

Грей молчал.

– Если ты такой дурак – то нам с тобой не о чем разговаривать. Сейчас спустят спасательную шлюпку, тебе дадут компас, карту, аварийный запас – и вперед. Берег милях в пятидесяти. Британский берег. Правь, Британия, твою мать! Проверь свою идиотскую теорию практикой.

Я повернулся, собираясь уходить…

– Чего ты хочешь?

Есть!!!

Я вернулся на свое место.

– Я хочу разобраться в том, что происходит. Служить и защищать – я поклялся, и дело надо довести до конца. Ты прекрасно знаешь о том, что я не Лондонский снайпер, так?

– Допустим…

– Но ведь кто-то же убивает людей. Лондонский снайпер существует, а полиция не хочет его найти. Она ищет меня – а Лондонский снайпер продолжает убивать. Если мы его не остановим, он уйдет безнаказанным, полиция не сможет его поймать. Это один из твоих сослуживцев, так? Возможно, бывших, возможно, и нынешних.

– С чего ты это взял?

– А кто еще? Ты думаешь, это гражданский псих с заказной винтовкой? Кто умеет убивать и уходить от преследования? В Скотленд-Ярде ведь тоже не дураки. Кто умеет так стрелять, где учат так стрелять?

– Да многие. Морские пехотинцы Ее Величества, обычные армейские снайперы…

– И ты думаешь, что у одного из них поехала крыша и он сейчас ходит и мочит направо и налево? Не слишком ли просто?

– О чем ты?

– Скоро в Лондон приезжает Президент Североамериканских соединенных штатов. Это лакомая цель для Лондонского снайпера…

Вот теперь – заинтересовало. Без дураков заинтересовало.

– Президент Североамериканских соединенных штатов приезжает в Лондон в такое время? Зачем?! – удивился Дориан.

– Неправильный вопрос. Я бы задался другим вопросом – зачем Лондонский снайпер убивает людей?

Я вытащил из кармана распечатку со списком жертв – несколько сайтов в Интернете были посвящены исключительно «подвигам» Лондонского снайпера, – бросил ее рядом с Греем. Тот поднял, мельком просмотрел.

– Потому что он псих и маньяк, вот почему…

– Э… ты уверен? А какой смысл психу стрелять из винтовки? Какой в этом кайф, скажи?

– Черт, откуда я знаю… псих, он и есть псих.

– Что-то слишком умный у нас получается псих, тебе так не кажется? Мочит людей, где-то раздобыл снайперскую винтовку, его ищет весь Скотленд-Ярд и не может найти. Мысли никакие в голову не приходят?

– Ты хочешь сказать, что это «кто-то» из САС?

– А почему бы нет? Ты знаешь, что такое «Пагода»?

Судя по реакции Грея, непроизвольной, секундной, но опытному глазу все равно заметной – знает.

– Расскажи…

– «Пагода» – спецподразделение внутри спецподразделения. Если САС занимается борьбой с терроризмом и боевыми операциями, то эти ребята переходят на противоположную сторону, а задания им дают в «Шпионском доме». Терроризм, провокации, внедрение в террористические группировки под легендами – вот чем они занимаются. И найти их довольно просто, если ты служишь в САС. Просто присмотрись – кто постоянно находится в каких-то странных командировках, и при этом ему не задают никаких вопросов по возвращении. Вот это – и есть «Пагода». Во всем ее величии!

– Ни один из нас не станет стрелять по гражданским, черт бы тебя побрал! неуверенно разозлился Грей…

– Отвечаешь? А как насчет того парня, который приказал каким-то бандитам тебя замочить? Он не из САС?

Добил!

– Что тебе от меня нужно? – не поднимая глаза, спросил Грей.

– Немногое. Я не могу быть в двух местах сразу. В то же время быть в двух местах одновременно мне необходимо. Я разберусь, что происходит в Лондоне, а ты должен разобраться с тем, что происходит в другом месте.

– Где именно?

– В Нью-Йорке. Одного парня, которого я хорошо знаю, планируют убить. Я так думаю. И убийца будет из тех, кого ты очень хорошо знаешь. Мне нужно, чтобы ты был там и предотвратил убийство. Это очень важно.

– Кто этот парень?

– Это не важно. Важно то, что попытаются с ним сделать. Служить и защищать, помни это. Мы придем к нему, я представлю тебя. К сожалению, я не могу защитить его так, как можешь это сделать ты, – ты знаешь своих сослуживцев, я их не знаю.

