Проведение буржуазных реформ 1860–1870-х гг.

В Башкортостане

 

Земская реформа. Буржуазные реформы в России, последовавшие вслед за отменой крепостного права, были вызваны экономическими и политическими причинами. В условиях острейшего внутреннего кризиса, внешнеполитических поражений, предопределённых отсталостью страны от передовых европейских держав, царизм вынужден был пойти на кардинальные преобразования, одним из которых стала земская реформа 1864 г., положившая начало местному самоуправлению[272]. Уфимское губернское дворянское собрание ещё 19 декабря 1868 г. постановило ходатайствовать перед правительством о скорейшем открытии земских учреждений на территории края[273]. В 1870 г. с подобной просьбой обратился оренбургский губернатор Г.М. Боборыкин[274]. Но введение земства в крае с незначительным дворянством и многочисленным нерусским населением, лишь недавно переведённым из военно-служилого сословия, произошло спустя десять лет. 14 мая 1874 г. Государственный Совет постановил: «Высочайше утверждённое 1-го января 1864 г. положение о земских учреждениях распространить на Уфимскую губернию»[275]. Учреждение земства на территории Оренбургской губернии, где очень мало было дворянского землевладения и располагались владения Оренбургского казачьего войска, отодвигалось на неопределенное время.

В Уфимской губернии земские учреждения были введены 25 февраля 1875 г.[276] Они состояли из распорядительных (уездных и губернских земских собраний) и исполнительных (уездных и губернских земских управ) органов, которые избирались на трёхлетний срок. Согласно Положению от 1 января 1864 г., выборы гласных (членов) уездных земских собраний проводились на трёх избирательных съездах или куриях: землевладельцев, городских избирателей и сельских обществ. Для участия в первом из них нужно было иметь не менее 200 дес. земли[277]. На втором съезде участвовали лица, имевшие купеческие свидетельства, промышленные и торговые пред Стр. 73: приятия с годовым оборотом не менее 6 тыс. руб., а также владельцы городской недвижимости стоимостью не менее 500 руб. в небольших и 3 тыс. руб. в крупных городах[278]. Выборы в земства от сельских обществ были многостепенными. Сначала сельский сход выдвигал представителей на волостной сход, на котором избирались выборщики, а затем уездный съезд выборщиков избирал гласных в уездное земское собрание. Такая сложная система позволяла проводить в земства наиболее зажиточных и угодных администрации крестьян.

В 1875–1876 гг. в уездные земские собрания Уфимской губернии было избрано 256 человек. Из них от первого избирательного собрания 119 человек или 46,5%, от второго – 20 чел. или 7,8% и от третьего – 117 чел. или 45,7%[279].

Таким образом, в уездном земстве преобладали представители дворян и буржуазии. Ещё большее представительство дворяне имели в губернском земском собрании, члены которого избирались на уездных собраниях. В 1875 г. на первом Уфимском губернском земском собрании среди 38 гласных было лишь 3 крестьянина и 4 купца[280]. Председателями губернского и уездного земских собраний были губернский и уездный предводители дворянства. В состав Уфимской губернской земской управы вошли крупные землевладельцы А.Д. Дашков (председатель управы), Н.Э. Эверсман, В.Э. Ляхов и В.А. Фок (члены управы). Председателями уездных земских управ, за исключением Златоустовской, также являлись дворяне.

Гласные земских собраний никакого вознаграждения не получали. Члены управ работали постоянно, им выплачивалось жалованье. Годовое содержание председателя губернской управы составляло 3 тыс. руб., членов управы – по 2 тыс. руб. каждому[281].

В земских учреждениях Уфимской губернии состав гласных определялся не только социальной, но и национальной политикой правительства. Из 38 гласных первого Уфимского губернского земского собрания был лишь один башкир Ш.С. Байтеряков[282]. А за период с 1875 г. по 1909 гг. среди 203 гласных губернского земского собрания башкир и татар насчитывалось всего 22 чел.[283] Из представителей этих народов не было ни одного председателя губернской земской управы. В 6 уездных земских управах за то же время только четырежды во главе Белебеевской и один раз Златоустовской управ находились представители коренной национальности[284].

