Электоральное поведение на федеральных президентских выборах в России

 

Применительно к российскому обществу анализ электорального поведения затруднен. Основные проблемы обоснования выводов можно обобщить таким образом:

– неясны предпосылки и механизмы возникновения партийных идентификаций;

– социокультурные размежевания в России пролегают по иным осям, чем в западных обществах; влияние ряда расколов (религиозного, классового) слабо или опосредовано более важными;

– непосредственное влияние личного экономического статуса на электоральные предпочтения россиян невелико;

– для репрезентативной выборки и корректных доказательств страна должна пройти хотя бы 3–4 электоральных цикла в сопоставимых институциональных условиях, а в России избирательная система меняется непрерывно;

– низкий уровень знаний и заинтересованности россиян в отношении выборов, большая роль случайных и ситуативных факторов;

– мобилизованный тип голосования в ряде регионов с авторитарными режимами затрудняет истолкование любых итогов выборов;

– нестабильность партий в России «тормозит» классификацию партийной приверженности; приходится агрегировать партии в «идеологические направления (семьи)» или ограничиваться ценностными ориентациями граждан;

– в РФ установки и политические практики главы государства, его решения оказывают весомое влияние на электоральное поведение;

– постсоветская многопартийность и нормы избирательной системы России инициировались во многом государством, а не формировались в итоге самоорганизации общества; это рождает серьезный вопрос, есть ли пределы у электоральной инженерии и манипуляций сознанием;

– значимость института выборов в сознании россиян снижается из-за слабой роли парламента и партий, смещения баланса ресурсов в пользу исполнительной власти.

Посмотрим на проблему электорального поведения россиян под иным ракурсом. А какие реальные институты и отношения порождают различия в электоральных ориентациях? В.Л. Римский изучил размежевания современной России в сравнении с моделью С. Липсета – С. Роккана. Размежевание между конфессиями и светским государством неактуально для России, за исключением ряда регионов (Дагестан, Чечня, Ингушетия).

Размежевания «город – деревня», между собственниками и наёмными работниками весьма весомы. Но ключевыми акторами, их выражающими в политике, выступают не партии, а административные элиты и бизнес-группы, лоббистские группировки. Это вызвано сохранением в России феномена «власти-собственности» и порождаемых им клиентельных отношений.

Ю.Г. Коргунюк резонно считает самым значимым в России размежевание между налогоплательщиками и бюджетополучателями. Более того, В.Л. Римский выясняет, что столь важный раскол общества не отразился в структуре парламентских партий.

Критика модели социокультурных размежеваний справедлива. Но она не отвергает эвристические возможности социокультурного подхода. В России оси размежеваний иные, чем в Западной Европе 1950–1960-х гг., но они действуют. Бесспорна идеологическая фрагментация общества, причём соотношение основных группировок устойчиво. Электоральное поведение отражает эту структурацию искаженно, прежде всего, вследствие институтов политической системы и норм избирательного права.

Проведены количественные исследования, позволяющие проверить степень влияния и устойчивости размежеваний в России. Так, К.О. Калинин провел регрессионный анализ с использованием переменных: профессии, возраста, заявленного дохода, образования типа поселения, партийных ориентаций, общей оценки политической ситуации респондентами. В итоге доказана слабая связь между социетальными размежеваниями и голосованием (они в сумме объясняют 12% различий в выборе партийных «семей»). Высока и устойчива степень раскола между коммунистами и остальными ориентациями, как и различия по социально-профессиональному статусу, по возрасту. Иерархия значений размежеваний (сверху вниз): социально-профессиональный статус, возраст, «город – село», образование, доход, оценка ситуации в стране. Уровень величин размежеваний постоянен. Структура размежеваний стабилизировалась, что говорит о закреплении партийных ориентаций на уровне укрупненных «семей». В наибольшей мере кливажи влияют на коммунистический электорат, резко отличающийся от остального. Поэтому К.О. Калинин делает вывод о том, что голосование в России всё более определяется ситуативными факторами, в том числе манипуляциями.

Вместе с тем авторы, применяющие корреляционный и факторный анализ (К.Э. Аксенов, А.С. Зиновьев, Д.В. Плещенко), делают более осторожные выводы. Они отмечают устойчивость партийной группировки электората на всех уровнях пространства. Воспроизводятся массовые базы партий, а также ценностно-идеологические ориентации (в наибольшей мере – КПРФ и ЛДПР). Основными расколами на думских выборах являются идеологический и протестный. С 1999 г. зафиксирован третий раскол «власть – оппозиция». Факторный анализ, проведенный А.С. Ахременко, выделяет два базовых размежевания: по идеологии и позиционированию «власть - оппозиция», причём их статусный вес колеблется. Административное регулирование повышает статус раскола «власть - оппозиция», а честные выборы – раскола по идеологическим мотивам.

