Особенности развития системы общественного призрения во Владимирском крае

8.1.Деятельность органов призрения Владимирской губернии.
8.2 Государственные структуры социального призрения Владимирской губернии.
8.3 Общественное призрение во Владимирской губернии(18-19 ВВ).

8.4 Традиции благотворительности во Владимирской губернии.
8.5 История частного призрения Владимирской губернии.

8.1 Первой государственной структурой социальной поддержки населения Владимирской губернии стал приказ общественного призрения. «Учреждения для управления губерний Всероссийской империи» юридически закрепили организацию приказов общественного призрения в каждой из 50 (вместо прежних 20) губерний с численностью населения 300 – 400 тыс. душ м.п. Совершенствуя систему государственной помощи нуждающимся, Екатерина II впервые в истории России организовала специальные социальные органы – приказы общественного призрения. В результате проведения Губернской реформы была создана система государственных органов социального призрения на местном уровне, на уровне губерний.

Согласно Губернской реформе 1775 г. представители всех свободных сословий получили право участия в делах местного самоуправления и суда. Дворяне избирались в Верхний земский суд, государственные крестьяне – в Верхнюю расправу, а заседатели от купцов и мещан избирались в Губернский магистрат. Проводя Губернскую реформу, Екатерина II пыталась следовать примеру Запада, где местная власть имела довольно широкие полномочия. В России это произошло позже в связи с организацией земств. Но создание приказов общественного призрения в 1775 г. и передача их в ведение губерний свидетельствует о том, что этот процесс начался значительно раньше.

В исследуемый период общественное призрение понималось как оказание помощи обществу со стороны государства, государственных органов. Но политика общественного призрения распространялась не на весь народ. В изучаемый период под обществом понимались только лично свободные категории населения: дворянство, представители городских сословий (купцы, мещане) и государственные крестьяне. Деятельность приказов общественного призрения не затрагивала самое большое сословие – помещичьих крестьян. В связи с этим в статье 252 «Учреждений» на сельские общины и приходы была возложена обязанность по призрению своих бедных, причем в случае не выполнения этого закона наказание несли помещики.

Заседатели Владимирского приказа в конце каждого года рассматривали приходно-расходную смету приказа на следующий год, которая направлялась для утверждения в министерство внутренних дел. В ней сообщался предполагаемый доход приказа от проведения кредитных операций, хозяйственная прибыль и добровольные пожертвования. В смете указывались необходимые расходы на содержание заведений, находившихся в ведении приказа, в соответствии с количеством призреваемых в них и тарифами Министерства внутренних дел. В течение следующего года средства на содержание подведомственных заведений выделялись в соответствии со сметой, утвержденной министерством, и рапортом смотрителя заведений приказа, причем деньги выдавались только на определенные цели: приобретение продуктов, одежды, медикаментов, на освещение и отопление. «Дозволение приказу расходов сверх годовой сметы» находилось в компетенции губернатора.

Общее присутствие Владимирского приказа регламентировало финансовую деятельность: проведение кредитных операций, поступление средств из различных источников и их расходование. Например, в соответствии с протоколом заседания Владимирского приказа от 4 января 1810 г., «заседатели слушали уведомления о поступлении в приказ штрафных, апелляционных и исковых сумм, приняли решение о записи этих доходов в приход». Кроме того, общее присутствие приказа, губернатор, вице-губернатор и губернский прокурор «по наличным документам ежемесячно освидетельствовали денежную кассу приказа».

В 1802 г. для управления подведомственными заведениями Владимирского приказа общественного призрения была организована Контора благотворительных заведений. Контора работала под руководством смотрителя заведений приказа. В ее штате находились чиновники, занимавшиеся делопроизводством, и канцелярские служащие, получавшие жалование из приказа. Например, по данным 1854 – 1855 гг. в ее составе работало 5 человек. Контора сообщала заседателям приказа все подлежавшие обсуждению вопросы, касавшиеся приема на работу служащих, управления и содержания подведомственных заведений. Контора, осуществляя контроль за распределением средств, ежемесячно представляла общему присутствию приказа отчеты о количестве призреваемых, взимании платы за содержание состоятельных больных, закупках продуктов, одежды и лекарств, расходах на отопление, освещение, а также сведения о транспортных и канцелярских расходах. Контора благотворительных заведений в соответствии с решением заседателей приказа направляла смотрителю заведений «дозволение» на помещение нуждающихся в подведомственные учреждения. 