Компетенция земств губернии ограничивалась хозяйственными и социально-культурными вопросами местного значения. Они ведали строительством и содержанием почтовых дорог, мостов, переправ, земских школ, больниц, приютов, попечением о местной торговле и промышленности, ветеринарной службой и т. д. В круг обя Стр. 74: занностей земств входила также этапно-арестантская повинность на внутренних дорогах губернии, поставка подвод для разъездов гражданских и полицейских должностных лиц.

Для ведения хозяйственных дел и содержания собственных учреждений земствам предоставлялись права по назначению, раскладке, сбору и расходованию местных налогов – земских сборов. Ими облагались документы, дающие право на торговлю, городская недвижимость, леса и земли[285].

Наиболее значительной в губернском земском сборе была доля поступлений от земель и лесов. В 1880 г. она составляла 82,5%, а в 1890 г. – 65,5% от общей суммы земских налогов[286]. В 1876 г. с целью упорядочения раскладки сборов по губернии была образована оценочная комиссия. Она состояла из представителей уездных земств, а возглавлял её председатель губернской управы А.Д. Дашков[287]. Комиссия выработала систему оценки земли по уездам. В соответствии с их качеством и близостью к густонаселённым пунктам, земли делились на три разряда. Стоимость земли первого разряда колебалась от 9 руб. в Златоустовском уезде до 40 руб. в Мензелинском, а третьего разряда – от 3 руб. в Белебеевском и Златоустовском уездах до 12 руб. в Мензелинском[288].

Крестьянство выплачивало земские сборы на устройство и содержание почт. Так, жители селений, расположенных вблизи трактов, содержали за свой счёт станционные помещения с освещением и отоплением и платили по 40 руб. в год от каждого населённого пункта на канцелярские расходы. Жители деревень, находившихся вдали от почтовых дорог, должны были содержать помещение для приема почты и комнату для смотрителя и почтальона. Размер земских сборов с них составлял 40 руб. с селения. Земский сбор с одной ревизской души устанавливался сельским обществом в размере 40 коп.[289]

Земские налоги были обременительны для хозяйства крестьян, о чём свидетельствовал рост недоимок. В январе 1881 г. Белебеевская уездная управа объясняла свою задолженность губернскому земству тем, что «капиталы земские собираются с земских плательщиков медленно и взыскание земских сборов крайне неблагонадёжно в текущем году»[290]. В целом по губернии только в 1889–1890 гг. задолженность уездных земств увеличилась на 200 тыс. руб.[291] Для взыскания недоимок земства прибегали к помощи администрации и полиции. В марте 1881 г. уфимский вице-губернатор сообщил губернской управе, что он отдал распоряжение белебеевскому уездному исправнику предпринять «указанные в законе меры к более успешному взысканию земских сборов»[292].

Стр. 75: Собранные налоги шли в бюджет. Их расходы подразделялись на обязательные, которые вносились в ежегодные земские сметы, и необязательные, включение которых зависело от решения собраний. В число обязательных входили расходы по дорожной повинности, на содержание земских учреждений, перевозку новобранцев, оспопрививание. К необязательным относились общественное призрение, медицинская помощь, народное образование[293].

Из обязательных расходов земств самыми значительными были траты на дорожную повинность. Уфимское губернское земское собрание первого созыва приняло на себя расходы по строительству и содержанию всех дорожных сооружений на почтовых трактах губернии общей протяженностью в 1191 версту[294]. В 1877 г. при доходе земств в 187 284 руб. 60 коп. их дорожные расходы составляли 25 919 руб.[295] или 13,7%, а в 1878 г. они увеличились до 20,2%[296] от общего бюджета земств. Тяжесть дорожных повинностей заключалась не только в денежных затратах. Как признавал в 1875 г. уфимский губернатор И.Ф. Щербатский, в некоторых уездах участки дорог, отведённые крестьянам для ремонта, находились в 200 верстах от их места жительства[297].