Следует учесть, что на различных видах выборов (президентских, думских, губернаторских, законодательных собраний, муниципальных) мы получим не совпадающие между собой электоральные карты. С целью выявить строение общероссийского пространства выборов полезнее сравнивать итоги референдумов 1991 и 1993 гг., президентских выборов 1991, 1996, 2000, 2004 и 2008 гг., голосований по партийным спискам на думских выборах 1993, 1995, 1999, 2003 и 2007 гг. Внутри статистической совокупности выделяются 4-летние электоральные циклы. Как отмечают Н.В. Петров и А.С. Титков, на последующих выборах по устойчивым правилам можно выявить преемственность либо сменяемость победителей, рейтинг влияния лидеров.

Исследователи расходятся в оценках типов голосований. Например, Р.Ф. Туровский выделяет 3 основных типа: левый, либеральный и конформистский (голосование за «партии власти»), причем каждый из них предполагает агрегирование данных по группам партий или кандидатов.

Н.В. Петров и А.С. Титков предлагают более гибкую группировку избирательных округов:

1. Твердые реформаторские. В них на парламентских выборах поддержаны либеральные и центристские партии, на президентских – Б.Н. Ельцин, В.В. Путин и Д.А. Медведев.

2. Умеренно реформаторские. Примерное равновесие блоков «либералы + центристы» и «левые + националисты» на думских выборах. Большое преимущество Б.Н. Ельцина, В.В. Путина и Д.А. Медведева.

3. Консервативные. Левые и националисты имели большинство на думских выборах. Г.А. Зюганов побеждал на выборах 1996 г., позже его влияние оставалось относительно выше среднероссийского.

4. С неустойчивыми предпочтениями. В них происходили колебания от поддержки либерально-реформаторских сил к коммунистическим либо национал-консервативным.

5. Управляемые. Резкие и непредсказуемые колебания в итогах голосования, что определяется административным нажимом на участников электорального процесса.

По подсчету Н.В. Петрова и А.С. Титкова, «реформаторская» и «неустойчивая» группы округов каждая давали к началу 2000-х гг. от 20 до 25% электората страны. Консервативные - почти 30% избирателей. Управляемые и неустойчивые – по 10%.

Показательные примеры регионов по каждому из типов:

– твердые реформаторские - Москва, Санкт-Петербург, Свердловская, Пермская, Архангельская, Тюменская области (с «нефтегазовыми» округами) и т.д.;

– умеренно-реформаторские - Иркутская, Томская, Челябинская, Ленинградская, Самарская, Ярославская, Нижегородская области, Хабаровский край и др.;

– консервативные - Краснодарский и Ставропольский края, области Центрального Черноземья, Оренбургская, Курганская, Амурская области и т.п.;

– неустойчивые – Красноярский и Приморский края, Волгоградская, Саратовская, Тверская области и др.;

– управляемые – республики Северного Кавказа, Тыва, Саха (Якутия), Чукотка, Коми, Калмыкия, Башкортостан, Татарстан, Мордовия и т.д.

Эволюция ареалов поддержки типов голосования по избирательным циклам такова. Размежевание пространства России на «реформаторский» и «коммунистический» ареалы наметилось уже на альтернативных выборах Съездов народных депутатов: СССР - весной 1989 г. и РСФСР - весной 1990 г. Тогда же вырисовались пространственные эффекты пограничности (повышенная поддержка КПСС) и «55-й параллели» (к северу - высокоурбанизованные регионы с демократическими настроениями, к югу - агропромышленные и традиционалистские). Но в полной мере эти водоразделы проявиться не могли из-за однопартийной системы.

Важный рубеж для закрепления территориальных различий политических ориентаций - Всесоюзный и Всероссийский референдумы 17 марта 1991 г., альтернативные прямые выборы Президента РСФСР 12 июня 1991 г. «Демократический полюс» регионов составили Москва, Ленинград, промышленные области Урала, Нижегородская, Мурманская, Магаданская области (поддержка сохранения СССР менее 67%, голосование в пользу избрания Президентом России Б.Н. Ельцина – выше 60%). «Прокоммунистический полюс» включал в себя Туву, Северную Осетию, весь Юг России, западные пограничные области, Забайкалье (поддержка СССР – свыше 75%, за Б.Н. Ельцина – менее 54%). Крайне опасным признаком сепаратизма стал бойкот референдума о введении института Президента РСФСР в Чечено-Ингушетии, Татарстане и Туве.

