Тяжелый десантный корабль «Санкт-Петербург»

 

– Осторожнее спускай! Осторожнее! Перевернешь – за снаряжением сам нырять будешь!

Два крана по оба борта десантного корабля неспешно спускали в воду большие, черные резиновые десантные лодки с жестким дном. Два двигателя были принайтовлены к самой лодке и сильно нарушали ее центровку, от этого боцман, командующий спуском десантных средств на воду, постоянно матерился, а оператор таля [414] был вынужден мобилизовать все свое умение. Дело в том, что тали были рассчитаны на спуск намного более тяжелых десантных средств, и оператор такие легкие лодки тоже не тренировался спускать на воду. Легкие десантные средства следовало спускать через десантную аппарель, но для этого корабль должен был бросить якорь. Якорь решили не бросать, дабы не привлекать внимание кружащих где-то в темнеющем небе разведчиков – поэтому лодки спускали с бортов, а десантники в ожидании выстроились внизу на самой нижней палубе. На нижней палубе, где имелись люки и что-то типа площадки – как раз для посадки-высадки десантников в малые десантные суда, если основная десантная аппарель занята техникой. Сейчас этот люк и эта площадка вполне пригодились…

– Лодки на воде!

Боцман облегченно выдохнул.

– Трави! Просто трави, их прибьет к борту. Трави, пока не скажу!

Медленно поползла, разматываясь с барабанов, лебедка…

– Стоп! – передали снизу.

– Стоп, лебедка, – продублировал боцман.

Лебедка остановилась, оператор закрепил ее стопором в таком положении…

Внизу бойцы подразделения специального назначения Флота Атлантического океана споро рассаживались по лодкам. По восемь на каждую, с запасом. Итого шестнадцать человек, два экипажа. Один экипаж будет «держать» временную базу, второй пойдет в самое логово, в устье Темзы, пройдет по нему пятьдесят километров против течения, избегая винтов и корпусов кораблей, и все это только для того, чтобы вытащить одного-единственного человека.

Когда все заняли положенные места в лодках, привели в боевую готовность оружие – сверху их накрыли маскировочными сетями, сделав низко сидящие в воде лодки похожими на плавучие островки из водорослей и растительности, вынесенные в море речным течением. Для этого задания сняли даже выдающиеся над бортами тарелки локаторов на высоких кронштейнах. Разведчики быстро распаковали и установили двигатели…

– Возврат – «Алларих», запрос помощи – «Агреман»! – крикнул один из офицеров, провожающих десантников, напоминая кодовые слова связи…

– Так точно, господин капитан.

– С нами Бог!

– И за нами Россия!

 

 

51

 

Северное море, несколько километров от берега

 

– Правее, господин капитан. На тридцать…

Капитан Вольф медленно поднес к глазам бинокль. Лодки дрейфовали с выключенными моторами чуть больше получаса, очень похожие на плавучие островки, которые часто выносит течением в океан. Подгребали веслами, чтобы оставаться в заданной точке. За это время им попались на пути три судна – и ни одно из них не подходило для задуманного…

– Карту…

Один из бойцов положил перед капитаном карту, второй подсветил фонариком с красным светофильтром. Капитан посмотрел на карту, потом на яхту, едва заметно белеющую в туманном полумраке, потом снова на карту.

– Совсем охренели… Там же отмель…

Капитан снова посмотрел на яхту в бинокль, пытаясь прикинуть, когда она сядет на мель. Удивительно, что до сих пор не села…

– На абордаж. Работаем под британцев. Ни слова по-русски. Средний вперед, курс тридцать. Заходим с кормы.

На то, чтобы приблизиться к яхте, потребовалось около десяти минут. Подходили с левого борта – с правого стоял неизвестный и безбожно травил в океан все, что съел и выпил до этого. Две обитые резиной пиратские кошки вцепились в борта яхты, черные тени в гидрокостюмах и с автоматами одна за другой перескочили с лодок на палубу яхты и исчезли во внутренних помещениях…

 

 

52

 

Яхта «Красотка Севера»

 

– Боже… Мари, ты великолепна…

Молодой лорд Кевин кайфовал, наслаждаясь жизнью по полной программе, на сто один процент. Черт… Ради этого стоит жить – яхта, девушки… Сейчас бы еще как следует забить косячок для полного счастья…

– Э… Мэри… у нас еще осталась трава… ты бы забила пару косячков… башка трещит…

Мэри не отвечала. Повернув штурвал так, чтобы идти к морю, лорд Кевин повернулся…

– Мэри…

Сидя на диване, девушка округлившимися глазами смотрела на лестницу и на людей, на ней стоявших. В масках аквалангистов, в черных резиновых костюмах, с оружием они выглядели чертями, вырвавшимися из преисподней.