В число дорожных расходов земств входило также устройство и содержание мостов и паромных переправ. На такую меру земство вынуждено было пойти потому, что вплоть до середины 1880-х гг. значительное число переправ через реки принадлежало жителям близлежащих селений. В одном только Бирском уезде в их руках находилась 21 переправа[298]. С пользующихся паромом лиц, если они не являлись жителями данных селений, взималась плата. Её размер определялся по договоренности, а иногда назначался произвольно. К тому же в большинстве случаев крестьяне предпочитали сдавать переправы в аренду. На сельском сходе они выторговывали себе арендную плату и бесплатное пользование паромом, в результате арендаторы получали право бесконтрольного грабежа всех остальных лиц, пользовавшихся переправой. «Завладев... переправой, – писал председатель Стерлитамакской уездной управы губернатору, – арендатор строит на этом пункте шаткий мост или кое-как сбитый плот, обзаводится двумя т. н. «душегубками» и становится неограниченным властелином, до нитки обирающим каждого проезжающего. Везёт мужик на базар мешок муки – плати двугривенный, нет – сыпь муку; везет башкир дров на 40 коп. – плати гривну, нет денег – отберет топор»[299].

Подобные злоупотребления были настолько массовыми, что привлекли внимание администрации. Уфимский губернатор обратился к уездным земствам с предложением о передаче переправ в их ведение. Земские управы потребовали от владельцев и арендаторов установить твердую плату за пользование переправами. При отказе от этих условий земства выкупали паромные переправы. Так, Стерлитамакская земская Стр. 76: управа выкупила в 1885 г. частную переправу за 1000 руб.[300] Содержание переправ обходилось земствам довольно дорого. В 1888 г. Бирское земство израсходовало на устройство и содержание мостов и переправ 3382 руб. Златоустовскому земству в 1884–1886 гг. обошлось это в 10 845 руб. 56 коп.[301]

Народное образование относилось к необязательным или второстепенным расходам. Но земства губернии не хотели мириться с таким отношением к просвещению, «ограничивая расходы по другим предметам, земские собрания не только принимали без всяких возражений исчисленные управами расходы на народное образование, но ещё и значительно увеличивали их. Земства не только оказывали пособие существующим начальным школам и учреждали новые сельские школы. Они стремились и к удовлетворению потребностей населения в среднем образовании»[302]. Однако вклад уездных земств в развитие народного просвещения не был одинаков. Так, в смете Уфимского уездного земства расходы на просвещение колебались от 13,3% в 1877 г. до 13,1% в 1890 г.; Бирского – от 22 в 1877 г. до 11,3% в 1890 г.; Белебеевского – от 15,9 до 14,1%; Мензелинского – от 21,8 до 19%; Стерлитамакского – от 15,1 до 14,1%; Златоустовского – от 30,6 в 1877 г. до 22% в 1890 г.[303] К 1890 г. происходило сокращение выделяемых средств на образование.

Здравоохранение также относилось к необязательным расходам земств. Их вклад и здесь был не стабилен. Так, в смете Уфимского уездного земства расходы на медицинскую помощь населению колебались от 20 в 1877 г. до 21% в 1890 г.; Бирского – от 34 до 27,2%; Мензелинского – от 25,6 до 27,4%; Белебеевского – от 39,4 до 20%; Стерлитамакского – от 27,5 до 29,4%; Златоустовского – от 30,4% в 1877 г. до 27,6% в 1890 г. В целом расходы земств на здравоохранение были несколько выше, чем на просвещение. Однако выделяемых средств всё равно не хватало для медицинского обслуживания населения губернии. В 1898 г. на одного врача приходилось от 38,9 тыс. чел. в Златоустовском уезде до 65 тыс. чел. – в Бирском[304].