Очевидно, что факторами успеха блока «Демократическая Россия» и Б.Н. Ельцина стали высокая урбанизированность, преобладание русских в населении, наличие рентабельных отраслей промышленности (нефтегазовой, авиационной, автомобильной). Исключение из правила – Чечено-Ингушетия, где Ельцина поддержали в надежде на суверенитет республики.

На президентских выборах 1991 г. впервые самостоятельно выступили национал-консервативные кандидаты в Президенты РСФСР – В.В. Жириновский, А.М. Макашов. Ареал их поддержки охватил в основном пограничные регионы (Калининградскую, Псковскую, Смоленскую области, Краснодарский и Ставропольский края и т.д.), а также полиэтничные автономии с многочисленным русским населением.

Апрельский референдум 1993 г. о доверии Президенту и Съезду народных депутатов РФ дал противоречивые итоги. Он закрепил поляризацию юго-западных и северо-восточных регионов по оси «прокоммунистических» или либеральных ориентаций. Впервые проявился тип «управляемого голосования» в Татарстане и Калмыкии в поддержку Б.Н. Ельцина.

Президентские выборы 1996 г. углубили раскол политического пространства по осям «коммунизм - либерализм» и «традиционализм – модернизация». В первом туре смогли сыграть самостоятельную роль не только центрист Б.Н. Ельцин (35,3% по стране) и коммунист Г.А. Зюганов (32,0%), но и национал-консервативный тренд (А.И. Лебедь набрал 14,5% плюс В.В. Жириновский - 5,7%, в итоге – 20,2%). Либерализм в «чистом» виде подтвердил свою непопулярность - Г.А. Явлинский получил 7,3%. Во втором туре центристский, либеральный и отчасти национал-консервативный тренды объединил Б.Н. Ельцин (53,8% по РФ). Г.А. Зюганову удалось расширить поддержку до 40,3% за счет части националистов.

Пространственное измерение президентских выборов 1996 г.: Ельцин набрал свыше 50% голосов во втором туре в 50 регионах, опередив Зюганова в 57 регионах из 89. Как установили В.А. Колосов и Р.Ф. Туровский, география поддержки Ельцина осталась типичной для 1991-1996 гг.: Москва и Петербург, нефтегазовые зажиточные округа, Урал, Верхнее Поволжье. Лидер коммунистов получил во втором туре более 50% голосов в 25 регионах и опередил Ельцина в 32 регионах. Ареал его «точек опоры» тоже устойчив: Черноземье, Юг России, республики Поволжья, Южная Сибирь, западные приграничные области.

Президентские выборы 1996 г. решали вопрос о верховной власти и стратегии страны. Поэтому важно выявить географические эффекты «передачи» голосов во втором туре, а также распространение «нелогичных» перемен ориентаций. Корреляционный анализ, проделанный В.А. Колосовым и Р.Ф. Туровским, выявил высокую положительную корреляцию голосов за Б.Н. Ельцина во 2-м туре с поддержкой правоцентристских сил на думских выборах 1995 г. (r = 0,80). Наиболее высока корреляция с поддержкой НДР (r = 0,69) и значительно ниже - с ДВР (r = 0,31) и «Яблоком» (r = 0,30). Голосование в пользу Г.А. Зюганова выше всего коррелировало с поддержкой КПРФ (r = 0,85), на порядок меньше - с поддержкой «аграриев» (r = 0,30) и ЛДПР (r = 0,23). За 1991-1996 гг. ареал поддержки либеральных реформ сократился в «ближней периферии» крупных провинциальных городов Центрального Нечерноземья, Южного Урала. Напротив, традиционалистский электорат сократился в автономных округах и республиках Севера, в республиках Северного Кавказа и Поволжья.