– Кто он?

– Да так… увидишь…

 

Был еще один вариант. Если Грея приставили ко мне с целью добиться моего расположения – и выйти, в конце концов, на Цесаревича. Такое тоже могло быть – блестящая, многоходовая комбинация, словно удар от борта в бильярде. Подумав, я все же решил, что это не так. Британец, убивший наследника русского престола, – это casus belli, повод к войне. А Британия никогда не воюет сама, если есть возможность воевать чужими руками.

 

 

57

 

Вашингтон, округ Колумбия

Июля 1996 года

 

Официальный адрес Секретной службы САСШ – 245 Мюррей Драйв, здание 410 – этот адрес размещен на официальном сайте службы. Мало кто знает, что по этому адресу расположен только почтовый ящик.

На самом деле Вашингтонский полевой офис Секретной службы Министерства финансов САСШ – так правильно называется сия почтенная организация – находится на южной стороне H-street, между Девятой и Десятой улицами. Офис этот представляет собой, как и многие другие здания в Вашингтоне (надо сказать, совершенно неприспособленном к отправлению функций столицы одного из крупнейших и сильнейших государств мира), нечто эклектичное и уродливое, если смотреть с архитектурной точки зрения. К старому трехэтажному зданию офиса из кирпича насыщенного винного цвета, использовавшемуся в начале этого века, сначала пристроили шестиэтажное бледно-желтое кирпичное офисное здание с высоким первым этажом. Потом через небольшой промежуток времени возвели второй корпус – полный близнец первого. Потом – места опять стало не хватать – надстроили седьмой этаж мансардного типа на обоих новых корпусах и покрасили его в серо-стальной цвет. Но места опять стало не хватать – и тогда, совсем недавно, оба корпуса объединили зеркальной, треугольником выдающейся на тротуар, девятиэтажной вставкой и возвели восьмой этаж, тоже покрытый зеркальными панелями. После всех этих достроек и перестроек лабиринт коридоров в здании стал настолько запутанным, что для того, чтобы безошибочно попасть в нужный кабинет, в этом здании следовало проработать, по меньшей мере, полгода.

Секретная служба САСШ относится к Министерству финансов САСШ и охраной президента занимается относительно недавно, только с начала века. В САСШ вообще терроризм как явление появился очень поздно, уже в XX веке. Это тебе не Восток, где террор вели еще против римских консулов. И не Россия, где еще в прошлом веке убийцы-народники бросили бомбу в государя-освободителя Александра Второго в благодарность за то, что он отменил крепостное право и дал крестьянам свободу. Даже убийство в театре Авраама Линкольна, одного из величайших президентов САСШ, сочли случайностью. И только убийство президента Тафта заставило задуматься над тем, а не нужна ли президенту постоянная охрана. Охрану президента САСШ возложили на Секретную службу Минфина САСШ – как дополнительную функцию, вообще-то здесь занимались расследованием случаев фальшивомонетничества. Постепенно функция охраны президента и других высших должностных лиц стала основной.

В Секретной службе САСШ распределение функций идет по двум направлениям. Каждый охраняемый имеет закрепленную за ним команду телохранителей, во главе которой стоит агент или старший агент. Причем президента, например, начинают охранять еще тогда, когда он становится кандидатом в президенты, а группу охраны подбирают из числа агентов, находящихся не у дел и занимающихся фальшивомонетчиками, в том числе в полевых офисах в других городах, не в Вашингтоне. Если народ избирает кандидата в президенты президентом – то группа усиливается, но и те, кто охранял его как кандидата, тоже остаются в охране. В итоге в охране президента можно встретить случайных, в общем-то, людей, которые толком даже не знают, как следует охранять высокопоставленное лицо. Это плохо, и остается только удивляться, как до сих пор в САСШ не убили еще одного президента. Удивительно, особенно учитывая, как поднялся с начала века уровень приспособлений для убийства себе подобных и уровень мастерства профессионалов смерти.

