Политико-правовые воззрения Солоневича

Годы жизни: 1891 – 1953.

Теоретик монархизма, автор работ «Диктатура импотентов», «Народная монархия». В книге «Народная монархия» Солоневич ставил задачу предложить программу национального возрождения.

Солоневич утверждал, что русская государственность развивается собственным путем, отражая индивидуальные особенности России. Россия не знает рабства, религиозных войн, так как русский народ умеет уживаться с людьми. Русский человек в любом другом человеке всегда видел человека, а не второй сорт. Изо всех стран мира она находится в худших географических условиях.

По мнению Солоневича, дух народа – это его основные психологические черты, данные раз и навсегда от Бога. Религия, географические факторы не влияют на дух народа.

Солоневич также подчеркивал, что русская литература – «кривое зеркало», которое не отражает дух русского народа, ни русскую культуру, ни русскиий характер.

Солоневич считал, что Петр I зря разрушил православие и земское самоуправление, раздал всю землю дворянам, так как с этого времени элита стала антинациональной. Среди представителей элиты он выделял три группы:

1) у словно монархическая группа (крепостники польского типа, которые считали свои интересы интересами России);

2) республиканско-буржуазная группа (профессура и доценты, которые ввозят «хлам» со всей Западной Европы; вводят в оборот российской политической жизни хлам, подобранный со всех помоек Европы и выступают за перенесение в Россию образца управления);

3) утопическая группа (революционеры, разночинцы – революционаеры различных мастей).

Ни одна из этих групп не выражает интересов русского народа.

Наилучшая форма правления для России – самодержавная монархия, так как только она сохраняет равновесие в стране. Нам нужна народная монархия, которая будет стоять над интересами партий. Русский царизм – это диктатура совести. Все попытки профессоров и доцентов уловить эту диктатуру совести ни к чему не приведут. В термине «возлюби ближнего своего как самого себя» - нет юриспруденции.

Сам народ править не может, как он не может лечить зубы, писать картины или проектировать мосты. Если придут промышленники или финансисты это создать олигархию или плутократию, которые везде будут преследовать свои интересы. Если военные, то это будет милитаризм. Интеллигенция может создать любой «-изм», который будет моден в данный момент.

Именно монархия стабилизирует систему, т.к. народная монархия это не политическая система, а духовная общность.

Солоневич отмечал, что государство русского народа должно ликвидировать касты, сословия. Демократия в России возможна, но только в церкви. А неписанной конституцией является Библия (сказал ли это Солоневич или Матарас???).

Отношение Солоневича к праву и законам заключалось в следующем. Различает право и закон. В России не возможно построить государство, основанное на легистских началах. Мотив всего движения – доверие и любовь (т.к. в основе христианство). Тот, кто боится людей, любит законы, т.к. закон – это защита.

Закон должен быть прост и понятен для среднеразумного человека. А казуистика, сенатские разъяснения созданы в корыстных интересах адвокатского сословия в целях зарабатывания денег, никто не понимает законы – юристы зарабатывают.

Солоневич был против состязательности судебного процесса, допускал наличие суда присяжных. Состязательный судебный процесс – просто состязание между краснобаями. Присяжные – должны решать не на основе буквы, а на основе духа закона, моральной и национальной целесообразными.

В уголовном праве он предлагал заменить формальные признаки состава на органические (например, вор-рецидивист должен быть наказан не за воровство, а за допущенный рецидив, за профессию вообще). Солоневич видит проблему уголовного права в том, что некоторых преступников нельзя уличить по формальным признакам (напр., вор в законе).

Русский человек никогда не верил в устроение жизни на основе закона.

 

66. Теория права Л.И. Петражицкого (1867—1931).

Петражицкий Лев Иосифович (1867-1931 гг.) родился в Витебской губернии в дворянской семье выходцев из Польши. Учился на медицинском факультете Киевского университета, но, не закончив, перешел на юридический. После окончания университета стажировался в Германии, где в 1892 защитил магистерскую диссертацию. Возвратился в Россию в 1896, преподавал.