 

Структура Владимирского приказа общественного призрения.

                                  Общее присутствие 

                                           

 

 Непременный член приказа                                 Контора заведений приказа                  

 

                                                                Смотритель заведений приказа

                       

 

     Канцелярия приказа                    Надзиратели подведомственных заведений

Непосредственное наблюдение за порядком в подведомственных учреждениях Владимирского приказа общественного призрения вверялось надзирателям этих заведений. На все учреждения приказа по штату полагался старший врач, младший врач, штаб-лекарь, два старших и два младших фельдшера, аптекарь, священник, дьякон и дьячок. Необходимо отметить, что 1862 – 1865 гг. жалование всем 43 работникам Владимирского приказа составляло 6 582 рублей в год[i]. Помимо жалования все служащие приказа получали квартиры при заведениях с бесплатным освещением и отоплением, а также форменную одежду. Чиновники, служившие в приказе, после выхода в отставку получали небольшие пенсии. Например, канцелярским служащим назначались небольшие пенсии в размере 28 рублей в год. За хорошую работу служащие приказа получали правительственные награды и премии. Так, в 1864 г. непременному члену приказа статскому советнику Софроновичу был «высочайше пожалован орден Святого Станислава 2-ой степени с императорской короной, старшему врачу приказа коллежскому советнику Либеру была пожалована денежная награда в размере 200 рублей, младшему врачу Вейсу – 150 рублей и контролеру приказа коллежскому секретарю Снегиреву – 175 рублей».

Тем не менее, для деятельности Владимирского приказа, как и для всех приказов общественного призрения, было характерно формальное отношение к решению многочисленных вопросов и излишняя бюрократизация системы оказания социальной помощи. Например, для того, чтобы нуждающийся был помещен в подведомственное заведение приказа, ему требовалось написать прошение на имя губернатора с указанием причин, по которым он действительно нуждался в помощи, получить разрешение общего присутствия приказа, предписание Конторы благотворительных заведений, смотрителя подведомственных учреждений приказа и непосредственно надзирателя заведения, а также представить свидетельство о состоянии здоровья, выданное главным врачом приказа.

Финансовыми вопросами Владимирского приказа общественного призрения занималась канцелярия, в штат которой входил «прикомандированный из губернского правления губернский секретарь», бухгалтер, помощник бухгалтера, два столоначальника, регистратор, писцы и канцеляристы, а также заведующий архивом. По данным 1819 г. в составе канцелярии находилось 8 человек, а в 1862 г. – 28 человек. Вначале канцелярию приказа возглавлял губернский секретарь, а с 1841 г. «руководство над ведением дел в канцелярии было возложено на непременного члена». Необходимо отметить, что штат канцелярии Владимирского приказа утверждался Министерством внутренних дел, а столоначальники назначались «по усмотрению непременного члена».

В обязанности губернатора входили «все распоряжения по делам отчетности приказа». С 1831 г. губернаторы должны были составлять «на имя императора рапорты по годичному обозрению губерний с указанием денежных сумм, доходов и расходов приказов общественного призрения, количества подведомственных учреждений и числа содержащихся в них призреваемых». В соответствии с «Наказом гражданским губернаторам», главам губерний было предписано направлять в Министерство внутренних дел данные о капиталах приказов общественного призрения, подробные приходно-расходные сметы, а также сведения о состоянии больниц, находившихся в ведении приказов.  

8.2 Первое в городе медицинское учреждение – подведомственная Владимирскому приказу больница – была открыта в марте 1782 г. при выезде из Владимира на левой стороне Большой нижегородской дороги. В том же году при больнице было открыто отделение для душевнобольных. Из документов Владимирского наместнического правления узнаем о том, что для учреждаемых заведений здравоохранения «граф Роман Илларионович Воронцов пожертвовал 500 рублей, а также одежду и посуду».