Хронически испытывая денежные затруднения, земства вместе с тем тратили большие суммы на финансирование собственных учреждений. В 1877 г. 39 493 руб. 73 коп. или 21% общего бюджета были выделены на содержание губернской управы[305].

Земства Уфимской губернии с самого начала были поставлены под контроль губернской администрации. Многие постановления земских собраний вступали в силу лишь после утверждения их губернатором. Он мог исключить из числа гласных неугодную ему кандидатуру, как произошло с председателем Стерлитамакского уездного земского собрания чиновником Кавецким[306]. В то же время сами земства, не располагая достаточным исполнительским аппаратом, обращались за помощью к губернатору и полиции.

Стр. 77: Несмотря на зависимость земств от администрации и засилье в них представителей господствующего класса, они сыграли положительную роль в решении местных хозяйственных и культурных вопросов. Большинство сельских школ в губернии было обязано своим существованием земству. Оно выделяло средства на строительство и содержание сельских больниц и лечебных пунктов, медицинского персонала. Земство способствовало развитию кустарной промышленности, расширению путей сообщения, строительству мостов и дамб. Велика была роль земств в статистическом изучении хозяйства края. В Оренбургской губернии земства были введены только в канун Первой мировой войны.

Городская реформа. Поставленная правительством Александра II цель ускоренного экономического развития России, сопровождаемого неизбежной урбанизацией, требовали кардинальной реформы городского хозяйства. В 1862 г. последовал указ «об улучшении общественного управления во всех городах империи» по примеру Санкт-Петербурга. Министерство внутренних дел 26 апреля выпустило циркуляр о создании особых «комиссий из наиболее опытных и сведущих лиц, с приглашением в оные депутатов от всех сословий», полученный Оренбургским генерал-губернатором в мае 1862 г.[307] В 1866 г., согласно изданным правилам, на Южном Урале были упразднены магистраты и ратуши, дела передавались думам, а в небольших городах старостам.[308]

Окончательная реорганизация городской власти на основе всесословного имущественного ценза произошла в ходе реформы 1870 г. По закону от 16 июня органы управления – думы и управы – выбирались населением по трём разрядам. Избирательным правом наделялись лица, обладавшие недвижимостью или занимавшиеся торгово-промышленной деятельностью. Отказ от образовательного ценза привёл к исключению из рядов избирателей городской интеллигенции.

В городах с населением более 10 тыс. человек в первую группу избирателей входили владельцы собственности стоимостью не менее 7 тыс. руб. (купцы 1-й гильдии), во вторую – от 3 до 7 тыс. руб. (купцы 2-й гильдии), в третью – менее 3 тыс. руб., лица, торгующие по промысловым свидетельствам и билетам. В городах с меньшим числом жителей устанавливалась более низкая стоимость недвижимости[309].

В число городов, где Городовое положение 1870 г. вступало в силу незамедлительно, входила Уфа, как губернский центр. 5 августа 1870 г. губернатору было предписано провести подготовительные мероприятия для организации городского общественного управления по новому закону, 13 августа Уфимская дума приступила к составлению списка лиц, имеющих право голоса в избирательных собраниях по новой «трёхразрядной системе»[310].

Выборы в Уфимскую городскую думу проводились с 25 ноября по 7 декабря 1870 г. При 20 166 жителях общая численность избирателей составила всего Стр. 78: 1275 человек. Причём в первый разряд вошли 31 избиратель, во второй – 118, в третий – 1126. От каждого разряда выбиралось по 23 гласных (депутата), всего 69 чел.[311] С 1879 г. число гласных Уфимской думы увеличилось до 72. Проведение первых всесословных выборов сопровождалось немалыми трудностями: отсутствие разъяснительной работы в ходе подготовки, процедура выдвижения кандидатов в гласные, несовершенная техника голосования, а, главное, пассивность самих избирателей. На выборы гласных в Уфе в 1870 г. пришло всего 309 человек[312], что составило 24% от общего числа лиц, получивших право голоса, и незначительное меньшинство всего городского населения. В состав Уфимской городской думы было избрано 38 купцов, 17 дворян, священник, 9 мещан, ахун и три крестьянина[313]. Значительный перевес получила торговая буржуазия.