– Какого черта?

Не отвечая, один из чертей (в голове у бедняги так мутилось, что он и впрямь принял их за чертей) прошел к штурвалу, невежливо отодвинув его в сторону, да так, что тот полетел на пол, не удержался на ногах.

– Сэр, те, что внизу, заблокированы в мастер-каюте. Сопротивления не оказали.

– Старший сержант, примите управление яхтой. Разворачивайтесь, курс сто тридцать.

– Да, сэр…

– Господи, проветрите здесь… Запах, как в свином хлеву… Нечем дышать.

– Есть, сэр…

Похоже на военных. Но это ведь частная яхта…

– Эй, какого черта, это частное владение… – попробовал возмущаться лорд Кевин, на голову которого свежий воздух, ворвавшийся через отдраенный иллюминатор, оказал целительное воздействие, – это частное судно, убирайтесь отсюда…

– Вышвырните этих двоих! Ко всем остальным их! Лейтенант, выставьте пост!

– Да, сэр.

Последнее, что запомнил молодой лорд Уолдшоу, были двое чертей, наклонившихся над ним…

 

 

53

 

Лондон, Великобритания

Район Крейфорд, верфи…

Вечер 15 июля 1996 года

 

Так хреново мне было несколько лет назад – когда нас выбросили в Финский залив с вертолета, причем за несколько километров от берега. Добирайся до места построения, как знаешь, но перед этим надо тупо догрести до твердой поверхности. Это по майской воде. Преподаватели нам рассказывали, что во время таких испытаний от переохлаждения и переутомления умирали люди. Не знаю – правду они говорили или врали. Сейчас, на тридцать третий час пребывания в воде – нежаркой, кстати, несмотря на лето – мне начало казаться, что это была правда…

Грею, наверное, было еще хуже.

Как бы то ни было – следует признать, что Скотленд-Ярд работать умеет. Особенно в полупустом городе и особенно, когда приспичит.

Перекрыты все улицы – патрули на каждом углу, в том числе – военные. Проверяют документы – сплошняком, у всех мало-мальски подходящих под ориентировки. Помимо этого – за городом наблюдают полицейские вертолеты, и не просто наблюдают – на них установлены камеры, идет сплошной анализ потока информации с вертолетных камер и с камер наружного наблюдения, которыми утыкан весь Лондон. Просто удивительно – как снайпер до сих пор не попался при таких мерах безопасности. Ну, ладно, под ориентировку он не подходит – но ведь уходить после выстрела он как-то должен и винтовку транспортировать – тоже должен. Понятно – наверху его кто-то прикрывает – но не все же полицейские до рядового состава?

И, тем не менее, – эта мразь как-то передвигается по городу. С винтовкой. И стреляет.

Узнать бы, как?.. Хотя какое тут узнать – ноги бы унести.

Как и любой город старой постройки, Лондон изобилует подземными пустотами, то, на чем он стоит, похоже на швейцарский сыр. Подвалы, линии метро, канализация, тайные ходы, которых немало нарыли в Средневековье. Мы шли наугад, имея только одну цель – выбраться к Темзе. Вода – это спасение, спасение всегда приходит с воды. Запросто можно было заблудиться и сгинуть – подземные ходы изобилуют опасностями. Но все-таки мы вышли…

Вышли к Темзе, перед тем как бултыхнуться в грязную, вонючую воду, подобно канализационной крысе, – я передал условное сообщение. Несколько ничего не значащих слов. И теперь – оставалось только ждать…

Темза также патрулировалась полицейскими катерами – эта река всегда довольно хорошо охранялась, учитывая, что многие важные здания, в том числе и здание секретной разведслужбы, находятся на самом берегу. То и дело по реке проплывали небольшие, с мигалками катера – просто лодки RHIB с жестким днищем и надстройкой, лучи прожекторов жадно шарили по лениво текущей мутной воде. Впрочем, опасность эти катера для меня будут представлять, только если я совершу ошибку, причем грубую – например, стану в них стрелять. Для того, чтобы представлять для боевого пловца реальную опасность, они должны бросать в воду гранаты – а полиция не имеет права делать подобное.