Общее управление больницей и отделением душевнобольных было возложено на смотрителя заведений приказа. Все вопросы, касающиеся внутреннего распорядка и размещения пациентов в медицинских заведениях, решались главными надзирателями больницы и дома душевнобольных. В обязанности старшего врача больницы входило наблюдение за лечением больных, проверка «материальных книг» и их представление на рассмотрение общего присутствия приказа.  

Вначале в больнице содержалось 24 человека, в то время как обслуживающий персонал состоял из 11 человек. По данным 1853 г. это медицинское заведение было рассчитано на 120 пациентов, а в штате сотрудников числилось 19 человек. Больница и отделение душевнобольных находились на полном обеспечении Владимирского приказа, который выдавал деньги на приобретение медикаментов, продовольствия и одежды больным, а также выплачивал жалование обслуживающему персоналу. По данным 1865 г. заработная плата всем 19 служащим больницы составляла 1 390 рублей в год.

Согласно законодательству бесплатное лечение в больнице за счет средств Владимирского приказа общественного призрения предоставлялось только лицам бедного состояния: нижним канцелярским служащим и отставным различных казенных ведомств, крестьянам государственного ведомства, а также местным купцам и мещанам.  

За счет отчислений из казны в лечебные заведения приказов принимали увечных нижних чинов всех родов войск, сыновей нижних почтовых служителей, а также лишенных средств существования солдатских жен и вдов. Указом от 27 июля 1808 г. в подведомственные приказам  больницы предписано было принимать по направлению полиции больных арестантов, причем «плата за оказание медицинской помощи производилась из казны». Деньги за лечение в больницах лиц, находившихся под надзором полиции, поступали во Владимирский приказ из Казенной палаты в течение трех раз в год.

Военнослужащие получали лечение в больницах приказов общественного призрения за счет средств Военного министерства. Например, Московской комиссариатской комиссией за содержание «больных нижних воинских чинов» в подведомственной Владимирскому приказу городской больнице было выплачено от 12 копеек до 1 рубля в месяц за каждого пациента. Правом медицинского лечения в больнице приказа за счет сумм комиссариатской комиссии пользовались жены и дети отставных военных нижних чинов. Согласно циркуляру Министерства внутренних дел от 14 января 1843 г. за содержание в лечебных заведениях нижних чинов морского ведомства приказы должны были получать деньги из Комиссариатского департамента Морского министерства и Комиссии экспедиции Черноморского флота. 

В лечебные заведения, находившиеся в ведении приказа, по направлению владимирского полицмейстера поступали «женщины и девки, промышляющие на жизнь распутством, подлежащие медицинскому осмотру и при наличии сифилитической болезни» их предписывалось помещать на лечение в больницу. Причем, плата за лечение в городских больницах женщин из публичных домов взималась с содержательниц этих заведений.

Состоятельные лица (дворяне, чиновники, купцы) и владельческие крестьяне принимались в больницы приказов общественного призрения за умеренную плату и в случае наличия свободных мест. Согласно «Настольному реестру Владимирского приказа от 1786 г.» со статского советника Е. Баранова взималось 4 рубля 80 копеек за содержание в больнице в течение одного месяца «его девки Ивановой», что составляло 16 копеек в сутки. В 1850-х гг. плата за «пользование» состоятельных людей и владельческих крестьян была уже 25 копеек за сутки.

Необходимо отметить, что деньги за лечение в подведомственных заведениях Владимирского приказа служащих государственных ведомств, состоятельных людей и помещичьих крестьян поступали в Контору заведений приказа. Но очень часто эти суммы вовремя не выплачивались. В частности, к январю 1852 г. общая сумма недоимок составила 25 288 рублей серебром. По этой причине Конторе заведений приходилось направлять прошения в губернское правление о взыскании сумм в судебном порядке.