В декабре 1870 г. в Уфе состоялись первые собрания гласных для выборов членов городской управы (исполнительного органа). Городским головой стал уфимский купец 2-й гильдии П.В. Попов, а членами управы коллежский асессор А.С. Листовский, купец 2-й гильдии Д.Л. Кондратьев, купеческий сын В.С. Глазырин, секретарём – С.Г. Челноков. Годовой размер содержания был назначен городскому голове – 2 тыс. руб., членам и секретарю по 1 тыс. руб.[314] 30 декабря 1870 г. Министр внутренних дел утвердил весь состав уфимской управы, а 26 января 1871 г. они приступили к исполнению своих обязанностей[315].

Вслед за Уфой изъявили желание ввести у себя городские учреждения и уездные центры, «в полной мере оценившие выгоды, представленные новым порядком, а также разные права и обязанности, соединённые с ним»[316]. На собраниях городских обществ принимались решения о необходимости введения Положения 1870 г., которые поступали губернатору, и последний, после согласия Министерства внутренних дел, дозволял городским думам и упрощённым общественным управлениям уездных городов приступить к проведению выборов в органы власти в соответствии с новым законоположением[317].

В 1871 г. реформа прошла в одном городе Уфимской губернии – Уфе, в 1872 г. – в Мензелинске, Стерлитамаке и Бирске, в 1874 г. – в Белебее и Златоусте. В 1871–1872 гг. думы и управы были открыты в городах Оренбургской губернии (кроме Илецка)[318]. Оренбургским городским головой был избран статский советник Оголин, а после его смерти купец Н.В. Ладыгин[319].

Деятельность городского самоуправления ограничивалась хозяйственными вопросами: благоустройство города, его санитарное состояние, исправное содержание Стр. 79: мостов и переправ через реки, попечение о местной торговле и промышленности, устройство базаров, общественное призрение, вопросы здравоохранения и народного образования.

Бюджет городских дум формировался за счёт налогов с недвижимого имущества, торговых и промышленных заведений и т. д. В 1875 г. общий доход Уфы составил 55 530 руб., а расходы – 74 511 руб. Из них на благоустройство города (ремонт зданий, шоссирование улиц, поддержание чистоты, освещение) было ассигновано 18 895 руб., на содержание двух приходских училищ, Мариинского женского училища и женской гимназии – 2419 руб. Ещё меньшая сумма поступила на медицинскую помощь жителям Уфы. Содержание врача, двух оспопрививателей и повивальных бабок обошлось в 377 руб. В то же время на содержание самой городской управы было израсходовано 18 284 руб., на нужды суда, полиции и пожарных команд – 18 529 руб.[320]

Городская реформа в известной мере отвечала потребностям буржуазного развития городов Башкортостана, в которых развивались промышленность и торговля, улучшалось благоустройство, постепенно росло финансирование образования и здравоохранения. Вместе с тем реформа не была до конца последовательной. Городские учреждения находились под контролем губернской администрации, не могли свободно распоряжаться своими скудными денежными средствами, не имели принудительной власти и для исполнения своих распоряжений прибегали к помощи полиции.