Второе деление – по направлениям. Есть транспортная группа, которая отвечает за перевозку транспортных средств и багажа президента, когда ему надо куда-то ехать. Есть группа подготовки визитов – она заранее, иногда за два-три месяца, выезжает туда, куда должен будет приехать президент, и готовит визит, обеспечивает должный уровень безопасности. Есть и другие группы. Между личными командами телохранителей и такими вот целевыми группами часто возникают конфликты. Такие как, например, тот, который происходил сейчас в одном из залов для служебных совещаний на пятом этаже здания Секретной службы…

Одной из сторон конфликта была Марианна Эрнандес, которая волею судьбы стала руководителем группы охраны президента, первой женщиной на этом посту за все время существования Секретной службы. На эту должность она попала случайно – вообще-то она работала в Атлантик-Сити, одном из городов САСШ, где была очень развита игорная индустрия и где организованная преступность вовсю отмывала деньги, чему она, соответственно, как агент Секретной службы, должна была мешать. Поскольку Марианна Эрнандес была женщиной, молодой и очень привлекательной, да к тому же мексиканкой, чьи родители въехали нелегально в страну и получили грин-кард [420] только через десять лет тяжелой поденной работы, – ее не воспринимали всерьез ни коллеги по работе, ни сами мафиози. Коллеги видели в ней только глупую телку, которую можно быстро и без проблем трахнуть, мафиози и вовсе считали ее каким-то недоразумением. И те, и другие ошибались – и она им это доказала. Одевая наряд шлюшки – сапоги до колен, ультрамини-платье с большим декольте, – часто меняя прическу и цвет волос, она проникала туда, куда хотела, и видела то, что видеть ей совсем не следовало. Иногда она составляла компанию бандитам, которые, выпив, говорили при ней то, про что лучше было бы помолчать. А потом следовали аресты, совершенно неожиданные. Коллеги тоже ее зауважали – после того как один из агентов был вынужден уйти со службы. Нет, не потому, что она подала на него в суд по поводу сексуального домогательства, так уважение не заслужишь. Со службы этот человек ушел потому, что стал инвалидом по причине… ну не важно какой. Это стало результатом настойчивого приставания к Марианне в женском туалете, когда она задержалась на службе до ночи. С тех пор больше к ней никто не приставал.

Почему ее приставили охранять кандидата в президенты САСШ от Демократической партии на выборах девяносто второго года, она поняла только потом, когда поближе познакомилась с дурно воняющей вашингтонской политической кухней. Кандидат в президенты был большим любителем прекрасного пола, и начальство Марианны, очевидно, рассчитывало на то, что мистер Платтен потащит руководителя своей группы охраны в постель, а они это снимут на видео. Борьба тогда шла не на жизнь, а на смерть, республиканский президент пробыл на своем посту только один срок, и такой вот секс-скандал был бы весьма кстати – в дополнение к немалому числу уже имеющихся. Однако кандидат в президенты оказался умнее – сдерживать себя он мог. Перестал себя сдерживать он уже после выборов, на которых триумфально победил, но Марианна твердо дала ему понять, что ничем хорошим его намеки не закончатся. Новый президент понял – и даже зауважал ее. Когда встала речь о том, чтобы заменить начальника группы его охраны на более опытного агента, – сам президент решительно воспротивился этому. В итоге Марианна Эрнандес осталась на своей работе, и за то время, пока она ее делала, она похудела на пять килограммов, приобрела звание старшего агента и ненависть многих коллег, считавших ее выскочкой, и еще вымотала все свои нервы. Еще она стала жесткой и циничной – Вашингтон и активное участие в политической кухне, вернее, созерцание всего того, что на этой кухне происходит, сделали ее такой, как все в Вашингтоне…

Однако работу свою она делала хорошо и даже изобретательно, что в ее профессии немаловажно. Кроме того – чувствуя поддержку президента, она смело вступала в бой с кем угодно, не чураясь никаких приемов. Бюрократических, разумеется, и ораторских. Как, например, сейчас – с самим Кеннетом Косгровом, ни много ни мало – заместителем директора Секретной службы САСШ.