Среди пациентов больницы, находившейся в ведении Владимирского приказа, преобладали военнослужащие нижних чинов. Например, в течение 1829 г. в больнице Владимирского приказа содержалось 29 человек бедного состояния, платных пациентов было 59 человек, а больных военного ведомства – 927. Только в марте 1838 г. в больнице приказа «находилось на излечении 23 человека гражданского ведомства, 5 арестантов и 69 воинских чинов», из них нижних чинов Владимирского внутреннего гарнизона – 32 человека, представителей владимирского и уездных пехотных полков – 18, егерских полков – 7, инвалидных команд – 5, этапных команд – 5, а также 2 человека из владимирской жандармской команды. 

Помимо бесплатных больниц в системе учреждений социальной помощи Владимирской губернии в изучаемый период были созданы богадельни для содержания престарелых и увечных. Богадельня как форма призрения обездоленных была известна и раньше, но как учреждение, подведомственное государству, была открыта во Владимире 22 апреля 1783 г. в здании больницы Приказа общественного призрения. Управление богадельней было возложено на смотрителя Приказа, который контролировал поступление и расходование денежных средств, составлял списки призревавшихся в заведении, распределял средства на их питание и содержание. Главный надзиратель занимался наблюдением за порядком в заведении для престарелых. Кроме того, надзиратель осуществлял контроль за тем, чтобы частные пожертвования, собранные в кружках, которые устанавливались у ворот богадельни и в церкви больницы, направлялись на нужды богадельни[ii]. Содержимое этих кружек вскрывалось раз в месяц в присутствии смотрителя заведений приказа и надзирателя богадельни. 

Для того чтобы нуждающийся был помещен в подведомственную Владимирскому приказу богадельню, ему требовалось написать прошение на имя губернатора, указав, что он по состоянию здоровья нуждается в помощи и не имеет семьи и родственников. К заявлению прилагалось свидетельство о бедности, выданное городской думой, и заключение главного врача приказа о состоянии здоровья. Затем необходимо было получить разрешение общего присутствия приказа, предписание Конторы и смотрителя заведений приказа и непосредственно надзирателя богадельни. В соответствии с предписанием заседателей Владимирского приказа в богадельню поступали «увечные, дряхлые, больные и все неспособные к службе люди низших военных и штатских чинов, которые не имели средств существования и родственников». 

План госпитального дома лично одобрил Павел I во время пребывания во Владимире 4 – 5 июля 1798 г. В присутствии императора игуменом Юрьевского Архангельского монастыря Антонием была совершена божественная литургия по случаю закладки фундамента будущего инвалидного дома[iii].

Строили комплекс владимирские мастера. Из документов Владимирского приказа узнаем, что требовавшийся для строительства инвалидного дома алебастр обязался поставить ковровский купец Федор Шаганов, крестьянин деревни Тимофеевка Максим Григорьев доставлял материалы для покрытия кровли, суздальский мещанин Иван Глядковский покрыл купол больничной церкви листовым железом. Для отопления здания крестьянами села Ильинское Юрьевского уезда Ефремом Григорьевым   и Егором Прокофьевым были сделаны девять голландских печей[iv]. В конце 1799 г. корпуса строящихся зданий в целом были возведены, и начались внутренние отделочные работы.

В 1801 г. церковь Петра и Павла при инвалидном доме была расписана, и возвели иконостас. Губернский предводитель дворянства Кузьмин-Караваев приобрел для церкви «образа местных святых и 12 праздников, 6 медных посеребренных подсвечников, 4 выносных подсвечников – всего на сумму 168 рублей». Затем в церкви были помещены иконы Спасителя, Божьей матери, Святых апостолов Петра и Павла, Святого Александра Невского. В 1860-х гг. церковное имущество оценивалось уже в 7 729 рублей. Церковь при инвалидном доме содержалась за счет средств Владимирского приказа, который выделял на это деньги из пожертвований, собранных по церквам губернии[v].