Судебная реформа. В 1864 г. в России началось проведение судебной реформы, в основу которой были положены принципы буржуазного права западноевропейских стран. В 1870 г. с просьбой о скорейшей реформе суда в Оренбургской губернии обратился к правительству губернатор Г.М. Боборыкин. Её необходимость он обосновывал тем, что старая судебная система усиливает в населении «элементы развращающего своеволия»[321]. На формализм и медлительность существующего судопроизводства указывали уфимские губернаторы С.П. Ушаков, заявивший, что в 1871 г. из 3854 дел суды рассмотрели только 2185[322], и И.Ф. Щербатский, обратившийся в 1874 г. к Александру II с просьбой об упразднении старых судов, так как «неудовлетворительный личный состав» и недостаточное материальное вознаграждение судей способствуют злоупотреблениям с их стороны и ведут к потере уважения к ним со стороны населения. Преобразования предлагалось начать с введения мировых судов, «эта мера даст населению суд ему понятный и скорый взамен существующих уездных судов, несостоятельность которых заставляет желать скорейшего их упразднения»[323].

После длительной переписки между администрацией края и правительством последовал указ Александра II Сенату, предписывающий «во второй половине 1878 г. приступить к введению мировых судебных установлений, отдельно от общих, в гу Стр. 80: берниях Уфимской, Оренбургской и Астраханской». В соответствии с ним территория Оренбургской губернии делилась на 5 мировых округов, Уфимской – на 6. На некоторых участках кроме участкового и почетного мировых судей были также добавочные. Так, в Оренбургской губернии в 1878 г. помимо 30 участковых судей имелось 5 добавочных. Они наделялись такими же правами как участковые и заменяли их в случае необходимости. Почетный мировой судья проводил разбирательство дел, когда обе стороны обращались к его посредничеству[324].

Кандидаты в мировые судьи должны были иметь образование не ниже среднего, стаж судебной практики не менее 3 лет, возраст не моложе 25 лет, движимое или недвижимое имущество. В 1878 г. свои кандидатуры в мировые судьи выдвинули: по Уфимскому уезду – 97 человек, Стерлитамакскому – 21, Бирскому – 43, Мензелинскому – 30, Златоустовскому – 13, Белебеевскому – 33 чел. Помещиками с земельными владениями от 320 дес. были 230 кандидатов в мировые судьи по Уфимской губернии, семеро являлись владельцами домов, заводских и фабричных построек, стоимостью от 3 тыс. руб. и выше.[325] Минимальный земельный ценз, баллотировавшихся в мировые судьи Оренбургской губернии, колебался от 350 до 475 дес. Выборы мировых судей в Уфимской губернии проводились на уездных земских собраниях, после чего они утверждались в должности Сенатом. В Оренбургской губернии, где земств не было, правительство учредило временный губернский комитет по выборам мировых судей под председательством губернатора. В него вошли предводители губернского и оренбургского уездного дворянства, городской голова Оренбурга, губернский прокурор, председатель палаты уголовного и гражданского суда, непременный член губернского по крестьянским делам присутствия и старший член хозяйственного правления Оренбургского казачьего войска[326].

Участковый мировой судья получал годовое жалованье в 2,7 тыс. руб., добавочный – 1,5 тыс. руб., почетный судья исполнял свои обязанности безвозмездно. Мировые судьи рассматривали гражданские дела по искам, не превышавшим 500 руб., и мелкие уголовные преступления, за которые полагалось наказание в виде лишения свободы на срок не свыше года, арест до 3 месяцев или штраф до 300 руб.

Апелляционной инстанцией по пересмотру приговоров участковых судей был съезд мирового округа. В Уфимской губернии первый съезд состоялся 28 февраля 1879 г., в Оренбургской – в январе 1882 г.[327] На съездах Уфимского мирового округа в апреле-сентябре 1879 г. по жалобам на участковых судей было рассмотрено 85 дел. Из них 32 дела было решено в пользу обвиняемых, 7 отложено, 46 приговоров оставлено без изменения[328]. Таким образом, приговоры мировых судей не всегда являлись окончательными.