Работы: «Теория права и государства в связи с теорией нравственности», «Введение в изучение права и нравственности»

Человек под воздействием эмоций склонен приписывать какому-либо внешнему авторитету, себе и другим людям различные права и обязанности, проецируя на них свои внутренние убеждения по поводу того, как следует поступить в той или иной ситуации

Понимал право как вид субъект-х переживаний и проводил различение между правом позитивным и правом интуитивным. Позитивное право для него шаблонно и догматично (выраженное в законах, как правило, основной массе населения известно недостаточно). Интуитивное право легко может приспособиться к конкретной ситуации и образует основу и побудительную силу для корректировки права позитивного. Интуитивное право – право, истоки которого коренятся в психике людей и складывающиеся из того, что они воспринимают как право.

Интуитивное право - регулятор поведения человека, который приводит к реальному исполнению прав и обязанностей без специальных внешних средств принуждения.

В государстве существует множество интуитивных прав: мещанское, крестьянское, рабочее, право зажиточных слоев, организованной преступности и пр.

При этом возможны три варианта отношений между ними: интуитивное согласуется с позитивным; интуитивное опережает позитивное; позитивное опережает интуитивное.

Позитивное право в отличие от интуитивного более консервативно, менее подвижно, поэтому интуитивное должно оказывать на него влияние. Позитивное право оказывает влияние на развитие интуитивного права человека: через воспитание в семье, школе и последующую социализацию.

Законодатель не только должен изучать и учитывать в ходе законотворческой деятельности различные виды действующего интуитивного права, но и с помощью официально установленного (позитивного права) поддерживать прогрессивные и противодействовать устаревшим видам интуитивного права.

Проводил различие между социально-служебным правом (модификация права публичного) и правом, не обремененным служебной обязанностью. Первое он называл также правом централизации, второе — децентрализации.

Правовое общение, как и любое другое, сопровождается переживаниями, которые бывают пассивными (ощущение чувства страдания и удовольствия) либо активными (волевая целеустремленность). Право в его регулятивном воздействии сопровождается одновременно пассивными и активными переживаниями, и эти переживания составляют главную причину поведения, внешних поступков человека.

Наши права суть закрепленные за нами, принадлежащие нам долги других. Право предполагает пассив (обременение, обязанность) и актив (возможность применить правовые требования с вполне определенной гарантией их выполнения).

Право вместе с тем есть и моральное переживание. Общим моментом для того и другого является не только их эмоциональный, но также сходный интеллектуальный состав. Так, например, требования «не лги», «не убивай», «помогай нуждающимся» можно переживать и как правовые, и как моральные требования. Но моральное переживание, в отличие от права, предстает переживанием односторонним, оно есть лишь чувство обязанности, не снабженное гарантированным исполнением.

Единство правомочия и обязанности, присущее только праву, обычно закреплено в правовой норме, которая двойственна по природе: она имеет одновременно императивную (обязывающую) часть и атрибутивную (управомочивающую на требование с гарантированным исполнением) часть.

Право по своей природе есть, прежде всего, явление эмоциональное. В деле сплочения людей, их дисциплинирования право гораздо важнее морали, что является следствием его двусторонней природы.

Юридическая норма — это проекция (вариант ) императивно-атрибутивных переживаний.

Мораль иногда становится упорядочивающим и дисциплинирующим фактором в тех областях общественной жизни, где право не выполняет этой регулирующей роли и даже не может ее выполнять (например, в делах, где требования совести могут оказаться и фактически оказываются сильнее требований действующего права).

2 вида права: право официальное (положительное, государственной властью сформулированное и поддержанное) и право интуитивное, отношения между которыми изменчивы.

Один из важных итогов психологической трактовки природы права видел в создании новой концепции политики права, которая предполагает фундаментальную переработку всей системы отраслей права и юридической науки. В основе – трактовка права с позиций поведенческой психологии. Петражицкий наметил, но не разработал в некой целостности ни главных положений и методологической базы этой дисциплины (политики права).

В своем воздействии на социальное поведение особо заметными делаются такие специальные функции права, которые Петражицкий именует «распределительною» и «организационною».

Учение о многообразии видов положительного права. Насчитал целых 15 видов положительного права, неизвестных современной науке или же не признаваемых ею. Среди них он, помимо официального права (законодательства), различает книжное право, для которого авторитет книги, преимущественно юридического содержания (имеются в виду священные книги, сборники обычного права, научные трактаты и Свод законов Юстиниана);

«право принятых в науке мнений», «право учений отдельных юристов или групп их»,

«право юридической экспертизы»;

«право изречений религиозно- этических авторитетов: основателей религий, пророков, апостолов, святых, отцов Церкви и т. д.» и

«право религиозно-авторитетных примеров, образцов поведения».