 В 1803 г. в помещениях нового корпуса инвалидного дома содержалось: 19 увечных военнослужащих, 5 больных и 8 незаконнорожденных младенцев, подкинутых неизвестными. В 1829 г. на основании предписания Министерства внутренних дел подведомственные Владимирскому приказу инвалидный дом и богадельня были объединены под общим названием богадельни. 

Для обеспечения подведомственных Владимирскому приказу медицинских заведений лекарственными средствами требовалось открыть аптеку. Следует отметить, что первые частные аптеки в России были разрешены указом Петра I от 1702 г. Согласно «Учреждениям для управления губерниями» обязанность по организации аптек в губернских городах возлагалась на Приказы общественного призрения. К началу XIX в. в стране насчитывалось 24 аптеки, находившиеся в ведении Приказов общественного призрения.

В связи с увеличением числа аптек возникла необходимость регламентировать их деятельность. В 1789г. был издан первый российский Аптекарский Устав, один из параграфов которого гласил: «Аптекарь, яко добрый гражданин, верно хранящий присяжную должность, повинен быть искусен, честен, совестен, благоразумен, трезв, прилежен, во всякое время присутствен, и исполняющий звание свое всеобщему благу соответственно»^. Уставом предписывалось хранить под замком и печатью все ядовитые вещества. Отпускать их мог только сам аптекарь по письменным требованиям. Аптекари не имели права лечить больных, а также самостоятельно выписывать им лекарства. Все медикаменты, применяемые для изготовления лекарств в аптеке, должны были соответствовать по качеству установленным стандартам. Была введена и аптекарская такса (официальный документ с расценками) для ограничения роста цен на лекарства.

Владимир стал одним из первых городов, где была создана аптека. Первую «вольную» (частную) аптеку открыл провизор Христиан Деринг в 1781 г. в ограде Рождественского монастыря. В одной из комнат находилось помещение аптеки, в другой — химическая лабо­ратория. Во дворе, в погребе, был «ледник», где хранились скоропортящиеся медикаменты. Первому  фармацевтическому за­ведению была выделена земля у Золотых ворот для «апте­карского огорода», где выращивались лекарст­венные растения.

Лекарства, изготовляемые в аптеке, были довольно простыми. Как сообщается в одном из аптечных каталогов за 1809 г. это были: еловые шишки, березовый экстракт, чеснок, конопляное и льняное масло, хмель, грецкие орехи, верба…. Аптека была единственной в губернии и снабжала медикаментами владимирскую городскую больницу.

Владимирская аптека принадлежала затем Андрею Китцу, а 28 марта 1793 г. ее купил Николай Роте. В 1795 – 1800 гг. и 1802 – 1804 гг. аптекой управлял гезель Яким Гахт. В сентябре 1804 г. провизор Карл Вессель, взяв в жены вдову аптекаря Роте, и «выдержав экзамен», был утвержден в звании заведующего аптекой. Владимирская частная аптека просуществовала всего 20 лет, поскольку качество ее работы не удовлетворяло нужды населения.

Владимирский губерна­тор и писатель Иван Михайлович И. М. Долгору­кий вспоминал: «Аптека была в городе и прежде, но содержатель ее умер, вдова худо стала дейст­вовать. Публика начала жа­ловаться на негодность и доро­говизну лекарств. Посоветовав­шись с управой медицинской, решил я устроить аптеку от Приказа общественного призре­ния».

П одведомственную приказу «казенную» а птеку сначала планировалось разместить во флигеле нового инвалидного дома, но затем по решению  губернатора Долгорукого д ля нее был отведен двухэтажный флигель близ церкви Св. Георгия. Флигель примыкал к дому,который «был выстроен на время для жительства губернатора, нынче по положению своему на дворе и по недостатку служб никакому употреблению не способен». Согласно проекту назначенный для аптеки флигель требовалось отделить от основного здания специальной перегородкой и построить лабораторию. Губернскому архитектору было предписано представить Владимирскому приказу смету «во что именно перегородка, а равно и постройка лаборатории, и приведение внутреннего состояния дома в справный стоить будет».  