Образование института мировых судей являлось лишь частичной реализацией судебной реформы. Поэтому общественность края в 1880-х гг. неоднократно обращалась Стр. 81: к правительству с просьбой ускорить процесс её завершения. В 1894 г. был издан указ «О введении судебной реформы в полном объеме в Уфимской и Оренбургской губерниях», по которому губернские палаты уголовного и гражданского суда упразднялись, а вместо них создавались три окружных суда в Оренбурге, Уфе и Троицке, являвшиеся судами первой инстанции по уголовным и гражданским делам. Окружные суды состояли из председателя, его товарища (заместителя) и членов (в Уфе – 11, Троицке – 7, Оренбурге – 5 чел.), двух секретарей, их помощников и судебных приставов[329]. Однако дела подсудимых в окружных судах решались без участия в них присяжных заседателей, институт которых был введен в Башкирии только в 1898 г. одновременно с адвокатурой. Присяжными заседателями могли быть лица, владевшие недвижимым имуществом, оцененным от 500 до 2000 руб., или годовым доходом от 400 до 1000 руб., земельным наделом не менее 100 дес., а также купцы 1-й и 2-й гильдий. Подавляющее большинство крестьян и рабочих не могли попасть в число присяжных.

Непоследовательность правительства в проведении судебной реформы в крае проявилась и в том, что здесь не были учреждены судебные палаты, которые по закону являлись апелляционной инстанцией по пересмотру дел, решенных в окружном суде без участия присяжных заседателей. Применительно к Уфимской губернии ее роль стала исполнять Казанская судебная палата, а Оренбургской – Саратовская судебная палата. В каждой из них вводилась должность товарища прокурора по башкирским делам[330].

Судебная реформа начала проводиться в Башкортостане позже, чем в центральной России, а реализация затянулась на многие годы с отступлениями от положений уставов. Ведение судопроизводства на русском языке затрудняло нерусским народам края возможность отстаивать свои интересы. Однако при всех отличиях и несовершенстве реформа была значительным шагом вперед. Она ввела такие судебные учреждения и судебные порядки, которые ограничивали произвол и обеспечивали минимум законности, необходимой для буржуазного развития края.

Военная реформа. Крымская война 1853–1856 гг. и отмена крепостного права в стране поставили вопрос о преобразовании армии. Изменения коснулись в первую очередь комплектования. Согласно воинскому уставу от 1 января 1874 г., рекрутские наборы заменялись всеобщей воинской повинностью. Денежный выкуп и замена призываемого другим лицом запрещались. Срок службы в армии определялся в 15 лет (6 лет действительной службы и 9 лет в запасе), во флоте – 10 лет (7 лет действительной службы и 3 года в запасе). Учреждения по набору рекрутов передавали свои функции вновь образованным воинским присутствиям. Председателем губернского воинского присутствия назначался губернатор, уездных – председатели уездных земских управ или предводители дворянства. Кроме них в уездное по воинской повинности присутствие входили мировой посредник, представитель от военного ведомства, уездный исправник, военный приёмщик[331].

Стр. 82: По новому воинскому уставу уезды Уфимской губернии были разбиты на призывные участки от трех – в Златоустовском до десяти – в Бирском уездах, а в Оренбургской губернии от двух – в Троицком и Верхнеуральском до восьми – в Оренбургском уездах[332]. Призыв на службу начинался 1 ноября и заканчивался 15 декабря. Его длительность представители администрации края объясняли обширностью уездов, многочисленностью призывных пунктов и их удаленностью друг от друга[333].

Контингент призыва определялся ежегодно. Его распределение между губерниями производил Министр внутренних дел, а между участками губерний – казённые палаты под руководством губернаторов[334]. По каждому призывному участку составлялись списки лиц мужского пола, достигших 21 года, с указанием образования и вероисповедания. Затем из них исключали лиц, не прошедших медицинскую комиссию по состоянию здоровья. Некоторым из оставшихся призывников предоставлялись льготы. По семейному положению они давались единственному сыну у родителей, единственному кормильцу в семье при малолетних братьях и сестрах, а также тем призывникам, у которых старший брат находился в армии или отбыл срок действительной службы. Льготы по образованию устанавливались двоякого рода: отсрочка от призыва до окончания полного курса средних и высших учебных заведений и сокращение действительной службы сообразно полученному образованию. От действительной воинской службы в мирное время освобождались врачи, преподаватели высших и средних учебных заведений, учителя начальных народных училищ. Всех их зачисляли в ополчение[335]. Льготники служили от 6 месяцев до 4 лет в зависимости от полученного образования. Однако среди призванных в 1874 г. в Уфимской губернии таких было немного: окончивших гимназию и имевших право служить полтора года – один, получивших образование в уездных училищах с правом служить три года – 9, имевших свидетельства о начальном образовании с правом служить четыре года – 2. Из остальных призванных на службу 191 умели читать и писать или только читать, а 2702 были совершенно неграмотны[336].