Кеннет Дж. Косгров, невысокий, субтильный, лет пятидесяти, в очках без оправы и с жестким, буквально пронизывающим насквозь взглядом, был из тех людей, которых в Секретной службе недолюбливали и боялись. Он был парией, как и сама Эрнандес, но занимал очень высокое положение на иерархической лестнице, настолько высокое, что мог изгадить карьеру кому угодно, что и делал регулярно и с удовольствием. До того как прийти в Секретную службу, Кеннет Косгров работал в СРС – и это была черная метка. Американские «усилители закона» не без оснований считали, что, поработав в СРС, где учат профессионально нарушать законы, делать это регулярно и помногу и абсолютно без какой-либо ответственности, человек становится другим. Уважение к закону в среднем американце, в Джо Сикс-Паке, воспитывается еще с детства, с колледжа, оно незыблемо, это один из столпов САСШ и их общества. И если кто-то сознательно учится нарушать закон, он его будет нарушать и дальше, просто не сможет остановиться. Тем не менее люди из СРС иногда переходили в другие силовые структуры – хотя относились там к ним с опаской…

– Кеннет, вы сами слышите себя?! Или нет?! Вы предлагаете организовать визит президента в город, где орудует убийца-маньяк!! И не просто убийца-маньяк – а убийца-маньяк со снайперской винтовкой!! Мало одиннадцати человек – хотите, чтобы он убил президента? Президент туда не поедет – и точка!

– Вы забываетесь, агент Эрнандес! – Косгров стукнул кулаком по столу, но получилось это довольно жалко. – Не вам решать, куда и когда поедет президент! Ваша задача – обеспечивать его безопасность!

– Именно это я и пытаюсь сейчас сделать! Господи, какая безопасность может быть в городе, где орудует снайпер? О какой безопасности может здесь идти речь?! Из Лондона уже уехала треть населения, в Британии сейчас настоящие лагеря беженцев! А вы предлагаете послать туда президента?! Мало того – этот снайпер бывший полицейский! Полицейский из Белфаста! Прошедший специальную подготовку, принимавший участие в войне. В настоящей войне, Косгров!!! Он может убить человека так же легко, как муху!

– Британцы уверяют, что ко времени визита они его поймают!

Ловят птичек…

– Британцы уверяют не первый день! Тем не менее недавно они потеряли одного из своих чиновников. Выстрел через реку, Косгров. И через дорогу. На такое пойдет не каждый, и не каждый такое сможет.

– Британцы перенесли все мероприятия, какие только возможно, за город, в один из замков, снайперу туда не подобраться… – выложил еще один аргумент замдиректора.

– Вы уверены? – саркастически спросила Эрнандес. – Вы совершенно уверены? Вы готовы письменно подтвердить свою уверенность?

Предложение что-то зафиксировать на бумаге – для любого бюрократа нож острый. И Марианна Эрнандес это отлично знала.

– Мисс Эрнандес, не вам решать. Я выполняю приказ госсекретаря САСШ. Решение о визите принято на самом высоком уровне.

– Перенесите. Подгоните к берегу авианосец, пусть встреча состоится там. В Лондоне президенту показываться нельзя.

– Решать это не вам, – повторил Косгров. – Приказываю не позже, чем завтра, представить свои соображения по обеспечению безопасности визита.

– Еще посмотрим, что скажет президент… – зловеще прошипела Марианна Эрнандес, вставая. – Мое соображение только одно, держаться подальше от Лондона.

Марианна Эрнандес, старший агент Секретной службы САСШ во всей своей красе, выскочила из кабинета в коридор, готовая рвать и метать. Усилием воли приказала себе успокоиться. В конце концов, есть еще президент, если объяснить ситуацию непосредственно ему – может, и удастся что-то изменить. Ну не поедет же человек в город, откуда все бегут, если он в здравом уме и твердой памяти.

В себя пришла только, когда оказалась около «курилки» – туалета, откуда всех курильщиков нещадно гоняли. Новая мода в САСШ – борьба с курильщиками. Не с курением, а именно с курильщиками. Борьба жестокая и беспощадная, с гигантскими штрафами, с «некурящими зонами», которые только расширялись, с запретом на курение во всех федеральных зданиях…

Себя она обнаружила с сигаретной пачкой в руке – по старой памяти всегда таскала с собой, чтобы при необходимости установить контакт с курильщиком, сама курила немного, а шесть месяцев назад бросила совсем. А неподалеку тусовался кто-то из эйчаров, [421] выразительно на нее поглядывая и на пачку в ее руке тоже. Марианна глянула на пачку в руке, потом на плакат, запрещающий курение. Сунула пачку обратно в сумку, скорчила зверскую рожу. Эйчар исчез.

Вышла в коридор – столкнулась с группой агентов, вышедших с какого-то другого совещания. Джейсон Донован, один из немногих в Службе, кто ей не завидовал, подошел поближе, положил руку ей на плечо.

– Слышал, Косгров устроил очередное представление?