Сравнение ареалов поддержки Б.Н. Ельцина и Г.А. Зюганова в 1-м и 2-м турах выборов 1996 г. показывает «нелогичные» перемены в симпатиях избирателей. В среднем по РФ поддержка Б.Н. Ельцина выросла с 35,3 до 53,8%. Наибольшие различия между голосованиями двух туров отмечены в Дагестане, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии, Северной Осетии, Татарстане, Чукотке, Мордовии, Башкирии. Электорат Б.Н. Ельцина расширялся более всего за счет сторонников Г.А. Явлинского в первом туре (r = 0,43), либералов-аутсайдеров (r = 0,27) и А.И. Лебедя (r = 0,22). Корреляция с электоратом В.В. Жириновского отрицательная (r = - 0,16). Напротив, электорат Г.А. Зюганова возрос прежде всего за счет жириновцев (r = 0,60) и сторонников А.И. Лебедя (r = 0,57) и в некоторой степени «яблочников» (r = 0,25). Ареал поддержки оппозиции сузился за счет «управляемого» электората республик, зато добавил во 2-м туре голоса в Тульской, Ярославской областях, Приморском крае и др.

Президентские выборы 2000 г. обладали еще более резкими чертами разрыва с предпочтениями 1990-х гг. Президентские выборы 2000 г., прошедшие через 3 месяца после думских, значительно изменили логику влияния акторов. Либеральный электорат оказался растянутым между кандидатурами В.В. Путина и Г.А. Явлинского. Влияние левоцентристских и националистических претендентов, включая А.М. Тулеева и В.В. Жириновского, резко сократилось и может не учитываться. Реальная борьба шла только между В.В. Путиным и Г.А. Зюгановым (52,9 и 29,2% по стране).

Повышенный уровень голосования в пользу В.В. Путина отмечен в 2000 г. в республиках Ингушетия - 85,4%, Дагестан - 76,7%, в Татарстане – 68,7%, Башкорстане – 60,3%, в областях Европейского Севера – 63,2%, на Урале – 61,6%. Слабую поддержку ему оказали Омская и Новосибирская области – 38 – 40%, Чечня – 29,7%, Кузбасс – 25,0%.

Районы поддержки Г.А. Зюганова в 2000 г. привычны: Юг Западной Сибири (40,6%), Черноземье (39,9%), Юг Восточной Сибири (40,6%), южнороссийские регионы (35,0%). Самую слабую поддержку коммунистический лидер имел в республиках Северного Кавказа (18,9%), на Севере Европейской России (19,3%), на Урале и в округах Западной Сибири (19,8%). Смена идентичности Северного Кавказа объясняется административным нажимом на избирателей и традициями патриархальной культуры.

«Точки опоры» либерального кандидата Г.А. Явлинского сосредотачивались в Москве и окрестных областях (15,2%), на Северо-Западе вокруг Петербурга (7,0%), в Сибири и Приморье (от 5,0 до 7,7%). В остальных регионах «яблочное» влияние не дотягивало до 4% («полюс неприятия» - республики Северного Кавказа – 1,2%).

Упомянутые итоги дают эмпирический материал для анализа электорального поведения. Например, степень искажающего действия административного ресурса может выявляться на уровне территориальных избирательных комиссий по 10 показателям. Д.Б. Орешкин сделал вывод о том, что 10-12% электората страны перераспределяется подобным образом, и создал карту «управляемости» избирательных округов.

Президентские выборы 2004 г. (см. табл. 15) подтвердили резкий разрыв между уровнем популярности В.В. Путина (71,2% по стране) и остальных кандидатов. Н.М. Харитонов, поддержанный КПРФ, набрал лишь 13,7%, левоцентрист С.Ю. Глазьев - 4,1% и либерал И.М. Хакамада - 3,9%. Остальными данными можно пренебречь. Президентские выборы выявили мощное размежевание регионов по электоральной управляемости: от 48,4% явки в Красноярском крае до 95,9% в Кабардино-Балкарии. Уровень абсентеизма выражает прежде всего различия политических культур по осям: индивидуализм / корпоративизм, самостоятельность / подконтрольность выбора.

Пространственная поддержка В.В. Путина резко отличалась в 2004 г. от 2000 г. Повышенное почти до предела голосование зафиксировано в Ингушетии (98,2%), Кабардино-Балкарии (96,5%), Дагестане (94,6%) и других республиках. Самые низкие рейтинги отмечены в Белгородской области (54,8%), Приморском (59,3%) и Красноярском краях (60,3%).

Коммунистический тренд голосования за Н.М. Харитонова имеет зеркально противоположную географию. «Точки влияния» - области Центрального Черноземья: Белгородская (27,6%), Орловская (24,0%) и Брянская (23,3%). Республики Северного Кавказа дали Н.М. Харитонову меньше 4%.