Среди оставшихся проводилась жеребьевка. Её необходимость вызывалась тем, что ежегодному призыву подлежало гораздо больше людей, чем требовалось для комплектования армии и флота. Так, в 1874 г. в призывные списки по Оренбургской губернии было внесено 7484 чел. Между тем для нужд армии требовалось от неё всего 1506 чел.[337] По Уфимской губернии, обязанной поставить 2917 новобранцев, в призывные списки было занесено всего 13 754 чел.[338]

Призывников, не попавших по жребию на действительную службу, зачисляли в ополчение и делили на два разряда. Ратников ополчения первого разряда, признанных годными к военной службе, периодически созывали на сборы и обучали военному делу. Ратниками ополчения второго разряда считались ограниченно годные к во Стр. 83: енной службе, единственные кормильцы в семье и учителя начальных народных школ. Их собирали лишь «в чрезвычайных обстоятельствах военного времени». Лица допризывного возраста, а также имевшие определенный образовательный ценз, могли поступать на действительную службу «вольноопределяющимися» и отбывать её на льготных условиях[339]. Тем самым открывался доступ к офицерским званиям выходцам из буржуазной и разночинной среды. Полностью освобождались от воинской службы только лица, занимавшие должности первых пяти классных чинов и духовенство[340].

В Уфимской губернии подавляющее большинство призванных на службу составляли крестьяне. В 1874 г. их насчитывалось 1786 чел., мещан и цеховых – 72, купцов – 7, почетных граждан – 1, дворян – 23 чел. и т. д. Среди призванных было 1686 башкир и татар, 959 русских, представители других национальностей[341].

С введением реформы башкиры наравне со всеми должны были нести военную службу в обычных частях. Это вызывало у администрации края опасение, что пользовавшиеся «с давних пор весьма важными льготами лично и по имуществу» башкиры, могут воспринять перемены как попытку изменить «внутренний строй их жизни». Для предотвращения возмущения башкир власти обратились за помощью к мировым посредникам, волостным старшинам, Оренбургскому муфтию и приходским муллам. В результате башкиры «совершенно безропотно, а иные даже с охотой являлись в призывные участки и поступали в войско, если кому выпадал такой жребий»[342]. Распространение всеобщей воинской повинности на башкир, мишарей и тептярей освободило их от уплаты особого военного сбора по 60 коп. с души, установленного Положением 14 мая 1863 г.[343]

Военная реформа облегчила комплектование армии и проведение мобилизации в случае войны. Льготами по образованию она создала стимул для распространения грамотности во всех слоях населения. Но и после военной реформы армия в основном комплектовалась из крестьян и городских низов, а офицерские кадры – из представителей господствующих классов.

К важнейшим преобразованиям 60-х гг. XIX в. относится и реформа народного просвещения. В результате ее проведения увеличилось число городских и сельских школ, оживилось гимназическое образование, появились специальные учебные заведения. Все это открывало детям имущих классов и разночинцев доступ к среднему и высшему образованию.

Реформы 1860–1870-х гг., начиная с отмены крепостного права, имели важное прогрессивное значение. Несмотря на свою непоследовательность и противоречивость, они знаменовали собой существенные изменения в экономическом и политическом строе России, создали условия для утверждения капитализма в стране.