Оборудование помещения для аптеки и необходимой для нее лаборатории началось в мае 1805 года (сейчас это здание напротив Георгиевской церкви, где и по сей день располагается так называемая старая аптека – аптека № 1). Для покрытия крыши флигеля было использовано железо, пожертвованное Иваном Баташевым с Гусевского завода. С целью оснащения лаборатории было приобретено оборудование для проведения опытов и аптекарская посуда на сумму 12 758 рублей. Кроме того, Николаем Мальцовым была пожертвована посуда из зеленого стекла стоимостью 750 руб. 50 коп.

15 (27) сентября 1805 г. состоялось торжественное открытие аптеки. Управление аптекой было поручено провизору Христофору Калкау, «имевшему свидетельство от медицинской конторы».Персонал аптеки состоял из четырех человек (провизор или главный аптекарь, аптекарь и два помощника), жалование которым в размере 1498 рублей в год выплачивал Владимирский приказ общественного призрения.

  При аптеке был оборудован хирургический кабинет, приведен в порядок ботанический сад для выращивания лекарственных растений, находившейся позади Золотых ворот. Владимирский приказ общественного призрения закупил лекарственные препараты в Московской медицинской конторе на сумму 2000 рублей. Но реализация медикаментов не приносила приказу ожидаемую прибыль: «аптека продавала свои лекарства не очень хорошего качества и по высокой цене». 1 сентября 1809 г. приказ заключил контракт, согласно которому аптека «с имеющимися в ней материалами, медикаментами и посудой» была сдана в четырехлетнюю аренду «вольному» аптекарю провизору Штрейтеру.

Иван Иванович Штрейтер был родом из Швеции. Находился «в вечном российском подданстве». 1 мая 1790 г. поступил на работу в качестве ученика в Московскую «партикулярную» (частную) аптеку к аптекарю Тененбегу. 3 апреля 1796 г. Московской медицинской конторой был произведен в звание гезеля. Затем в течение семи лет работал помощником в московской аптеке у аптекаря Рихтера. 16 июня 1802 г. получил звание провизора. С разрешения Московской медицинской конторы в течение 3-х лет содержал в Москве собственную аптеку, после чего открыл «партикулярную» аптеку в городе Вязьме Смоленской губернии.

Из архивных документов узнаем о том, что с 1810 г. в аптеке провизора Штрейтера работал Христиан Иванов, купеческий сын также «родом из Германии». В 1805 г. он поступил в московскую вольную аптеку «к содержателю оной – провизору», где находился до 7 марта 1810 г. По представлению Владимирской врачебной управы Х. Иванов, выдержав экзамен 5 февраля 1811 г. в Императорской медико-хирургической Академии, был произведен в звание гезеля.

За аренду Владимирской аптеки Штрейтер обязывался «из желания и усердия своего» взносить по 7 % с 16000 рублей, затраченных на организацию аптеки и «тех 380 рублей, которые он добровольно доставлял после заключения с ним условия». В течение 4-х летней аренды Владимирский приказ общественного призрения получил от аптекаря Штрейтера 5240 рублей «от чего выгоды приказа очевидны». Кроме того, для содержавшихся в подведомственных заведениях Приказа – инвалидном доме, больнице и отделении душевнобольных – медикаменты предоставлялись бесплатно.

Содержание аптеки приносило Штрейтеру значительную прибыль, поэтому по истечении срока аренды в 1813 г. он «изъявил желание иметь содержание аптеки и на будущее время [vi] ». Приказ общественного призрения решил сначала продлить срок аренды на основании прежних условий, но к тому времени помещение аптеки нуждалось в капитальном ремонте, на что требовалась значительная сумма. Не имея необходимых средств, Приказ решил продать аптеку. В 1820 г. Правительствующий Сенат утвердил продажу, результатом которой стала передача государственной аптеки в частную собственность. Иван Штрейтер содержал аптеку до 1827 г. После его смерти аптеку приобрел провизор Андрей Понке.