Либеральный электорат И.М. Хакамады встречается чаще всего в Республике Саха (Якутия) – 8,7%, Москве – 8,2%, Петербурге – 6,7%. Районы наименьшего влияния - те же, что у Н.М. Харитонова: республики и дотационные области.

Сложно говорить об однородности мотивов поддержки кандидата С.Ю. Глазьева. Скорее, это социал-демократизм с креном к «почвенничеству». Его база очень близка с таковой кандидата от ЛДПР О.А. Малышкина. Повышенное влияние обоих - в Восточной Сибири (Красноярский край, Иркутская область). Наименьшее - в республиках Северного Кавказа.

Тревожными симптомами низкой легитимности выборов становятся голосование «против всех» и рост абсентеизма.

Выборы Президента Российской Федерации (март 2008 г.) закрепили тенденции доминирования партии «Единая Россия» в электоральном пространстве (см. табл. 15). Явка избирателей составила 69,8 %, что на 5,4 % выше 2004 г. Наибольшая явка отмечена в республиках: Мордовии (92,9 %), Ингушетии (92,3 %) и Карачаево-Черкесии (92,2 %), наименьшая – во Владимирской (55,7 %), Сахалинской (55,0 %) и Ивановской (53,0 %) областях.

Абсолютную победу одержал Д.А. Медведев (70,3 %). Среди оппозиционных кандидатов – лидер КПРФ Г.А. Зюганов набрал 17,7 %; лидер ЛДПР В.В. Жириновский – 9,3 %; лидер Демократической партии России (ДПР) А.В. Богданов – 1,3 %.

Ареал поддержки Д.А. Медведева достаточно равномерно распределен по всей стране. Наивысшая его поддержка – в Дагестане (91,9 %), Ингушетии (91,7 %) и Карачаево-Черкесии (90,3 %); наименьшая – в Хакасии (60,5 %), Алтайском крае (60,3 %) и Смоленской области (59,3 %).

Гораздо резче выявились территориальные различия поддержки Г.А. Зюганова и В.В. Жириновского. Лидер КПРФ наиболее популярен в Брянской (27,3 %), Оренбургской (26,3 %) и Новосибирской (24,6 %) областях. Свыше 20 % Г.А. Зюганов получил в 37 регионах. Наименее он влиятелен в Тыве (5,8 %), Чечне (2,2 %) и Ингушетии (1,5 %).

Поддержка В.В. Жириновского колеблется в интервале от 17,1 % (Ненецкий автономный округ) и 15,9 % (Ханты-Мансийский АО-Югра) до 0,5–2,1 % в республиках Дагестан, Карачаево-Черкесия и Мордовия.

Таким образом, президентские выборы 2004 и 2008 гг. закрепили поддержку «партии власти» и ее кандидатов. Вместе с тем в смягченном виде размежевания электорального пространства сохраняются. Контролируемое голосование характерно для республик Северного Кавказа и Поволжья, а относительно альтернативное голосование – для урбанизированных областей с преобладанием русского населения.

Таблица 15

Итоги выборов Президента РФ, 1991–2008 гг.,

% от принявших участие в голосовании

Кандидат	1991 г.	1996 г., 1 тур	1996 г., 2 тур	2000 г.	2004 г.	2008 г.
Б.Н. Ельцин	57,3	35,3	53,8	–	–	–
Н.И. Рыжков	16,8	–	–	–	–	–
В.В. Жириновский	7,8	5,7	–	2,7	–	9,4
А.М. Макашов	3,7	–	–	–	–	–
В.В. Бакатин	3,4	–	–	–	–	–
А.М. Тулеев	6,8	–	–	2,9	–	–
Г.А. Зюганов	–	32,0	40,3	29,2	–	17,7
А.И. Лебедь	–	14,5	–	–	–	–
Г.А. Явлинский	–	7,3	–	5,8	–	–
В.В. Путин	–	–	–	52,9	71,3	–
Н.М. Харитонов	–	–	–	–	13,7	–
С.Ю. Глазьев	–	–	–	–	4,1	–
И.М. Хакамада	–	–	–	–	3,9	–
Д.А. Медведев	–	–	–	–	–	70,3
А.В. Богданов	–	–	–	–	–	1,3
Другие	2,3	1,9	–	4,6	7,0	1,3
Против всех	1,9	1,5	4,8	1,9	–	–
Явка на выборы	74,7	69,7	68,8	68,7	64,39	69,81

Источник: официальный сайт Центральной избирательной комиссии РФ // http://www.cikrf.ru.