Своеобразное семейство образуется из «договорного права»,

«права односторонних обещаний» (например, государственных органов и частных лиц),

«программного права» (программное заявление органов государственной власти),

«признанного права» (признание известных прав и обязанностей одной из сторон юридического отношения).

«Прецедентное право» усматривается в деятельности гос учреждений и в м/н праве.

Именно официальное право считал наиболее эффективным!!!

Различается также «общенародное право, как везде существующее право» («так принято во всем мире», «у всех народов»).

≪право юридических поговорок и пословиц≫.

≪Власть≫ и ≪господство≫ имеют характер не научно содержательных и фиксированных смысловых терминов, а скорее характер слов для всевозможного и необременительного употребления в различных областях правосознания без ясно определенного смысла.

Но в свои ≪эмпиристские построения≫ он привлек элемент, определяющий его правовой идеал и все его построения, а именно — христианскую заповедь любви.

 

67. Учение о государстве М. Вебера (1864—1920)

«Социология права», «Политика как призвание и профессия», «Парламент и правительство в реконструированной Германии».

Отправляясь от положения о том, что власть государства так или иначе связана с физическим насилием, уточняет, что современное государство следует воспринимать таким человеческим сообществом, которое успешно притязает на монополию легитимного употребления физического насилия в пределах данной территории, причем все другие социальные институты употребляют насилие только по дозволению государства.

Считал, что движущей силой современности следует считать не капитализм как таковой, а растущую рационализацию социального мира. Процесс рационализации присущ любой фабрике, любой государственной бюрократической машине. Всепроникающая рационализация, имеющая место при капитализме, усиливает власть технологии и уменьшает человеческую духовность.

Рационализируемая современность уверенно объявляет войну традиции и обычаю в пользу разумности, прогресса и свободы. Ее закономерный плод — цивилизованный, разумный человек — обеспечен в этом качестве некими ключами к надежному знанию. Вследствие рационального познания природы и хода вещей человек освобождается от доминирования определенной идеологии, от сомнительной традиции или обычая.

Рационализация доминирует сегодня через посредство трех главных процедур: 1) контроля над социальным целым при помощи всяческих подсчетов (собирания и фиксирования информации в виде письменных документов); 2) систематизации смыслов и значения отдельных параметров в виде определенным образом упорядоченной системы; 3) методологического оправдания некоторых повседневных правил (включая правила моральные, юридические и др.).

Эта деятельность образует контраст досовременной управленческой деятельности, для которой характерны вера в силу духов и богов и следование обычаю и традиции.

Одной из проблемных тем государствоведения является легитимное господство – такую ситуацию, при которой некоторая команда с данным специфическим содержанием вполне вероятно заставит повиноваться данную группу лиц. Это может произойти в силу 1) привычки, в силу 2) веры в легитимность команды и 3) в силу соображений целесообразности. Таким образом, легитимное господство подразумевает двойственное измерение: авторитет (легитимность) и власть (принуждение). Вебер усложнил эту дихотомию, выделив 3 разновидности (три идеальные модели власти).

Первая из них — традиционная власть-авторитет. Она основана на вере в святость многовековых традиций и легитимность статуса тех, кто осуществляет власть.

Другая разновидность — харизматическая власть, основанная на преданности исключительной святости, героизму или редкому характеру личности и нормативным образцам или приказам, которые от ее имени сообщаются. Это наиболее непредсказуемая и нестабильная разновидность власти.

Третью разновидность – рационально-законная власть, которая покоится на рациональных основах, в частности на вере в «законность» моделирования нормативных правил и на праве возвышающихся на основе таких правил лиц отдавать команды.

О традиции естественноправового истолкования правовых отношений Вебер: критерий «естественности» играет важную роль в определении легитимности с точки зрения естественного права и в этом смысле сближается с критерием «разумности».

Общее резюме Вебера относительно современного права выдержано в духе юридического позитивизма: право — это некая техника господства, включающая в себя элементы рационализации и формализации. В то же время современное право не лишено парадоксальности: в силу своей высокой законодательной «технизированности» оно открыто многим переменам. Однако эти перемены могут стать весьма опасными в связи с их возможной сверхупрощенностью (например, в законодательной оценке криминогенности, криминализации и декриминализации определенных деяний).