С наступлением вечера – как только закончился рабочий день – мы переместились ближе к верфям. На самой границе большого Лондона, но все-таки в Лондоне, располагались несколько верфей, на которых строились дорогие яхты. Это считалось престижным. Вот здесь мы и укрылись – до сигнала…

До сигнала…

Как там с этим сигналом? Рации у меня не было, а если бы и была – я бы не рискнул выйти на связь. Любой непонятный радиовсплеск засекут очень быстро и… пиши пропало. Телефон… вышел из строя, после всех этих проклятых купаний… да и им я бы пользоваться не рискнул. Значит – я сам должен догадаться, кто и как придет меня забирать. Придут меня забирать мои же коллеги, мы учились с ними одному и тому же – на этом и должен строиться расчет. Значит… они должны подать какой-то сигнал.

Какой?

Ослепительный луч прожектора мазнул по килю недостроенной, но уже спущенной на воду яхты, я поспешно погрузился в воду, выждал пару минут – и вынырнул снова. Мерзко… даже сказать невозможно, как. Темза, да и любая другая река, протекающая по крупному городу, – грязна до невозможности, искупавшись в ней можно заболеть всем, чем угодно, – холерой, например. А сваливаться в лазарет мне никак нельзя…

Как наши пойдут? На лодке, накрывшись масксетью? Невозможно – прочесывание реки столь плотное, что даже так не пройдешь. Вертолет? Из разряда фантастики – да и как мне подать сигнал вертолету?

Как?

…friend, because it’s never…

 

Черт…

Эту песню я знал! Она исполнялась на русских дискотеках чаще, чем какая бы то ни было на английском языке! Не помню, кто исполняет и как песня называется – но она такая разухабистая, по-моему, мелодию сперли у нас, текст придумали сами. Под нее хорошо танцевать – если это дерганье, как в пляске святого Витта, можно назвать танцами…

Русские!

– Черт, кажется…

Не говоря ни слова, я развернулся и двинул Грея локтем по подбородку – «выключающий удар», один из многих, которым нас учили. Даже если бы он успел среагировать – а он не успел, – ничего бы это не изменило. Здесь, в воде, я был выше него на порядок в вопросах рукопашного боя, потому что его учили сражаться на ровной поверхности, на земле, а нас обучали как раз приемам, которые помогают в воде. Ведь раньше у боевых пловцов даже пистолетов подводных не было – нож, копье и руки – все, на что можно рассчитывать в подводной схватке…

Вот так…

Подхватив Грея, словно утопающего, и следя, чтобы он не захлебнулся, я поплыл навстречу медленно идущей фарватером яхте, молясь, чтобы моя Полярная звезда еще хоть разок спасла меня и на горизонте в этот момент не показался полицейский катер или вертолет…

 

На яхте все было относительно пристойно, гадюшник, который развели здесь молодые британские аристократы, уже убрали. Один из ярчайших представителей британской золотой молодежи сидел в большой каюте-гостиной с серо-зеленым лицом и красными, словно у кролика, глазами. Какая-то добрая душа поставила перед ним серебряную тарелку, на которой ждали своего часа толстые ломти лимона, посыпанные смесью кофе и сахара – понятно, старая флотская опохмелка.

Увидев меня – а ванную я посетить еще не успел и выглядел весьма непрезентабельно, – британец хмыкнул…

– Сэр, от вас воняет…

Я улыбнулся. И ответил на том же языке.

– Сэр, от вас воняет не меньше…

– Ирландец, что ли? – молодой лорд уловил акцент…

– Я родился под Юнион Джеком… – промурлыкал я, чувствуя, как сваливается с моей души даже не камень – целая гора…

 

 

54