В 1840-е гг. владельцем аптеки стал Самуил Бренейзен. Как свидетельствуют его рапорты годовой оборот Владимирской аптеки постоянно увеличивался и в 1842 г. составил из 4425 руб. и 43 коп. серебром. В 1845 г. Бренейзен получил «высочайшую благодарность» за «неусыпную заботливость о благоустройстве аптеки и постоянное старание об улучшении оной». Бренейзен занимался благотворительностью. Кроме бесплатного отпуска лекарств бедным, он сделал пожертвование в пользу моряков, сражавшихся за Севастополь в Крымской войне в 1855 г.

В своем ответе на просьбу Вернера об открытии второй аптеки владимирский губернатор дал отрицательный ответ, поскольку в этом не было необходимости. К тому же с учреждением новой аптеки «нельзя было бы ожидать такого же исправного содержания обеих владимирских аптек, в котором пребывала первая аптека». Так, согласно освидетельствованию 1845 г., она находилась в отличном порядке, и Врачебная управа ходатайствовала о награждении владельца аптеки провизора Бренейзена.

В 1861 г. после смерти Бренейзена аптека перешла в руки провизора Яман. Известно, что он содержал аптеку и после введения земской реформы. На одном из губернских земских собраний 1866 г. при решении вопроса о приобретения необходимых медикаментов для Владимирской губернии говорилось, что «аптекарь г. Яман вызывается отпускать лекарства с уступкою 30% с рубля, а за некоторые с большею».

В 1850 – 1852 гг. был создан целый комплекс заведений. В главном корпусе инвалидного дома находились больничные палаты, приемные покои, церковь и аптека. К основному зданию были пристроены два каменных одноэтажных флигеля. В первом размещался дом для душевнобольных женского пола, во втором – отделение для душевнобольных мужского пола. Затем следовало каменное здание лаборатории, которая предназначалась «для проведения медицинских исследований». Две деревянных и одна каменная одноэтажные пристройки были отданы соответственно под женскую богадельню, смирительное отделение и мужскую богадельню. Отдельный флигель занимали старший врач и смотритель заведений. Кроме того, на территории комплекса благотворительных заведений размещалось большое число служебных помещений*.

8.3 Следующей задачей, которую решал Владимирский приказ общественного призрения, была организация воспитательных домов для детей-подкидышей и сирот. Обычно «подброшенных неизвестными младенцев» отдавали в полицию города Владимира, а затем направляли в приказ общественного призрения. Содержались они сначала в помещении работного дома, а с 1803 г. – в новом корпусе инвалидного дома, где также было открыто родовспомогательное отделение для бедных. В 1807 г. для призрения «несчастнорожденных младенцев» правительство распорядилось организовывать воспитательные дома.

Дети призревались до 11 – 12 летнего возраста, после чего мальчиков из купеческого и мещанского сословий распределяли в местные гимназии и уездные училища, фельдшерские школы, школы садоводства, в типографии, а также отдавали в обучение к частным лицам: купцам, фабрикантам, ремесленникам. Обучение одного ученика в губернской гимназии или уездном училище стоило 66 рублей в год. Кроме того, приказы содержали за свой счет воспитанников в высших учебных заведениях. Мальчики-сироты, успешно окончившие курс в гимназиях, по усмотрению общего присутствия приказа и директора гимназии, могли «поступать в университеты в число штатных студентов за счет приказов, на гражданскую службу или поступить в сословие купеческое или мещанское». Девочек-сирот распределяли в училища общества благородных девиц, Мариинские институты, повивальные школы или отдавали на содержание к благотворителям. Приказы общественного призрения оказывали материальную помощь женским институтам Ведомства учреждений императрицы Марии, в свою очередь, пользуясь правом содержания в них воспитанниц на бесплатной основе. Как правило, это были девицы из обедневших дворянских семей или сироты. Владимирский приказ общественного призрения оказывал материальную помощь Казанскому институту благородных девиц. В 1861 г. приказ выплатил учебному заведению 1 071 рублей 43 копеек серебром. В 1862 г. эта сумма возросла до 25 500 рублей. О том, что эти средства были значительны, свидетельствует следующий пример: на содержание всех 174 воспитанниц института требовалось 41 238 рублей (т.е. 237 рублей на одну воспитанницу). Известно, что в 1862 г. Владимирский приказ содержал в Казанском институте двух пансионерок на бесплатной основе, при чем воспитанницы назначались по предложению предводителей дворянства губернии, затем их кандидатуры утверждались общим присутствием приказа.