– Да, он это умеет…

– Может, его включить в передовую группу? Пусть съездит в Лондон, подготовит визит? Возможно, снайпер опять захочет выстрелить, и тогда у нас будет одной проблемой меньше…

Хорошо бы…

– Ты шутишь? Да он прирос к своему креслу.

Донован сжал ей плечо, Марианна мгновенно умолкла. Навстречу шел его величество Косгров, окруженный прихлебателями – Ченом, Донатасом, Миксманом, Хувером. Не говоря ни слова, они прошли мимо, к лестнице…

– Дерьмом завоняло… – прокомментировал Донован, когда группа исчезла.

– Не нарывайся, – предупредила его Марианна, понизив тон. – Наш парень с кейсом [422] повсюду имеет уши. Не исключено, что и среди тех, кто рядом с нами, есть кто-нибудь, мечтающий лизнуть ему зад.

– Да пошли они… – беззлобно отозвался Донован. – Если меня вышибут, пойду в частную охрану, буду там зарабатывать втрое больше. Охранять какую-нибудь голливудскую звездульку. Как ты думаешь, у меня есть шансы?

– У тебя? Несомненно.

– А у тебя? Как дела у тебя с большим боссом, у вас все о’кей?

– Да пошел ты… – так же беззлобно отозвалась Марианна, шутливо ткнула его кулаком в плечо и пошла к лестнице…

По должности Марианне Эрнандес как старшему агенту и начальнику группы охраны полагался бронированный «Шевроле Субурбан», но ездила она на обычном, пусть и новом «Субурбане» из гаража Секретной службы. Эта машина имела восьмилитровый двигатель, пожирающий топливо со скоростью космической ракеты, на ней очень сложно было припарковаться в будний день на улицах Вашингтона, но Марианне машина нравилась, за рулем такого мастодонта она чувствовала себя уверенней в городской толчее. Вашингтонские водители куртуазностью манер не отличались, но подрезать черный «Субурбан» с правительственными номерами не решался никто. Вообще спецслужбы перешли с больших седанов обычно серого цвета на черные «Субурбаны» примерно десять лет назад, и тон нововведению как раз задала Секретная служба – ей нужны были машины, доминирующие в транспортном потоке. Теперь же на них ездили все, кому не лень, – и СРС, раньше предпочитавшее аристократичные «Олдсмобили», и ФБР, ездившее до этого на больших седанах «Форд» и «Шевроле». О расходе топлива и стоимости эксплуатации они задумывались мало.

Спустившись к машине, Марианна первым делом взяла рацию, набрала дежурного по своей группе. День сегодня выдался спокойный, Президент весь день провел в Белом доме на каких-то совещаниях, до обеда принимал сначала бойскаутов, потом торговую делегацию из Японии. Только поэтому ей удалось вырваться в офис своей службы. Если бы президент был в разъездах, такую роскошь она бы себе не позволила.

– Вызываю «Койота-четыре». Вызываю «Койота-четыре», – отчетливо произнесла в рацию она.

– «Койот-четыре» на связи, – отозвалась рация голосом Малруни, еще одного из тех немногих, кто ей не завидовал.

– Запрашиваю обстановку по «Ковбою».

– Все тихо. Делегации прошли, сейчас «Ковбой» музицирует. Выездов не ожидаем.

Марианна приняла решение.

– Тогда меня сегодня уже не будет. Завтра сдадите дежурство.

– Вас понял… – отозвалась рация.

Марианна отложила рацию, растянулась на просторном кожаном сиденье. Господи, как же она от всего этого устала. Для чего ей это? Что она пытается доказать? И кому? Всему миру? Себе самой?

Она, дочь нищих мексиканских поденных рабочих, с самого детства пыталась доказать всему миру, что ее нельзя списывать со счетов. В колледже она училась на грант, выданный благотворительной организацией, – из более чем пятисот претендентов выбрали именно ее. Сама, безо всякой протекции, устроилась в Секретную службу. С двенадцати лет занималась стрельбой и карате. И вот она сидит здесь, в этой гребаной черной машине, одна-одинешенька, двадцати девяти лет от роду. И что дальше?

– Да пошла ты! – сказала она самой себе и включила зажигание. Для себя она решила – по дороге домой заедет в бар, немного там посидит, а потом купит что-нибудь из китайской кухни, приедет домой и будет долго слушать музыку. И пошло оно все ко всем чертям!