Как и другие приказы, Владимирский приказ из своих сумм имел право выдавать пособия на содержание крайне бедных семей, но сумма не должна была превышать 5 рублей в месяц на одно лицо. Но получение пособия сопровождалось составлением подробной ведомости о просящем, где указывались данные о состоянии здоровья, семейном положении, составе семьи, занятиях, промыслах, доходах, наличии движимого и недвижимого имущества, причинах бедственного положения, необходимой помощи (медицинской, материальной или содействии в обучении детей). Общее присутствие заседателей приказа принимало решения о выдаче пособий нуждающимся, подходя сугубо индивидуально. Например, во Владимирский приказ поступила просьба вдовы секретаря Прасковьи Красносельской, оставшейся после смерти мужа с двумя дочерьми. В своем прошении вдова сообщила том, что ей недостаточно денег, выплачиваемых приказом. Но Владимирский приказ отказался повысить размер материальной   помощи, аргументировав ответ тем, что «она и ее дети могут зарабатывать себе на жизнь рукоделием». Сохранилось другое прошение – вдовы регистратора Акулины Егорьевской, оставшейся после смерти мужа с пятью детьми. Владимирский приказ регулярно выплачивал ей пособие в размере 18 рублей в год. Но после того как городской полицией было установлено, что «Егорьевская сверх законных детей прижила незаконного одного младенца, за ее такое неблагопристойное житие в производстве жалования было отказано». 

Таким образом, Владимирский приказ общественного призрения в первую очередь занимался организацией социальной помощи в рамках заведений закрытого призрения. Развитие форм открытого призрения играло второстепенную роль в его деятельности. Данные отчета Владимирского приказа общественного призрения «о состоянии богоугодных заведений за 1852 г.» свидетельствуют о том, что в течение года в медицинских заведениях приказа – в больнице и отделении для душевнобольных города Владимира содержалось 1195 человек (содержание одного в пациента в больнице составляло 1 рубль в месяц, в отделении для душевнобольных – 1,49 руб.) Таким образом, в губернском городе медицинскую помощь получало 8 – 9 % населения. Во всех благотворительных заведениях приказа (городской больнице, доме душевнобольных, богадельне, смирительном и работном доме) в течение 1852 г. призрение получило 1 390 человек, что составляет почти 10 % всего населения губернского города Владимира. В 1862 г. этот показатель увеличился более чем в два раза и составил 3 263 человека или 25 % жителей города.

В первой половине XIX в. во Владимире происходило становление государственно-общественных «на особых основаниях» организаций социального призрения. Частные благотворительные заведения в указанный период были основаны в уездных городах крупными предпринимателями – представителями купечества. В губернском городе частная благотворительность получила развитие только в пореформенное время в связи с развитием промышленности.

В дореформенный период XIX в. главную роль в социальном призрении в стране играли полуправительственные благотворительные организации «на особых основаниях» – Императорское человеколюбивое общество, Ведомство учреждений императрицы Марии, Императорское женское патриотическое общество, Комитет о раненых. Представители царской семьи не только жертвовали средства, но и выступали инициаторами создания этих крупнейших благотворительных обществ, являясь в дальнейшем их председателями. Основными источниками финансирования ведомств «на особых основаниях» являлись средства благотворительных фондов, создаваемых членами императорского дома, куда входили суммы, ассигнуемые из государственной казны и поступающие от особ императорской фамилии, а также частные взносы и пожертвования.

Схема управления детскими приютами, находившимися в Ведомстве учреждений императрицы Марии в 1828 – 1869 гг.

 

IV Отделение Собственной Е.И.В. Канцелярии по

Учреждениям императрицы Марии                                                                                                                                                                                                                                           

                                    Комитет главного попечительства